Человек из ниоткуда. Глава 21. Посланники Тьмы

               

      

         Ярко освещенное подземелье постепенно стало заполняться. Закутанных в белые плащи казалось гораздо больше, чем было на самом деле. Причина этого заключалась в необычной внутренней отделке, зеркала различные по форме и размерам были повсюду, исключение составлял кобальтовый пол. Серые валуны были хаотично разбросаны по всей площади огромного зала. Лишь присмотревшись повнимательнее, можно было заметить, что камни образуют по контуру определенную фигуру, в центре которой был огненный шар.  Появившийся одним из первых Джереми Уоррик огляделся. Он вправе мог гордиться собой, так как был причастен к управлению всем этим действием. Сегодня впервые за одиннадцатилетний цикл должны были собраться те, кто сами себя считали посланниками Зазеркалья. Холодная рука легла на серебристую поверхность мертвого камня. Произошли изменения, под бледной кожей проступили тончайшие ниточки сосудов, с каждой секундой живительные соки которых возвращали ее к жизни. Кусок атласа по-прежнему скрывал неясные очертания, которые со стороны казались тенью сидящего. Прикрыв глаза, граф Уоррик воскрешал в памяти события почти шестисотлетней давности. Происшедшее ненастным осенним вечером сделало его бессмертным. На него поставили силы  Зла и не прогадали. Две половины одного Мира, что принято называть реальностью, слились воедино.  Он остался на половине «черных», это был его выбор. Образ красавца-аристократа с пылающим взором черных глаз, чей орлиный профиль выдавал в нем создание коварное и высокомерное, закрепился за ним до нового перевоплощения. Как и все «черные» граф Уоррик нуждался в притоке энергии извне. Целью его было найти любую лазейку, пространственную либо временную, которая гарантировала бы ему жизнь вечную. Будучи не единожды воплощенным, он смог соединить в себе две половины Мира, ворота между которыми открыты лишь для избранных. Он – один из них. Все, кто здесь сегодня соберутся в месте Силы или месте, где в пространстве пересекаются энергетические линии, существа исключительные. Многие из них, такие, как … - граф Уоррик, памятуя о цепочке перевоплощений, обозначил имя недруга своего, как Л.Л., успели побывать во всех семи Мирах. Четыре верхних Мира – обиталище «белых». Вот этот Магический кристалл, что держит на ладони Абрамелин, относится к тонким структурам второго Мира. За этот, отшлифованный самой Природой кусок минерала иные колдуны, маги не пожалели бы и полжизни. Интересно, сколько бы они заплатили за звезду-карлик?  Тонкие губы-складочки приоткрыли белоснежные зубы. Для шестисотлетнего он неплохо выглядит, отметил граф Уоррик, любуясь собою в зеркале. Третьему Миру необходим взрыв термоядерного реактора, это укрепило бы проникновение через барьер, разделяющий соседние Миры, чем мощнее он будет, тем на более долгое время сохранится переход. Люди придумали себе  Богов, для того, чтобы при медитации или богослужении вступать в прямую связь с разумными существами четвертого и пятого Миров. Но это – непростые люди, среди остальных их принято называть пророками. «Тонкое пламя возникает из одиночества, даруя успех тому, во что не следовало бы верить всуе», - ночью он еще раз произнесет эти слова, которые будут повторены всеми посланниками Зазеркалья. Время от времени бледно голубое или розовое свечение возвещало о прибытие новых посвященных. Сегодня их должно быть тринадцать. Подвластное время подарит им вечность. Хорошо, что сегодня обойдется без жертв. Та последняя, шестилетняя девочка, даже у самого мага Абрамелина вызвала жалость. Лишь свершая жертвоприношение, посланники становились равными Богу, хотя люди третьего Мира никогда не согласятся с этим. Преступно убивать жертву, потому, что она - священна, но если ее не убить, она священной  не станет. Через насилие рождается новая реальность. Вселенная так же была рождена путем жертвоприношения, Христианский мир – результат жертвы Иисуса.
Пытаясь прогнать от себя мрачные мысли, Джереми Уоррик провел ладонью по лбу, сокрытому под густыми прядями волос. Мир меняется и часто, в не желаемом для них направлении. «Белых» становится больше, они привносят в мир все доброе и жертвенное, что олицетворяет собою любовь. Они способны противостоять и даже уничтожить Темные Силы, так как для своих действий они не нуждаются в постоянном поступлении энергии. На службе «белых» ангелы-хранители, нимфы, атланты, эльфы; «черные» представлены троллями, гномами, чертями. Один из Темных, Гераклит вывел убийственную формулу: «Война – отец и мать всего. Род людской, на протяжении всей своей истории продолжает Сизифов труд: созидает, а затем это же и разрушает». Он сам, Джереми Уоррик посадил на трон безвольного короля Эдуарда 1У, за коварство которого позже и расплатился. Порочен человек или нет, грешен или свят, все равно наступит время катаклизмов, и все всколыхнется, вздыбится, потекут реки крови, будет раздаваться лязг железа. Это время придет не за грехи людские, а вне зависимости от их поведения. Любая, даже самая благая идея, преходяща, и будет заменена на новую, пусть даже и плохую.
…шесть, семь.. десять… - все, внимательный взгляд графа Уоррика перекинулся на последнего из посланников, мистера Стэмпа. Человек этот с бегающими глазками, которые уже успели оценить остальных, как ему казалось, незаметно от них, вызвал у графа Уоррика негативное о себе впечатление. Каждый раз, собираясь в положенный срок, никто из приглашенных не знал имен остальных, разделяющих с ним эту честь, это было непреклонным правилом. Тринадцать белых плащей заняли свои места. В воцарившейся тишине было слышно шуршание накрахмаленного платка князя Тьмы и шмыганье носом новенького Стэмпа. Сказанное Джереми Уорриком застало всех во внимании: «Назовите ваше имя».
«Жиль Гарнье».
«Мортимер Ли».
«Дерек Стэмп».
«Анна Миньер».
«Севирус Снегс».
«Лайенс Седрик Латьер».
«Влад Тепиш».
«Абрамелин».
«Урбан Грандье».
«Дик Трэвор».
«Инесса Гонсалес».
«Хасан ибн Саббах».
Последним назвал свое имя граф Уоррик. Ему было известно, что за нескольких новообращенных поручился мистер Anonym», этого было достаточно. Все эти имена присуще для третьего Мира, на более высоких или низких уровнях идентификация личности была не к чему.
-  Для вновь прибывших сообщаю: все, что вы здесь увидите и услышите, должно остаться в тайне и не может быть использовано во вред другим посвященным. – От пристального взгляда графа Уоррика не укрылось злое выражение лица одного из присутствующих. Забывает, что находится среди равных. Сейчас не время, а позже Джереми Уоррик обязательно им займется. – Каждый из вас, как путешествующий по времени и пространству, причастен к изменениям, что мы видим в настоящем.
Переписать прошлое мы не в силах, но в наших интересах заглянуть в будущее. Противостояние между Добром и Злом в третьем Мире будет продолжаться. В любой момент чаша весов может склониться в сторону Темных Сил. Что нам это сулит? Колоссальные вспышки энергии, которая найдет свой выход в вооруженных столкновениях, стихийных катаклизмах, новых революциях.
Издалека начал, позабыл, что он не в парламенте заседает. Едва уловимая усмешка коснулась непроницаемого лица Севируса Снегса. Все эти философские воззрения, традиционные перед обсуждением главного и принятием решений, раздражали его. Немногие из присутствующих сегодня могли доложить о конкретных действиях, пожалуй, за исключением четверых пришельцев из прошлого, самым старейших из которых был Хасан ибн Саббах. На счету вероломного проповедника сотни загубленных жизней. Севирус Снегс, предаваясь раздумьям, вполуха слушал графа Уоррика.
