Диего. Новелла. Мексиканский цикл

                Татьяне Дивиной


Часть 1. Мексиканец.

Прошло лет  тридцать-сорок с того момента моей жизни, когда в ней приключилась  одна  необычная  история. Я до сих пор помню каждую деталь, будто видела все только вчера. И тем четче всплывают в памяти события, чем дольше  кручу-верчу в руках слегка пожелтевшую карточку с рекламой канкунского дельфинария...

Итак, когда мне было около тридцати лет и я чувствовала, что проживаю наилучшую пору своей жизни - расцвет творческих сил и пик самореализации, мне повстречался на пути один загадочный человек. В те дни на юге Мексики, в Канкуне, начался  «низкий сезон» - любимая пора, когда погода становится наиболее благотворной: температура понижается до плюс двадцати пяти градусов по Цельсию, и ежедневный солнечный зной гасится прохладным ветром. Появляется что-то едва уловимое, мистическое в самой атмосфере. Город Канкун, как известно, построен на берегу Карибского моря, вблизи Мексиканского залива, на земле древних индейцев майя, и многочисленные пирамиды полуострова Юкатан стоят прямо посреди новых кварталов. Соединяясь в экзотический ансамбль, все детали вместе каким-то загадочным образом влияют на людей и на события.

Как раз в ту пору у нас в доме, рядом со старинным причалом в Пуэрто Хуарезе, откуда отправляется паром на Остров Женщин – знаменитый Isla Mujerez, - жил один юноша. Соседям он нравился своими моральными качествами. Про него говорили: «Buena persona!” (“Хороший человек!»).  Если бы вы, дорогой читатель, оказались в том же доме и в то же время, в начале нашего прогрессивного двадцать первого столетия, то вы бы сказали, посмотрев на парня: да он, в общем, обычный молодой человек. Обыкновенный мексиканец из хорошей семьи, каких  и  теперь немало в Канкуне.

Мне лично довелось наслаждаться жизнью в этом доме у моря продолжительное время, и я бы тоже отметила, что наш сосед был хорошим парнем. Однако развивая в себе ту особенную внимательность, которая присуща всем начинающим в литературе и которая не позволяет ни одной мелочи в портрете персонажа укрыться от посторонних глаз, я в то же время интуитивно улавливала, что  все не так однозначно в Диего. Таково было имя молодого соседа-мексиканца. При внимательном наблюдении казалось, что есть какое-то несоответствие между его порядочностью, внешностью и вместе с тем несущимися  вперед  2000-ми годами.

Наш сосед всегда подравнивал усики и тщательно подстригал мелко вьющиеся, темно-каштановые волосы, зачесывая их на старинный манер – на боковой пробор, таким образом, что одна копна волос выходила как бы объемнее и волнистее другой. Такие прически носили в начале прошлого века, я видела их на старых плакатах, анонсирующих соревнования боксеров в круглом цирке в центре города. Казалось, надень на Диего сомбреро, которое мужчины считали необходимостью век назад, или же светскую шляпу 1950-х годов, так больше ничего и не придется менять в общем облике парня -- он станет одним из тех мексиканцев, которые изображены на старинных анонсах. Головной убор-ретро был настолько к месту на этой кудрявой голове, будто Диего просто забыл его в прихожей или в баре, и теперь вот нашел. Да, еще узкие брюки с обязательными стрелками, немного коротковатые... Вот что любил мой сосед. И белые накрахмаленные рубахи. Весьма старомодно.

Известно было, что Диего происходил из состоятельной семьи. Но при этом  он вовсе не выглядел богатым наследником. До меня даже дошел слух, что парень намеренно не взял отцовских денег, хотя семья предлагала, но он купил сам, на свою, пока не очень высокую, менеджерскую зарплату, машину эконом-класса, совсем простую.

Был ли Диего классическим мексиканским мужчиной – скорее, да, чем нет. Но в том-то и дело, что слишком «классическим». Чересчур классическим. Настолько классическим, что такие даже и не живут уже в начале двадцать первого века. Но если и живут, то крайне редко. Позвольте пояснить, что имею ввиду. Истинный мексиканец, взрощенный в традициях, уходящих корнями еще в колониальную эпоху и времена завоевания Америки, носит тоненькие, короткие и ровные усики, шляпу или сомбреро, шейную косынку и чистые классические рубашки; он верен законам  чести и совести, благороден и справедлив, непреклонен перед врагом и перед лицом каждого, кто старается сбить его с праведного пути; он также глубоко патриотичен и всегда готов защищать родную землю; многие из правил, по которым он живет – это библейские заповеди, насажденные католиками в Центральной Америке и перемешавшиеся уже в наше время с родовыми законами коренного населения. Юноши, унаследовавшие  эти обычаи, становятся взрослыми и сознательными лет с четырнадцати-пятнадцати. Да, эти мужчины рано взрослеют.

