Баварские рассказы. 10 - Украинцы в гостях у слова

- Вы не хотите завтра ко мне приплыть в гости? – прямо спросил Роберт.
- Именно приплыть? – уточнил Леша. – Может будет лучше прилететь на голубом вертолете или спуститься на парашюте?


- Ой! – расстроился Роб. – Я опять неправильно сказал. – На русском словак изъяснялся замечательно, хотя учил его еще в школе, лет двадцать назад. Несмотря на это слова он произносил правильно, лишь изредка ошибаясь в падежах и временах года. Иногда, правда, как и сейчас словак путал сами слова, мог сказать – «мне пора идти домой любить свою собаку». Понятно, что он имел ввиду кормить, но это не мешало Леше с Олежкой долго со смехом развивать тему неприличных взаимоотношений бывшего доктора с восточноевропейской овчаркой.


  Роберт Кропива, ударение в его фамилии падало на первую гласную, жил на окраине Лютерхаусена вместе с молодой женой и маленькой дочкой. В восемьдесят четвертом году он со своей бывшей супругой дал деру из ЧССР, нелегально перейдя границу севернее Марктвитца. По его словам, на родине Роба заочно приговорили к расстрелу. Леша в это не верил, вряд ли молодой словацкий доктор представлял опасность для пражского режима. Скорее всего он это придумал, чтобы разжалобить социальные службы Баварии, и в конце концов сам поверил в данное утверждение.


  Брак с первой женой распался по причине банального безденежья, Влада вышла замуж за толстого зубного техника и безбедно проживала в Эссене. Кропива стоически перенес удар, яркий амбициозный врач мечтал о собственной практике и считал, что богатая Западная Германия лежит у его ног. Увы, суровая действительность быстро разбила мечты Роба о клинике. Немцы попросту не подтвердили его братиславский диплом медика. Германские эскулапы представляли собой высокооплачиваемую касту неприкасаемых и не пускали чужаков в святая святых.


  Кропива перебивался случайными заработками пока не посчитал, что ему выгоднее жить на «социалку» в шестьсот марок, чем корячиться за «штуку» в конторе. В первом случае налогов с него не высчитывали, и даже немного доплачивали за съемное жилье. Налоговая служба в Германии была до крайности сложной, иногда Робу даже компенсировали стоимость бензина, которым он заправлял свой старый «мерс».


   Пару лет назад он вторично связал себя узами Гименея, женившись на Анке, восточногерманской девушке, лет на двадцать моложе его. Роберт был очень интересным подтянутым мужчиной сорока с небольшим, с открытым славянским лицом, прямым носом и темно-зелеными грустными глазами.


   Анке, полноватая барышня с русой косой и бесцветными рыбьими глазами, была доброй и как почти все немки – страшненькой. Баварцы к ней относились насторожено, детство и юность девушки прошла в ГДР, по этой причине ей было легче с эмигрантом-славянином, чем с разделенными берлинской стеной западными немцами.


    За годы, проведенные на «социалке», Роб совершенно обленился и его знакомство с «русскими» произошло по той причине, что Анке заставляла своего супруга выполнять хотя бы часть сугубо мужской работы по дому. Отремонтировать розетку в ванной, подклеить обои в детской, поменять сгоревшие лампочки, смазать скрипучие петли…, да мало ли прекрасная половина человечества дает нам, мужчинам важных, и не очень заданий.


   Работать самому Роберту не хотелось, а возможно он был из той группы самцов, о которых говорят - «руки не оттуда выросли». Как-бы то ни было Кропива стал думать о решении этой проблемы и, по возможности «на шару». Но бесплатно никто Робу помогать не хотел, и ушлый словак решил завлечь в свои сети простоватых, как он считал, украинцев.


   Бывшего доктора ждало глубокое разочарование. Олег долго рассматривал Роберта, как Кох свою знаменитую палочку и закончив процесс созерцания выдал – «сто марок». Напрасно Кропива взывал к славянскому братству и взаимовыручке, бывший милиционер был непреклонен и меньше чем за восемьдесят «марчел» помогал безработному отказывался.


   Короче, как говорят в Одессе, гешефта не вышло. Но знакомство состоялось и Роберт в свободное время, которого у него было в избытке, стал приходить к ребятам попрактиковаться в русском. Кстати, он пояснил друзьям, что «рozor» по-чешски и по-словацки означает «внимание». Леха давно предлагал товарищу помочь «Робику», но упрямый, как мамонт Олежка даже слушать его не хотел – «Нехай платыть», - неизменно отвечал он приятелю.
 - Анке, уехал с дочкой к маме, - просительно улыбнулся Роб. – Я один дома, покормлю вас ужином, «тиви» посмотрим. А вы мне поможете.


