Люди и звери. Глава 22. Обитель просвещения

               
               

 
      Луч первоапрельского солнца скользнул по листу бумаги. Нина улыбнулась. Ну вот, хотя бы что-то настоящее заглянуло в ее скромный закуток. Еще пару часов и она перекинет отчет. Тихий вздох, который Нина не смогла сдержать, красноречиво свидетельствовал, чего ей стояла эта бесполезная, ненужная работа. «К четвергу мне нужен отпечатанный отчет. Вы уж постарайтесь, Ниночка». Она уже второй день старается за свою начальницу, и это помимо своей текущей работы. Писанина, порученная ей руководством, называется «Особенности адаптации беспозвоночных к уменьшению концентрации озонового слоя в атмосфере». Уж кто-то, а моллюски, членистоногие, кишечнополостные, и, наконец, простейшие и не подразумевают, что такое озон и тем более адаптация, они пока не успели осознать: чем им грозит изменение газового состава атмосферы.
Все, перерыв. Она имеет полное право позаботиться о любимом человеке. Сейчас она приготовит чай и позвонит Лешке. Мысли о скорой встрече привели Нину в радостное состояние. В столовой, под которую была отдана бывшая лаборатория, сегодня царил идеальный порядок. Все-таки замечательно, что хотя бы иногда коллеги разлетаются кто, куда, благодаря чему, отсутствовала привычная суета, никто не делал замечаний, и не раздавались распоряжения. Нина была самой нелюдимой из всего коллектива сотрудников научного отдела, если не считать двадцатипятилетнего Эдуардо Куньяса. Молодым, как известно, везде у нас дорога, в научном отделе Московского зоопарка, куда ее забросила судьба после окончания биофака МГУ, Нина на себе ощутила, насколько буквально принимают во внимание это руководство к действию. На пути у Нины часто возникали трудности, преодолевать которые ей приходилось в одиночку, пока она не встретила Алексея, и за это она будет вечно благодарить любовь, которая сблизила их.
Тихая, скромная, стеснительная Нина всегда тянулась к общению, но не блещущую талантами и внешними данными девушку не принимала ни одна студенческая компания. Когда Нина пять лет назад после распределения пришла на работу в зоопарк, ей было боязно: а вдруг ее и здесь отвергнут? В отделе ей приходилось заниматься всем, что ей поручат: ухаживать за подопытными животными, вероятно, наука экономила на лаборантах, готовить лекции для выездной бригады из лектория, заполнять паспорта на вновь прибывших животных, штудировать материалы зарубежных конференций и массу других обязанностей, о которых зачастую она узнавала в последний момент. Нина ругала себя за мягкость характера, но отказать обращающимся за помощью она не могла. Оставалось лишь задаваться вопросом: когда ей, наконец, позволят продолжить изучение морской фауны? Исследования, которые Нина начала еще, учась в университете, являлись целью ее научной деятельности, ради которой она стала биологом. Родители твердили ей об аспирантуре, а Нина втайне ото всех мечтала о переводе в Сочинскую научную лабораторию. Там, на берегу Черного моря, ее ничто не будет отвлекать от любимого моря. Представляя пенные гребешки волн, Нина отвлеклась и едва не забыла о бушующем на плите чайнике.
- Чай, Нина.
Вместо ласкающих слух и глаз барашков волн, щедро обдающих ледяными брызгами, ее взору предстал бушующий чайник. Щелкнув выключателем, она сняла чайник с конфорки. Осталось поблагодарить Эдуардо, во время призвавшего ее к порядку. – Прошу, Эдуардо, - Нина пригласила коллегу к столу, а чтобы мексиканец понял, Нина подкрепила приглашение улыбкой.
