Дуркин дом. Глава 26

               
               

   
         Всю ночь Лариса боялась пошевелиться, как бы невзначай не потревожить спящего. Этот нескладный парень, с хохолком и серьгой в ухе, нравился ей до помрачения. Не беда, что он моложе на пять лет, трое ее предыдущих мужей были старше, ну, и что с того, где они? А Максим вот он, рядом и, кажется, вполне доволен жизнью. Прикрыв одеялом обнаженное мужское достоинство, Лариса одарила любимого нежной улыбкой. Жаль, что он не может ею насладиться. Анька говорит, что Ларисе улыбка очень идет, а Макс этого в упор замечать не желает, даже ни разу ей комплимент не сделал. Анька считает, что это все временные трудности: «по молодости, пацан, ведь, еще, привык, что девицы ему на шею вешаются». Ну уж, нет, раньше вешались. Теперь она подобного не допустит. Конечно, на первых порах им придется нелегко. Максу еще два с половиной года учиться в своем МАДИ, зато после он, как дипломированный специалист будет неплохо зарабатывать, и ее мамаша, наконец, перестанет вздыхать по поводу его безответственного отношения к семейным обязанностям. Сейчас они живут, просто, как любящие люди, а матери не дает покоя, что у них нет соответствующего штампа в паспорте. Пойдут дети, и тогда не она Вальке, а Бережная будет ей завидовать.
Касаясь разметавшихся по подушке длинных волос, Лариса легонько подула, и тут же темные пряди послушно коснулись колючего подбородка. Лариса склонилась над возлюбленным. Сквозь узкую щель не зашторенного пространства виднелось темнеющее небо, на котором сегодня не появилось ни одной звездочки, и если бы ни одинокая половинка Луны, в чьем распоряжении находился весь небосклон, любоваться спящим Максом влюбленная могла бы лишь в воображении. Чего она себе только не представляла: и страстные объятия, и чувственные ласки любимого и сокровенные признания в любви. Макс, вряд ли, станет носить ее на руках в туалет, но потереть ей спинку в ванной, помассировать больную ногу, он в состоянии. Его губы что-то шептали. Лариса наклонилась ниже, к любимому.
- Фу, какая гадость, - изрек он, поморщившись.
Бедненький, пожалела Лариса. Даже во сне ему видятся зачеты, рефераты, курсовые. Лаская Максима, Корчагина положила ему голову на грудь.
- Откуда гнилью несет? – приподнявшись на локте, Максим промолвил, - А это ты, что ли?
Ларисе не долго пришлось гадать, кого любимый имел в виду. Оттолкнув от себя девушку, восставший ото сна, невнятно произнес, - Чего у тебя изо рта воняет?
Гадкий, противный. Как можно такое говорить любимому человеку?! – Подумаешь. Даже, если и пахнет у меня изо рта, - с вызовом ответила Лариса, - Ты мог бы сказать об этом другим тоном, иными словами. Ведь ты меня любишь?
- Кого? Тебя, что ли? Не люблю.
Вовремя он улегся, а то не сносить бы ему головы за свою дерзость. Внезапно нахлынувшая обида сменилась возмущением, - Но ты … ты же у меня живешь, - Лариса готова была взорваться от сделанного открытия, - Ты же хотел меня своим родителям представить. Ты … ты …
- Не люблю я тебя, и никогда не любил.
- Ты … ты, - Лариса захлебывалась от рыданий.
- Ты на себя в зеркало смотрела? Да такую уродину, как ты, даже дорогая косметика не исправит. Завтра от тебя съезжаю.
- Но почему? Что я тебе плохого сделала?
- Ничего. Но ты и хорошего ничего не успела сделать. Я жил с тобой только потому, что мне некуда было идти. Но теперь, думаю, лучше мне помириться с предками, чем терпеть такую, как ты. Не приближайся ко мне! – заорал Максим. – От тебя рвотиной несет. Нет от тебя никакой пользы, готовить ты не умеешь, порядок в квартире навести не можешь, умом не блещешь, а привлекательности в тебе, вообще, нет.
Растирая по щекам слезы, Лариса посетовала, - Я надеялась, что мы распишемся, и будем жить вместе.
- Расписаться я тебе и сейчас могу на физиономии. Нос тебе подравняю, жаль челюсть твою вставную не исправить. А мужика ты себе найдешь непременно, среди слабо видящих пенсионеров. Кто-нибудь из них и спинку тебе костылем разотрет, и до толчка в инвалидной коляске доставит. А сейчас отвали, я спать хочу.
