Тяга к жизни

       Разговаривая со  многими людьми, преимущественно женского пола – специфика профессии, сделала вывод: каждый считает свою долю самой тяжкой и ореол мученика так и сияет незримым нимбом. Будучи не очень набожной, всё же считаю, что каждому дано ровно по его силам. И крест каждого, это крест индивидуальный. Мне иногда стыдно за свою скромную и бесцветную жизнь, когда рядом сидит человек и, заламывая руки, с пафосом, рассказывает о нечеловеческих мучениях и своей стойкости. Я сочувствую, вздыхаю  и молча киваю головой. Куда мне до такого?
Всё, что я претерпела на своём пути, это так естественно для обыкновенной женщины, жены и матери, что и не стоит обсуждения и детализации. После того, как пройдёт лет 20 – 30 после описанного события, смотришь на всё уже с более «холодной головой».
           И так начнём! Начало лета, чудесное утро, птички распевают радостные песенки, пахнет свежими и клейкими листьями липы. Замечательное время – начало лета, еще не до…  еще слегка… начало… потом уже не то…
Не грех беременной подышать  утренним воздухом и пройтись по району. Грудную клетку подпирает восьми месячный живот, еще в запасе практически месяц до родов. Мои все при деле: папа на работе, старшие сыновья  в садиках – всё, как обычно. И слава тебе, господи!
         Иду по парковой дорожке и растираю в ладонях маленький и клейкий листочек липы, вдыхаю нежно-смолистый аромат зелени. Как хорошо-то! Так незаметно и дошагала до магазина «Промтовары». И чего бы ни зайти, всё одно – гуляю. Смиренно сложив руки на животике, стою в отделе мужской обуви. Дома-то трое мужчин и тянет поглядеть своим  мужчинам чего-нибудь и порадовать.  Не знаю, как у кого, но я всегда иду на «цель» точно и беру то, что мне надо и ношу потом с удовольствием сама или "объект моей покупки".
         Пара чехословацких туфель того же цвета, которые я подарила мужу при знакомстве ( вернее, спустила всю свою стипендию, но с возвратом) более  8 лет назад, заставляет меня вспомнить о деньгах. Я же гуляю и естественно, денег нет и вообще их нет, с деньгами всегда было туго. Что такое 40 рублей для советского человека знают только люди, выросшие при социализме? Но я же зашла «на цель», значит, сейчас нет, но будут точно, я достану.  Договариваюсь с продавцом и оставляю туфли на час.
         Бегу, как могу, до дома.  Животик не даёт возможности передвигаться быстро, а я должна успеть. И вот я в подъезде, нажимаю кнопку звонка едва знакомой бабушки.  Открывается дверь, и я прошу пить. Соседка снизу приглашает меня  зайти и выносит стул в прихожую , а сама отправляется за водой на кухню. Пью жадными глотками воду из кружки и в промежутках между питьём объясняю ситуацию, мол, хочется, но нет денег, но замечательные  туфли для мужа и колодка такая - же, как у прежних  туфель, и я точно отдам.
        Не знаю, как я это делаю, но деньги у меня в руках и я спешу обратно, в магазин. Прижимая коробку с драгоценным грузом, медленно шагаю домой, периодически останавливаясь и давая себе возможность отдышаться. Кровь прилила к щекам так, что я чувствую себя кустодиевской барышней. Захожу к соседке- бабушке и показываю туфли. Она рассматривает и высказывает своё одобрение.  С грустью в голосе говорит, что её муж был бы доволен такой покупкой, но дед -  инвалид войны недавно умер.
         Всё бы ничего, но моя пробежка не далась мне даром. Мне становиться плохо, и я ощущаю резкие и тупые удары внизу живота. Пока я корчусь на стуле,  соседка вызывает скорую помощь, и обещает мне оповестить мужа о случившемся.
Скорая приезжает довольно быстро и вот я уже в предродовой палате. Все знания даются нам не зря и люди, встречающиеся на нашем пути, тоже.
         Я ж медик. Лежу и думаю: 8-месяцев, рановато – это плохо, но уже в роддоме – хорошо; давление поднялось от  волнения 160 на 100 – это плохо, но рядом врачи – хорошо. Лежу на голом  клеёнчатом  неудобном матрасе – плохо, но ведь не на голом,  же полу – хорошо. Кругом орут роженицы – это плохо, зато не одна – хорошо. Игра в сравнение « плохо – хорошо» всегда помогала мне жить и отвлекала от грустных событий. А вот то, что у меня анемия – это плохо и давление – это не есть хорошо, при таком раскладе женщина может погибнуть минут за 10 в случае возникновения кровотечения. Но я-то знаю об этом. Предупреждён – вооружен!  Роженицы орут и ноют, и мне больно до отупения, но я не ору и начинаю повторять про себя: моё давление 120 на 80.   И так, моя задача, теряясь во времени и пространстве сосредоточиться на  этих цифрах – 120 на 80.