Зря старалась, он даже не взглянул в мою сторону. Конечно, у них там, в солнечной Мексике девушки видные, страстные и говорят с ним на одном языке. А еще там целый океан, где полно всякой живности, особенно беспозвоночных.  В воображении на мгновение возник пляж, прибрежные скалы, омываемые волнами и одинокий парусник, держащий курс на заходящее у линии горизонта солнце. На корме она, Нина, а у руля сказочный красавец, которого она сама себе выдумала. Он щурился от солнечных лучей, прикрывая лицо ладонью, а Нина тщетно пытается поймать его взгляд. Загорелая кожа, мускулистое тело – у незнакомца была масса достоинств, а у невзрачной, стеснительной дурнушки нет ни одного, кроме, может быть, умения крепко и беззаветно любить. Она бы все отдала ради одного ласкового взгляда, на который ей приходилось лишь надеется.
- Нина, - Эдуардо легонько тронул ее за руку.
Она догадалась, что он пытается что-то сказать ей, но из-за плохого владения русским языком, Нина не могла разобрать, что конкретно коллега хочет донести до ее сведения. – Может, тебе еще чаю?
Вот только запкусывать его уже не чем. Пока она грезила наяву, Эдуардо расправился со всеми тремя булочками. Ой, какая она бестолковая, одной из них Нина собиралась угощать Алексея. Сама виновата, и как донести до сведения троглодита, что за столом все подчистую съедать не принято. Нина укоризненно покачала головой. Почти год он стажируется в научном отделе зоопарка, а все никак не удосужился выучить язык. Девчонки с конюшни с ним как-то общаются, жестами ли, глазами, однако по их словам, Эдуардо их прекрасно понимает. Безобидное заблуждение, а для того чтобы ухлестывать за смазливыми мордашками, вовсе не обязательно много и правильно говорить. Та высокая, статная девушка, кажется, ее зовут Валей, слишком хорошо разумеет все, что от нее желает получить зарубежный кавалер. И все-таки со стороны виднее, что это она, Валька взяла его в оборот с определенной целью.
- Нина.
Ее зовет Эдуардо. В соседней комнатке, уставленной аквариумами, самый огромный из которых был на пятьсот литров, обитали ее ненаглядные беспозвоночные. Во всей красе перед наблюдателями была воспроизведена жизнь океанического шельфа. Мягкие ярко-красные кораллы – альционарии с уходящими в песок своеобразными корнями, распустившиеся каменными цветками морские лилии, губки, гидроиды, морские ежи, креветки. Нина проследила по направлению, указанному Эдуардо. Обойдя аквариум со всех сторон, внимательно присматриваясь к его обитателям, Нина не обнаружила ничего, что выходило из-за рамок обычного. – Что ты хотел мне показать?
Из-за закутка, образующим нишу в окне, к ней вышел Алексей. Придерживая съезжающие на нос очки, он промолвил, - Эдуардо хотел сообщить тебе о моем приходе.
Стоило Лешке очутиться с ней рядом, как Нина тут же забывала о рожденных в ее воображении паруснике и сказочном принце. С лицом, заросшим двухнедельной щетиной, с медлительностью в движениях, граничащей с изысканной манерой в общении, Алексей отнюдь не блистал красотой, но было в нем природное благородство, которое позволяло окружающим закрывать глаза на его недостатки.
Прежде, чем высказать радость при виде любимого, Нина обернулась. Эдуардо вовремя ушел, теперь их с Лешкой разговору ничто присутствие не будет мешать. – Ой, Леша, ты так неожиданно появился.
Полуоткрытые губы Алексея скользнули по щеке Нины, и только после того, как она устремила на него влюбленный взор, Алексей ответил, - Я здесь уже двадцать минут изучаю жизнь морских обитателей.
- Ну, и как, интересно?
- Любопытно, что помогает им передвигаться, я имел в виду морских ежей.
- Ты что-то задумал? – внимательный взгляд Нины превратился в испытующий. 
Алексей взял ее за руку и потянул за собой. Очутившись у аквариума, Титов указал на шар, утыканный со всех сторон иглами, - Что он тебе напоминает?
- Не знаю, наверное, мяч… плод дуриана, - неуверенно ответила вопрошаемая. Судя по его выражению лица, Нина догадалась, что не оправдала надежд любимого человека.
