Вещий Олег. Глава 21. Правосудие под вопросом

               
               

      
         Разбудил Екатерину Алексеевну шум возбужденных голосов в коридоре. Похоже, что там собрались все, за исключением ее. Накинув на себя халат, она поспешила призвать детей к порядку. Еще в большем неистовстве, чем молодое поколение, находился глава семейства.
- Назовите мне, у кого, сколько денег и что еще пропало?
Не на всех распоряжение отца оказало должное действие. Женя не тронулся с места. Не найдя своим рукам достойное применение, просто засунул их в карманы.
- У меня нет денег, - призналась Лена. – Я хотела попросить у мамы на дорогу.
- А я прошу денег у мамы редко, - оправдывалась Ксения. -  А сейчас они мне, вообще, не нужны.
- Врешь, - одернула сестру Лена. – Ты у меня только вчера клянчила.
- Да ты – известная жадина. Проще у прохожего в долг попросить, чем у тебя, - обиженная Ксения была зла на сестру. – Мама, а Ленка полночи в сортир бегала, это потому, что торта обожралась.
- Лена, Ксения, прекратите ругаться, - обведя домашних требовательным, и одновременно ласковым взглядом, Екатерина Алексеевна поведала, - У меня из кошелька вчера пропало восемьсот рублей, и взял их кто-то из вас.
- У меня пропало две тысячи рублей, - следом призналась Настя.
- Да у тебя в кошельке никогда более трех сотен не бывает. А о пропаже ты говоришь, чтобы на тебя не подумали.
К обсуждению присоединился Константин Петрович, - Лена, ты на сестру нападаешь потому, что у тебя самой совесть не чиста.
Тень испуга мелькнула на лице обвиняемой. Ее не мог вчера никто видеть. Когда брат и сестры уснули, а родители выясняли отношения, она не теряла попусту времени. Приняв, как должное мысль о собственной неуязвимости, Лена со смиренным видом промолвила, - Твои обвинения мимо цели. Ничего я ни у кого не брала.
- А Настя и подавно. Она всю ночь проплакала, - вступилась за старшую сестру Ксения.
Не выдержав позора разбирательств, Настя ушла в детскую. Ее уход был воспринят неоднозначно. – У нее украли деньги, и потому она решила отыграться.
Екатерина Алексеевна укоризненно покачала головой, - Сколько в тебе злости, Лена. Настя расстроилась из-за брата, ссоры с папой, а ты злорадствуешь. Взял деньги кто-то из вас….
Константин Петрович добавил, - Двоих. Проще всего украсть деньги было тебе, - указательный перст уткнулся в среднюю дочь, - И Евгению.
- Почему подозревают только нас двоих? – возмутились одновременно несчастливчики.
- Вы дали повод себя подозревать, - непреклонный тон Константина Петровича лишал Лену и Евгения возможности уйти от ответственности, а это то, чего они более всего боялись.
- Костя, прежде, чем обвинять, надо проверить у них карманы.
- А заодно и у остальных.
Дополнение главы семейства вызвало недоумение на лица собравшихся. Неужели детская непосредственность и кристальная честность тоже под подозрением? Проверка верхней одежды и личных вещей заняла немного времени. Каждый из четверых подозреваемых испытывал разные чувства: Настя, к тому времени присоединившаяся к остальным – благородное негодование, Лена – страх разоблачения, Женя – полную безучастность, но не исключено, что она была показанной, Ксения – любопытство, купающееся в жажде мести. Одна Екатерина Алексеевна до последнего рассчитывала, что выстроенная цепь обвинения – всего лишь чьи-то злые происки.
Вскоре, на глазах у всего семейства, из кармана пуховика, принадлежащего Лене, Константин Петрович извлек две тысячи рублей.
- Мне их подбросили, нарочно! – обведя родственников глазами, полными слез, Лена с ненавистью воскликнула, - Вы лжете! Я ничего не брала.
Не обращая внимания на ее истерику, Константин Петрович спросил Ксению, - Скажи, как быстро ты заснула?
Проведя ладошкой по коротко стриженным, темным волосам, словно пытаясь смахнуть все отвлекающие ее от любимого волейбола хлопоты, Ксения быстро дала ответ, - Я почти не спала. Настя, - обратилась она к сестре, - Я слышала, как ты плакала, но не решилась тебя пожалеть. Зато я видела, как Ленка, почти бесшумно слезла с постели и вышла в коридор. Ее долго не было. Сначала я решила, что Ленка мучается поносом, а теперь я думаю, что она воровала деньги.
- Понятно, - промолвил Константин Петрович, но не спешил обнародовать свои выводы. Взгляды присутствующих были обращены к нему, какие-то из них взывали в нетерпении, другие – молили о пощаде, но находились и те, кто заранее был уверен в собственной непоколебимости.
- Костя, не молчи.
- Настя, ты подтверждаешь, что горечь не дала тебе уснуть?
Взор темно-карих глаз благодарил за проявленную деликатность, - Да, папа, я тоже видела, как дверь комнаты тихо приоткрылась и спустя какое-то время вышедшая возвратилась.
Ксения возмутилась, - Настя, почему ты прямо не говоришь, что это была Лена?
- Потому, что я не уверена, что из комнаты ночью выходила именно она.
- Ничего себе! Значит, ты во мне сомневаешься? Как ты можешь….
- Девочки, прекратите, - урезонивала Екатерина Алексеевна.
- Настя, я же никогда не крадусь, так делают только нечестные люди.
- А что же молчит наш единственный братик? За тобой, Женечка, подглядывать некому.
Презрение, смешанное с высокомерием, было лучшим ответом на ехидное замечание Лены. Однако, для остальных ее реплика была вовсе не безразлична. Ледяным тоном, заведомо вынуждая невольного собеседника усомниться в собственной неуязвимости, старший Зарубин спросил, -  На какие деньги ты жил все это время? Я, кажется, к тебе обращаюсь, Евгений, - добавил он пару секунд спустя.
- Я …подрабатывал, раздавая рекламные листы, получал стипендию, - уловив едва различимые знаки, легким движением пальцев, которые подавала ему Настя, Евгений своевременно умолк.
- Когда ты лег спать, в каком часу? – продолжал расспрашивать отец.
- Почти сразу же после окончания разговора на кухне.
- Стало быть, у тебя также была возможность и повод для того, чтобы залезть в чужой карман.
- Но у меня ничего не нашли, - защищался Женя. Понимая, что у него здесь только один союзник, он мысленно взывал к ее благородству.
- Ты мог спрятать деньги в тайник, но, - Константин Петрович предупреждающе поднял руку, - Ты этого не сделал, а решил свести счеты… с Леной.
- Верно, - средняя сестра пару раз хлопнула в ладоши, - Он давно меня ненавидит.
- Причем тут ненависть? Ее испытывают по отношению к достойным людям. А ты … ты просто презренное существо, выживающее за счет других.
Изменившаяся в лице Леня  пролепетала, - Мама, почему он так говорит обо мне?
Екатерина Алексеевна присоединилась к вопросу, - В самом деле, сынок, Лена ничего плохого тебе не сделала.
- Она только сует нос не в свои дела.
- Учти, он не такой длинный, как у некоторых. Я поняла, это Женька стащил у Насти деньги и подбросил мне.
- А ты взяла деньги у мамы, пока мы с ней разговаривали на кухне, а Женя спал, - при всей конфликтности ситуации Константин Петрович мужественно сохранял спокойствие.
- Нет, папа, ты ошибаешься. Я не спал, - повернувшись лицом к Лене, Евгений обратился непосредственно к ней. – Тебя это не пугает?
- Меня это не интересует, - с вызовом ответила Лена.
- Хорошо. Тогда я сделаю признание. Я следил за тобой и видел, как ты копалась в чужих вещах.
- Врешь. В темноте ты не мог ничего видеть, - отпиралась Лена.
- Я пытался уснуть, но не смог, привлеченный неясными шорохами из коридора. Я подглядывал за тобой, что было нетрудно сделать. Гостиная, где я ночевал, комната проходная, без дверей, так, что я тебя слышал и видел, а ты меня – нет.
Екатерина Алексеевна в изумлении промолвила, - Лена, я никогда не отказывала тебе в карманных расходах. Как ты посмела воровать? – полное лицо домохозяйки запылало справедливым негодованием.
- Я не воровала, - в голосе оправдывающейся проскальзывал страх разоблачения.
- Просто попросила у мамы взаймы, без спроса.
 Ехидство Жени осталось без внимания.
- Лена, показывай все свои вещи, - распорядился Константин Петрович.
Девушка нехотя подчинилась. Все равно, они ничего не найдут. Кропотливость, с которой отец и мать копались в ее сумке, верхней одежде, проверяя карманы, полку с бельем, наводила на мысль, что они поверили Женьке. Ксения, Настя и Женя стояли рядом. Лена тревожно наблюдала за действиями родителей. Она правильно сделала, что спрятала деньги в лифчике. Им ни за что не догадаться. Ловя на себе презрительные и негодующие взгляды, Лена с обреченным нетерпением ожидала окончанием экзекуции.
- Костя, я в их комнате все проверила, даже под простынями, под ковром, в косметичке. Ничего.
- Мам, Ленка могла деньги на кухне спрятать, - подала идею Ксения.
Константин Петрович усомнился, - Мы с мамой на кухне разговаривали.
- Так она украла, пока вы болтали, а спрятала, когда вы отправились спать, - предположила с каким-то злорадным энтузиазмом Ксения.
- У тебя, наверное, опыт есть, поэтому ты такая изобретательная, - изворачивалась Лена. Положение ее становилось весьма шатким. Все домашние были настроены к ней враждебно.
Ксения не унималась, - Мама, нужно в кастрюлях посмотреть, проверить мешок с картошкой.
- И унитазный бачок, - дополнил Женя.
Реплику его никто не воспринял за шутку. Напротив, Жене вскоре пришлось пожалеть о ней, особенно после того, как его одернул Константин Петрович, - С тобой мы позже разберемся. Выясним, в чем кроются корни твоей неприязни к сестре?
На этот раз Жене хватило ума промолчать. Цепляясь, словно утопающий за соломинку, Евгений подбросил родителям идею, которая только, что внезапно озарила его, - Вы ее саму обыщите.
Предложение было воспринято с негодованием и первая, кто возмутилась была Настя, - Это унизительно. Так поступают только с преступниками.
И с Ленкой, мысленно добавил Женя. Ее жадность должна быть наказана, а справедливость восторжествовала. Жаль, что его мстительная затея не имела тех результатов, на которую он рассчитывал. Вот ему, похоже, не повезло больше всех. Настя лишит его своего покровительства. Блага, что скрывались за этим понятием, были ему просто необходимы. Прежде всего, стоит выяснить с ней отношения с глазу на глаз. Разочарование еще ждало Евгения впереди. Вслед за обыском в вещах Лены его вещи также подверглись осмотру. Незаметно, не привлекая к себе излишнего внимания, Евгению удалось переговорить с Настей, сделать это с глазу на глаз было практически нереально. Сидя в гостиной на диване, они оба уткнулись в телевизор, пока остальные умывались и готовились к завтраку.
- Настя, что нам делать?
Отчаяние уже коснулось благородного чела девушки. Ее прекрасные, карие глаза были мокрыми от слез. То были слезы раскаяния и безысходной печали. Она непорядочно поступила по отношению к отцу, бросив его накануне подписания сделок. – Мой друг, я теперь так же, как и ты, без работы. Но еще больше, чем наши беды, меня беспокоят планы отца, осуществление которых из-за моего опрометчивого поступка, поставлено под большое сомнение.
Впервые сегодня лица Евгения коснулась нежность, это изысканное чувство родилось в его душе, в ответ на переживание его любимой сестры, - Настя… Настя, ты могла бы обойтись без жертв. Может, не надо ехать со мной в Малаховку? Похоже, что и мне туда ехать не суждено. Да, не смотри, пожалуйста, на меня, как на предателя. Денег-то у меня для того, чтобы заплатить отцу, нет. За неделю подзаработаю на раздаче рекламок и …
- Олег будет голодать все это время?
Евгений с восхищением и одновременно с определенной долей сомнения взирал на сестру, - Как же ты его любишь! Дурень я. Предлагал тебе подыскать для него богатую невесту. И за что Подушкину такое счастье?
Узнав о чувствах, которые его сестра испытывает к лучшему другу, Евгений растерялся. Любовь – это, своего рода, сумасшествие, предугадать исход которого не представляется возможным. Отношения между помешанным на любви тем, кто позволяет себя любить, еще более непредсказуемы. То, что Олег не испытывает никаких симпатий к его сестре, было очевидным. Из-за своей стыдливости, столь не свойственной современным девицам, Настя не позволит себе ничего лишнего, конечно же, она будет скрывать от Олега свои чувства. А вдруг, он захочет над ней посмеяться? Наобещает золотых гор и бросит ее? ….Нет. Он этого не посмеет, потому, что я не позволю ему. – Настя, не плачь. Я некому не скажу о твоей тайне. Ты переживаешь, что Олег будет голодать? Не переживай. Он знает, где находится мой тайник с деньгами. И не воображай, что Подушкин столь щепетилен. Если ему приспичит, он залезет и возьмет деньги.
Потупленный взор сестры, ее затянувшееся молчание давало большой простор его фантазиям. Неужели она горюет о несбывшейся мечте провести новогодние каникулы с Олегом на даче? Но она может уехать немедленно, ей никто не препятствует. Деньги ее найдены, и все это благодаря ему. Так, что он частично отплатил ей за те хлопоты, которые причинил ранее. – Настя, в Малаховке вполне могут работать нотариальные конторы. Ты непременно устроишься в одну из них, - однако, Женя заметил, что слова утешения не возымели своего действия. Она горевала по-прежнему. – Настя, чем я могу тебе помочь?
В лучах разборчивого зимнего солнца, опускающего позолоту все ниже по ее распущенным волосам, она выглядела настоящей принцессой. Грусть, оставившая отпечаток на ее скромном личике, придавало ему еще большее очарование. Евгений невольно залюбовался ею. – О чем ты думаешь, сестренка?
- О том, сколько нас впереди ждет трудностей.
-  Главная трудность: где раздобыть денег? У меня немного отложено, но они должны пойти на оплату курсов. Нелегко найти подходящую работу. Время подготовительных занятий часто совпадает по времени, вряд ли, какой работодатель согласится под меня подстраиваться.
- Ты будешь готовиться, а я – зарабатывать деньги. Когда ты станешь самостоятельным, возможно, мне понадобиться твоя помощь.
- Настя, в Малаховке ты со своими способностями много не заработаешь. Может, тебе в Москве остаться? Я буду заходить иногда домой, и мы сможем с тобой видеться.
Предложение Жени устраивало Настю, но как воспримет его мама, до сих пор считающая Женю неспособным заботиться о себе самостоятельно. – Вам с Олегом, наверное, трудно поддерживать в доме порядок? – усомнилась Настя.
- Трудно, но Подушкин справляется. От нас двоих грязи немного, так, со стола прибрать, пыль смахнуть. Полов мы не моем, любим в магазин ходить, только Олег – жадина. Выбирает самое недорогое и немного. С меня скоро будут джинсы сваливаться. 
- Бедненький, - с улыбкой посочувствовала Настя. После театральных курсов тебя с удовольствием возьмут на роль манекена в любой бутик модной одежды.
Внезапное появление мамы привлекло их внимание. Оба ожидали, что же она скажет?
- Вот, дорогие, хотелось бы с вами обсудить: как нам жить далее?
Переглянувшись Женя и Настя пришли к единому мнению, высказать которое от имени обоих взялся Евгений, - Мама, Настя останется в Москве, будет работать в нотариальной конторе, а я …
Екатерина Алексеевна перебила, - Ты тоже останешься в Москве. В свободное от твоих курсов время пойдешь работать туда, где ты прежде раздавал листочки. Устраивает вас такой вариант, мои милые заговорщики?
И вновь брат с сестрой переглянулись, инициатива на этот раз исходила от Насти, - Конечно, мама. Спасибо за Женю, это, ведь ты, мама, уговорила отца, вот только … - Настя опустила глаза, так и не собравшись духом. Она с мольбой взглянула на брата.
Евгений быстро понял намек, - Мама, в Малаховке остался Олег, почти без средств к существованию. Надо бы ему помочь.