За что он с ней так? Разве она заслужила подобное отношение? Навернувшиеся слезы высохли после детального разглядывания собственной внешности в зеркале. Наверное, она поторопилась, стерев подводку на глазах и тушь с ресниц. С ними у нее взгляд более выразительный. Палец медленно скользнул по горбинке носа. Ничего, что он большой, зато он придает ее внешности индивидуальность. «Ты красивая, Ларочка. Не слушай завистников, которые станут твердить, что с тобой что-то не так. Ты самая лучшая». Мамины слова немного утешали, хотя Лариса и без этого знала о своей красоте, а вот Макс более не желает ее замечать. Ладно, она тоже приготовит ему на память подарочек. Врет он все, ничем вонючим у нее изо рта не пахнет. Зубы она на ночь чистила «Поморином». Паста неплохая, жаль, что белизну зубам не возвращает, но отказываться от курения ради чужой блажи она не будет. Еще раньше, чем в голове сформировалось желание, руки потянулись за сигаретой. Кажется, начатая пачка «Космоса» лежала у зеркала, в прихожей. Шаря в темноте, пальцы нащупали кошелек. Похоже, мой, мелькнуло в мыслях. Только почему он здесь, а не в моей сумке, удивлялась хозяйка. Позавчера был аванс, стало быть, она может не ограничивать себя в женских слабостях. Стоило заглянуть во внутрь, как выяснилось, что во всех отделениях бумажника пусто. Исчезли даже жетоны на метро, к услугам которого Лариса прибегала редко, лишь когда на Ленинградке долго не было троллейбуса. Макс добирался до своего места учебы на наземном транспорте. Тогда кто мог стащить из ее кошелька пятьдесят рублей и жетоны? Ответ на свой вопрос она могла получить, ознакомившись с содержимым карманов одежды Максима. Обычно он бросал вещи, где попало, а сегодня в прихожей не удалось обнаружить даже жилетки. Наверное, это из-за беспорядка, который он устроил в квартире. Монотонное сопение подсказывало, что следить за ней будет некому, так, что можно смело ковыряться в рюкзачке Макса и даже забраться в карманы его джинсов. Везде пусто. Есть от чего почесать в затылке. Как же они завтра добираться будут: она – до больницы, а он до МАДИ? Но даже из такого затруднительного положения можно найти спасительный выход.
Щелкнув выключателем, Лариса зажмурилась. Набрать телефонный номер нелюбимой тетки при неярком свете ночника, очень трудно. Сначала его нужно сверить с тем, что записан в книжке. Обычно мама сама звонила Ларисе, но сейчас исключительный случай. Ну, где же он? Лариса перелистывала страницу за страницей. Почему мать не удосужилась навести порядок в записях? Как можно понять, чей это номер, если вместо имени отчества указаны лишь одни инициалы? Сначала Лариса склоняла маму к тому, чтобы она предоставила им с Максом полную свободу. Теперь требовательной дочери придется втолковывать матери о необходимости ограничить свободу в изложении телефонных номеров и их владельцев. Как же отчество настырной тетки? Цифры, инициалы, фамилии в сокращении – все мелькало перед сонными глазами Ларисы. Набрав несколько телефонных номеров, она огорчилась. Кроме грубости в ответ за вынужденное беспокойство, Лариса нарвалась на ехидные усмешки со стороны оппонентов.
- Ларочка, это ты, доченька? – наконец, прозвучало в ответ.
- Я, конечно, кто тебе еще будет звонить в первом часу ночи. Мама возвращайся домой.
- Ларочка, я завтра приеду. Тете Лене нужно завтра утром в больницу к врачу, и в первой половине дня придет телевизионный мастер…
Лариса перебила, - Я не могу ждать. Приезжай утром.
Мария Сергеевна удивилась требованию дочери, -  Ларочка, почему такая срочность?
- Мне не на что доехать до работы.
Пауза в ответ затягивалась, и Лариса не сдержалась, - Что ты молчишь? Ты хочешь, чтобы меня уволили?
- Хорошо, Ларочка, я приеду.
«Хорошо, я приеду», передразнила Лариса, после того, как положила телефонную трубку. Еще вздыхает на прощанье. Вот, когда увидит «порядочек» дома, тогда и будет сожалеть. Неаккуратный Максим раскидал по квартире свои вещи, так, что скучать матери не придется.
При выключенном свете наблюдать за происходящим на улице, было сподручнее, не так явственнее бросалось в глаза слабое освещение уличных фонарей. Когда глаза Ларисы привыкли к контрасту, она рассмотрела две одинокие фигуры, направляющиеся к ближайшей помойке. В то время, когда безучастный взгляд взирал на происходящее, воображение рисовало их злоключения по московским окраинам. Кому-то их улов окажется скудным, по всей видимости, скитальцам придется делить добычу с другими первопроходцами. Хуже всего, если они чуть припозднятся, тогда мусорные контейнеры окажутся пустыми. Полуночная парочка торопилась, следом за ними понуро плелась облезлая дворняжка. Она также имела законное право на свою часть содержимого уличных контейнеров, и терпеливо дожидалась в сторонке грядущего дележа. Иногда расположенное неподалеку кафе избавлялось от пищевых отходов, что служило поводом для возмущения жителей близлежащих домов. Было дело, когда на очередную жалобу местные власти сделали соответствующее распоряжение, и помойка исчезла. Нет контейнера – нет вывоза. На его месте за несколько дней скопилась огромная куча мусора, вперемежку с невостребованным по вкусу ассортиментом кафе. Я бы так не смогла, брезгливо поморщилась Лариса. Копаться в отходах человеческой деятельности – прерогатива низших слоев общества, вроде, моего бывшего муженька -  алкоголика.
