В дождливый день, окончание

Начало см. http://www.proza.ru/2016/12/07/1992

                Что экскурсантам до того, когда и кем была построена церковь? На сто лет раньше, на сто позже… Они не специалисты, история для них – десяток полузнакомых имен, да несколько дат, случайно застрявших в голове со школьных времен. Привлекает тайна, а уж чего-чего, но тайн церковь в Сынковичах хранит предостаточно.
                Отец Арсений словно фокусник из рукава одну за другой извлекает загадки этого удивительного сооружения.
                Да, в архитектурной энциклопедии Беларуси, как и на табличке у входа в церковь, указано: конец XV – начало XVI века. Но…
                Хитро сощурившись, отец Арсений рассказывает о протоиерее Евстафии Михайловском, служившем в храме с 1872 по 1903 год. В церковных архивах хранятся сведения, что во время капитального ремонта церкви, сняв слой штукатурки, отец Евстафий обнаружил на внутренней стороне западной стены храма надпись на латыни: «Лета Господня 1347 О, Ольгерд, одних убивая, а других обвиняя, ты унизил государство». Вторая надпись, как бы возражающая первой, на южной стене: «Ольгерд славится дома и в войне. Сильно действует он мечом, заручен дружбою, умом, богатством. Год 1352 г.». Подлинность надписей не подлежит сомнению. Значит, XIV век?
               
                А воображение уносит на шестьсот лет назад. Давным-давно исчезло с карт мира Великое княжество Литовское, Русское, Жемойтское, возникшее в XIII веке на северо-западных белорусских землях и распространившееся к моменту своего расцвета от Балтийского до Черного морей с севера на юг, от Брестчины до Смоленщины с запада на восток. Но все так же подвластны страстям поступки людей, все так же существуют в мире предательство, обман и любовь.

                Ягайло, изгнанный из Вильно, переехал в построенный еще отцом неприступный Кревский замок. Все просто, без изысков: стены из валуна у основания и кирпича наверху образуют неправильную трапецию, по диагонали, наискосок друг от друга, две сторожевые башни, соединенные галереей. В большой трёхъярусной башне на северной стороне – покои князя. Стены расписаны фресками, в княжеских покоях - массивные окна, а в подвале – темница.
               
                Шулер по имени жизнь опять подменил колоду карт, и события завертелись со страшной быстротой. Подстрекаемый Ливонским орденом Ягайло уже в открытую поднимается против дяди. Воспользовавшись тем, что Кейстут отправился с войском в поход, Ягайло легко завоевал оставшийся без защиты Вильно, а затем направился к Троки. Встали друг напротив друга многочисленная армия Кейстута и Витовта с одной стороны и войско Ягайло, усиленное закованными в броню крестоносцами и огнедышащими орудиями.

                Случиться бы большой битве, да в последний момент появились послы от Ягайло, предложившие покончить дело миром, не проливая крови, дабы «он (Кейстут) получил свое, а мы (Ягайло) свое». Послы от имени Ягайло принесли клятву, что ни с Кейстутом, ни с Витовтом ничего плохого не случится, если они приедут к Ягайло заключить мир, а войска распустят. Но, как только отец с сыном появились в лагере Ягайло, их схватили, заковали в цепи и отвезли в Кревский замок.

- Вот вы и у меня в гостях, - расхохотался Ягайло, глядя на грубо брошенных ему в ноги Кейстута и Витовта.
Опираясь друг на друга отец с сыном поднялись.
- Проклинаю тебя, клятвоотступник, - голос старика так грозен, что даже приближенные Ягайло отшатнулись, зашептались:
- Не дело с Великим князем Литвы так обращаться, не простит бог.
Но Ягайло слышит только себя и упивается собственной властью:
- Проверим, чего стоит твое проклятье. В темницу обоих.

                День сменял ночь, не заглядывая в камеру Кейстута: не было в ней окон. Никто и не видел, как вошли четверо, навалились на воина, и разъяренный то ли крик, то ли вой потряс замок. Трехметровые стены башни ни единого звука не выпустили наружу, лишь Витовт в своей камере оцепенел от этого крика, остальные продолжали заниматься своими делами.  Злодеяние свершилась.

                Можно долго рассматривать картину Войцеха Герсона «Кейстут и Витовт в плену у Ягайло». В чем-то она грешит против исторической правды. Нет в летописях упоминаний о том, что жена Кейстута, княгиня Бирута, была вместе с мужем и сыном похищена слугами Ягайло; сломленным изнеженным отроком изображен Витовт, но как надменно упивается властью Ягайло, как напуганы вероломством его приближенные и чего стоит героический профиль Кейстута.  Вот они, живые люди, вот так выглядели, вот так боялись, ненавидели и погибали. 

                Дождь наконец перестал. Черные стволы деревьев вздымают свои ветки в низкое, хмурое небо. Так вскидывают руки в молитве: «Помоги, господи». И где-то там, на горизонте, уже виднеется просинь, напоминанием о вере и надежде пробиваются солнечные лучи в сумрачный день.
                Уникальная церковь, возле которой мы стоим – словно символ всей Беларуси, на территории которой сошлись католический Запад с его готической архитектурой и православный Восток с традициями византийского зодчества.
                Разные стили незаметно и естественно проникали один в другой, и церковь могла возникнуть на месте крепости, построенной беженцами из Пруссии, расселившимися на белорусских землях. Жизнь переселенцев не интересовала летописцев, занятых родословными княжеских семей и междоусобными распрями, в летописях нет упоминаний о крепости. Но такое предположение  объясняет и архитектуру церкви, похожей на готические древнеевропейские замки и разницу в сохранности кирпича, из которого выполнены западные башни и восточная часть храма.

