Старые фотографии

.
                У конца и начала
                нет границ,
                и на фото увялом - 
                равных лиц.
                Бликов и очертаний
                зыбкий  свет, -
                даже дав им название,
                понимаем, - их нет!


     Я мечтаю о большом музее старых фотографий, куда можно было бы приходить, смотреть в глаза ушедшим и ощущать, как они смотрят в будущее. Эпоха за эпохой, год за годом... И пусть это будут обычные люди, а не знаменитости, - всё тогда воспринималось бы гораздо пронзительнее.
     Старая фотография. Черно-белая, с рваными краями, потерявшая краски… - это обещание, которое никогда не выполняется.  А детство было такое яркое и цветное!

     Хотя и в черном цвете можно разглядеть радугу. Ведь      рассматривание - это великое искусство. Можно смотреть - и не видеть. Можно сто раз пролистать альбом фотографий, и на сто первый понять, что в нем скрывается что-то таинственное и важное. Ведь старый альбом - это машина времени, которая может отнести любого в прошлое, напомнить о детстве, показать молодых родителей, смешных, в детских нарядах, бабушку и дедушку. А у кого-то найдутся и более старинные фотографии, и на пожелтевшем тисненом картоне предстанут патриархи рода: прабабушки, прадедушки, прадяди и пратети, люди иногда совсем не знакомые, когда-то связанные с вашей семьей узами дружбы, дальнего родства, соратничества. И даже чужие фотографии из прошлого трогают сердце и заставляют мечтать о чем-то ушедшем. Кто сказал, что машина времени невозможна? Открой старый фотоальбом!
     Иногда больно смотреть на свои фото. Кому-то из-за того, каким придурком он был раньше, другому — в какого превратился. Да, эти снимки можно отфотошопить, отретушировать. Но нельзя это сделать со своей историей болезни. Кардиограмма не ретушируется.
     Рассматривание старых фотографий — это словно прикосновение к истории своей жизни, забытые моменты всплывают в памяти и позволяют пережить их по-новому, - более зрело и мудро, чем это происходило на самом деле… И прелесть в том, что вспоминаешь только хорошее, а если плохое, то по-доброму…
     …пацан 10-12 лет в вельветовых штанах и, синей футболке, с пытливыми глазами  и торчащими  во все стороны вихрами. Внутри всегда жил бродяжий, неугомонный дух. Мне всегда казалось, что там, за углом, сейчас самое интересное. Худой, длинноногий, любознательный, непоседливый, улыбчивый,  влюбленный в птиц и зверей, и… внешне не очень ласковый. А в сердце было столько любви и нежности, что хотелось обнять весь мир.
     Тощее мясо, звонкие кости, полведра чистой кипучей крови, веснушки, веселые задорные глаза, беззубая улыбка, грязные ноги, честные синяки – мой портрет. Плюс  самокат и драная майка, сопли, горчичники, чай с малиной.  Детство. Уходящее вглубь, пускающее пузыри воспоминаний, детство. Как быстро начал пропадать озорной блеск в моих глазах, и все реже я стал смеяться просто так и улыбаться рядовому солнечному дню.

             …дурацкое свойство – скучать по людям, которых уже нет, и даже по тем, кому это совершенно не нужно. Когда-то нас связывало многое, а теперь все это забыто.
    
      Иногда охватывает дикая ностальгия по тем временам, когда мы были словно одним целым. Сейчас мы чужие друг другу  люди. И  больно  не от  того, что  все это было зря и ничего уже не вернуть, а от того, что грусть съедает тебя изнутри, а им совершенно все равно. Они наверняка забыли даже твое имя.

     Гуляли все вместе, и было плевать, что мы разные. Разные во всех отношениях. Разные по росту, возрасту, по социальному статусу, по национальному и даже по половому признаку. Тогда нас это вообще не волновало.
   Мы просто дружили. Юрка,  Фима, Валик, Алка, Люда и Люда. И я. Где они теперь? Кто они? Так всё изменилось за эти годы.  Доходят, хромая, лишь редкие обрывки. Юрка  стал директором, серьезным человеком, хотя от него я меньше всего ожидал серьёзности, а теперь не знаю ничего, - исчез. Валька  спился. Фима стал бабником, каких свет не видывал, за что, говорят, поплатился, - умер от СПИДа. За Алку стало страшно, когда вдруг увидел ее среди бомжей  у  себя  во  дворе. Людка тоже скатилась вниз,  и никто её остановить не смог.  Еще одна Людка перестала приезжать,  живет за границей в клетке у какого-то олигарха, нянчит его внуков.  А я… Я скучаю по тем временам жутко. В мою память-фотографию на всю жизнь врезались эти несколько дорогих мне людей. Алка в жёлтом купальнике с яблоками, Валька, приросший к велику, Юрка в смешных салатовых шортах, Люда   и  Люда  с   липкими от вишен щеками и  в цветастых сарафанчиках и Фимка, не перестававший орать – Лямур, тужур, бонжур, абажур!