- Заросшая растительностью, неухоженная физиономия, торчащие в разные стороны волосья …Не возникает никаких ассоциаций?
Неужели это Лешка о себе? А если нет, то мои слова могут обидеть его. Нина пожала плечами. – Не знаю.
- Когда ты последний раз видела, как добрые дяди, тети и их отпрыски делятся с питомцами зоопарка тем, что им самим не нужно, но жаль выкинуть?
- Каждый день. Им не объяснишь, что этого делать нельзя…
- Вот! В самую точку угодила. Я нарисую на плакате отвратительную рожу с торчащей из башки всякой всячиной: огрызками, пустыми бутылками, конфетными обертками, а ты сочинишь рифмованный текст, такой, чтобы задело их самолюбие, если, конечно, оно у идиотов еще осталось.
- Леш, а причем тут идиоты? Ведь люди кормят животных не по незнанию, а потому, что…
- Они идиоты! Дауны, олигофрены, дебилы и тому подобное.
- Не все такие.
- Согласен. Плакат будет воздействовать, в первую очередь, на тех, кого я перечислил.
Откуда у него злость, гадала Нина. Лешка – отзывчивый, понимающий человек, Не может он отрицать того, что это обращение лишь спровоцирует негатив. – А я, было, решила, что ты желаешь просветить незнакомых с психиатрическими диагнозами посетителей. Леш, а если те, кого ты собираешься высмеять, начнут потешаться над нами?
Лучше бы она промолчала. Плотно сжатые губы, вздернутый подбородок, гордый взгляд исподлобья. Может, он репетирует молчаливый ответ обидчикам? – Леша, я не то хотела сказать, - Нина поспешила исправить ошибку. – Ты меня извини, я иногда скажу, а потом подумаю, даже с годами не удалось избавиться от детской привычки. В детстве надо мной подсмеивались все, кому не лень, - объясняя, Нина не сводила тревожного взгляда с Леши, пытаясь уловить на его лице хотя бы малейшие признаки согласия, - Я была не такая, как остальные, и люди …
- Стадо, называй, пожалуйста, участников событий своими именами.
Обиделся. Она не права. Поймав собравшегося уходить Алексея за рукав куртки, Нина притянула его к себе и обняла, - Прости, я не должна была говорить тебе …
- Все нормально. Дело не в тебе, это я – не такой, как все. Может быть, это – признак слабости, но не могу и не стану смотреть на то, как издеваются над слабыми. Я сам когда-то был таким. Борьба заставила меня стать сильным. Районная больница, ЗАГС, ДЕЗ, психушка, военкомат, даже райком – где мне только не пришлось доказывать собственное право на индивидуальность. Меня собственные родители долгое время отказывались понимать, - близоруко щурясь, Алексей заглянул в лицо любимой, - Веришь? Я тебе боялся рассказать о своем прошлом, - опережая Нину, Титов положил ей на рот ладонь. – Это не потому, что я тебе не доверял. Мне было страшно лишиться любви. Очень плохо, когда тебя никто не любит. Животные, одни принимали меня таким, каков я есть. Как только я принял трудное решение измениться, моментально лишился друзей, вернее, людей, которых я длительное время считал таковыми. У меня за спиной шептались, подсмеиваясь, сочиняли мне диагнозы. Нина, я тебе все это рассказываю не для того, чтобы ты меня пожалела …
- Я все понимаю. Но не злись, пожалуйста, на людей, ты не им, а себе делаешь хуже.
- Чем? Объясни, - в отрывистых словах Титова легко угадывался вызов.
- Злоба искажает представление человека об окружающем мире, она разрушает душу и рождает ответную реакцию.
- А, может, это – моя ответная реакция по принципу: «если мне плохо, пусть и другим будет не лучше»?
- Зачем так, Леша? Ты не был злым …
- Правильно, жизнь меня таким сделала.
Нина покачала головой, - Леш, мне кажется, что людям, прежде всего, нужно доступными словами объяснить, что без их угощения животные не умрут с голоду.
