Патология. История первая. Цыганка

«И почему это окна роддома непременно выходят на морг?» - вот о чем рассуждвли три молодые мамаши на кухне патологии новорожденных, опьяневшие от вечного недосыпа. На границе сна и яви никто не боялся высокопарности: «может потому, что рождение и смерть…». Сквозь дрему возникал рассказ, перемежаясь сном и трудно было отличить правду от вымысла, реальность от грез.
История первая. Цыганка.
Меня привели в двухместную палату. Сказали, что соседка – цыганка, но она не ночует. Известие напрягло. Поскольку заняться было нечем, мысли стали крутиться вокруг  соседки. Почему не остается? Здесь ведь наши…и мы им нужны.
Потом она пришла. Статная, рослая, очень красивая для цыганки. Прошла, поздоровалась, села на кровать. Я делала вид, что читаю.
Встала, переоделась, опять села, стала медленно расчесывать длинные волосы. Во всем ее облике, движениях чувствовалась усталость. Легла…
Уж  и не помню, как завязался разговор, наш разговор двух случайных попутчиц. Я тогда отчетливо почувствовала – мои представления, то что я себе нарисовала, находясь одна, не имеет ничего общего с ее рассказом. Смешно – мысль не нова, но в этот момент она стала моей, как говорят «вошла в мою кровь и плоть».
Ей 23 года. Здесь у нее лежат двойняшки – мальчик и девочка, «мальчик уже ничего, а вот девочка…». Дома с мужем остались еще трое детей. Рассказывала, будто оправдывалась. Приходила покормить. Опять засобиралась уходить. Неспешно, с какой-то аристократической грацией.
На мой немой вопрос, как-то поникла и сказала: «Дочка теряет в весе, когда я рядом».