Осень была в самом разгаре. Раскидистые клены, высоченные тополи, разряженные липы козыряли осенним нарядом, украшая близрасположенные
дворы. Наступило время листопада, в это время дворникам некогда было скучать. Вспомнила в неподходящее время, а утром будет опять некогда расспрашивать дворников. Но чего не сделаешь, ради любимой мамочки. Завтра надо будет забежать в ДЕЗ, нет, завтра не получится. Завтра, после окончания смены они собрались с девчонками на шашлыки. Уже обещано настоящее грузинское вино, свежие овощи, а главное, сочное, приготовленное мастером своего дела, мясо, которое ей последнее время приходилось есть очень редко. В воображении, источая горьковато-острый аромат, возник изысканный деликатес. Ларисе очень захотелось перекусить. Жаль, что в холодильнике пусто, надо было пожаловаться матери. Пусть привезет что-нибудь вкусненькое от своей сестрицы. Завтра она пожалуется Аньке на Макса, взывать к его порядочности без толку. Сколько у нее мужиков на веку побывало, но такого мерзавца не встречалось. От каждого у Ларисы какая-нибудь малость на память оставалась: от Дениса – книги, от Сурена – средства ухода за кожей, от Ивана – разные хозяйственные мелочи. Остальные обычно баловали ее различными кондитерскими вкусностями. К сладкому Лариса была неравнодушна, а последнее время ее потянуло на солененькое. Неспроста, надо будет сходить к гинекологу, благо, в районной поликлинике, ее как свою принимают. В случае необходимости, пройдет без очереди. А может, рискнуть. Появится маленький. Родители Макса, если не обрадуются, то захотят взглянуть на собственное продолжение. Очень хотелось с ними познакомиться, а то она не знает даже, как их зовут. Рассуждая о насущном, Лариса задремала. Вчера ей не удалось полноценно отдохнуть. День пролетел, как одна минута, проторчала все утро на рынке, у Аньки, та просила ее подменить. Вечер весь нахала Макса ублажала. Вот поэтому, стоило лишь ей прилечь, как усталость взяла свое. Но и во сне заботы не покинули Ларису. Завтра в отделении у них что-то, вроде, субботника, не безучастия санитарок, которые, как назло, все одновременно взяли больничный. Почему так поступила Галька Ложкина, нетрудно догадаться. За три месяца, что она отработала санитаркой в приемном, она делала это как положено, лишь на словах. Но, чтобы старожил отделения баба Шура вместо влажной уборки махала тряпкой … «Стог» распорядился о проведении субботника под окнами приемного. По словам заведующего, дворников не хватает, а «чистота и порядок в больнице, первое дело». Против такого утверждения никто не возражает, но почему сам заведующий отделением ни разу не составил медсестрам компанию с граблями в руках? Завтра еще за старшую сдавать отчетность. Ну, ей-то Лариса все припомнит. И «осенний вальс», который Светка сожрала втихомолку, и как та чаек из нового сервиза на глазах у всех сестричек потягивает. Но чего никто ей не простит, так это шпионажа. О любом их шаге, выходящем за рамки дозволенного, Светка докладывала руководству. Как баба Шура поллитра сэкономленного за месяц из процедурной пыталась под видом стеклоочистителя вынести, как Ложкина вещи больничных «шишек» в душевой примеряла, как Вера Константиновна, смешно сказать, несъеденное с тарелок для своей собаки отложила. Можно подумать, она объела кого-нибудь! Светка – зараза, все подмечала, ну, ей это так с рук не сойдет. Проучу я эту больничную стерву, вот только заручусь поддержкой своих, чтобы было потом на кого вину свалить.
Короткий звонок в дверь прервал ее размышления. Вот, черт, забыла ключ из замка вынуть. 
- Ларочка, деточка, прости меня окаянную, разбудила, наверное, тебя, - причитала вошедшая Мария Сергеевна, - Ложись, скорее, а то отдохнуть совсем не успеешь, как уже на работу отправляться.
От внимания Ларисы не укрылось, а ведь маманя нагрянула не с пустыми рыками. Чем-то так вкусно пахнет из ее сумок.
