Солнце над фьордами. Часть четвёртая, глава 41

ЧАСТЬ ЧЕТВЁРТАЯ
НА ПУТИ В  ВАЛЬХАЛЛУ

Мы отправлялись  в манящие дали с одним лишь мечом...
Но всегда возвращались к родным берегам проторённым путём.
Мы всем и везде  обещали вернуться живыми и при богатых дарах...
И снова заздравную чащу  по кругу пускали у ярлов на званых пирах.

Ни смерти , ни лжи мы не убоялись
О наших победах легенды слагались.
Нас в Вальхаллу враги отправляли навечно.
А мы...  На земле возрождались.
В песнях скальдов... В оружии вашем... И даже в мечтах.


Глава 41.
Весна 856 г. Побережье Юго-Западного Вестфольда. Окрестности Лосиного бора. Дом на Заячьем холме. Лесной отшельник Ормульф Тощий и его иноземные посетители. Тайны пророчества больше нет. Разочарование незваных гостей. Поздние уроки воинского мастерства.

Весна завершила свой путь по побережью полуденной стороны Вестфольда, краю страны фьордов, так запомнившемуся нам с зимних времён. Теперь лето одной ногой уже стояло в окрестностях Лосиного бора. Изумрудная зелень леса слегка колыхалась в такт  дыханию лёгкого ветра, беззаботно гуляющего по лесным тропинкам. Птицы, бойко перескакивая с ветки на ветку, галдели радостно и бесшабашно. И бодрая песня их эхом разливалась по всей округе. Луговые травы наполнили долину между Божьей скалой и Заячьим холмом сочным зелёным ковром, загадочно подмигивающим из травяной глубины разноцветьем полевых цветов. Да и сам Заячий холм неузнаваемо преобразился. Он выглядел теперь, как  сказочный исполин, обрядившийся в добротный и ладно скроенный зелёный шерстяной плащ.  Братья, Сигфрёд и Хомрад, теперь много времени проводили в лесу, наблюдая за мелкой живностью его и оленями, стремящимися на травяной простор, в поисках свежего и сочного корма. Сейчас братья  часто ходили на охоту и всегда возвращались с добычей. В это утро они углубились в самую чащу леса и, стараясь передвигаться бесшумно, как учил старый Ормульф, расположились в кустах у кромки озера, на берегах которого  охотились зимой на кабанов. А по тропке к избушке на Заячьем холме краем леса пробирались два конных путника, вполголоса переговаривающихся между собой. Это был Хакон Глаза Рыбы и незнакомец.
   - Ты истинно ответствуешь, что старик ведает тайну старого пророчества, хольд? Помни, что я заплатил тебе немало серебра, чтобы ты привёл меня сюда и разговорил старого колдуна. Мне нужны правдивые ответы на мои вопросы. И эти ответы не могут ждать... За неудачу ты ответишь своей головой, Хакон Глаза Рыбы. Веди же меня скорей! Торопись, никчёмный слуга моего отца...
    - Не гневись, господин! Всё будет так, как я тебе обещал. Я точно и чётко расслышал слова старого Гандальва конунга о твоём деле. Я сам начну разговор со старым колдуном и ты увидишь, что Хакон Глаза Рыбы правдив и надёжен в своём служении тебе...
    Варево забурлило и выплеснуло в очаг хлопья пены; старик Ормульф Тощий встрепенулся и длинной, гладко остроганной деревянной ложкой помешал в котле. Затем неторопливо отложил ее в сторону и неожиданно крепким для его лет голосом сказал, обернувшись к двери:
     - Входите, путники. Негоже таиться за порогом людям, стремящимся попасть вовнутрь...
Застигнутые врасплох словами старика, нежданные гости, глухо пробормотав слова приветствия, вошли в хижину и уселись у очага напротив хозяина.
  - Приветствую гостей! Да... Давно я не видел тебя, Хакон Глаза Рыбы. И с тех пор ты изменился, но глаза твои остались прежними, как и в те далёкие времена, когда ты  был полон молодостью и мечтами о славе и богатстве... – испытующе глядя из-под густых мохнатых бровей на хольда братьев Гандальвссонов, сказал старый ведун.
  - Будь здрав и ты, викинг Рёскви, сын Хейдвальда из Альвхейма...Ведь так тебя раньше звали, старик? Давно не виделись мы... В этом ты прав. Но боги не пощадили, именно  тебя... Теперь ты стар и немощен, а я ещё полон сил и устремлений, -  согласился тот, сглотнув слюну при виде аппетитной кости с оленьим мясом, выглядывавшей из котла.
  - Опять за старое взялся, Хакон... Всё вынюхиваешь, подслушиваешь и плетёшь паутину интриг, опутывая ею весь свет. Где в Мидгарде ещё не побывали твои паучьи лапы?
  - Гы-гы-гы… – справившись с непривычной для него робостью развязано загоготал Хакон хольд. А глаза его вдруг наполнились той нечеловеческой стеклянной серостью, которая посещала этого человека в мгновения крайнего напряжения духа, вызванного животной ненавистью или хищными замыслами.  - Я и не бросал...
