Уныние

Собирая обломки забытого, обломки оставленного.

Прогулкой по разбитому вдребезги.

Материнской лаской по девичьим кудрям, да с щемящем сердцем от невозможности уберечь.

Носком туфли споткнувшись о проблески гордости вперемешку с выпускной лентой. Давно ли, недавно ли.

В какой-то момент удивление от того, что внешний мир стал воспринимать как взрослую и состоявшуюся, стало обыденной данностью.
В какой-то момент кино, просмотренное в волнующей юности, стало приятным воспоминанием.
А мысли стали занимать не мечты о ком-то конкретном, о чем-то незыблемом, а подсчет расходов и доходов текущего месяца.

Унылость каждого нагрянувшего момента разбавляется блеском промокшей улицы, сверкающей в свете обшарпанных фонарей или же тягуче проплывающими за окном снежинками.

И знать бы для чего, знать бы зачем. Все вокруг барабанит в уставшее подсознание той самой любовью, обещая окрасить серую обыденность новыми красками.
Но к черту вашу любовь, к черту смысл жизни с его подводными камнями, к черту.

Из-за нее столько проблем.

Приходится и города менять, и страны, с привычки, и внешность.
Приходится все внутри наизнанку, все с ног на голову, все с чистого листа. Лишь бы выжить.

В какой момент то, от чего приходится выживать и за жизнь цепляться, стало манной небесной, обещающей и обрекающей.

В какой момент боль от всего прошедшего густым ядом, да по всему телу, по всему внутреннему и неосязаемому. Да так, что все самое сокровенное за секунду онемело и перестало иметь значение.

Сколько же любви в этих всех фильмах/книгах, сколько же в прочих наивностях. Сколько же ее там, куда мы глядим с такой надеждой и верой в лучшее. Может туда она вся и свалилась и простым смертным на нее только сквозь призму собственной фантазии.

Может пора привыкнуть, что то самое, то тревожащее израненные внутренности, это единственный близкий и громко хлопнувший дверью много лет назад. Может пора смириться с собственной бесчувственностью, затягиваясь, выдыхая густой дым, делая глоток спиртного, вглядываясь в темноту, прислушиваясь к крикам соседей. Прижимать к груди голые ноги в попытке согреться, различать во тьме незримые силуэты, утыкаться лбом в холодное окно любуясь метелью и выть от невыразимого чувства одиночества, потому что кого-то особенного и на пути не встречавшегося за спиной то и нет. И так не хватает хоть какой-то опоры.

Ведь так хочется упасть.

А как падать, когда знаешь, что ловить никто не поторопится?