- Кушать хочешь? Садись, я сейчас подогрею тебе, - однако не успела Мария Сергеевна поставить сковороду на огонь, как пакет с пирожками попал по назначению. Из сумки были один за другим извлечены пакет с кислой капустой, баночка с вареньем. – Ларочка, банка закатана, без открывалки не откроется.
Лариса тихо злилась на мать. Больше дела, меньше слов. – У меня болит голова.
- Бедненькая. Где у нас анальгинчик?
Дочь бесило, когда мать начинала причитать над ней, как над маленькой. Кого подобное устроит: возится, как с неразумным ребенком, а спрашивает, как со взрослого человека. Пока Мария Сергеевна копалась в аптечке, Лариса опустошала сумку с продуктами. Ну, мать дает: целый комплексный обед привезла! Рассольник вылью на голову Макса, голубцы съем сама, а компотик … где же компот? – Лариса не заметила, как заговорила во весь голос.
- Компот в бутылочке из-под кефира.
Ларисе нужно было изловчиться протиснуться мимо матери и одновременно не задеть колонку коробок с обувью, перегородившую весь коридор.
- Ларочка, тебе завтра в утреннюю?
Сантиметр за сантиметром, к черту осторожность. – Мама! – ее крик слился с шумом падения обувных коробок. – Зачем надо было здесь выставлять?! Я сегодня в утреннюю.
Лишь в такие экстремальные моменты осознаешь, как мала и неудобна квартира. Однако,  мамочка у стены оказалась, как нельзя кстати. – Мам, стой, пока я не разберу коробки.
Но Мария Сергеевна напомнила о себе раньше. – Ой, Ларочка, кто это?
Мать все-таки ее не послушала, поэтому коробки им пришлось собирать сообща.
- Это кто? – кивнув головой в сторону спальни, за дверью которой скрылся Макс, старшая Корчагина растерялась, - Ларочка, что это за голый парень у тебя по квартире мотается?
- А .. это квартирант, комнату ему сдаю.
- Зачем, доченька? Хлопоты себе новые наживаешь только.
Запричитала мать. – Деньги нужны, вот и сдаю. Трудно догадаться? Извини, не рассчитывала, что квартирант станет в голом виде разгуливать по квартире.
С аппетитом закусывая, Лариса расслабилась. Мама теперь порядок наведет. После вкусной еды Ларису разморило. Заболеть, что ли? Можно будет с чистой совестью на работу не ходить. – Мама, а ты завтра опять к Ленке уедешь?
Мария Сергеевна укоризненно покачала головой, - Доченька, меня огорчает твое негативное отношение к нашей родственнице. Тетя Лена – твоя родная тетя.
Лариса перебила, - Лучше бы она умерла. Тебе бы квартира ее досталась, а потом ты бы ее мне завещала, - очутившись вместе с мамой на пороге спальни, Лариса сделала признание, - Вон он, грабитель, по вине которого тебе пришлось на такси ночью разъезжать.
Успев сориентироваться, Максим мгновенно юркнул под одеяло.
- Я, пожалуй, откажу проходимцу в жилплощади, тем более, что денег с него последнее время никаких.
Переведя озабоченный взгляд на целую галерею выстроившихся позади коробок, старшая Корчагина, легонько коснулась лежавшего под одеялом. - Молодой человек, может, подсобите?
Ее призыв остался без ответа. Максим притаился, еще плотнее завернувшись в одеяло.
- Плюнь на него, мам. Он – трус и привык жить за чужой счет. 
А ведь еще недавно, она сама ему в том потворствовала, баловала, словно малое дитя. Но мужчина, каким бы любимым он не был, не должен опускаться на детский уровень, иначе женщине придется принять на себя его функции. А где же мамуля? Перемещаясь вслед за ней, Лариса отмечала положительные изменения. Каждая вещь заняла, наконец, предназначенное только для нее одной место. Мама навела порядок, и вместе с тем, обозначила горизонты на будущее. Их маленькая, старая квартирка нуждается в ремонте. Решено, следующий муж начнет свое водворение сюда с того, что будет приводить двушку в надлежащий вид. Вот, только, где найти сказочного принца?
