БАЯН

 После войны, в нашем городе на местном рынке, можно было купить некоторые трофейные вещички. Солдаты, вернувшиеся с войны, продавали разную  мелочевку, привезенную из Германии.

 Мой дед, Петр Иванович, тогда просто Петя, ещё молодой и кудрявый, отправился за покупками. Надо было к зиме купить валенки да тулуп и детишкам сахарные петушки на палочке.

 На рынке в ряд стояли продавцы, товар был разложен перед ними на уже мерзлой земле и каждый уговаривал купить что-нибудь.

 Дед мой увидел немецкий аккордеон, глаза у него загорелись и он забыл, зачем пришел. Забыл, что жена есть у него и детишек двое.

 Он взял аккордеон в руки, провел пальцами по клавишам, будто проверил, все ли клавиши и кнопки на месте и наиграл мелодию...  Спросил сколько стоит, но таких денег, которые назвал торговец, у него не было. Сторговаться не получилось.

 Продавец говорит: "Тогда баян возьми, баян уступлю, больно,  ты хорошо играешь, а аккордеон не могу, деньги очень нужны".

 Дед  посмотрел  на баян, а он красавец перламутровыми кнопками сверкает,  манит  не хуже аккордеона. А свой-то уже у него старенький стал и звонкость потерял.

-Сыграй, попробуй, услышишь, как немец играет!

 Дед растянул баян за бока, меха вздохнули, и из баяна полился звучный голос. 
-Да, голосистый баян. Беру, спляшем мы с ним и споём, - сказал дед.
 Продавец улыбнулся:
- Он тебе добрую службу послужит.

 Радость переполняла  душу, есть у него теперь товарищ настоящий: баян.
 А бабуся моя, то бишь его жена, в это время хлопотала у печи, ждала хозяина- мужа, своего Петра.
 Дед вошёл в дом, подморгнул ей :
 -Вот тебе.
 И поставил перед ней чемодан.
 -На что это мне?
 -А это я тебе баян купил.

 И тут, понеслось кудыть-раскудыть  его налево и направо.
 А он ей так спокойно:
 -Авдотья , да ладно, не шуми, баян больно хороший. Тебе понравится, давай лучше бражки налей. Покупку обмыть надо.

 Бабуся улыбнулась, она песню русскую любила, выдвинула из-под кровати ведёрный бачок с бражкой, сняла крышку, деревянным пестиком перемешала пенку  и  налила в графинчик. Достала из закромов бутылку вишневой наливки. Положила квашеных огурчиков, вилковой капусты порезала, полила ее постным маслом, налила щей. Достала из печи еще теплый хлеб и дед нарезал его добрыми ломтями. Сели за стол и Баян тоже  посадили.

 Дед выпил лафитник  бражки, а она была ядреная. Выдохнул с кряканьем воздух из себя и сказал:
 - Чудак, кто не крякнет.
 Бабуся пригубила свой  девичий напиток.  Дед взял баян в руки и заиграл любимую песню моей бабушки:
     Что стоишь, качаясь, тонкая рябина,
     Головой, склоняясь до самого тына…
 Они запели  песню, с нежностью  глядя друг на друга. Пальцы деда бегали по кнопкам, и они сверкали перламутровым огнём, дед  с чувством , плавно и нежно раздвигал меха, и выплывала  мелодия, казалось, что баян сам играет.

 Покуда дед был жив, баян всегда  был с ним. Кто б ни пришел в гости: баян, дед и бабушка всегда были  в центре внимания. Бабуся моя хорошо  пела. Голос у неё был красивый и они с дедом знали  много песен. Они и нам  привили русский песенный дух.

  В праздники и просто  сидя на лавочке в палисаднике своего  дома,  дед частенько брал баян в руки. Любил он его.   Когда дед выходил с баяном на улицу, то  улица Садовая собиралась возле дома, приходили соседи подышать воздухом, послушать и подпеть песни.

  И мы, дети, с удовольствием приходили к бабушке и дедушке. А мне  всегда хотелось кнопку перламутровую отломить и брошечку себе сделать. 
  Кнопки, этого немецкого баяна, были из натурального перламутра и баян был инкрустирован перламутровыми пластинками. Немцы называют перламутр “мать жемчужины”. Отражение и игра света на кнопках в нежных цветовых переливах и сверкание меня завораживало.

  Дед широко раздувал меха баяна, не давая ему отдохнуть, пальцы его плясали по этим перламутровым баянным кнопочкам, а   ноги сами пританцовывали, усидеть было просто не возможно. Дед еще умудрялся  бровью повести, да и подморгнуть.

Интернета, да куда уж, телевизоров тогда не было, считай, были  пластинки, радио, Петр Иванович с Евдокией Дмитриевной и баян.