  - Гнева богов не боишься?
  -Ха-ха! Это я-то! А ты вот мне скажи, старик, что они тебе дали, твои боги? Горбатую спину да кривые ноги. В том ли смысл жизни твоей?
  - Замолчи! Помни...Ты - гость здесь, а я - хозяин! Так возымей же учтивость и кротость в отношении наших светлых богов! В своём жилище я не потерплю наглого их попрания!– гневно воскликнул старик и, вытянув руки над очагом, забормотал заклинания. Полупогасший огонь вдруг вспыхнул ярким пламенем, осветив деревянные фигурки богов, стоящие в глубине жилища, а затем взметнулся ввысь, едва не опалив Хакона Глаза Рыбы и его попутчика, хмуро и недовольно прислушивавшегося к разговору. Они испуганно отпрянули назад, прикрывая лица руками.
  - Тор Всемогущий гневается! Так внемлите же воле его! И склоните непокорные головы свои перед огнём!– Ормульф Тощий даже не поморщился от обжигающих языков пламени, коснувшихся его рук.
   - Оставь эти штуки для отроков, старик, – впервые подал голос попутчик Хакона хольда. – Жрецы Одина в Вингульмёрке умеют и не такие чудеса творить. Мы чтим святые имена богов наших  и готовы принести искупительную жертву. И прости Хакона Глаза Рыбы за неумные слова.
  - Кто ты? – старый ведун вперил свои глаза в попутчика Хакона хольда.
 - Я гость, – надменно бросил тот, усаживаясь поудобнее, но  всё ещё находясь в тени жилища.
  - Назови свое имя.
  - Зачем оно тебе? Я здесь и этого достаточно...
  - Не стоит таиться, ведь в твоих жилах нет даже капли крови слуги или раба, – насмешливо сказал старый ведун. – Ты сам  себе хозяин и господин многим. И тебе нет нужды скрываться и прятаться... Сейчас, вглядевшись в твой лик, я сам могу назвать твоё имя. Что привело тебя ко мне и чем я мог заинтересовать одного из конунгов Вингульмёрка?
   - А ты действительно колдун, как сказывают о тебе люди по всему здешнему побережью... Да, я не слуга и не раб Хакона Глаза Рыбы, а его господин. Я - Хаки Гандальвссон, брат Хюсинга и Хелисинга и сын Гандальва конунга, - произнёс незнакомец и откинул куколь плаща со своей головы.
  - Не трудись над объяснениями, господин...Я узнал тебя ещё тогда, когда ты вошёл сюда. Говори о своём деле! Не тяни с неотложным, ибо, я уже внемлю тебе внимательно, – старый Ормульф  приподнял правую руку и указал на место подле себя, тем самым положив начало разговору с властным посетителем.
  - Ну что же, старик, услышь мою просьбу... Я бы мог заплатить много серебра за твои слова, но ведь ты не раб и не слуга его. Сам реши, что я буду должен тебе за ответы твои, если согласишься ответствовать мне... - жёстко и властно произнёс Хаки, глядя прямо в глаза ведуна.
 - Спрашивай, Хаки Гандальвссон, не томи ожиданием. А о цене мы договоримся позже, когда я сам решу ценность моих ответов тебе для себя самого, - спокойно ответил Ормульф Тощий.
   - Мудрый старик, ты  должен знать, что жрец наш Асгуд предсказал моему отцу  его судьбу и нашу с братьями  смерть, а так же появление  человека, который погубит нас и наш край. Отец уже ушёл на суд богов, я же хочу узнать, утаённое им, для себя самого и моих родовичей. Хочу знать ещё, где наша родовая угроза обретается теперь...
  - Ты опоздал, господин, а Асгуд ошибся в своём толковании пророчества. Ваша угроза двулика и представлена она двумя героями-мстителями, а не одним как видел Асгуд. Они - кузнец вашей смерти и непобедимый воин, который принесёт огонь возмездия на вашу землю и сокрушительное поражение Вингульмёрку. Даже, если вам удастся погубить одного, второй сотворит свершение пророчества за двоих. Один за двоих... А искать их не надо, все они сейчас, и будут впредь, рядом с Хальвданом Чёрным, тем вождём народа фьордов, который, наконец, сделает эту страну единой, а людей её поднимет на недосягаемую высоту. Пора Северному Пути иметь один закон, один обычай, одного хозяина...
  - А что будут со мной, колдун? Я погибну, закончив жизненный путь в луже собственной крови на поле сечи? Отвечай, старик!
  - Нет, Хаки Гандальвссон. Ты останешься в живых, но много раз пожалеешь об этом. Ты перестанешь быть конунгом, господином многих. Ты будешь одинок и покинут всеми, будешь окружён холодом чужбины до самого своего конца. Ты станешь ненужным и своим, и чужим. Бойся своего конца, один их конунгов Вингульмёрка. