Эссе 7 Русское расовое учение нестяжателей Софианц

Русское расовое учение «нестяжателей» Софианцы

Эссе 7

Софиология (от греч.— мудрость и — учение) - течение русской богословской мысли конца XIX - начала XX в. Представители: Владимир Соловьев, Павел Флоренский, Сергий Булгаков. Центральное понятие софиологии - София-Премудрость - употребляется ими весьма неоднозначно. Это - сущность Бога, «четвёртая ипостась» (это мнение было осуждено на Архиерейском Соборе Русской Зарубежной Церкви в 1935 году, как ложная грань между Богом и мiром, организующее начало соборности, Церкви, человечества, космоса и так далее).

Биография Сергея Булгакова гласит: - «Родился в 1871 году в семье сельского священника. Учился в Ливенском Духовном училище и в Орловской Духовной семинарии (до 1888), затем в Елецкой классической гимназии. В юности увлекается марксизмом.

 (типичная черта христианских неофитов - будущих богословских реформаторов и «искателей новых христианских смыслов» В.М.)

 Встречался в поисках «высокого смысла марксизма» с К. Каутским, А. Бебелем, В. Адлером, Г. Плехановым.

С. Булгаков в своей обширной диссертации: «Капитализм и земледелие» задался целью показать на истории аграрной эволюции, всеобщую универсальность марксистского закона концентрации производства, но, пришёл к выводам прямо противоположным. Экономическая схема Маркса оказалась не соответствующей исторической действительности, а связанная с нею позитивная теория общественного прогресса — не способной питать неискоренимую веру человека в историческое оправдание добра и обязательное для Империи «положительное» Право. После безуспешных попыток использовать в интересах марксизма гносеологические заветы Канта, Булгаков остановился на мысли, что обоснование руководящих начал личной и общественной жизни возможно только путём выработки основополагающих категорий в вопросах блага, истины и красоты. Откуда путь Булгакова к «софианству», был открыт.

 (как и к неуклонной духовной встрече с богоискателями, потерявших личную Со-Весть с Творцом: - Н. Бердяевым, П. Флоренским, В. Соловьевым и им подобными, которыми кишели салоны псевдорусских богоискателей В.М.)

Позитивная наука своей теорией прогресса хочет поглотить собой и метафизику, и религиозную веру, но, оставляя Нас с Вами относительно будущих судеб человечества в полной неизвестности и даёт нам лишь догматическое богословие примитивного атеизма, как богоборчества. Миропонимание механическое, всё подчиняя фатальной необходимости, в конечной инстанции все же оказывается покоящимся на вере.

Марксизм, как учение отталкивающийся от экономических принципов построения общественных отношений и способов их достижения, выраженных в общественном строе теоретического утопического сен-симоновского или иного социализма. Это была самая яркая разновидность религии прогресса. Марксизм воодушевлял своих сторонников верой в близкий и закономерный приход обновлённого общественного строя. Социализм был силён не научными, а своими утопическими миражами надуманных кабинетных элементов своей иудаистской каббалистики. На этих основаниях Булгаков пришёл к убеждению, что прогресс является задачей нравственной, абсолютным религиозным долженствованием. То есть этим он показал свой духовный космополитизм и отсутствие расовых начал в своем Духе и в его духовных исканиях, и ниже Мы с Вами поговорим на эту краеугольную тему.

Сама социальная «классовая» борьба представляется ему не столкновением лишь враждебных классовых интересов, а осуществлением и развитием нравственной идеи. Бытие не может обосновать долженствования; идеал не может вытекать из действительности. Учение о классовом эгоизме и классовой солидарности запечатлено, по убеждению Булгакова, характером поверхностного гедонизма (принципа «нравиться и хочу»). С нравственной точки зрения, борющиеся из-за житейских благ партии все равноценны, поскольку ими руководит не религиозное начало, не искание безусловного и непреходящего смысла жизни, а обыденное себялюбие. Подобный бредовый идеал прогресса, в качестве масштаба при оценке исторического развития, приводит, по мнению Булгакова, к противонравственным выводам, к признанию нынешних страдающих поколений лишь мостом к грядущему блаженству (гедонизму) потомков, то есть идеалам коммунистического общества.

В конце концов философия Владимира Соловьёва, делающая жизненное начало христианства организующим принципом общественного творчества, представляется Булгакову последним словом мировой философской мысли, её высшим синтезом.

Производная от «демократизации» общества республиканскими либеральными идеями французской революции марксисты и разночинцы народники, как течение нигилизма, заполонили небосклон русской мысли и общественную жизнь второй половины XIX века и начала XX века. Кто бы и как бы не опровергал мое мнение, но марксизм, вытекающий из воззрений Каббалы, исповедуемый любым мыслителем, на любом этапе его деятельности, явно показывает ущербность здорового расового национального имперского чувства у его носителя, куда бы впоследствии не перекочевал его творческий дух. Наибольшее отклонение, в положительную сторону, здесь продемонстрировал Тихомиров, будучи ранее идейным вдохновителем террора народовольцев, он впоследствии стал русским консерватором государственником (автором работы-анализа «Монархическая Государственность» материалистического кабинетного плана), но на всех его дальнейших работах лежит дух некоторой казенщины и отсутствия расового живого духа, все же «черного кобеля опылившегося скверной иудаистики марксизма, не вымоешь до бела».