Не везет ей с женихами, никак не могут они прийти к обоюдному согласию. Еще раз пережить нечто подобное, что имело место на недавнем сватовстве, и недругу не пожелаешь. В один вечер с ней произошла куча всяких неприятностей. На нее опрокинули тарелку с салатом, хозяйская собака измазала ее слюнями, а когда Лариса отправилась в ванную комнату для того, чтобы привести себя в порядок, едва не поплатилась за излишнюю самонадеянность. Хорошо, что с кранами ей воевать не пришлось, но, едва ли это обстоятельство послужило пленнице утешением. Лишь проведя полчаса в одиночном заточении, Ларисе удалось привлечь к себе внимание. Выяснилось, что даже краткосрочная изоляция не прошла для нее бесследно. К моменту ее возвращения из ванной, сватовство оказалось делом решенным, вот только невесту забыли поставить в известность об изменении в планах. Жених ее, бравый лейтенант не терял времени зря. Он выбрал для себя вторую половинку, она оказалась хорошей знакомой Корчагиной. «Вот ведь, Ларочка, тебя опять опередили», посетовала ее мама. «Еще неизвестно, кому больше повезло», смекнула подруга. Хорошо, что хоть кто-нибудь ее понимает. Подружка пыталась ее утешить, но не с той стороны подошла к осуществлению задуманного. Для того, чтобы возвыситься самой, необязательно унижать окружающих. Но, ни хозяева, ни гости не обращали никакого внимания на достоинства потенциальной невесты, а просто сделали вид, что она явилась на сватовство в качестве гостя. Некому я не нужна, к такому неутешительному выводу пришла Лариса, а посему буду поступать с людьми так, как они со мной обходятся.      
- Ложись, Ларочка, хоть часок отдохнешь.
Мать еще что-то старалась ей внушить. Лариса ее не слушала. Включенное радио заглушало материнские нравоучения. Удивительно, как мать не возьмет в толк, что ее миссия на сегодня выполнена. Пора отправляться назад. Ради тихого разрешения назревающего конфликта, Лариса была готова возложить на себя роль домохозяйки. Пусть мать уяснит, что только она сама вольна распоряжаться своей судьбой, и никаким свахам, ни тем более Вальке, поменявшейся с ней сменами, Лариса своего не уступит. – Мам, уходи.
Сейчас начнутся причитания, хотя она весьма понятно объяснила матери. Тогда почему эта, похожая на бульдожью физиономия трясется, вперив в нее тяжелый взгляд? Подумаешь, назвала ее при свидетелях домработницей. Разве она так далека от истины?
- Ларка, что это за баба?
Ей понадобилось всего пара секунд, для того, чтобы осознать, что он ей может быть полезен. И ради этого Ларисе придется терпеть забывчивость сожителя. – Не бери в голову, она – приходящая домработница. Макс, ты должен заехать за мной вечером.
Дальновидные планы она на него строила, за ответное обещание с него никто денег не возьмет. Наоборот, ему продолжают верить, а стало быть, в накладе он не останется. Как же ей не хотелось сегодня выходить из дома. В самом деле, почему бы ей не позволить себе маленькую слабость? Именно сегодня придут две практикантки из медицинского училища. Вальке, или кто там сегодня будет на съедении, будет полегче. Практикантки для того и существуют, чтобы разгружать издерганных медсестер. Дома, увы, ей самой придется возложить на себя роль практикантки. Для этого ей придется сыграть униженную и оскорбленную, причем без всякого притворства. Обида была написана на ее лице, и пусть он где-то там, сзади, но провинившийся получит по заслугам!
Посмотрим, у кого упорства больше. Сдался, все-таки. Она в том не сомневалась. Легкие, неуверенные прикосновения почти убедили ее в том, что победа будет за нею.
- Лариса, Ларочка, у меня вчера страшно раскалывалась голова и я, не контролируя себя, наболтал, не бог весть, что …
У нее уже родился соответствующий вопрос, но рано. Пусть он еще помучается. А будут ли приняты его извинения или нужна еще одна попытка?
- Лара, прости. Мне вчера подфарник разбили, кожу на сиденье поцарапали, тут ангел озвереет, не то, что.
Опять молчание. Только теперь Макс должен умолять ее, каясь во всех смертных грехах. Обернувшись, она натолкнулась на горящий взгляд гоночного джигита. – Я должна тебя похвалить за решимость?
Он вопрошал лишь глазами, приближая свое растерянное лицо к ее злорадной физиономии.
- Как же, подвиг совершил, и не вырвало. Может, мне тебе за это на бензин скинуться?
На ее бывшего было забавно смотреть. Целая гамма чувств, от робости до стремления во что бы то ни стало обрести желаемое, сменялись друг за другом, провоцируя на необдуманный риск, о котором потом, возможно, придется сожалеть всю жизнь.
- Садись, пиши.
Неплохая мысль, жаль, гарантии никакой, но эффект от ее воплощения на бумаге сногсшибательный. Вон, как у благоверного глаза округлились. Кажется, он сейчас все, что угодно готов подписать, сочинить, разработать. Я возьму, и этим воспользуюсь. – Пиши. Я, такой-то, такой-то, в присутствии свидетеля, обязуюсь, - голос Ларисы прервался, стоило ей прочесть написанное, - Макс, ты что пишешь? Я же сказала себя написать.
- Как ты говорила, так я и сделал. Чего дальше?