Странным казалось и то, что Диего недолюбливал всякие современные средства связи, и игнорировал социальные сети, вроде Facebook, или же Skype. Он все-таки завел свою страницу в некоторых соцсетях, но почти туда не заходил.  Зато в его электронных фотоальбомах, загруженных в Интернет, попадались картинки, стилизованные под старину - все они ссылались на двадцатое столетие.

Имя «Диего» имеет испанское происхождение, и в некоторых провинциях оно переводится как «преподаватель». Что тут скажешь, мы все и правда чему-то понемногу учились у него, ну, например, спокойствию и честности.

Однажды с моря на побережье налетел ураган. Это был тот самый случай, когда без героя в истории не обойтись. И то был первый раз, когда я заподозрила своего соседа в том, что он не совсем обычный человек. Во дворе нашего кондоминиума почти что снесло легкую полотняную крышу с беседки, которая установлена была между бассейном и спуском к пляжу. Любимая беседка жильцов  дома и одно из самых романтичных мест во всем дворе. Я находилась как раз неподалеку, когда ветер подхватил, вслед за навесом, полотенце одной туристки, причем вместе с ключами от квартиры. Англичанка гостила у нас неделю. Как только это произошло, туристка стала ругаться вслух. И тут Диего, увидев происходящее из окна своей квартиры, поспещил на помощь. Он мгновенно оказался рядом с нами и коротко спросил: «Что произошло?». «У англичанки полотенце упало в море вместе с ключами от квартиры», - парировала я. «Куда они упали, в каком месте?» - Наш кабальеро тут же скинул майку, бриджи и вошел в море. И вот когда он остался без верхней одежды, я и увидела странного типа нижнее белье: если точнее, то это было не белье, но купальный костюм, причем один из тех, что демонстрировал Чарли Чаплин в каком-то фильме – трикотажный комбинезон на бретельках, с пантолонами длиною чуть выше колен; полосатой, моряцкой, расцветки. Думаю, читатель знает такие пляжные мужские костюмы по старым чернобелым фильмам. В этом купальнике наш герой полез за ключами. Через пять минут он достал их со дна морского; к счастью, они оказались близко у берега. Кажется, туристка-англичанка была настолько взволнована, что не заметила, в чем был Диего. Впрочем, данный эпизод быстро вылетел у меня из головы.

***

Если у Диего появлялась девушка, то он превращался не просто в законченного романтика, но также старался быть верен своей даме сердца до гроба, как могли быть верными мексиканские кабальеро только век назад  и в Средневековье. Думаю, еще и из-за своего благородства всем женщинам нашего дома нравился Диего. Будь-то молодая особа или пожилая дама, видавшая виды, - каждая непременно давала свою оценку: “Buena persona!”. Не станем забывать, что женская душа всегда тоскует по рыцарям, джентльменам и кабальеро из покрывшихся пылью книжек!  Правда, стоит упомянуть, что вместе с благородными традициями соседу моему передался и консерватизм предков. Все-таки в Мексике женщина – это всего лишь правая или левая рука мужчины, младшее существо, нуждающееся во всеобъемлющем  покровительстве своего господина. И потому от нашего рыцаря мы могли услышать также и суждения о том, например, что приглашая даму куда-либо – будь-то скачки или ресторан – он сам выбирает место и меню. И все-таки, многие женщины предпочли бы общество Диего.

...Он говорил немного забавно, иногда мягким и спокойным, а иногда высоковатым голосом, и как будто картавил. Но лишь при некоторых сочетаниях слов. И почему-то данную  особенность хотелось отнести, скорее, к его мужскому шарму, нежели к недостаткам. Но главным в образе Диего был, пожалуй, взгляд. Да, его глаза. Попробуем их живописать. На вас смотрели очи мексиканца: карие, с поволокой; и в них горел огонь; взгляд был непрозрачен, но глубок, и еще – что-то скрывалось в этих глазах, то ли многовековые знания, передающиеся из поколения в поколение, то ли тайна...

Часть 2. Путешествие в 1950-е.

Однажды я уснула днем. Выдалась нелегкая неделя, в которую я вернулась из небольшого, но утомительного путешествия в соседнюю страну-Гватемалу. От ежедневного недосыпания я очень быстро проваливалась куда-то, в глубины своего подсознания. На этот раз сон оказался необычным. Каким-то стремительным и коротким. Пробудилась  я так же внезапно, как и заснула: будто бы резко всплыла на поверхность из сильного  забытья. В этот момент послеполуденное, наверное, пятичасовое солнце играло на листьях нашего орешника у окна, на который я всегда глядела, лежа на простынях и пытаясь проснуться окончательно.  Края белых занавесок приподнимал ветер, балкон у меня оставался приоткрытым. Через просветы в больших стеклянных фрамугах в комнату проникала музыка. Мелодия была старинной – пел, видимо, один из мариачи начала 1950-х годов, и кажется, это был Гаспар Варгас. Играла именно пластинка, у кого-то внизу, в соседних домах, и крутилась она ни на чем ином, как на проигрывателе.

