Голь на выдумки хитра-21. Я из будущего

ГЛАВА 21


Я ИЗ БУДУЩЕГО


- Как…. не умерла? – поразилась я. – Тогда чей объеденный труп вытащили из озера?
- Не ведаю, - пожал плечами Оболенский. – Мало ли крепостных убегает от своих владетелей!

- В таком случае, почему Маня прячется у вас?
- Верно, понеже я ей нравлюсь, - Григорий растерянно улыбался и всеми силами делал вид, что мой допрос его забавляет, но я видела, что это не так.

-  А она вам…. нравится?
- Аки может нравиться дворовая девка? – округлил глаза боярин.

- А чем я отличаюсь от этой дворовой девки: то же лицо, та же фигура?
- Ты иная, - вспыхнул Оболенский. Видимо, я его допекла расспросами, – осведомись уже, чем отличается адамант от подлога!

- Чем…. иная? – осторожно поинтересовалась я.
– Говор у тебя иноземный, повадки светские, - начал перечислять спаситель и остановился. 

- Пожалуйста, расскажите про моего двойника, –  поклянчила я и  услышала такую историю:

Жила-была девушка Мария в семье любящих родителей, которые похоронили всех остальных детей. Влюбился в Марию тоже единственный сын богатого купца Кириллова. Сговорились как-то, сидя  за наливкой, Петровы и Потап Тимофеевич о свадьбе детей на Покров, да только согласия у Акулины Евграфовны спросить забыли. Затаила будущая свекровь обиду и решила невесту отпрыска со свету свести.

А в начале июня, когда сморчки и строчки в лесу пошли, позвала Маню с собой за грибами. Возле озера женщины привал устроили. Напоила Маню колдовским зельем Евграфовна да, беспамятную, в воду столкнула. А сама в деревню с криками, что Маня утонула, побежала. Зацепилась сарафаном за корягу Манечка и застряла на поверхности. А в это время Григорий по лесной дорожке коня на водопой вёл, всё и увидел. Спас он девицу, а затем к себе увёз.

Рассказав о злоключениях, на другой день не в себе Маня стала, а потому не отдал он её родителям. А когда меня встретил, виду не подал, что подозрительной я ему показалась. Чтобы проверить слова странной девицы, отвёз в Кирилловку и у Петровых оставил. С тех пор и наблюдал за мной издали, у людей про меня расспрашивал.         

- Малания Кузьминична знает, что её дочь жива? – спросила я и  еще раз подивилась самообладанию Евграфовны, - ведь когда меня увидела, виду не подала, что несостоявшуюся невестку утопила.

«Такое может быть только в кино»! – констатировало второе «я».

- Догадывается, тако же чародейство ведает, - уклончиво произнёс боярин. – И об тебе догадывается, што не Маня ты. Все догадываются. Кроме Петра.

- Тогда почему Маланья приютила меня? -  озадачилась я.

- Ты с Маней едино лицо, - усмехнулся Оболенский. – А слепые зрят перстами. Идём почивать, Машенька.

Сердце оборвалось, сладкая нега разлилась по телу. Я смотрела в его затуманенные страстью глаза и понимала, что только благоразумие может избавить меня от неприятностей еще более мощных, чем предыдущие.

- А баня? – надежда на отсрочку испытания не покидала меня.
- Баня будет утром.

Ноги подкашивались, но я мужественно поднялась на второй этаж. Две небольшие комнаты расходились от  квадратного коридора в противоположные  стороны.  Две комнаты –  это было моим спасением.

«Расслабься, - шепнуло  эго, - тебе нужны силы, а потому надо хорошо выспаться».

- Спокойной ночи, - через силу улыбнулась я. – Я очень устала, Гриша.
Боярин ничего не сказал. Он нежно развернул меня и направил в левую дверь, а сам ушел в правую.

В горнице под тканым пологом стояла деревянная некрашеная кровать, такие в наше время продаются в торговой сети  «Икеа». Я  бросила сумку на пол и упала на перину. Молодость и здоровье взяли своё – я  моментально уснула.


 ***


Проснувшись утром или днём, из-за суточного солнцестояния я уже не разбиралась во времени, первым делом я развязала тесёмки своей объёмной сумки. Перебрав её содержимое, я стала вспоминать, где оставила недостающий товар. Итак, две чайные пары и альбом в силу своей громоздкости пришлось бросить у Агриппины, «белизну», мыло и «Fairy» в порыве благодарности перед отъездом я отдала Маланье Кузьминичне, особенно она обрадовалась дезосредству, побежала сразу в баню отбеливать полок.

Кое-что из косметики вместе с зеркальцем задаром перекочевало к Акулине Евграфовне, дезодорант с тушью, румянами и помадой купила коварная фрейлина, духи и письменный набор поднесены в дар императрице. К сожалению, всю заработанную прибыль присвоил предприимчивый Кириллов, но зато у меня на данный момент осталось множество приятных и полезных мелочей. И каких! Уж во Франции они будут как нельзя кстати.