- …ближайшее из ожидаемых в будущем…
-  Господа, наша встреча не должна походить на собрание невоспитанных, малознакомых людей, по воле случая оказавшихся под одной крышей.
-  Надо не рассуждать, а действовать. Вы забыли, что пустая болтовня ни к чему не приводит. И сколько бы вы, граф Уоррик, не твердили о вооруженных столкновениях между людьми, я убежден, что вас интересует, в первую очередь, «отмеченный зигзагом молнии».
Браво, сэр Латьер. Еще один среди этих восковых фигур нашел в себе силы сказать правду, Севирус Снегс горделиво поднял голову.
Этот, с лошадиным лицом и статью похож на коня, вон, как выгнул шею, в пору дугу с колокольцами вешать. Дерек Стэмп начал сомневаться, а правильно ли он поступил, приняв предложение своего покровителя?
-  …Подобных ему немало. Я не понимаю, почему мы…
-  Говорите только за себя.
-  Почему я вынуждена являться ему в разных образах? Я…
-  ...Живой труп, не забывайте об этом, - в разговор вступил Дик Трэвор, - и, как все мы, ненавидите того, кто именуется сейчас Ларри Ланкастером.
-  Мне не имеет смысла его ненавидеть. Он дал мне еще одну жизнь на страницах своего романа.
-  Он все время будет мешать мне уже одним тем, что существует. А вы, герцогиня Миньер, видимо, позабыли, какую роль он сыграл в Войне Роз?
-  Граф Уоррик, он – всего лишь один из Ланкастеров, не более.
-  Но он слишком много видел и знает, - Инесса Гонсалес многозначительно улыбнулась.
Не более вашего, отметил про себя Севирус Снегс. Происходящее стало его увлекать. Не исключено, что эти разногласия можно использовать в своих целях.
Дерек Стэмп слушал молча. Он, в соответствии с распоряжением графа Уоррика, имел огромное желание поскорее забыть весь этот фарс.
-  Никому не дано знать более Господа Бога.
-  Поздно вы о нем вспомнили, ваша светлость. А когда подсыпали яд герцогине Соммерсет, расставляли ловушку герцогу Жоффруа Кларенскому, надеялись ли вы на спасение души вашей?
Та, к которой обращались, обиженно поджала губки и решила хранить холодное молчание. Она явилась сюда в расчете, узнать имя очередной жертвы. За шестьсот лет существования на белом свете, она испытывала угрызения совести, только при переходе на более высокий энергетический уровень. Она жила прошлым, приспосабливая его под настоящее, и страшилась будущего. Когда-то Анна Миньер была такой же неискушенной и доверчивой, как эта мисс Бэтти Хиллсайд. Но ничего не изменилось с тех пор, люди
все также наивны, и готовы верить первым впечатлениям. Как эта Хиллсайд 
 перепугалась, когда увидела воочию собственное отражение! Похоже, она решила, что сходит с ума.
-  Господа, то, что вам сейчас предстоит увидеть, рассеет сомнения тех, кто так же, как и мистер Ланкастер, колеблется перед выбором.  Я говорю так, потому, что наблюдаю за всеми вами внимательно, а за интересующим нас лицом, особенно. Иногда он ничем не отличается от любого из нас.
Севирус Снегс, как никто другой догадывался об этом. Почти семь лет он присматривался к Ланкастеру, постепенно открывая в угловатом подростке все новые качества, которые напоминали преподавателю его самого в далеком отрочестве, и дело даже не в юношеском максимализме, в принятии опрометчивых решений. Было в жизни его бывшего ученика темное пятно, о котором он не любил распространяться, даже с самыми близкими людьми. Снегс вздрогнул, отвлекаясь от воспоминаний, прямо перед ним возникла приземистая фигура Абрамелина. Прочитал мои мысли, подумал Снегс, лучше будет сделать это наедине. Он встал с каменного ложа и присоединился к остальным.
Между тем, в просторном зале разворачивалось знакомое ему по прошлым собраниям действие. От Магического кристалла исходило голубое свечение, проекция которого в зеркале напротив завладела всеобщим вниманием. Маг Абрамелин – единственный из собравшихся мог правильно распоряжаться кристаллом. В магическом квадрате, изображенном Абрамелином на пергаменте, так, как бумаге он не доверял, присутствовало несколько секторов, куда маг последовательно вписывал буквы, в результате чего получилась магическая формула, обладающая удивительной способностью. Она не изменялась в зависимости от направления прочтения. За первым квадратом на пергаменте появился второй, он нужен был для того, чтобы ввернуться обратно. Латьеру и Стэмпу увиденное казалось бессмысленным, до тех пор, пока  зеркала не начали свое движение. Невидимая ось связала всех воедино: живое и неживое, материю и дух. Управление стихией, временем и пространством началось. Вначале изображение было неопределенным, так, что каждый из присутствующих из опасения выглядеть неверующим, молчал. Через несколько минут равномерного вращения две стихии соединились, и зрителям предстал образ одинокого путника, идущего к вершине горы. Это был Ларри Ланкастер. Мортимер Ли напрягся, всматриваясь сквозь кристалл. Сеанс ясновидения напомнил ему его недавнее путешествие к Великой китайской стене. Если бы не бесконечная каменная лента, порой уходящая за линию горизонта, он бы мог решить, что перед ним место его прежней телепортации. Восхождение Ларри было нелегким, вид взбирающегося на горные кручи был измученным. Впереди, на высоте ста с лишним ярдов над тем порогом, который уже успел преодолеть путешественник, располагался палаточный лагерь. Пока все из двенадцати наблюдали за происходящим, Абрамелин заполнил цифрами и буквами второй квадрат и магические видения медленно растворились в пространстве. Лайенс Латьер заворожено смотрел в одну точку, пока последние штрихи, иллюстрирующие картины незнакомой ему действительности не стерлись.
-  Вы видите, что наш герой не дремлет. Неизвестно, что у него на уме?
Если бы изображение одного из присутствующих можно бы разглядеть в зеркале, то выражение лица его сказало бы само за себя. Накинутый на голову капюшон тщательно скрывал морщинистую шею, острый, выступающий вперед подбородок и выпирающие сквозь неплотно сомкнутые губы клыки. Влад Тепиш хорошо знал, что на уме у Ланкастера. Луна вступает в конечную фазу своего цикла и вновь диктует ему свою волю.
-  Не проще ли уничтожить его физически?   
Подобное мог предложить только кровожадный убийца Гарнье. Там, где он появлялся, гибли люди, мученической смертью. Четыре года он наводил ужас на жителей провинции Франш-Конте, пока в 1574 году не был сожжен заживо. Но на этот раз Севирус Снегс был не прав в своих предположениях. Его неприязнь в полной мере могла относиться к имеющему неопрятный вид, арабу Саббаху, которого выдавали нервозные движения рук, бессмысленные на взгляд Снегса.
Хорошо знающий Саббаха Абрамелин догадался, что за этим кроется. Одно неверно истолкованное движение, косой взгляд, и никто из окружающих арабского проповедника не мог поручиться за собственную безопасность.
-  Чародея непросто устранить. Он неуязвим, с точки зрения непосвященных. Подчинить Ланкастера, сломить его противостояние – цель почти недосягаемая. Кое-кто из вас знает его слабые места.
Тщетно, его слабина перешла на более высокий уровень, в четвертый мир, не без моего участия. Отрубленная голова в  ореоле светло каштановых волос, немой вопрос, застывший в широко распахнутых глазах: «за что?» Но Дик Трэвор давно искоренил в себе жалость. Он, как никто другой, знал, что убить можно просто так.