    Олежка с Лешей переглянулись. Они были без работы вот уже три дня, дрыхли в машине, за ночь меняя место стоянки по нескольку раз, чтобы «добрые фрицы» не вызвали полицию. Если на Луне коротышкам не позволялось спать под мостом, то в Германии не полагалось почивать в автомобиле. Конечно на остров Дураков их не отправят, но депортацию впаяют запросто. На питании тоже экономили, ели всякую химию из дешевого супермаркета, в общем Роб выбрал правильный момент, чтобы искусить приятелей. Олежка взволнованно сглотнул, при упоминании об ужине и вопросительно посмотрел на товарища.


 - О чем разговор, Роберт, - обрадовался Леша, за время, проведенное в сытой Германии, чувство голода неотступно следовало за ним по пятам. – Ты же сам говорил, что мы братья-славяне, должны помогать друг-другу.


   Обрадованный словак побежал домой, готовиться к приему гостей. Уезжая к маме, Анке оставила ему сто марок, на выполнение текущего ремонта, но Роб в тот же день продул их в преферанс своему соседу, толстому турку по имени Осман, и ломал голову, как теперь он объяснит жене взаимное отсутствие денег и выполненной работы.


   Украинцы приехали к словаку ровно в одиннадцать. Хозяин ждал их, загодя приготовив нехитрый инструмент и свои пожелания, изложенные корявыми буквами на обрывке рецепта. На русском Роб писал много хуже, чем говорил. Дав приятелям задания Кропива безмятежно удалился в детскую и блаженно заснул. Но уже через час его разбудил Леша с известием, что «все готово». Роберт проверил и убедился, что друзья его не надули. Словак обрадовался и потащил «гостей» в гараж, в «вонвагене», прицепе со спальней и кухней, работы тоже хватало.


   После гаража ребята стригли газон, шпаклевали фасад, подкрашивали забор и даже отремонтировали детскую коляску. Короче работы сделали много больше той суммы, что оставила Анке. Роберт даже подумал сказать жене, будто он еще немного должен «русским» за работу, марок так пятьдесят, на них можно будет в последствии попробовать отыграться у Османа.


   Пока ребята мыли руки в ванной, довольный, как слон словак открыл холодильник и призадумался, чем таким накормить украинцев. Просроченная колбаса, купленная со скидкой и немного вздувшаяся банка бобов с кроликом, прекрасно подойдут для позднего ужина. Но наедятся ли они этим? Мощный Олег и худой, но не страдающий отсутствием аппетита Леша.


 - «Нет», - решил Кропива, - «этого будет мало, добавлю-ка я вишневый мусс, все равно он страшно кислый».
   Достигнув компромисса с самим собой Роб достал десерт. Через минуту появились украинцы и без долгих церемоний набросились на еду. Колбаса и кролик с бобами, исчезли в чревах друзей так быстро, что Роберт даже не заметил этого момента, кислый мусс отправился вдогонку.


 - Вы так быстро едите, - растерялся словак, - это вредно для пищеварения. Ну, спасибо вам за помощь, - бывший доктор поднялся, давая понять, что приятный вечер подошел к концу.
 - Ты шутишь, Роб? – Кононенко мрачно посмотрел на хозяина дома.
 - Я тоби казав, - Олег тяжелым взглядом посмотрел на Лешу, - що з нього треба гроши браты, сто марок.
 - Вы не наелись? - Роберт, при одном упоминании о деньгах моментально вспотел. - Я не знал этого, – словак подошел к холодильнику и чуть приоткрыл дверь, -  много на ночь кушать вредно.


 - Нам нет, - Леша мягко отстранил Кропиву и сам заглянул в ледяное нутро, - мы с утра ничего не ели, пусти я сам. – он ловкими движениями стал доставать все то, что заботливая Анке оставила своему непутевому супругу на неделю.


   Толстые сардельки, в натуральной оболочке разогрели прямо в микроволновке, пока они готовились украинцы слопали небольшую кастрюлю с холодными макаронами. Сардельки в голодные желудки «остарбайтеров» отправились в компании с гусиным паштетом, клубничным йогуртом и слегка обжаренной кислой капустой. Потом были замороженные бургеры, которые ребята решили не греть, позавчерашний штрудель, жирная салака, пресный пудинг и половинка соевой шоколадки.


    Через час холодильник Роберта был девственно чист. Голодные ребята съели даже прокисший творог, который Анке забыла выбросить, и сейчас напоминали поросят из известной французской сказки. Они тяжело отдувались, не в силах встать с дивана и благожелательно смотрели на Кропиву.


 - Спасибо, дружище, - с трудом выдавил округлившийся Кононенко, - первый раз за три месяца наелся.
   Роб ничего не ответил, он завороженно созерцал снежные развалы своего опустевшего холодильника и ломал голову, как дожить до приезда жены и не умереть от голода.