А главное, среди них есть средство от тараканов, на этот раз в длительном путешествии я не стану его  экономить, а буду нещадно травить кровососущих в мотелях.
- Машенька, - отвлёк меня от созерцания богатств из двадцать первого века стуком в дверь боярин, – Будешь мыться в бане, любушка?

Я вздрогнула. 

«Расскажи ему всё, - посоветовало эго, - только он может помочь тебе вернуться назад».
«Захочет ли? – вздохнула я. – И захочу ли я расстаться с ним»?
«А дети»? – поразился внутренний голос.

- Машенька! -   боярин обеспокоился моим длительным молчанием.
-Сейчас оденусь! – крикнула я.

Быстренько натянув платье, я мельком взглянула в зеркало, пригладила волосы, распахнула дверь и столкнулась нос к носу с Оболенским. И снова истома, словно медовая патока, заполнила тело. Это коварное ощущение могло сравниться с действием большого количества алкоголя или колдовским наваждением, и я не могла ничего с собой поделать. Остались далеко в прошлом Никита, Яна со Стасом, родители, только любимый мужчина имел значение в моей сегодняшней взбалмошной жизни. Только он, с его недоразвитым веком, полным недоразумений и невежества.   

-  Баня готова, - тихо проговорил этот любимый мужчина, взял мою ладонь и прижал к губам. – Мойся,  мы поутренничаем и ты поведаешь о себе.
- Что…. поведаю, - тоже перешла я на шёпот.  Сердце оборвалось.
-Всё, - выдохнул он. 

На первом этаже на лавке красовался шёлковый халат нежного розового цвета с длинными рукавами и золотой вышивкой по подолу.

- Почётное платье, - кивнул на одеяние хозяин. – Удобно носить после купания.
- Как…. почётное? – не поняла я.

- Мне его доставили из Франции, - улыбнулся Григорий. – А во Францию халаты привезли из Персии, в оной они прозываются почётными платьями.

- А мыло, надеюсь, у вас есть? – смущённо пробормотала я.
- Имеется, - кивнул боярин.

Он проводил меня до крохотной баньки, истопленной по-чёрному, в которой пахло тимьяном, мятой и донником.  На полочке в предбаннике лежало настоящее туалетное мыло, на крючке висели мочалка и  домотканое полотенце, на столике стоял жбан с квасом.

Всеми силами я оттягивала разговор с хозяином избушки, долго мылась, ополаскивалась настоями трав, сушилась, а мозг лихорадочно работал. Наконец, голод дал о себе знать, я с неохотой облачилась в халат и потопала навстречу своей судьбе. На дворе покрапывал дождик, небо заволокло тучами.

«И угораздило же Петра Первого построить столицу в таком неприветливом климате», -  с неудовольствием подумала я.   

- Машенька, застудишься, - вышел на крыльцо Оболенский с шубой в руках.

Я покорно подставила под неё плечи и вошла в горницу. Пшённая каша, чай, хлеб, солёное сало – стол казался как никогда скромным, но холодильника в доме не было, и кофеварки не было, и тостера не было, и микроволновки.  Даже слуг не было. Я тяжело опустилась на лавку и машинально поднесла ко рту ложку пшёнки.  Несмотря на взбунтовавшийся желудок, есть не хотелось категорически. Григорий тоже не ел, он пристально смотрел на меня и ждал объяснений.

- Может, потом? – заискивающе попросила я. – Потом обязательно вам всё расскажу.
- Нет, - ласково, но твёрдо произнёс Оболенский.

- Мой дом в двадцать первом веке, - набрав в лёгкие как можно больше воздуха, решительно выдала я.

- Машенька,  – в лице слушателя появилось разочарование. – Не завирайся, Машенька.

- Недалеко от дома Прохора находится портал в будущее, - продолжала шокировать я Оболенского.
- Портал? – не понял он.

- Заходишь в него и попадаешь в другое временное пространство, - внезапно ко мне пришло вдохновение.

- В том временном пространстве всё не так, как здесь.
- ?????

Не этого ожидал мой возлюбленный, ой, не этого!      

- У нас есть железные птицы, летающие по небу, у нас есть железные жуки и змеи, бегущие по земле, у нас есть ящики, в которых показывают новости и мммм….театральные представления, а еще есть ящики, благодаря которым мы общаемся друг с другом, даже если находимся на другом конце света.

- Перестань! – неожиданно жёстко осадил меня Оболенский и клинковая сталь проявилась в его ласковом прежде взгляде, - ты тоже не в себе, Маша?

Он сглотнул слюну и уставился в маленькое, затянутое слюдой окошко, его губы задрожали, словно у обиженного ребёнка. Добивать Григория не хотелось, но я была обязана развеять его надежды на безоблачное существование с женщиной из будущего.

- У меня есть дети, - уже тише продолжила монолог я. – Мальчик и девочка. И муж есть, только он исчез. Наверное, бросил нас. А ещё у меня есть мама с папой, они болеют.

Боярин искоса бросил на меня взгляд, полный горечи и разочарования.
 


Продолжение:http://www.proza.ru/2016/12/12/1701