Лариса была близка к истерике. Видел бы лихой джигит себя со стороны. Дурацкое положение, в котором он по собственной глупости очутился, не снимало с него ответственности. – Исправил? Ладно, сойдет. Пиши дальше.
Она все-таки добилась беспрекословного исполнения задуманного. Если кому поведать о написанном, смеху будет. Перечитывая каракули Макса, Лариса подытожила, - Вот теперь, дорогой, если тебя опять выворачивать будет, противогаз приобретешь за свой счет.
- Да я, что, Ларка, я ничего такого не собирался делать. Я чего думаю, давай с тобой просто жить, как раньше.
- За мой счет? Долго ты, наверное, дуру вроде меня искал.
- Почему? Так все живут, – лихой джигит еще не полностью распростился с робостью, потому не ведал, чего еще стоит ожидать от той, кто ежесекундно превратится из жертвы в хозяйку положения.
А ведь он, по всей видимости, не понимает, каким дураком смотрится. Потрясая перед внезапно окаменевшей физиономией исписанным листочком, Лариса вопрошала, - А можно ли этому верить?
Ответчик не спешил удовлетворить ее любопытство. Им обоим было давно известно все друг о друге. Пока Макс соображал, чтобы такое выдать, во что Корчагина, несомненно, поверит, хозяйка положения все решила за него, - Подвезешь меня до больницы.
Заболеть у нее не получится. Тех денег, что привезла мать, хватит дня на два, а дальше?
- А сегодня собирался прогулять институт.
Вряд ли, на работе удастся у кого-нибудь занять. Единственный, у кого есть деньги – «Стог», но у него просить бесполезно. Пожалуй, она сегодня тоже на работу не выйдет. Вот и погода не ахти, в случае чего можно будет свалить на неблагоприятные метеоусловия. – Макс, у тебя такое бывало, ничего неохота делать.
Она почти не сомневалась в ответе приятеля, и спрашивала лишь для того, чтобы разговорить Макса. Будучи пристыженный ее мамашей, Макс прилагал усилия к тому, чтобы понравиться дочери. – Хочешь, я сделаю тебе татуировку?
- Чего я буду с ней делать?
- Это модно. Тебе станут завидовать. У меня тату на лопатке, а ты можешь сделать себе …
- На заднице. Здорово, мне уже нравится, особенно, если в туалете будет место для подглядывания.
Наконец, хоть улыбнулся, стало быть, еще не так безнадежен. Я его поддержу, чем смогу.
Макс воспринял реакцию подруги по–своему, - Ты сейчас улыбнулась, и мне припомнилось детство. В детском саду в туалете мальчишке сделали дырочку и подглядывали за девчонками.
- Ха, подумаешь, за девчонками! У нас пацаны за взрослыми тетками подсматривали. У кого шире задница, тот и добрее.
И вдруг Макс внес неожиданное предложение, - Лариса, давай устроим вечеринку, позовем ребят, я видик раздобуду.
Продолжительный вздох и то, что за ним последовало, вынудило Макса прикрыть ладонью рот. Может, не будет так противно, как раньше. – Я согласна, но соберемся у твоих ребят. 
Максима передернуло. Того и стоило ожидать. Хорошим быть легко за чужой счет. – Ладно, проехали. У меня есть идея лучше. Предлагаю собраться в больнице.
Полчаса спустя двое влюбленных голубков расправлялись с остатками обеда, немного дополненным, после того, как над ним поколдовала Лариса.
- Из чего сделаны голубцы?
Лариса с подозрением созерцала за тем, как Макс ковырялся в тарелке. – Из риса и мяса. А чего ты там ищешь?
В следующую минуту Ларисе осталось сглотнуть слюну, наблюдая за тем, с какой быстротой исчезали разделанные на составляющие ингредиенты. Забавно, друг, по всей видимости, на рекорд идет. – Макс, - позвала она, усмехаясь. 
Сквозь набитый рот он пробубнил нечто невнятное. Его ответ она разобрала по губам и тут же задала новый. – Еще пару съешь?
- Давай.
- Обязательно, когда будет, что предложить. Макс, ты так остервенело ел, нет, я бы сказала, жрал, как будто неделю до этого голодал. 
Размазывая по подбородку стекающий жир, Максим не удержался от того, чтобы довольно рыгнуть. – Пардон.
- Фу, а еще мне выговаривал.
- Ларка, ты меня не слушай. На меня иногда раздвоение личности находит, и я начинаю выражаться словами своих предков. Они у меня учителя, причем оба. Представляешь, что за счастье, когда тебя воспитывают все двадцать четыре часа в сутки. Хочется сбежать на край света. Из меня тоже хотели сделать препода.
- А ты? – скорее из вежливости, чем по интересу спросила Лариса.