Иные мысли витали в голове профессора зельеварения. Нет, только не это, он пальцем не пошевельнет ради того, чтобы помочь Ланкастеру, но, и не допустит причинение вреда мисс Бэтти.
-  Что с вами, Снегс?
Вопрос Мортимера Ли заставил его схитрить, - Голова разболелась, слишком высока энергетика.
Темнишь, тебя, как и меня посетили мысли об убийстве. Дьявол, как время меняет людей. Опасения Севируса Снегса не были напрасными.
-  Есть одна особа, для которой он готов на многое. - Присутствующие с любопытством посмотрели  на молчавшего до сих пор Урбана Грандье. Он продолжал, - Эта некая Женевьева Лакстон. Они сожительствуют около двух лет. Лакстон из посвященных, владеет искусством Телекинеза.
Вздох облегчения невольно вырвался из груди Севируса Снегса.
Ага, вот ты сам себя и выдал. Какой хороший козырь ты мне подбросил. Подобное следует сохранить в памяти.
-  Вы прекрасно осведомлены, месье Грандье, но за четыреста лет кое-что изменилось во взаимоотношениях между людьми. Когда мужчина живет с женщиной, это, отнюдь, не означает, что он ее любит. Но, несомненно, стоит проверить факт их обоюдных отношений.
-  Лучше сразу же избавиться от Лакстон.
Впервые за вечер прозвучал смех, это было так не к месту, что сразу же после его окончания, наступила гробовая тишина, изредка нарушаемая лишь сморканием мистера Стэмпа. И тогда, Севирус Снегс решил, что наступило время сказать свое слово, - Я не согласен, убийство – не решение проблемы. Насилие против кого бы то ни было может иметь разные последствия. Оно может ожесточить, а может…
- … сломить.
-  Но только не Ланкастера. Он ни за что не перейдет на сторону Темных Сил.
-  Значит, надо его убить.
-  Не перебивайте, Гарнье. Когда потребуется пришить кого-нибудь из-за угла, посланники обязательно обратятся к вам. Предполагаю, что можно будет поступить по-иному.
 И  вновь он оказался прав, Севирус Снегс ведет себя подозрительно, сколько ошибок он совершает, без оглядки на остальных посланников! Мортимер Ли радовался вдвойне, покидая зеркальное подземелье. С собой он уносил свободу и чужую тайну. Принятое решение было целиком на совести графа Уоррика, но за последствия придется отвечать всем. Впрочем, Мортимеру Ли, что  шесть лет назад, что сейчас было безразлично, какая участь ожидает Ланкастера. В отличие от большинства собравшихся, он не считал его опасным. Человек, который много думает, опасен только для самого себя. В истории с путешествующим Ланкастером мистера Ли заинтересовал только один человек. Ради проверки своего вывода, он предпримет еще одну телепортацию в далекую Шамбалу.
Ряд за рядом, переходя от одного мегалита к другому, Мортимер Ли остановил свой выбор на центральном менгире. Далее, уже привычное представление множества энергетических линий.  Интересно, почему Снегс при телепортации редко учитывает быстроту и удобство ее осуществления? Нет, странно, почему Мортимер, вообще, вспоминает об этом человеке? Рисовать необходимые Магические квадраты не хотелось. Он отправит вместо себя точного двойника своего физического тела. Края менгира оказались достаточно острыми, чтобы не видеть кровь, Мортимер Ли зажмурил глаза и постарался сосредоточиться на предстоящем перемещении в пространстве. По мере того, как его психическое существо приводило в движение части человеческого тела,  он слабел, разделяя силу свою с посланником духа. Что последует далее, он хорошо знал, при возвращении он должен сохранить увиденное в памяти.
Прежде, чем войти в пещеру, Севирус Снегс еще раз осмотрелся. Его не должен был никто заметить, ненавистный белый плащ он оставил где-то на полпути, спрятав его в расщелину скалы. Незнакомое место отнюдь не пробуждало его воображение. Единственная выгода от предпринятого путешествия – поиск минералов; гелиотропа и черного хрусталя, измельченные до порошкового состояния, они применялись в приготовлении зелий. Как Снегс не старался гнать от себя мысли о враге, образ его навязчиво преследовал профессора. Может быть, поэтому ему сегодня не везло, марион или черный хрусталь попадался все больше с вкраплениями   крокодолита, который для сношения с миром усопших неприменим. Черные одежды Снегса выделялись на фоне серых гранитных валунов, но здесь они могли заинтересовать лишь внимание горалов, таров и оронго. Эти немые свидетели более надежны, и как знать, наверное, могли одними из первых предупредить его об опасности. Уоррик чего-то задумал. Он мог направить сюда, в Гималаи кого-нибудь из посланников с миссией, отнюдь не противоречащей принципам «черных». Из-за высокой горы выглянуло солнце, разбрызгивая повсюду животворные лучи, оно не делало разницы между представителями различных миров. Вскоре и Севирус Снегс наберется энергии для обратного путешествия в пространстве, а пока он достал из заплечного мешка карту и взял первые пробы пород. Гагат был неплох, но добытый образец имел маленькие размеры, и Снегс продолжил свои поиски. Иногда его вниманием завладевали быстроногие тары. Они умудрялись находить корм даже среди бесконечного однообразия скал, едва приметные, они сливались в окружающем пространстве. Небольшой самец из любопытства приблизился к Снегсу на расстоянии пятнадцати ярдов, так, что его черно бурая окраска стала своеобразным маяком, там, где пройдут эти парнокопытные, обязательно проберется и Снегс. Жаль, что у него не было с собой ружья, нежнейший шашлык опрометчиво разгуливал и маняще дразнил его. Если придется задержаться, для того, чтобы не погибнуть от голода, здесь, в горах, Снегсу непременно надо будет воспользоваться волшебными способностями. Самец, по-видимому, вожак, чего-то, испугавшись, издал предостерегающий крик.  Маленькое стадо, застучав острыми копытцами, покинуло облюбованную площадку. Снова Снегс остался в одиночестве, но оно оказалось обманчивым. Где-то рядом бродил человек, профессор чувствовал его почти бесшумные шаги. Куски породы, что он пытался извлечь из
оголенного выступа, были огромными. Исцарапанные пальцы саднили, но он продолжал начатое. Краем глаза Снегс заметил мелькнувшую левее и чуть ниже тень, на этот раз ему не показалось. Там, куда он обратил свой проницательный взор, располагался лагерь этнографов. Смотровая площадка, что была использована ими для размещения снаряжения экспедиции, хорошо просматривалась сверху. Эхо донесло до него оклик: «Джордж, это ты?» Ответа не последовало. Прервав на время орудовать киркой, Снегс прислушался. Кажется, кто-то намеренно шумел, передвигая ящики.  Несколько осколков из-под орудия Снегса посыпались вниз. «Кто там?» Вопрос был обращен к нему, профессор затаился. «Если вы не покажетесь мне на глаза, предупреждаю, что буду стрелять». Говоривший нервничал, оружие в руках такого человека может причинить большой вред. Не поднимаясь с корточек, Снегс сделал несколько шагов вперед, в направлении края каменистого выступа. Одинокий камень, сдвинутый им с места, соскользнул вниз. Вопрошающий исполнил свою угрозу. Пуля срикошетила, тут же раздался крик и тихие ругательства. Черт возьми, происходящее походило на настоящую детективную историю с двумя неизвестными, подумал Снегс. В ожидании мщения Севирус боялся пошевельнуться. Цоканье копыт чуть выше места происшествия возвестило о передвижении стада горалов. Пока Снегс любовался животными, некто, воспользовавшись отсутствием членов экспедиции, пробрался в пещеру, вход которой располагался со стороны смотровой площадки. Снегс насчитал не менее одиннадцати животных. На этот раз они не обращали внимания на незнакомца черным пятном выделяющегося на фоне каменистого пейзажа. Он уже намеревался спуститься, как выстрелы прозвучали снова, только теперь они слышались чуть правее. Какой-то сумасшедший, решил выбрать живые мишени, мелькнуло в его голове, пожалуй, надо осторожно уходить. С киркой в руке и мешком за спиной, он стал  медленно спускаться. Помогли ему горалы, которые на время отвлекли внимание стрелявшего. Два спальных мешка, большой сундук, обитый железом и четыре деревянных ящика – все это составляло снаряжение экспедиции. Пока кто-то, с оружием наперевес, карабкался по почти отвесным скалам, самое время проникнуть в пещеру и увидеть своими глазами то, что вызвало интерес ученых.