     Грустно. Пролетело время, годы шлют привет. И с фотографий улыбаются нежно счастливые, но уже какие-то посторонние, чужие лица. А с людьми, которые стали самыми важными в жизни, так мало снимков, потому что, нам некогда и незачем было фотографироваться. При встрече с ними мы просто жили.
     А с каким нетерпением мы несли пленку в печать, ждали фотографий с летнего отдыха, с парада, с вечеринки, с лесного похода, с переменки. Друзья заходили в гости, чтобы посмотреть долгожданные фотографии и, с дикими криками «Отдай мою!», растаскивали половину. И при встрече через 20 лет после школы – то же растаскивание и с теми же воплями…

     Память не бесконечна, чердак не резиновый, жизнь не повторяется: относись бережно к тому, что может стать самым дорогим воспоминанием. Сейчас ты ещё не знаешь, что Серега уедет в Израиль, получит вид на жительство, начнёт лысеть, заговорит с акцентом на родном языке, и, приежая на родину, будет учить всех жить, а Толя дослужится до полковника, и будет стесняться страны, в которой родился и состоялся; гордая симпатичная Светка будет писать тебе письма в армию, выйдет замуж за Шурку и разведется, потом – за Толика и снова разведется,  так и останется одна и не будет приезжать на встречи с однокласниками; Милка тоже выйдет замуж за шведа, родит ему ребенка и разведётся (ребенок останется с отцом, а Мила будет бегать по судам); Сашка сдуру поцелуется с Ленкой, получит по морде от своей жены, разведется и их уже нельзя будет приглашать вместе, - только порознь, иначе один не придёт; Нинка тоже родит (двух пацанов, один почему-то будет похож на тебя), поправится на 40 кг и из плотненькой сероглазой умной девочки превратится в грузного скучнолицего совкового парторга, (ты всё равно будешь относиться к ней с благодарной нежностью), и погибнет в ДТП; Софка станет зажиточной дамой, уедет в Америку и будет уверена, что рай это Брайтон; а девочка, чье имя мало  кто помнит — то ли Галя, то ли Валя — тихо угаснет от какой-то нелепой болячки, которую не распознали вовремя;  а Фаина тоже исчезнет, но во мраке  религии; а Нелька обрежете косу и больше не сможете отрастить волосы до той же длины; а Валерка, еще в школе считавшийся одним из лучших нападающих города, сопьется и умрет от рака; а твой лучший друг Витька всю жизнь проплавает в морях-океанах и ты, полушутя-полусерьезно будеш называть себя суррогатным мужем его жены, а сейчас он, то ли от нелепой обиды, то ли наоборот, от ощущения вины, не желает с тобой общаться. А ты станеш хромым, лысым умником-писателем, с блаженной теплотой вглядывающимся в эти фотографии…
    Но пока, на них вы все вместе улыбаетесь в объектив фотика «Смена» (или «Пионер»), который фотограф поставил на пенек, а сам помчался, чтобы успеть в кадр — такие молодые, такие счастливые, с горящими глазами, а в нижнем правом углу — белая полоска, желтое пятно и блик солнечного зайчика.
     Но неудачных старых фотографий не существует. И, оставив в стороне качество снимков, глядя на эти школьные залы, лица друзей, слепки времени, затонувшего, словно Атлантида, испытываешь чувство, яркое озарение – черт возьми, а ведь все это действительно было!!! Кто-то до сих пор без вздоха сожаления не может говорить о былых временах. Кто-то ругает те,  далекие времена, когда мы жили за железным занавесом, все были нищими и телом и духом, счастливыми и несчастными одинаково и безнадежно. Но в любом случае, старые фотографии, пропитанные временем, настоявшиеся в историческом коктейле смотрятся сейчас сладко и немного болезненно вытягивают самые разные воспоминания и будят забытые нежные чувства.