Лицо Екатерина Алексеевны приняло строгое выражение. Подчеркнутая холодность, звучавшая в интонациях ее голоса, отсекала всякие сомнения – судьба Подушкина ее не интересовала вовсе. – Олег тоже должен будет уехать с нашей дачи и, как можно скорее.
- Но, мам, ему же негде жить, - вступился за друга Женя.
- Ты ошибаешься. Он прописан в нашем районе. А я не жалею иметь разбирательства с его матерью, которая звонила мне пару раз и выговаривала. Олег что-то там натворил дома, получается, мы его укрываем.
При слове «натворил» Женя еле заметно вздрогнул, что не укрылось от чутких глаз сестры. Настя не решилась открыто выступить на стороне Подушкина, и постаралась привлечь к его защите брата. 
- Мам, но у него нет денег на проезд, совсем нет. Я к нему съезжу и передам, - увещевал матушку Женя.
- Сегодня на дачу собирается папа. Он заодно проверит, все ли там в порядке, и выпроводит, наконец, Подушкина.
Отчаянная борьба мыслей, от растерянности из-за бедственного положения друга до страха, руководствующегося чувством собственничества, овладело сознанием Жени. В более трудном положении пребывала Настя. Природная сдержанность и деликатность не позволяла ей раскрыть, пусть даже перед близкими людьми тайны своей души. – Мама, на даче хранятся нужные мне для работы документы. Женя знает, где они находятся. Он съездит вместе с папой …
- Нет, никто из вас в Малаховку не поедет, по крайней мере, в ближайшее время, - безапелляционно заявила Екатерина Алексеевна.
Сопровождаемые недоверчивым взглядом матери Настя и Евгений отправились на кухню, где Лена расправлялась с остатками торта. Отрезая ложкой куски от разных половинок, лакомка сейчас же отправляла их в рот и, до конца, не прожевав, глотала. Гримаса отвращения исказила на пару секунд лицо Евгения, Настя же проигнорировала сцену обжорства. С появлением на кухне облаченного в непривычную для себя одежду, джинсы и теплый вязанный свитер Константина Петровича, присутствующие оживились. Из детской выбежала Ксения. – Мама, почему ты разрешила Ленке смолотить весь торт? 
Поздно спохватившись, Екатерина Алексеевна выговаривала дочери, - Лена, я просила тебя оставить несколько кусочков.
- Ты сказала, что каждый возьмет, сколько ему надо. Вот я и взяла.
- А про остальных ты забыла? – не унималась Ксения.
- Давайте завершим обсуждение: кто, сколько торта съел и почему? – переведя взгляд на сына, Константин Петрович произнес, - Я хочу, чтобы ты вернул ключи от  дачи.
- А у меня их нет.
Старший Зарубин опешил, - То есть, как это нет?
- Они у Подушкина.
- Женя, почему ключи от нашей дачи находятся у постороннего человека?!
Евгений брякнул первое, что пришло ему в голову, - Пока он сторожит, ключи ему необходимы.
- Зачем?
- Он запирает дом, когда идет в магазин.
- Больше ему этого не надо будет делать.
Увидев, что отец уселся завтракать, а Ксения, Лена и мама еще не завершили утреннюю трапезу, Женя удалился с кухни. У него очень мало времени, ситуация, действительно, безвыходная. Обстоятельства подталкивают его к отчаянному шагу. Да, то, что он задумал, нечестно, но разве в жизни все происходит по правилам?
В родительской спальне он сперва заглянул в комод, секретер, но здесь ничего нужного не оказалось. Лишь открыв отцовский портфель, Женя воспарял духом. Ему было известно, что в боковом кармане лежало оно, маленькое, пластиковое сокровище. Осталось только проверить карманы отцовской верхней одежды. Каким-то шестым чувством он ощутил, что он находится под контролем. Обернувшись, Евгений никого не увидел. Облегченно вздохнув, он окинул напоследок уютный родительский уголок, прикидывая, чем бы еще здесь поживиться? В ящиках спального гарнитура лежали всевозможные документы, мелкие вещи, которые часто использовались женщинами не для того, на что они были рассчитаны. Деревянная, полированная шкатулочка, вряд ли, могла похвастать своим содержимым. Украшения, которые в ней хранились, были незамысловатыми, недорогими. Перебирая в руках янтарное ожерелье, серебряный браслет с нефритом, золотые сережки в виде сердечек позвякивая парой колец, Евгений даже не задумывался, какие воспоминания способны они пробудить у владелицы. Евгений быстро отверг желание воспользоваться дешевенькими безделушками. Шуму, когда выясниться их пропажа, будет много, а выручки – почти никакой.