После яркого солнца, бившего по глазам, Снегсу показалось, что зрение никогда к нему уже не вернется в полной мере. Кромешная тьма лишь первое время была таковой,  постепенно глаза стали привыкать к темноте, она более не воспринималась им, как  зловещая неизбежность, Снегс отправился вглубь пещеры. Она привела его к просторному лазу. Профессор удивился, будто это сделала не Природа, а человеческая воля, движимая неизвестной целью, поработала здесь. За просторным лазом начинался узкий проход двух-трех ярдовой ширины. Пройдя по нему чуть более тридцати ярдов, в полной темноте, Снегс в наиболее узком месте наткнулся на железную дверь. Руки быстро нашли ответ на вопрос, который не по силам был глазам. Ранее дверь, похоже, была заперта на замок. При небольшом усилии петли заскрипели, и дверь поддалась. Профессору пришлось наклониться, для того, чтобы войти. Снова темнота, только сейчас она начинала действовать угнетающе. Через несколько ярдов он попал в большой зал. Эхо, многократно отраженное от его стен, было слышно повсюду. Стало холодно. Он прошел еще около двадцати ярдов. Опасения его были напрасны. Продвигаясь, он не чувствовал на себе никакого воздействия. Вытянув руки вперед, Севирус Снегс наткнулся на второй лаз. Профессор никогда не считал себя человеком робкого десятка,  и внезапно возникшие ощущения боли, страха, негодования показались ему неуместными, будто наведенными. Еще через несколько шагов чувство негодования усилилось, а головная боль стала распирающей. Борясь с неприятными ощущениями, он прошел еще несколько шагов. Боль стала невыносимой. «Используй страхи и опасения себе во благо», мудрые слова, но
Снегсу они не помогли, волевое воздействие не принесло результатов, казалось, что голова вот-вот лопнет. Наиболее тяжело переносимым было чувство непонятного негодования. То, что принято было называть и у «темных» и у «светлых» душой, рвалось наружу, негодование было вызвано неизвестностью. Стало ясно, дальше идти нельзя, в противном случае может наступить смерть. Снегс развернулся, и, с трудом передвигая ноги, побрел обратно. Понимание того, что он жив, возвращалось медленно. Лишь очутившись на поверхности, обессиленный, он повалился на камни, и задремал.      
Между тем, два человека неподалеку вели неравную борьбу. Вцепившись в друг друга, они оба тщетно пытались дотянуться до ружья, один из них имел явные намерения отбросить его подальше. Когда все аргументы были исчерпаны, в дело пошла сила. Тот, кто располагался сверху, навалился всей тяжестью своего грузного тела, пытаясь задушить темноволосого мужчину. Последний со злостью смотрел в одну точку, прямо перед собой. Почему на этот раз воля его отказывается подчиниться, Ларри некогда было рассуждать над этим вопросом. Верзила сдавил ему шею так, что у Ларри потемнело в глазах. Он из всех сил ухватился за растрепанные рыжие волосы и дернул вправо. Противник вскрикнул и поддался. Кажется, победа все же останется за правым. Сидя верхом на рыжеволосом, Ланкастер пытался связать ему руки попавшимся под руки обрывком веревки. В пылу борьбы он совсем позабыл о ружье и напрасно. Двустволкой завладел третий, сторонний наблюдатель. Неожиданно верзила высвободился, и клубок из двух тел покатился к краю смотровой площадки. Злорадная усмешка заиграла на устах смотрящего за поединком. Сейчас случай исполнит то, что предначертано было сделать ему. Еще несколько ярдов, и  все будет кончено. Пока Ларри и рыжеволосый были заняты выяснением отношений, Саббах спокойно поднял ружье и осмотрелся. По близости не было ничего, если не считать расплывчатого черного пятна. Оно было неподвижно, все время, в течение которого Саббах смотрел на него, и даже если это человек, то он либо спит, либо мертв, а значит, не представляет для него никакой опасности. Поединок, что первоначально завладел вниманием Саббаха, продолжался. Дьявол, он еще,  не допусти Аллах, выживет. Пальцы опустились на взведенный курок. Ларри, наконец, удалось избавиться от цепкой хватки рыжеволосого, и высвободить вторую руку. Она немедленно вцепилась в шею, горло верзилы находилось в постепенно сжимающемся кольце. Он начал хрипеть. Саббах прицелился. В следующее мгновение сплетение тел тронулось с места и, перевертываясь, покатилось в направлении противоположном тому, где стоял Саббах.  Ланкастер и этот рыжий черт могут его заметить, мысль эта мгновенно пришла в голову араба. За огромным камнем не было видно ничего, лишь беспристрастное дуло медленно двигалось, держа на прицеле  одного из дерущихся. Сверху упал камень, Саббах отвлекся,  пальцы непроизвольно нажали на курок. Ружье выстрелило, миссия араба была выполнена. Он поспешил скрыться с места преступления. Ларри поначалу не понял, что произошло. Чужое тело тяжелой ношей продолжало давить на него, но более оно не пыталось причинить ему вред. С трудом выбравшись из-под него, Ларри окинул рыжеволосого внимательным взглядом. Тот был мертв. Пуля попала ему в грудь, смерть наступила мгновенно, бедняга даже ничего не понял. Ларри не знал, радоваться ему либо огорчаться, он не ставил себе цели избавиться от неприятеля подобным образом. Ларри уже не помнил, что же они не поделили, пожалуй, сейчас это было безразлично. Пока он оттаскивал бездыханное тело от края площадки, послышались чьи-то быстрые шаги.
-  Стойте на месте, - голос звучал враждебно, Ларри подчинился. – Где ружье?
Подошедший мужчина с ненавистью смотрел на Ларри. Худощавая, слегка сутулая фигура, длинные, испещренные сеточкой проступающих вен руки, лицо, со скошенным назад лбом и резко выделяющимися надбровными дугами, показались Ларри знакомыми.
-  Его кто-то подобрал и использовал по назначению. Мне очень жаль.
-  Вы лжете, кроме вас и моего коллеги, мистера Лисовски, здесь никого не было, а жаль вам будет, после того, как вас арестуют по обвинению в убийстве.
-  Я не убивал. Это сделал кто-то еще.
-  Мерзавец, учтите, поверят мне, известному ученому с мировым именем, а не какому-то  бродяге, – говоривший вначале выкрикивал свои предостережения так, что лежащий неподалеку Снегс отчетливо слышал каждое слово.
 Неужели Ланкастер убил? А почему бы и нет, видимо, он был доведен до отчаяния.
