Тонкий лед

Лиля бежала сквозь колючие ветки елей, размазывая ладонями слезы по щекам.

Егор снова ее обидел. Серьезно обидел. Она верила ему, ждала, принесла еды, а он…

Егор Левашов ушел в зенитчики из дома в тот момент войны, когда фронт уже приближался к их поселку. Лиля Семина тогда поссорилась с ним из-за какой-то мелочи, она даже не запомнила из-за чего. Думала, что все образуется — он сразу же забудет обиду, будет ей писать, может, даже наведываться иногда. Но прошло больше полугода, а Егор так ни разу и не написал Лиле.

Она случайно узнала, что его отделение временно находится сейчас в лесу, поэтому с утра быстро собралась и поспешила в лес. Она хоть и шла торопясь, но о немцах не забывала — их разведчиков стали часто замечать в этом лесу. Но Лиля слишком хорошо знала каждую кочку, каждый камушек, каждое деревце в этом лесу — ее отец раньше был лесником, — поэтому чувствовала себя здесь, как дома.

Уже давно стемнело, холод пробирал до костей — зима все-таки. Лиля поняла, что давно сбилась со своего пути — она не видела своих прежних следов. Поэтому Лиле приходилось скакать через глубокие сугробы, постоянно цепляясь ногами за торчащие из земли корни деревьев. Она падала, утыкалась лицом в свежий снег, поднималась и снова бежала вперед — ей хотелось как можно скорее попасть домой и больше никогда не выходить на улицу.

Она встретилась днем с Егором. Увидев его, сразу же кинулась обнимать и целовать в холодные и чуть колючие щеки. Егор же грубым движением стащил ее с себя, отбросил и угрюмо посмотрел на нее. Взглянув в его темные, почти черные глаза, Лиля все поняла. Она все вспомнила: они поругались из-за Машки Кореневой — девчонки с поселка. Лиля тогда увидела их гуляющими в обнимку под клубом.

Вот и сегодня она, встретившись взглядом с Егором, сразу же все поняла. Сбросив принесенный ею небольшой мешок с продовольствием, она бездельно бродила по их маленькому лагерю, пытаясь найти себе место. Но на Лилю никто даже и внимания не обратил — все были слишком заняты своими делами. Даже Егор.

Потом, правда, когда близилось время обеда, он подошел к ней и попросил уйти. Ничего не сказав ему, Лиля развернулась и побежала прочь. Слезы катились из ее глаз, обжигая замерзшие на морозе щеки.

Но сейчас Лиля резко остановилась, прислушиваясь. На секунду она услышала странный звук — как будто кто-то в десятке метров от нее скрипнул снегом, а затем будто где-то совсем рядом зажегся и сразу же померк огонек. Лиля прислонилась к дереву, прячась за его стволом. Но сколько она ни всматривалась и ни вслушивалась, больше ничего не происходило — возможно, ей просто показалось.

Продолжив бежать вперед, Лиля заметила, что уже достигла небольшого замерзшего озера — значит, скоро поселок. Ступив на угрожающе заскрипевший лед, затянувший всю поверхность озера, она смело заспешила вперед, стараясь не поскользнуться.

Лед трещал все страшнее, но Лиля за собственными мыслями не обращала ни на что внимания. А стоило бы.

Лиля не заметила того, что температура поднялась, не заметила, что стало чуть теплее, чем утром. Тонкий подтаявший лед затрещал в последний раз, и Лиля, издав страшный, полный отчаяния крик, упала в воду, не удержавшись на разъехавшемся в разные стороны льду. Холодная вода, в которую она погрузилась по шею, сразу же привела ее в чувство — Лиля стала быстро соображать, как бы ей выбраться.

Хватаясь маленькими замерзшими пальчиками за острые края льда, она пыталась хоть чуть-чуть подтянуться и попытаться выбраться, но льдинки либо тонули, либо отплывали в стороны. Быстро намокшая одежда тянула ее на дно. Лиля, не умевшая плавать, с ужасом осознавала, что ей уже не выбраться наружу.

Спустя тридцать или сорок секунд, Лиля поняла, что у нее нет больше сил барахтаться в ледяной воде. Слишком тяжелый тулупчик тянул ее на дно. Мысли ее стали какими-то далекими, будто и не ее вовсе. Егор почти сразу же забылся.

Лиля, чувствуя, как ее тянет на дно, вытянула из последних сил руку, пытаясь дотянуться пальцами до края льдины, но ей удалось лишь на мгновение царапнуть ее ногтями, не более. Чувствуя, как холодная речная вода попала в нос, она закрыла глаза. А ей так не хотелось умирать…

***

Лиля, просыпаясь, тихо улыбнулась. Она услышала запах костра и тихий стрекот горевших в нем поленьев, рядом с которым лежала.

Но также она вспомнила и замерзшее озеро, в воду которого она умудрилась упасть. Подумав, что это был лишь глупый сон, она заулыбалась еще сильнее. Наверняка ей все это приснилось! Она весь день была в лагере, устала, заснула, вот и приснилось. И не было ни этого озера, ни слез, ни Машки Кореневой…

Заворочавшись, Лиля почувствовала, что накрыта чем-то теплым и мягким. И сразу же подумала о Егоре. Наверное, он позаботился.

Но распахнув глаза и резко сев на месте, Лиля, готовая уже вывалить на Егора кучу слов, замерла, смотря на сидящего перед ней курящего мужчину. Это был немец — она разглядела его по форме.