У меня возникло необычное, никогда раньше не испытываемое, в общем, странное чувство. Нет, меня не охватил страх. Появилось только легкое волнение. Но сердце застучало чаще. Я встала с кровати и приблизилась к балконной двери, чтобы посмотреть на улицу.  ...Вышла. Теплый сентябрьский день на Юкатане подходил к закату, внизу по нашей улице сновали карретеро на старинных велосипедах, с тележками; они сигналили, хлопая в ладоши и продавая бублики с леденцами;  чуть поодаль, по главной проезжей "автописте" прохаживались граждане в костюмах середины двадцатого столетия. Мимо проезжали форды той же эпохи – в основном Mainline и Customline, так как район наш находился недалеко от центра городка, который в ту пору был еще совсем крошечным, почти что деревушкой.

В ту же минуту, пока я ошарашенно наблюдала происходящее, не находя сил пошевелиться, от углового магазинчика напитков, на перекрестке с главной улицей, как будто бы отделилась фигура в белых фетровых брюках,  с наглаженными до идеального состояния стрелочками, в белоснежной льняной рубашке и с коротким рукавом. Рубаха была слегка распахнута, так что из под ворота выбивался край нижней майки старомодного фасона. Фигура стала приближаться к дому. Среднего роста, худощавого сложения, но крепкий и с развитой мускулатурой, с кожей оливкового оттенка, идущий знакомой походкой юноша... У меня почти не оставалось сомнений. И когда человек приблизился, я узнала в нем Диего. В той самой шляпе 1950-х, которая ему очень шла . Мне даже показалось, что молодой человек поднял голову и посмотрел на меня, стоявшую на балконе. 

К слову сказать, и Диего, и улица со всеми ее деталями, и наш дом – были на своем месте и в своем времени. Гостьей из будущего, по странной случайности, тут числилась только я. Уверена, что другие жильцы остались там, где-то далеко, в нашем двадцать первом веке.  Позже я еще много и много раз осмысливала ситуацию...

Значит, наш всеобщий любимец  Диего  постоянно жил как бы вне своей эпохи, посреди чужаков из будущего. И вот честно, не знаю, насколько часто он путешествовал обратно.

Конечно, все это не было сном, все происходило наяву. Я методично двинулась к трюмо и взяла иголку, затем уколола правый указательный палец, чтобы убедиться, что я не сплю, и чтобы оставить для себя доказательства этого путешествия. Нет, я не спала. Я перенеслась вместе с домом. И для дома, видимо, такие путешествия были обычным делом. Кстати, тут стоит сказать о самом здании! Полвека оно простояло в порту. Видало виды. Сколько людей снимало квартиры и гостило в этом здании, сколько историй и личных судеб хранят эти потрескавшиеся стены... Дом надстраивался и достраивался несколько десятилетий подряд. Его владельцем был один знатный человек из Мехико. В итоге здание стало выглядеть, как многоуровневое шале или эдакий непонятной архитектуры постоялый двор. Желтые бетонные конструкции снаружи, в некоторых местах, украшал дикий вьюнок; в сочетании с более современными, металлическими, перилами балконов можно было увидеть и деревянные. В целом кондоминиум представлял собой пятьдесят процентов открытых пространств, заполненных морским ветром и солнечным светом, а также зеленью растений в гигантских глиняных горшках. И, конечно, весь этот натюрморт завершали пальмовые треугольные крыши.

Раньше мне никогда не доводилось бывать в прошлом. Понимая всю ответственность перед потомками и не обладая вообще никакими знаниями о подобных путешествиях, я, на всякий случай, решила оставаться в своей комнате, не покидать ее до какого-нибудь сигнала свыше. Мне ничего больше не пришло в голову, как снова лечь и заснуть, чтобы вернуться в свое время. Сон наступил быстро. Когда очнулась, то за окном уже стемнело. От соседей со второго этажа доносились песни американской певицы Мадонны, и сам запах, заполняющий жилые помещения, был нашим, современным – таким же, как и всегда по вечерам. Одним словом, я сразу поняла, что у меня нет причин для беспокойства. Я дома. Пошевелила правой рукой: указательный палец болел.

***

После того случая мне отчего-то было тревожно: волновалась, что Диего видел меня на балконе. С улицы все наши окна хорошо обозреваются. Первые дни я даже не знала, как смотреть в глаза соседу. Но мы все-таки здоровались, и я в глубине души понимала, что он знает о моей экскурсии в двадцатый век, и что теперь у нас есть общий секрет. ...Из этого приключения абсолютным счетом ничего страшного не последовало. Ничего. Мне никто не предъявлял претензий и не задавал вопросов. Самой же совсем не хотелось расспрашивать мексиканца о его тайне. Да, и я больше никогда не бывала в 1950-х годах.

...Спустя несколько месяцев жизненные пути многих жильцов старого дома в Пуэрто Хуарезе разошлись. Мне пришлось переехать на другую квартиру, в новый, современный и комфортабельный кондоминиум, тоже у моря. Диего, насколько я знаю, переселился в другой район города. И у меня осталось только то, что успела записать на бумаге, проснувшись после путешествия в прошлое, --эта история.

***
Любое совпадение имен следует считать случайностью, все персонажи вымышленные.