-  Попрошу без оскорблений, а то я позабуду, что вы – ученый. Для того, чтобы убедиться в правоте моих слов, надо найти ружье из которого стреляли. На нем сохранились отпечатки пальцев.
Правильно мыслит, сразу же видно, мое воспитание, Севирус Снегс согласно кивнул головой. Но нельзя допустить, чтобы ружье было найдено. Не упуская из вида  двух следопытов, Снегс одновременно искал глазами орудие мести. Взгляд его, пытливый и задумчивый, скользил с камня на камень, не пропуская ни одной расщелины. Незнакомец и Ларри занимались тем же. Ларри предложил разделиться,  для того, чтобы быстрее найти искомое.
-  Не надейся смыться. Такие, как ты, способны не только совершить преступление, но и исчезать, как только приходит время отвечать за него.
-  Если вы не замолчите, одним трупом станет больше, - Ларри не на шутку рассердился.
Незнакомец не ответил, видимо, поверил обещаниям. Встреченный им черноволосый странник производил впечатление человека, уверенного в себе. Если ему только удастся первым обнаружить ружье, он непременно постарается избавиться от него. Было страшно, как бы оно вновь не выстрелило. Желчный взгляд незнакомца буквально прожигал Ларри. Вот оно, кажется, около кучи тряпья. 
-  Что вы делаете?
-  Ищу ружье,  точно так же, как и вы.
-  Вы его спрятали…, - было непонятно, подтверждает ли незнакомец сей факт, или спрашивает.
-  Мне безразлично ваше мнение.
Ларри стоял спиной к незнакомцу, который мог лишь догадываться о его намерениях. Как велик был соблазн, вот она, злочастная двустволка, только протяни руку, и все будет кончено.  В обойме, наверняка, остался патрон. Сможет ли он посягнуть на чужую жизнь? Рассуждать было некогда, надо было действовать. Ларри шарил рукой в том месте, где он только, что видел ружье. Ничего, пусто, его напряженные до предела пальцы натыкались лишь на безучастные  камни. Ружье забрал тот, кто выстрелил или случайный свидетель преступления. Кто бы это ни был, для Ларри он недруг. «Убей», шептал чей-то знакомый голос, «убей», Ларри овладело неистовство. Он накинулся на незнакомца, повалил его наземь. Удар сыпался за ударом, Ларри не мог остановиться. Незнакомец, напротив же, не сопротивлялся. Кулаки, наносившие удары, теряли силу. Злость проходила, впереди ожидало отрезвление. Лишь когда разгоряченное лицо Ларри коснулось сырых камней, он остановился. Покой длился недолго. Очнувшись, он почувствовал, что все руки его разбиты в кровь. Незнакомец и тело рыжеволосого  исчезло. Близился закат, солнце уже наполовину скрылось за тучами. Оглушенный, но не сломленный, Ларри подошел к краю скалы. Его взору открылась величественная картина. Внизу раскинулась бескрайняя равнина, кое-где усыпанная редкими перелесками. Взгляд наверх, туда, где в заоблачных далях утопала вершина горы, и набатом  нарастающий звук, предшествующий сходу лавины, разорвал тишину. Ветер гнал по небу вереницы облаков, мгновение и солнца не видать. Окружающее казалось Ларри безжизненным и навеки обреченным. Чем же он прогневал небесное светило? Раскаяние спасет его. Стоя на коленях, протянув израненные руки к небу, Ларри закричал: «Садху, Саа-дху!» Эхо, разлетаясь, не слабело. Казалось, само небо внимает ему. «Я не убью ничего живого, я не солгу!» - звучало, многократно отражаясь.
Он сошел с ума, Снегс терялся в предположениях, глядя на Ларри. Шутка, с исчезновением ружья, имела непредвиденные последствия. Снегс ненавидел, но уважал своего давнего недруга. Пока Ларри молил небо о прощении, черная точка растворилась в пространстве, приняв решение оставить после себя то, что послужило поводом для раздора. «Я не убью ничего живого», - твердил Ларри без устали. Небо было глухо к его речам, Всевышний не верил в его раскаяние. Он заслужил это, Ларри заплакал, по-детски всхлипывая. Он докажет, что достоин быть избранным, и пусть он умрет, если не исполнит предначертанного. «Зло неистребимо, но восторжествует Справедливость, как высшая добродетель», - слова профессора Тигриса. Спасибо, учитель, он будет прислушиваться к своему сердцу.
Зачем ему ружье, Снегс недоумевал. Надо бы оставить его здесь, в Гималаях. В сгущающейся темноте нетрудно было подыскать ему хорошее укрытие. А, если оно случайно будет обнаружено учеными из экспедиции, хотя, почему учеными? Севирус Снегс видел живым лишь одного из них, второй уже ничего сказать не сможет. Ланкастеру все равно грозит тюрьма, одним подозрением больше или меньше, не имеет значения. Ружье было схоронено в расщелине скалы, наружу торчало лишь его дуло, будто высматривая для себя новую жертву, так-то лучше. Мешочек его сегодня пополнился новыми образчиками пород. Пора отправляться обратно, в место Силы, здесь неподалеку была одна из пещер Эк-Софе, где находился  портал. Ловко ушел он от сделанного предложения. Этот проныра, Мортимер Ли рассчитался бы с Ланкастером, ему легче всего осуществить задуманное посланниками, да и сделал бы он это более цивилизованно. Газетная травля могла подтолкнуть Ланкастера к самоубийству. Предначертание судьбы было бы исполнено в этом случае самим испытуемым, это – один из вариантов разрешения ситуации. Прошлый раз испытание не выдержали господа Мал,Истфайе. Вообще, неплохо было бы преобразовать «Посланников Тьмы» в общество самоубийц. Влад Тепиш захлебнулся бы собственной кровью, Инесса Гонсалес, точно привидение пугала бы самою себя, Мортимер Ли строчил обидные пасквили, а… что делал бы тогда сам Севирус? Он предпочитал не думать об этом. Вот еще один поворот налево, и вход в Эк-Софе. Позади посыпалась щебенка, Снегс оглянулся.  Тихо, даже ветер не треплет его спутанные волосы, вот это было и было странным. Кто-то проделывал путь вместе с ним. Ни горалы, ни тары здесь ни при чем, темноты они опасаются больше любого сэра Ли. Снегс поторопился, шаги его стали различимы на фоне вечернего безмолвия. Ради собственной безопасности спутница – кирка оказалась наготове. Неожиданно он почувствовал, как земля уходит у него из-под ног, а сам он начал оседать, склоняясь вправо, именно там находился отвесный край. Крепкие руки схватили его за шею. Снегс упал и захрипел, бесполезная теперь кирка очутилась в чужих руках. Человек, что набросился на него, обладал исполинской силой и сноровкой. Серебряная цепь, с амулетом в виде печати Соломона, которую Снегс никогда не снимал, послужила хорошей удавкой. «Нахаш», - пробормотал его душитель и опустил руки. Почувствовав свободу, Севирус набросился на своего обидчика. С молниеносной быстротой тому  удалось нажать где-то, в области верхнего средостения, и от резкой боли Снегс вынужден был отступить.
-  Стойте, я принял вас за другого.
По голосу Снегс узнал нападавшего. Им был Хасан ибн Саббах.
-  Вы с ума сошли, Саббах, все ни как не успокоитесь. Предполагаете, что по горам бродят одни экстремисты и Ланкастеры?
Тот, к кому он обращался, что-то прошептал по-арабски, поклонился ему, молитвенно сложив руки на груди, и развернулся, готовый уйти.
Теперь уже Снегс отдавал ему приказания, - Потрудитесь объяснить, что все это значит?