Осторожно, прикрыв дверь спальни, Женя к своему неудовольствию, заметил сидящую на диване Настю. Взгляд ее, заранее осуждающий, насторожил его. Объяснять ей собственные действия, он не стал. Некогда. А на дверь детской пару раз оглянулся. Младшие его выдадут, если чего заметят. С замиранием сердца он отворил дверцу одежного шкафа. Где-то здесь, в его недрах куртка отца. Перебирая развешанную одежду, Женя вдруг замер. Слежка за ним была вполне ощутимой, у Жени даже появилась спасительная мысль – спрятаться в шкафу. От страха руки его, словно окаменели, несколько раз опускались в один и тот же карман.  Наклонив голову, он продолжал бегло изучать карманные внутренности. Скорее, скорее, мысленно подгонял он сам себя. Но карманы были пусты. Увлекшись, Евгений забыл об осторожности. Сильная рука обхватила его тонкое запястье в тот самый момент, когда, наконец, пальцы Евгения нащупали добычу.
- Катя, полюбуйся. Вот, кто воровал деньги сегодня ночью.
Отец! Его все-таки выследили, а Ленке повезло. Во взоре, обращенном к своему судье, не было и грамма раскаяния, одна лишь горечь поражения оставила след на его отрешенном от действительности челе. На крик главы семейства появились все домашние.   
С победоносным видом Лена произнесла, - Вот настоящий вор. А на меня думали.
- Ну-ка, выворачивай карманы. Катя, проверь все его вещи, - распорядился Константин Петрович.
Почему это должно было случиться, сокрушался Женя. Наверное, ему просто не повезло. Надо было переложить конфискованную у отца пластиковую карту, эта идея пришла слишком поздно.
- Вещи мы, вроде, все проверили. Пусто.
- А у меня улов, - Константин Петрович помахал перед лицом изумленной Екатерины собственной пластиковой карточкой сбербанка. – Вытащил ее из моего портфеля.
- И, скорее всего, собирался подбросить ее мне, - вовремя вставила Лена.
Несмотря на энтузиазм, с которым Екатерина Алексеевна принялась искать, огорчение ее сделанным неприятным открытием было вполне искренним. – Женечка, скажи, разве тебе чего не хватало?
Он почувствовал легкий укор совести, когда мама, со слезами на глазах расспрашивала его. С опущенной головой Женя промолвил, - Нет, хватало, но …
- Сгубила жажда легкой наживы?
- Нет. Папа, карточку твою я взял для того, чтобы ты не поехал на дачу, - свое оправдание Евгений произносил, глядя под ноги старшей сестры.
- Правда, Костя. Снять деньги с карточки, не зная пин-кода нельзя, - подтвердила Екатерина Алексеевна.
- Да причем тут дача и пин-код! Чтобы его выгородить, ты готова взять на себя его вину, - негодовал глава семейства.
-Успокойся, пожалуйста. Я его не оправдываю, но и решать его судьбу сгоряча, не позволю.
Он до последнего надеялся, что свое веское слово в его защиту скажет Настя. Вопреки его надеждам, сестра безмолвствовала. Осуждение ее он воспринял гораздо тяжелее, чем сочувствие матери. – Пап, я не собирался снимать с карточки деньги. Пожалуйста, поверь мне. И деньги у мамы из сумочки я не брал. Моя вина заключалась лишь в том, что я подбросил две тысячи  в карман Лене.
- Мам, пап, простите его, - попросила Ксения.
В сущности, Жене было безразлично, выгонят ли его из дома или придумают еще какое-нибудь наказание? Главное, что он сам перед собой остался честен. К обману его вынудила крайняя нужда. Все, что теперь ему скажет отец, неважно. От своей заветной мечты он не откажется ни за что.