И это инорасовое содержание ущербного, либерального, в своей сути духа, прямо лезет наружу из работ о. Флоренского, о. Сергия Булгакова, Н. Бердяева, и, конечно же, из работ самого основоположника «софианства» В.С. Соловьева. А это предтечи и действующие лица, как и само лицо общественной мысли русского «просвещенного» общества «Серебренного Века» русской культуры. В написанном о. Сергием Булгаковым сочинении «Философия имени» (1920, изд. 1953) дано обоснование пропагандируемой ереси конца XIXвека «имясловцев», о которой Мы с Вами поговорим в следующем эссе.

В этот же период Булгаков разрабатывает идеи социалистического христианства, в широком спектре, включающем анализ христианского отношения к экономике и политике и прочее.

В 1936 году В.Н. Лосский опубликовал свой труд «Спор о Софии», в котором подробно проанализировал «Докладную записку» о. Сергия Булгакова, на богословское содержание доклада митрополита Сергия (Страгородского) и постановление Патриархии, указом осудившей «софеистику» Булгакова, а также догматически обосновал несостоятельность ереси софиологии, указав на основные и наиболее опасные отклонения этого учения от Православия.

Прежде всего, митрополит Сергий отмечает нецерковный характер богословия Булгакова, характеризуя его систему, как гностическую (и абсолютно закономерно, где гностицизм церковный вытекал из гностицизма, как ущербности природного содержания духа от Создателя В.М.), и сближая метод его богословия, с установкой гностиков. Это и выражалось в том, что «гностики искали философского познания, а так как откровенное учение о Боге непостижимом не давало конкретного материала для их философских построений, то недостающее гностики заполняли воображением, придавая невидимому, без образному Бытию воображаемые чувственные образы (той же «Софии», как четвертой ипостаси Бытия, в частности) .

Первое произведение большого масштаба, излагающее софиологическое учение — это труд о. П. Флоренского «Столп и Утверждение Истины». Именно с публикации этой книги и следует начинать историю современной софиологии, той самой, которую мы сегодня видим осужденной в лице о. Булгакова.

Следует, однако, отметить ощутимое различие между о. Булгаковым и его учителем о. Флоренским. Этот последний, исключив из своего учения то, что мы назвали «мутной примесью» соловьевских идей, то есть эротический нюанс его концепции Божественной Женственности, но (закономерно) не отбросил элемента каббалистического и оккультного иудаизма, причудливо смешанного в его книге с цитатами из христианских источников.

В работах об о. Флоренском и о. Булгакове обязательно присутствует картина Нестерова «Мыслители». И если внимательно присмотреться к ней, то можно заметить, что по духу она абсолютно не совпадает с известным художественным полотном «Видением отрока Варфоломея» того же Нестерова, а также с духом творчества Васнецова и Константина Васильева (Великоросса) и других типологических русских художников. Но здесь Мы с Вами попадаем в область психологии Расы и Типа.

Понятие индоевропейские народы, Арии и нордический Тип появились в научном обиходе не случайно, что то общее в психологии Типа у подобных народов заметили исследователи. Оставим в стороне разные политические спекуляции на расовой и арийской теме и выделим типологические различия, которые позволяют объединять эти народы в единую группу. И Мы с Вами сразу отметим, что все имперские народы вышли из этой духовной индо-европейской среды, а свою специфику они приобрели позже в местах постоянного обитания и строительства Империй. Большие художники и большие безсознательные психологи и они своим творчеством подмечают психологические и типологические черты личного и общего в своих работах. Так вот на картине Нестерова «Мыслители» у персонажей отсутствует русская расовая типология, но на других полотнах она всегда присутствует, и именно поэтому Мы с Вами их называет русские расовые, а не национальные художники. Русское расовое чувство наднациональное, имперское, как и у других Имперских народов. Поэтому например, «родноверы», хотя и примыкают к Ведической Культуре, родоначальнице всех Имперских Культур, они выражают просто этнонациональный русский дух, теряя наднациональное начало. Творчество русское расовое и только оно дает истинно Русский Имперский Тип и ему наиболее соответствует тип Великорусса. Так и строил и создавал Русскую Расовую Культуру в имперских образцах только ее Имперский Тип. Именно поэтому пока Христианство  пронизал русский расовый Тип «нестяжательства» оно и было полноценной частью Русской Расовой Имперской Культуры. И отходя от Духа «нестяжательства» и приобретая "стяжательный" характер подобный Тип перестает быть полноценной основой Русской Имперской Культуры и наша социальная жизнь, и наше расовое имперское Общество начинают «хромать» и вырождаться в ереси «измов».