В ответ послышался шелест щебенки, характерный звук шагов убегающего человека. Черт с ним, такие, как Саббах, не заслуживают его, Снегса внимания.  Подлый негодяй, он способен на все, он одержимый манией преследования. Наверняка, Уоррик не поручал Саббаху уничтожать Ланкастера физическим путем, а собственная инициатива хороша лишь в благотворительных целях, которые не отвечают принципам посланников. Однако, надо поскорее отсюда убираться. Гималаи перестают быть безопасным местом. Снегс шарил в темноте в поисках заплечного мешка. Кирку он отыскал сразу. Болела ушибленная рука, на шее, вероятно, остались отпечатки грязных рук убийцы. Снегс уже пять минут лазил на карачках, задевая острыми коленками не менее острые края камней. Не помогали даже звезды, блеклыми  фонариками они мерцали на небе. Ну, где же он? Все происходило здесь, на этих камнях. Снегс был расстроен. В местах Силы возможны миражи, видения, нарушение нормального хода часов, изменение магнитного поля. Похоже, так оно и есть. Часы остановились, но знать точное время в данный момент, Снегсу было не важно. «Святой Салазар!» -  вырвалось само собой. Послышались шаги. Невидимый, пока приближающийся, и не пытался таиться, наоборот, шел,  твердо касаясь земли.
-  Вы не это ищите, мистер Снегс?
Перед глазами изумленного Севируса Снегса возник Ларри. Он протянул ему искомый мешок. Черт возьми, почему он еще не убрался отсюда, злость вновь проснулась в душе Снегса.
-  Какого черта, Ланкастер? – он буквально вырвал из рук его заплечный мешок.
-  Надеюсь, вы не станете драться со мной, профессор? Я был невольным свидетелем вашей потасовки с неизвестным.
По мере того, как Ларри говорил, он ощущал нарастающую волну негодования, исходящую от Снегса. Они стояли напротив друг друга, не решаясь расстаться.   
До Снегса, наконец, дошел смысл сказанного. Ланкастер издевается над ним, - Так ты видел, как на меня набросился Саббах и не пришел мне на помощь?
-  Вы всегда учили нас, профессор, выполнять ваши указания, без всякой самодеятельности.
-  Идите к черту, Ланкастер, и не смейте более встречаться мне на пути.
-  Прощайте, мистер Снегс. Будьте осторожны, в горах иногда происходят невероятные происшествия.
Ларри успел уже спуститься вниз, преодолев более ста ярдов горной кручи, как до него долетело: «Мистер Ланкастер, я прошу вас вернуться». Ларри продолжал свой путь, как ни в чем, ни бывало. Не станет он ему помогать, от таких, как Снегс стоило держаться подальше. Блеск звезд стал ярче. Ларри взглянул на чернеющее в вышине небо, пытаясь отыскать любимую звездочку. Такая крошечная и далекая, она была видна не на всех широтах. Интересно, а помнит ли его еще Зубайдат? Даже, если нет, она останется для него несбыточной мечтой,  и пусть она будет счастлива. Пожалуй, пора было воспользоваться Огненным Кольцом, настало время навестить своих любезных родственников. Рука безуспешно искала волшебный атрибут. Ларри точно помнил, что положил его в карман куртки, но все они были пусты. Этого не может быть, он не мог потерять Кольцо. Иного способа путешествия в Пространстве, кроме, как с помощью Кольца, для Ларри не существовало. Это означало, что он может надолго задержаться в  Непале. Расстроенный, он присел на холодные камни. Надо вспомнить, когда он последний раз брал Кольцо в руки? После нападения неизвестного, кажется, или… Подпрыгнув, словно ужаленный, Ларри бросился бежать обратно. Несмотря на то, что вверх карабкаться гораздо труднее, он преодолел сто с лишним ярдов с молниеносной быстротой. Знакомая картина предстала его внимательному взору. Снегс сидел на камнях и растирал ногу. Прежде чем подойти к нему, Ларри несколько секунд провел в наблюдениях. Наверное, профессор не трогался с места с того самого времени, как они расстались. Ларри очень не хотелось обнаруживать собственного присутствия, но Кольцо того стоило. Обнаружить Кольцо в темноте не так-то просто. В первую очередь, надо избавиться от неусыпного контроля Снегса. Покашливая Ларри, решительным шагом направился к нему. Снегс вздрогнул, оторвавшись от занятия, которому он отдавался с увлечением. Ларри не мог видеть его выражения лица, но догадался, что  могло быть написано на нем.
-  А, благородный мистер Ланкастер, решили вернуться? Замучила совесть? Хорошо, хорошо.
-  Вы умоляли меня вернуться, и вот я в вашем распоряжении, мистер Снегс.
Это неспроста, подумал Севирус Снегс, ему что-то нужно. Удовлетворение от возможности распоряжаться чужими желаниями блаженной волной снизошло на Снегса. Ну, Ланкастер, держись. -  Я подвернул ногу, довольно сильно, так, что не могу идти. Вы должны помочь мне.
Может сломать ее дальше, усмехнулся про себя Ларри. Что ж, делать нечего, придется тащить этого монстра на себе.-  Обопритесь на меня, мистер Снегс, - Ларри подставил профессору плечо и руку. Тот навалился на него всей тяжестью своего нескладного тела. Он был выше Ларри на полголовы и весил на сорок с лишним футов более.
-  Наверх, мистер Ланкастер.
Вся прыть у Ларри быстро иссякла, остался один лишь энтузиазм. Профессор использовал его, в качестве точки опоры. В горах ночью прохладно, но Ларри не ощущал этого, от усердия ему очень скоро стало жарко. Вдобавок, заплечный мешок Снегса пребольно бил его по спине. Они уже успели пройти немало, когда профессор Снегс слабым голосом произнес, - Не знаю, удастся ли мне дойти до цели, я мучаюсь от боли, нога отекла. Мне трудно идти, присядем отдохнуть.
Тихо вздохнув, Ларри подчинился. Если нога так уж серьезно повреждена, подобных стоянок им придется проделать немало. Загадкой для него оставалось конечная цель путешествия Снегса. Может, он Господом Богом решил заделаться?
Еще улыбаешься, отметил про себя Севирус Снегс. Ничего, посмотрим, как смешно тебе будет, когда ты поймешь, куда мы направляемся. Воистину, месть – сладкое чувство.
-  Может, пойдемте, мистер Снегс?
-  Пожалуй, - ответил тот, кряхтя.
И вновь трудное восхождение. Ларри  еле передвигал ноги, стараясь смотреть по сторонам, ему приходилось запоминать дорогу. Попутчик его поторапливал, делая крупный шаг неповрежденной ногой, и каждый раз охал, когда пострадавшая конечность задевала за камни. С неба на двоих еле бредущих взирала луна. Благодарение Провидению, стало светлее. У Ларри заныла поясница, со временем их остановки не прошло и десяти минут, а он был еле живой. Горный склон стал более крутым, или, может быть, это Ларри лишь показалось?
-  Налево, мистер Ланкастер.
Ларри пытался взбодриться, внушая себе, что вот-вот они дойдут до цели. Страдания – неотъемлемая часть жизни любого человека, только причина их появления может быть разной. Один страдает из-за того, что не знает, куда потратить свои капиталы, другой  – из-за неудачной карьеры, третий – по причине потери ключа от квартиры, где лежит любимая женщина. Ларри просто устал, но здоров, и силен, в отличие от калеки Снегса. Он тщетно пытался разбудить в себе сочувствие к своему спутнику, но то ли у него затерялся наряд на милосердие, то ли, постепенно прозревая, Ларри стал догадываться о мыслях Снегса, но он решил проверить свое предположение.