         В предродовую палату заглядывает доктор, которая вела меня «на дневном лечение в  стационаре», потому как моё давление давало  сбой и ранее.
         И чего она тут делает, ей ведь ещё рано? -  задает  она вопрос дежурному врачу и получает ответ:
         Привезли по скорой…
         Время работы у врача закончилось, но она остаётся понаблюдать за мной.
В родовой зал я попала к часу ночи, и роды принимала сама врач. Когда меня положили на родовой стол и измерили давления, дежурная акушерка произнесла вслух  цифры:  120 на 80, как у космонавта. Роды оказались тяжёлыми –  ребёнок шёл ножками.   Полчаса врач держала руки на промежности, придерживая пелёнку, чтоб младенец присел на корточки внутри матки и дал возможность извлечь его вручную.
         У меня затекла рука, - сказала она акушерке, - скорее бы малыш начал двигаться. Ножки ребёнка были туго обвиты пуповиной, сердцебиение не прослушивалось. Врач потихоньку снимала петли пуповины и едва заметно переводила дух. Капельницы, вставленные для стимуляции родов,  не принесли положительного эффекта.
        У тебя  есть дети? – спросила она меня. – Может, случиться так, что мы потеряем малыша.
        Еще чего,-  подумала я.-   восемь месяцев ходить и не родить! И начала тужиться, и дышать так, как учили нас на практике.
        Ой,девочки, ребёнок  садиться на корточки! Дайте  мне скорее скальпель, не пройдёт, надо разрезать промежность, - громко говорит гинеколог.
        Помню, со старшими занимались  лепкой из пластилина и "бумажными" ножницами отрезали кусочки,  ассоциативно промелькнувшая мысль перед угасанием сознания.  Резали на живую,  время торопило…
        Дайте ей маску, - услышала я и исчезла во времени и пространстве.
Интересное ощущение легкости и невесомости, оторванности от своего физического тела. Перед глазами возник  вытянутый  светящийся прямоугольник с ячейками, в каждой  - человек одетый в белое одеяние. Совещаются, разговор обо мне. Я умоляю и прошу - кому нужны мои дети? Всё это на уровне телепатии.  Потом всё пространство прямоугольника заполняет одно лицо, и я слышу:  ещё не время!
       Она приходит в себя, - доносится до меня,  как через набитые ватой уши.                Процесс вхождения души обратно в тело я испытала уже один раз, потому мне это ведомо, но каждый раз по - особому. Ощущение, что у меня одна голова приводит меня в лёгкий ужас. Голову профессора  Доуэля Александра Беляева вижу внутренним зрением.  Уф!  Начинаю чувствовать  плечи, верхнюю часть тела, руки, ноги…
А что такое холодное между лопаток? Как оказалось потом, это была лужа крови.
Мне кладут малыша на руку, и я пытаюсь сцепить руки  в замок, так как каталка трясётся при поворотах и мне страшно за ребёнка.
       Отдай малыша, ну чего вцепилась, - разжимает мои руки акушерка и уносит новорожденного в детскую. Синяки от пальцев  потом долго были на наружных поверхностях кистей.
       Меня  привезли в палату и положили на живот! Не все знают, что первые сокращения матки после первых  родов, менее болезненные, чем последующие. Плюс ужасно болит  свежий шрам.  Помимо меня  в палате еще четыре женщины и они спят сном младенца.  Я кусала подушку так, что на утро на ней  были следы от зубов. Кричать-то нельзя. Благо, измученный  спазмами и болями организм, под утро, отключился сам.
       Открыв глаза,  утром,  я поняла, что у меня упало зрение, так как всё  изображение расплывалось,   и не было чётких контуров. Голову с подушки тоже не могла приподнять.  Значит, была большая кровопотеря. Дойти до комнаты гигиены и покушать я была не в состояние.  Девочки по палате вошли в моё положение, но дежурная акушерка поворчала, мол, валяется тут и так уже третьего родила. Пока она читала мне нотацию про мою лень, на пороге палаты появилась та самая врач, что принимала у меня роды.
      Не ворчи, она у нас «малость  подкровила» , - улыбаясь,  сказала гинеколог акушерке. – Возьми, милая таблеточку, съешь. Я поняла, что таблеточка была из «запасного фонда на экстренный случай».
Поднялась я на третьи сутки и на дрожащих ногах пошла по стенке по направлению к телефону, чтоб сообщить мужу, который думал, что я лежу на "сохранение" и собирался прийти ко мне в выходные вместе с сыновьями. Я ползла по этой стенке, чтоб сообщить мужу о рождение третьего сына.
      Надо же, в чём и душа держится? – сказала уборщица, отодвигая ведро, мешающее моему движению по плоскости.
      Зато, какая тяга к жизни, - ответила ей акушерка.