- Я сказал, что быстрее сбегу в армию канавы рыть, чем буду разгуливать с указкой среди ковыряющих в носу недоносков. В МАДИ я попал случайно. После окончания школы ткнул пальцем в первое попавшееся на глаза объявление о наборе студентов и угодил, куда следует, и не жалею. То, чему учат, в жизни пригодится.
- А ко мне ты как относишься?
Его ответа она ожидала с опасением. Неужели он вновь повторит ей ранее сказанные гадости?
- Ты – девчонка неплохая. С тобой легко, не надо претворятся, не то, что с родителями и им подобными. Тогда я становлюсь «правильным» мальчиком. Ларка, я у тебя еще поживу?
Главного она так и не услышала. Он специально, с дальним прицелом обходит скользкие темы стороной, или ему неловко о том говорить? Долго гадать Ларисе не пришлось. Максим разоткровенничался. – У меня никого нет, понимаешь? Меня женский пол не интересует.
Медленно до нее стал доходить смысл услышанного. Те странности, которые ранее вызывали у нее лишь неопределенные подозрения, постепенно стали вырисовываться в конкретные представления. Танцы, охи, вздохи, и, если между ними происходила близость, то ее инициатором всегда была она. Само соитие он осуществлял автоматически, словно качался на тренажерах, и это в те мгновения, когда все тело Ларисы била дрожь от переживаемого вожделения. Ей надо было бы прямо спросить у него: ты голубой? Вместо этого Лариса задала более конкретный вопрос о его планах на будущее.
- Не знаю. Если говорить о ближайшем, то сегодня гуляю, а завтра, как обычно, в институт. Проблема есть, - Максим умолк, подбирая слова, при этом, искоса поглядывая за Ларисой, будто в ожидании чего-то. Выглядел он настороженным.
- Деньги. Многим эта проблема хорошо знакома. Я ее решаю, не отходя от рабочего места, - поймав вопрошающий взгляд, Лариса добавила, - Хочет клиент качественные услуги, да еще вне очереди, извольте. Но только после того, как бумажка с профилем Ильича незаметно перекочевывает из его кармана в мой. «За просто так ничего не делается. Хорошая работа должна соответствующе оплачиваться» - избитые истины, не требующие доказательств и сотни раз проиллюстрированные в классических произведениях. Не веришь? Правильно, в жизни надо все подвергать сомнению, только так можно постигнуть истину …
- Что ты называешь истиной? То, что нашло понимание у толпы. Для таких, как мы с тобой, подобное – не показатель абсолютизма. Истина, подожди, я скажу. Истина это то, что помогает нам жить, то, что латает дыры, светит в темноте, греет, когда холодно.      
-  Меня не греет осознание того, что я не такая, как остальные, и тебе, думаю, от этого жить не легче. Могу тебе кое-что подсказать, - прочитав интерес на лице собеседника, Корчагина продолжала, - Возьми в институте справку о том, что ты – студент дневного отделения. С ней и с листком успеваемости я отведу тебя к нашему заведующему отделением. Будешь подрабатывать санитаром.
- Горшки выносить? Нет. Много за это не заработаешь, а за «спасибо» одни только дураки работают.
- Могу устроить в морг, там горшков нет, одни синие пятки. Если санитар за воротник не заливает, получает очень даже ничего.
Максим ответил категорично, - Нет. Покойников не уважаю.
- Чудак, - усмехнулась Лариса, - Это же самые сговорчивые клиенты, они не пойдут строчить на тебя жалобы, не потребуют замены полотенца, не обосрут унитаз в сортире, не набросают бычков в углу коридора. Я сама бы ушла в морг, но там женщины не востребованы.
- Я, Ларка, устроюсь в таксопарк, вот только права получу.
Вот это да! Оказывается, Макс без всяких документов на своей мотоциклетке гоняет. А она все никак не соберется попросить научить ее. – Макс, а ты на машине рулить умеешь?
Ехидно выпяченная нижняя губа, дала понять собеседнице о том, что она спросила совершеннейшую глупость. – Так же, как ты на своих двоих ковылять по больничным коридорам.
- У нас есть старая «Победа», по-моему, мне ровесница. Она лет тринадцать, как отец умер, стоит. С ней еще можно что-нибудь сделать?
По ее тону выходит, что она якобы не спрашивает, а констатирует вероятный расклад дел. Макс согласно кивает головой. – Надо взглянуть на машину.
Она ему понравится, в том Лариса почти не сомневалась. Мало отыщется людей, которые откажутся от дармовщинки, пусть даже в глаза они, с пеной у рта будут твердить, что «блага нужно заслужить». В уме, как правило, каждый считает, зарабатывает пусть кто-нибудь другой, а ему, дорогому все достанется просто потому, что он лучше остальных. Вот обучится, и сядет за руль сама. Сколько раз, в детстве она представляла себя на водительском месте. Легкое нажатие на педаль газа, и автомобиль трогается с места, сначала медленно, потом все больше разгоняясь. Как это чудесно, нестись навстречу ветру, провожая искушенным взглядом встречные пейзажи, любуясь собственным превосходством.