-  Стоило бы воспользоваться способностями, данными нам от Природы, мистер Снегс?
Тот насторожился, ему начинала надоедать роль убогого, - Что имеете в виду, Ланкастер?
-  С вами уроборос, мы могли бы воспользоваться им.
Ишь, какой хитрый, обойдешься без моего вмешательства. Сейчас ты мне за все заплатишь. -  Видите ли, я не в состоянии сконцентрироваться для перемещения.
Конечно, его доводы не были убедительными, но отговорка необходима, Ланкастер должен поверить. Свободной рукой Севирус Снегс пригладил растрепанные волосы, одна из прядей упала ему на глаза. Рука скользнула вдоль шеи, и, о, ужас…амулета не было.  Холодный пот прошиб Снегса, он никогда не расставался с подарком своей бабушки. Проклятье, что делать?
-  Ланкастер, это ты снял с меня печать Соломона?
-  Да, я.
Снегс остолбенел, что же это такое получается? Он хотел проучить зарвавшегося писаку, а…
- … и заодно лишил вас памяти. Не надоело сочинять небылицы, мистер Снегс? Лучше скажите, попадалось ли вам случайно оброненное мною Кольцо?
Снегс покачал головой, - Ну, Ланкастер, как же вы могли? Как докатились до такого, потерять обручальное кольцо? Что же вы теперь поведаете вашей дражайшей супруге? -  Снегс захохотал. Смех его был тем более неуместен, учитывая окружающую обстановку и обстоятельства ей сопутствующие, - Вообщем, я вам не завидую.
-  Не прикидывайтесь, вы прекрасно поняли, о каком Кольце я говорю.
Заметив, что его веселья не разделяют, Снегс присел на камень. Ларри ничего не оставалось, как сделать то же самое.
Немного помолчав, Снегс ответил, - Ну, хорошо, ваша взяла, мистер Ланкастер. Давайте договоримся. Я верну вам Кольцо, а вы мне – амулет.
-  Я с радостью принял бы ваше предложение, но у меня нет амулета.
-  Но вы держали его в руках, и теперь он пропал. Как вы можете, объяснить сей факт?
-  Вы знаете того, кто на вас набросился?
Какой конфуз, получается, что он – уважаемый всеми профессор, обвинил в воровстве непричастного человека! – Я не прав, мистер Ланкастер, пусть поздно, но я признаю свою ошибку, - Севирус Снегс протянул Ларри неприметное Кольцо.
Ларри был несказанно рад. Вот, оно, Ларри может отправиться в Норидж прямо сейчас, здесь его более ничего не держит, кроме, покалеченного Снегса. -  Скажите, мистер Снегс, куда вы держите путь?
-  В пещеру Эк-Софе. К сожалению, я не владею Огненным Кольцом, и осуществляю телепортацию обычным для волшебников путем.
Ларри огляделся, они были в нескольких десятках ярдов от вершины горы. Пещера, по всей видимости, находилась гораздо ниже. Значит, они все время шли в противоположном направлении. Ну, что с ним делать, Ларри бросил грустный взгляд на Севируса Снегса.
Ну, нет, я такую любезность оказал этому мальчишке, и не отпущу его просто так, даже, если необходимость в нем отпала.
- Извините, мистер Снегс, я вынужден вас покинуть. Надеюсь, что ваша бабушка, дай Бог ей долгих лет жизни, подарит вам еще один амулет.
-  Погодите, мистер Ланкастер. Вы же великодушный и не оставите в беде бывшего преподавателя, - Снегс, не отрываясь смотрел на Ларри. При этом глаза его были полуопущены, а во взгляде читалась такая мольба, что разжалобила бы, пожалуй, Хасана ибн Саббаха.
Ларри сдался, - Ладно, я помогу вам, но, учтите, что делаю я это не ради вас, а для того, чтобы не испытывать муки совести.
«Astra inclinant», - прошептал Севирус Снегс. В нем погибает великий артист, стоит потребовать у руководства Школы прибавки в жалованье.
Вспоминая их последний рывок, Снегс не мог не отметить, что Ларри сдержал обещание.  Даже себе профессор не в состоянии был объяснить, зачем он испытывает его терпение. Телепортация на этот раз была не из легких. Записанный Снегсом закон Тернера изменил Магический квадрат, но не сущность его состояния. Позже, когда он достиг желаемого результата, Снегс приписывал недоразумения досадной потере. Бабушкин подарок очень много значил для него. Чтобы понять это, необходимо было быть Снегсом. 
Мрачная обитель на Lilac-street встретила его недружелюбно, привычная обстановка показалась ему отвратительной. Что-то надо было менять, цвет таинственности угнетал его, да и от кого ему скрываться, разве что от самого себя? В его холостяцкой берлоге не хватает живости, из-за частых отлучек он даже питомцев домашних себе не может позволить завести. Тритоны и серая жаба, что обитали в террариуме, не способны были скрасить его одиночества. Эти молчуны и многочисленные растения – вот и вся его семья. Постоянно на первом месте работа, если хотя бы на втором было что-то еще, кроме его колбочек, пробирок, ингредиентов для зелий и строптивых учеников, вроде Ланкастера. «Будь ты проклят», - Снегс грязно выругался, сетуя о потере колбы с раствором от облысения. Недельный труд пропал даром. Конечно, ему было, чем прикрыть лысеющую макушку, но естественная привлекательность для него немаловажна. Ранее он не придавал значения своей внешности, но годы берут свое, а молодость все реже о нем вспоминает.  Стоя перед зеркалом, он сосредоточенно подмечал каждую новую морщинку  или рубец, появившиеся на коже. Она становится дряблой и высыхает, как у  той пупырчатой жабы, что недавно провела несколько дней без воды, едва не погибнув. Молодость – это оружие, которым он вовремя не научился пользоваться. Что ждет его впереди? Одинокая старость или смерть от руки экстремиста, вроде Саббаха? Но Снегс не такой, чтобы смириться с обстоятельствами, он никогда не будет плыть по течению. Завтра ему надлежит отправиться в Школу волшебства, но сегодня скучать не придется. Поздний телефонный звонок, и обещание, которое безотлагательно будет исполнено. Добыть живые розы в феврале – не проблема, но во что это обойдется? Владелец цветочного магазина потребует к оплате не галеоны, а самые настоящие фунты. Придется залезть в кубышку. Испытывая недоверие ко всем подряд, Снегс хранил свои сбережения дома, запрятанными среди нижнего белья. Сделав заказ в цветочном магазине и ближайшем кафе, он прикинул в уме, как бы можно было изменить его жилище? Покопавшись в старых школьных фотографиях, Снегс нашел нужную, ту, где все школьные преподаватели были сфотографированы вместе на одном из выпускных балов. Здесь она была совсем еще молоденькой девушкой. С фотографии она смотрела на него нахмуренным взглядом. Пусть она  недовольно, это потому, что  не догадывается, о том, что ее ожидает.  Памятный снимок занял почетное место в гостевой комнате. В ожидании заказанного, Севирус коротал время, наблюдая за обитателями своего террариума.