Лиля впервые в жизни не знала, что ей делать. Вскочить и попытаться убежать? Выстрелит в спину… Дождаться пока он уснет и сбежать? Да, так он и уснет при ней… Может, оглушить чем? Нечем — его автомат лежит слишком далеко. Лиля сидела и, испуганно глядя на спокойно курящего немца, не знала, что ей делать.

— Русс? — спросил он. Лиля несмело кивнула. — Я так и думать.

Лиля затаила дыхание — он знает русский. Пусть и говорит с ужасным акцентом, но знает. Она поняла, что теперь ей придется аккуратно подбирать каждое слово, обращаясь к нему — как будто идти по тонкому льду.

— Кто вы? — тихо спросила она, не открывая от него своего взгляда. — Откуда… Где вы меня нашли? Как я попала к вам?

— Я вытащить тебя, — он кивнул головой в сторону, — из озера. Ты тонуть.

Звук тихо затрещавшего льда раздался в голове девушки.

Лиля, подобрав под себя ноги, и плотнее закутавшись в шинель этого немца, которой она была заботливо накрыта, сдвинула бровки на переносице и задумалась. Впервые в жизни она была в таком ужасном положении. Что ей делать? Что теперь ее ждет?

— Заберите, — она потянула с плеч теплую шинель. — Не надо…

— Сиди, — хмыкнул он. — Тебе нужно.

Лиля нахмурилась еще больше и, опустив взгляд, стала смотреть на огонь. Ей было немного не по себе не из-за того, что она сидела рядом с немцем, а из-за его поведения — он был слишком спокоен и слишком вежлив.

— Что со мной теперь будет? — почти шепотом спросила девушка, засматриваясь на огонь. Опытным глазом она заметила, что костер фриц сделал такой, чтоб от него не было дыма.

— Не знать, — он пожал плечами.

Лед затрещал чуть громче, но не так устрашающе.

— Так зачем же вы вытащили меня из озера?

— Ты ведь женщина. Маленькая, а женщина.

— Даже несмотря на то, что я ваш противник?

— А разве на войне это иметь значение?

Лиля затихла. Немец стал говорить почти без ошибок — это ее немного напугало.

— Я могу уйти? — несмело, но осторожно спросила она. Почему-то ей казалось, что она сейчас услышит отрицательный ответ.

Лиля ждала, что лед вот-вот с угрожающей силой затрещит в ее голове.

— Да, — мужчина даже кивнул для убедительности, — но только утром. А то снова куда-нибудь упадешь в темноте.

Лед не затрещал.

Лиля заулыбалась. Она и сама не заметила, когда настал тот момент, когда она перестала бояться немца. Ей даже казалось, будто они и не враги вовсе, будто знакомы уже много-много лет. Лед внутри ее головы растаял, превратившись в большую лужу талой воды… Но все-таки девушка оставалась настороже.

— Разведка? — осмелев, спросила Лиля, взглянув на немца. Но встретившись с его взглядом прищуренных светлых глаз, поспешила отвернуться в сторону.

— Разведка, — вздохнул мужчина.

Они еще долго сидели молча, каждый думая о чем-то своем. Лиля изредка поглядывала на немца, разглядывала его лицо и снова утыкалась взглядом в костер.

Ближе к утру немец стал собирать свои вещи, укладывая их в свой вещмешок. Лиля, внимательно следившая за его движениями, ждала момента, когда она сможет попроситься уйти — ей хотелось вернуться домой как можно скорее.

Примерно через час начало рассветать. Заметив, как забрезжил рассвет на горизонте, как стала видна за деревьями тонкая светлая полоска на небе, Лиля зашевелилась. Она не только устала сидеть на одном месте, замерзая на снегу, но и была голодна. Да и как ей удалось заметить, немец тоже подустал — курил сигарету за сигаретой, чтоб только не заснуть.

— Я могу идти? — спросила Лиля, стягивая с себя шинель. Ей до ужаса хотелось домой.

Немец встал со своего места, оглянулся, долго всматривался в горизонт, а затем согласно кивнул. Лиля быстро положила шинель рядом с ним, вскочила на ноги и шагнула подальше от мужчины. Уже развернувшись к нему спиной, она замерла на пару секунд — а вдруг выстрелит в спину? Вот прямо сейчас, промеж лопаток…

Лиля услышала тихий щелчок и нервно сглотнула. А она ведь так и думала…

— Иди же, — она услышала позади себя голос немца. Звук его голоса был немного странным. — Не стоять на месте.

Лиля несмело обернулась, боясь увидеть перед своим лицом дуло автомата. Но, немного повернув голову, она увидела, как отошедший на несколько метров назад немец зажал между губ очередную сигарету, пряча зажигалку в карман. Спокойно выдохнув, девушка улыбнулась и зашагала вперед.

Но не успела она сделать и пяти шагов, как снова остановилась. Ей казалось это каким-то неправильным. Нельзя вот так вот уйти и даже не поблагодарить его за спасение, нельзя дать ему уйти, не высказав перед этим хоть пару слов благодарности. Ведь если бы не этот немец, то Лиля не смогла бы сейчас вот так идти вперед, идти к своему дому.

— Я, — она обернулась, посмотрела на немца, который уже ушел довольно-таки далеко от нее и, казалось, вовсе забыл о ней, и растянула губы в немного растерянной улыбке, — я… Я хотела бы… сказать…

— Иди, — он из-за плеча взглянул на нее и, подмигнув, ухмыльнулся. — Но будь осторожна: не ходи по тонкому льду.


Рецензии