                Рассказ отца Арсения напоминает знаменитый танец с семью покрывалами. Как с каждым новым снятым покрывалом все более загадочной становится танцовщица, скрывающаяся под ними, так и с каждой новой историей церковь все глубже погружается в сумрак времен.
                Сравнительно недавно, при реставрации внутренней части храма, открылись различные надписи на стенах. Одна из них, датируемая 1213 годом, на греческом языке воспроизводит слова апостола Иоанна: «Возлюбленные! Не всякому духу верьте, но испытывайте духов, от Бога ли они. Православный Господь Иисус Христос со Духом своим».
                Можно предположить, что церковь существовала уже в XIII веке, а крепость достроили рядом или на ее месте. История очень неохотно расстается со своими тайнами: на территории Беларуси церкви часто разрушались и снова восстанавливались на руинах древних построек.
 
- А теперь, - улыбается бывший десантник в рясе, - я расскажу вам самую экзотическую версию даты возникновения храма, принадлежащую местному краеведу и археологу Василию Супруну.
               
                Витовт то забывался в беспамятстве, то приходил в себя, вновь и вновь терзаемый мыслями о жене, матери. Какую судьбу уготовил им друг детства? Счет времени потерян, невозможность отличить день от ночи гнетет особенно сильно. В очередной раз пришел в себя, услышав женский голос. Усмехнулся: блазнится…
                До боли знакомым показался голос, так веяло от него теплом и лаской, что не удержался, открыл глаза, заранее зная: ничего не увидит, кроме теней, брошенных на стены огарком горящей свечи, да мрака, окутывающего остальную часть темницы. Увиденное поразило: два силуэта женских.  Не веря себе, потянулся к одному из них:
- Анна?
И упал лицом вниз на солому: значит, жену ждет та же участь.
                Почувствовал, как женские руки раздевают его, приподнялся, терзаемый мыслью о запахе, которым пропитался в темнице и, словно издалека, услышал шепот:
- Потерпи, князь.               
                То ли Ягайло разрешил жене навестить Витовта, то ли она сама нашла способ проникнуть в темницу, но все летописи сходятся в одном: княгиня Анна помогла мужу бежать из замка, переодев его в женское платье.
                Женщине иногда удается то, что не удается мужчинам. Не умеет она останавливать войны, но умеет ждать и, если очень повезет, спасать любимых.

                Поздно спохватился Ягайло, не удалось ему настичь беглецов. Нашли они убежище в древней вотчине Витовта на острове посреди реки Березы в «полуразрушенном замке или крепости», как говорится в летописи. 

                Наконец мы пересеклись. Экскурсия в дождливый день и будущий Великий князь Литовский. С любопытством смотрим друг на друга. Мы так мало знаем про тебя, а ты про нас – ничего. Вообще-то все портреты Великих князей Литовских врут, они написаны по крайней мере спустя столетие, а то и два после их смерти. Но портрет Витовта все равно трудно найти. В летописях пишут: невысокого роста, плотный, длинные волосы… Не зря стражники не остановили его, переодетого в женское платье. Это то, что снаружи. А то, что внутри? О чем он думал возле этих стен, которые видели его так же, как видят сейчас нас? Мечтал о мести? Боюсь, мне больше понятны мысли княгини Анны, сознающей, что в жизни ее ждет много того, что не раз еще разлучит их, но вот сейчас, здесь они вместе…
               
 - В церковных летописях есть упоминание, что Витовт с женой Анной посещали Слоним в 1407 и 1409 годах, - продолжает свой рассказ отец Арсений, - но нигде не оговаривается, что это было связано с какими-то политическими событиями.
Местные историки считают: заняв престол Великого князя, Витовт не забыл о полуразрушенной крепости, в которой они с женой нашли убежище. И в 1407 году, в 25-ю годовщину побега из заточения, уцелевшую башню перестроили в церковь как пожертвование за спасение. Храм был освящен в честь Архангела Божиего Михаила. Эта дата и считается днем рождения Храма. А приезд в Слоним в 1409 году мог быть связан с окончанием строительства храма, с его открытием.

                Конечно, эта версия уязвима. Но она позволяет объяснить и готику в архитектуре, и одинокое расположение храма вдали от больших дорог, и отсутствие вблизи церкви других оборонительных сооружений, например, земляных валов.

                А чудо все-таки в другом. В Сынковичской церкви - копия иконы Божией Матери «Всецарица», оригинал которой находится на святой горе Афон в Греции. На ней - Божья Матерь, восседающая на престоле, рядом два архангела, на коленях - Божественный Младенец. «Тот, Кто подаст вам облегчение на нелегком пути земного жития». Считается, что икона исцеляет от рака.

- Абраз дапамагае таму, каго Бог пачуе*, - говорит бабушка, с трудом присаживаясь на скамейку у входа в церковь. Здесь, в отличие от Минска, часто можно услышать белорусскую речь. Да и неудивительно: на старобелорусском разговаривали Ягайло и Витовт, на старобелорусском писались унии и грамоты в Великом княжестве Литовском.

Мы отъезжаем, а наше место на стоянке занимает автобус с детьми из Республиканского онкологического центра.
Услышь их, Матерь Божия.


*Икона помогает тому, кого бог услышит – бел.

Иллюстрации: "Кейстут и Витовт в плену у Ягайло", Войцех Герсон, 1873 год.
Реставрационные работы снаружи - закончены. Фасад и тыльная сторона Храма.