- Ты что ищешь?
Вопрос, заданный Максом, вернул ее с небес на землю. Как она заранее не допустила мысли о том, что мать могла переложить ключ зажигания, а чтобы ответить на вопрос: куда, надо представить себя хранительницей ключей.
- Макс, ты в детстве играл в «холодно – горячо»? Присоединяйся ко мне.
Откинувшись на спинке стула, Макс лениво ковырял булавкой в зубах, - Что ты ищешь?
- Ключи, - Лариса неохотно посвятила приятеля в подробности своих поисков. Лучше бы он искал без всяких расспросов, так скорее будет. - Давай помогай.
Но Максим не сдвинулся с места. Единственное, чем он шевелил, был язык. – Где ранее лежали ключи?
- Ну, в серванте, какая тебе разница, - раздосадовано пояснила Лариса. – Не понимаю, разве тебе не все равно, от того, если ты будешь знать, где они ранее были?
Господи, чего она так на него накинулась? Парень ни при чем. Хочет помочь, не прилагая к тому усилий, - Макс, залезь на антресоли.
- Зачем бессмысленно блуждать по квартире? Давай рассуждать логически. Куда твоя мать обычно привыкла прятать ценные вещи?
- Не знаю, я за ней не шпионю. Посмотри их в шкафу.
- Куда твоя мать реже всего залезает? Припомни.
Последнее время, перед их с Иваном разводом, мамочка, проявляя чудеса изобретательности, прятала ценные вещи, вернее, их остатки, в самые нелепые места. – На антресолях она реже всего и бывала. Хочешь, проверь.
Пусть поглядит, а она пока залезет туда, куда мать пару раз прятала деньги от вездесущего Ивана. Охо-хо, это когда они были-то, денежки! Они, родненькие, в вечной мерзлоте всего и пролежали пару, тройку деньков. Потом их все-таки Ванька отыскал. Последние семьсот рубликов, скопленные за три месяца, исчезли моментально. Того и следовало ожидать. Собрать еще раз такую сумму, нереально, хотя, на самом деле, это – сущие пустяки, копейки.
- В сливном бачке посмотри.
- Деньги-то? От них бы там остались одни воспоминания. Я ключи зажигания ищу. Как ты думаешь, где они еще могут оказаться?
- Это зависит конкретно от кого их хотели утаить. Мать твоя кому не доверяла?
- Бывшему моему. Он выпивал на наши деньги, воровал все, что плохо лежало. Поначалу делал это виртуозно, а потом совсем обнаглел, таскал буквально из-под нашего носа. Мы с матерью стали прятать все ценное. Я прятала обычно по полочкам, а Ванька, гад, легко находил. Мамуля более изобретательна, кроме того, у нее больше возможностей контролировать спрятанное.
Весь день они с Максом скрупулезно обыскивали квартиру, все подсобные помещения, к сожалению, без толку.
- Ты машину свою давно видела?
Лариса была в растерянности. Наверное, она хочет очень многого. Может, мать давно продала папину «Победу»? Своим недоумением Лариса поделилась с Максом. – А не спросить ли мне об этом напрямую у мамы?
И тут Максим сказал такое, что заставило Ларису призадуматься, - Нет, Макс, это слишком невероятно, чтобы оказаться правдой. Мать меня боготворит.  Зачем ей от меня ключи прятать?
Макс стал увиливать от прямого ответа. – Мамаша не от тебя прятала. Она …
- Молчи!
Следующие несколько минут Лариса беспорядочно, как заведенная вращала телефонный диск. Если предположение Макса верно, ключи могут быть там, где искать их не придет в голову ни одному здравомыслящему человеку. – Понимаешь, Макс, мне толком и спросить-то не у кого. Мне не хочется, чтобы о моих поисках стало известно матери.
- А что должен делать я?
Лариса не дала ему повод сомневаться в ее ответе, но такое он вообразил бы себе лишь в приключенческих снах. Ее мамаша, бесспорно, обладала буйной фантазией. Додуматься до такого, а главное, сохранить свои планы в тайне, для этого, кроме предусмотрительности нужны решительность и отсутствие предрассудков. Хорошо, что любопытные подробности открылись ему до того, как они с Ларисой определились в своих отношениях.
Когда Ларка предложила он, не раздумывая, согласился. Лишь позже, когда колесо фортуны было запущено, он понял, что увлекательная игра становится опасной. «Встретимся у ворот», при расставании промолвила Лариса, а Максиму оставалось только гадать, почему она не пожелала составить ему компанию, направляясь к месту своей работы.