- Может, мне нарушителей еще конфетками угощать? Жрите, граждане, а обертки бросайте в клетки. Нет! Всеми возможными способами я буду добиваться наказания идиотов, пока же проучу их сам.
Нина держалась до последнего. Как только Леша ушел, она расплакалась, схоронившись в лаборантской, в закутке за шкафом. Она сочувствовала Лешке, но не меньше ей было жаль себя. Если человек не научиться прощать, ему ни за что не стать счастливым. Этому умению можно научиться, только если сам не безгрешен. Леша наивен, хотя и старается создать видимость прожженного прощелыги. Не беда, что их с Лешей отношения отказываются принимать родные, перешептываются местные сплетницы, вроде Мироян, бог с ними. Если в нем станет сомневаться целый мир, она-то ему верит!
Не надо было опасаться, что две дорожки слез смоют косметику, Нина не пользовалась ею. Привыкшая считать себя некрасивой, она не пыталась стать лучше. «Чаще смотри на природу, это лечит ото всех болезней, в том числе и от душевных разочарований», советовала Нине бабушка. Она права, и двух минут не прошло, как Нина уставилась сквозь толстое стекло на морских обитателей, а кажется, что она готова провести около них целую вечность.
По песчаному дну полз морской еж, очищая грунт от всего живого, оставляя после себя только несъедобные известковые водоросли с твердым скелетом. Безголосый шар с иголками с тем же рвением мог расправиться с морковью, картошкой и даже макаронами. Эксперименты по поеданию ежами непривычной для них пищи проводились старшим научным сотрудником Львом Сергеевичем. Он сделал доклад для коллег по теме: «биология морских ежей в условиях неволи». Круглый, правильнее сказать, сферический комок, снабженный внутренним, мускульным насосом, работающем по гидравлическому принципу, являлся основным лабораторным животным, и, вероятно, поэтому стоически переносил испытания, выпавшие на его долю. Вот, с кого надо было брать пример, а не с капризных горгонарий или морских бичей, похожих на мохнатые алые лапки невиданного живого существа. Нине в ходе экспериментов удалось подтвердить зависимость яркости окраса беспозвочных от чистоты воды и ее температурного режима. 
Маленькой, аккуратной ладонью Нина провела по прохладному на ощупь стеклу. Вода, верно, не теплее, значит, пора включать обогреватель. Это тоже ее работа – следить за лабораторными животными. Пусть это, как говорится, не престижно, но честнее, чем заниматься некому не нужным бумаготворчеством, ради отписки.
Люди, далекие от науки нередко думают, что ученый, следуя заранее утвержденном в инстанциях плану, делает открытия мирового значения. Что это далеко не так, Нине пришлось убедиться на личном опыте. Даже среди действительно оригинальных идей не более десяти процентов благополучно выдерживают экспериментальную проверку. Однако, девяносто процентов, подчас и больше замыслов и опытов, которые оказываются по существу безрезультатными, никак не улучшают репутацию научного сотрудника. Он обязан выполнять планы, например, по объему опубликованных статей и монографий – придуман даже прекрасный термин «листаж», доказывать важность своих исследований для народного хозяйства. Прекрасно осознавая бесперспективность подобного бумагомарания, сотрудники научного отдела зоопарка старались не браться за темы с неясной будущностью, некоторые из них вели работу так, чтобы формальное выполнение планов обеспечивалось в любом случае. В таком случае творческий потенциал ученого, имеющего первостепенную ценность для общества, может быть легко утерян. А ведь научные работники обладают индивидуальностью, которую трудно оценить другим и которая часто сочетается с разными личными слабостями. Никто не может лишать научного сотрудника права на творческую неудачу. Нине, пережившей ее, всякий раз, при решении спорных вопросов, некорректно указывали на былые ошибки. Если бы не Алексей, Нина, вероятно, ушла бы из-за зоопарка. Любовь уберегла ее от ошибки, и вот теперь эту самую любовь саму надо спасать.