 Вот на камне, наполовину  выглядывающем из воды, сидит неказистая серая жаба. Снегс не сводит с нее внимательного взгляда уже почти четверть часа, на протяжении длительного времени обитательница тихих заводей не трогается с места. Нелегко отделаться от ощущения, что жаба всего секунду назад закончила кросс на дальнюю дистанцию, так быстро колеблется у нее горло, до ста двадцати раз в минуту. Главная прелесть этого земноводного – ядовитые железы, располагающихся около ушей. Секрет желез Снегс использует для приготовления различных снадобий. Зажав пальцами извивающегося дождевого червя, Севирус поднес его к телескопическим глазам жабы. Мгновенный бросок, и об изысканной добыче остались одни воспоминания. Жаба без страха переползла на раскрытую ладонь профессора. Аксолотли - сожители жабы, не были столь доверчивы. Сидит и смотрит на него любимица жаба, жаль, что сказать ничего не может. Сколько рецептов волшебных снадобий она могла припомнить, а главное, она во всем согласна с ним. Жизнестойкостью амфибии так же могли соперничать со Снегсом. Однажды жаба выбралась из полуоткрытого террариума и просидела под лаборантским шкафом около недели. Произошло это в отсутствие Снегса. Долго обходится без воды, помог жабе секрет из желез разбросанных по всему телу земноводного. Нечто подобное в детстве пришлось вынести и Севирусу. Летом, одиннадцатилетним мальчиком, он потерялся в Кембрийских горах. Поначалу он намеренно сбежал из палаточного лагеря, где он делил компанию с двоюродными братьями и сестрами. Роза, Сара, Гилберт, Дэвид были старше Севируса, и время от времени были не прочь посмеяться над стеснительным кузеном. Порой их шутки были жестокими и неизменно заканчивались слезами Севируса, о которых никто не догадывался. Подсыпанное в чай слабительное, подвешенная на высокое дерево его кроссовка, спрятанный справочник по лекарственным травам, толкнули маленького Севируса на отчаянный шаг, он решил сбежать от кузенов. Пусть они побеспокоятся, разыскивая его. Но муки голода и холода быстро лишили его стеснения. Две недели он скитался по горам, пытаясь набрести на какой-нибудь кемпинг. Он бы без зазрения совести украл съестное, если было что. Несчастный ребенок, Севирус меньше всего думал о совести.  Все, чего он желал, наестся, и получить немного человеческого внимания и заботы. А сейчас, вот эти скользкие молчуны нуждаются в нем, но если опять предстоит выбор, то он выберет ее.
Раздался звонок. Принесли заказанное. Цветов оказалось так много, что вскоре прихожая и гостевая стали похожи на розарий. А запах, Севирус поморщился, ради гостьи он готов потерпеть это цветочное нашествие. Второй заказ Севирус ожидал с не меньшим нетерпением, и очень надеялся, что аппетитно благоухающие блюда ей понравятся. Теперь не хватало лишь царицы бала, и она прибудет непременно. Как ловко бросил он ей наживку, и она ее проглотила.
Ах, как медленно тянется время, еще восемнадцать часов, и он вновь покинет Оксфорд. Так о чем он еще не успел вспомнить, Севирус в задумчивости потер лоб. Зелья, снадобья – его любимый конек, но жизнь на них не заканчивается. Еще бессмысленная борьба с ветряными мельницами, извечные понятия Добра и Зла, будто два берега одной реки тянутся друг к другу, иллюстрируя теорию относительности, изобретенную отнюдь не Энштейном. Относительность истины так же очевидна, каждый видит ее по-своему. Что-то на философию его потянуло, хватит, иначе жить не захочется от подобной правды.
Наконец, свершилось. Звонок в дверь ознаменовал собой исполнение его желаний.
-  Здравствуйте, профессор Снегс. Что с ним? - миссис Лакстон была само внимание. Встревоженный взгляд ее застыл на лице Севируса Снегса, расплывшемся в широкой улыбке.
-  Проходите, миссис Шарли-Левинготтс.
Женевьева ворвалась словно вихрь. К сожалению Севируса, она не обратила внимания на экстравагантно украшенную прихожую. Как он и желал того, она пожирала его глазами, в которых отражался все тот же невезучий его соперник.
-  Профессор Снегс, умоляю, скажите, что с Ларри,  с мистером Ланкастером?
Он молчал, показывая, куда ей идти. Женевьева огляделась. Взор ее не ласкало ничто и никто, кроме чайных роз. Прихожая, словно гроб, утопала в них. Далее унылая комната черно-белых тонов, на столике расположились блюда, полные еды, бутылка вина и алая роза в хрустальном фужере. Алая роза- эмблема  Ланкастеров, может быть, Снегс в насмешку выставил ее?
-  Он неплохо себя чувствует и думает только о том, чтобы скорее вернуться в Лондон. Встретились мы с ним случайно, и он здорово выручил меня, можно сказать, спас мне жизнь.
Да, в этом весь Ларри, он готов пожертвовать собой ради спасения человека, пусть даже такого, как профессор Снегс. -  Скажите, профессор, он что-нибудь говорил о Ланселоте или пятнице 13?
Что за сказки, неужели она верит в истории о вурдалаках и им подобной нечисти? Снегс был в раздумьях, то, что его мечтам не суждено сбыться, он понял почти сразу. Она одержимая, эта Женни Левинготтс, помешанная на Ланкастере. Раз ты желаешь сказок, ты ее получишь. -  Календарь перед вами, миссис Лакстон. 2005 год содержит только одну пятницу 13 числа в мае. Сейчас февраль, осталось подождать два месяца. Хотите вина? - добавил он после минутной паузы.
Чего он добивается от нее, Женевьева была в растерянности. Когда-то он недвусмысленно дал ей понять, что не равнодушен к ней, но за семь лет многое могло измениться. Красное вино, словно кровь Христа, искрилось в фужере. А почему бы и нет, решила Женевьева. -  Давайте выпьем, мистер Снегс. Надеюсь, вы не подсыпали в бокал что-нибудь возбуждающее? – она позволила себе слабо улыбнуться.
-  Можете взять  мой бокал, чтобы не сомневаться.
Вино было восхитительным, оно ударило ей в голову. Стало легче, захотелось сделать какую-нибудь глупость, но так, чтобы после не жалеть об этом.
Расслабься, трудно быть все время образцом для подражания, стезя Девы Марии не для тебя, Снегс сконцентрировал свой взгляд на бокале, что держала в руке Женевьева Лакстон. Сосредоточенность далась ему нелегко.
Шли секунды, вина в бокале становилось все меньше. Женевьева пьянела. Она даже не заметила, в какой момент хрусталь треснул в ее руке, лишь почувствовала, как гладкой кожи коснулись острые края, а остатки вина оказались на ее юбке. – Ой, какая же я неловкая.
Снегс оставил без внимания этот комментарий. Загадочный блеск его черных глаз, и неожиданный вопрос, - Может быть, еще, Женевьева?
-  Вы меня спаиваете? – от одного предположения ей стало весело, - Вы играете с огнем, Севирус.
Ланкастер уже несколько лет с ним развлекается, отметил про себя Снегс, - Вы любите, Женевьева?
-  А разве вы, нет? – алкоголь развязал ей язык, - Любовь – самая разрушительная и одновременно созидательная сила. Я люблю….ну, вообщем, не важно, кого я люблю, а вы?
-  Я вас.
Она засмеялась, но как-то ненатурально. Смех ее оборвался при взгляде на Севируса Снегса. У нее не было сил  для того, чтобы встать и уйти, желания сопротивляться  покинуло ее.  Все поплыло у нее перед глазами, захотелось забыться и уснуть. Алая роза выпала из бокала на ее обнаженную грудь. Тишина очаровывала, а ласковые прикосновения будоражили воображение. На шею, грудь, живот посыпался дождь из лепестков роз. Их аромат был нежен, как поцелуи профессора Снегса. Затаив дыхание,  Женевьева закрыла глаза.
Когда любишь, можно простить, но нельзя предать. Жертвуя телом, Сильвандир была чиста душой. Ланселот не позволит свершиться насилию. До встречи с принцем Джоном оставалось два часа.