Лешка обиделся, несмотря на то, что старается не показывать вида. Время лечит обиды. Милая бабушка – настоящий кладезь проверенных на собственном опыте истин. Нине очень не хватает ее навязчивых нравоучений, услышанных от старушки за чашкой чая на кухне. У бабушки и для Алексея нашелся бы рецепт. Озлобление его вызвано непониманием со стороны окружающих. Не смогла излечить его от злобы даже любовь, увы, оказавшаяся не всесильной. Можно любить и ненавидеть одновременно. А вот Нина выбирает что-то одно, любовь к Алексею вытеснила из ее души неприязнь к обидчикам. Наверное, у них с Алексеем разный темперамент. Свои чувства к нему она может держать в рамках, любовь никогда не сводила ее с ума, а Леша ничего не делает наполовину, и если ненавидит, то всем сердцем, порой доходя до исступления.
Память воскресила случай, когда Алексей на глазах у девчонок с конюшни повздорил с Поликашиной. Это было еще прошлой зимой, когда Ольга Игоревна начала кричать на Гвоздикову за то, что та отказывалась запрягать неожиданно захромавшую Гармоничную, никто не посмел поддержать защитницу животных. И только Леша не побоялся выступить на стороне Лены. Они с Ольгой Игоревной наговорили друг другу кучу грубостей. «Я уволю тебя за пьянство», орала Поликашина. «На себя посмотри», советовала Гвоздикова. Сделать это Поликашина смогла позднее, когда Лешка напечатал фотографии, на которых четко было различимо, как Ольга Игоревна, стоя на коленях у кромки лужи, пыталась выловить из грязного месива собственную шапку. Фотоснимок стал достоянием общественности, однако на ее мнение Поликашиной было наплевать, только бы о пребывании начальника отдела эксплуатации на работе в нетрезвом виде не узнал директор зоопарка. «Никто не должен пострадать», такое условие поставил Леша, и начальство было вынуждено принять его. Происшествие отнюдь не способствовало установлению дружеских отношений между Гвоздиковой и Лешкой, а его неприязнь к Поликашиной только усилилась. Лешка считал, что она – карьеристка, а животные и их судьба ей безразличны. После этого случая Леша старался избегать столкновений с начальством, но Нина почти не сомневалась, что любимый просто выжидал удобного случая.
Вся его злость против руководства, посетителей, случайных людей – защитная реакция. Нападая, он тем самым, отводил удар от себя, пусть даже ценой чужой обиды. Простить труднее, чем обидеться, но ради того, чтобы однажды не превратиться в укрывшегося за створками раковины моллюска, надо научиться этому, и помогут Лешке забыть все плохое его самые верные друзья – животные.
Получасовое созерцание за неторопливым ходом жизни обитателей аквариума, вернуло Нине душевное равновесие. Повисшая над коралловым рифом пара луцианов крошила скелет коралла. Рот белых в желтую полоску рыб по своим очертаниям напоминал клюв попугая. Равномерно двигая челюстями, рыба перемалывала твердое неорганическое вещество, и никакие потрясения не могли испортить им аппетита. Круглыми, выпуклыми глазами они уставились на зрительницу, вниманием которой завладел морской еж, составивший конкуренцию луцианам. Ползущий, он сметал на своем пути все, оставляя после себя несъедобные известковые водоросли с твердым скелетом. Между видами живых существ наблюдаются различные проявления взаимозависимости – симбиоза. Армия мелких ракообразных, червей, бактерий всегда готовы проникнуть сквозь кожу рыб, забраться в жаберные щели и прочие отверстия, и убивают их гораздо чаще, чем крупные хищники. Чтобы избавиться от этого бедствия, большинство рыб, обитающих среди коралловых рифов, пользуются услугами некоторых креветок и мелких рыб, таких, как, например, губаны. Они годами, десятилетиями живут не только, не мешая друг другу, но и дополняя совместное существование. Вот, если бы так поступали люди …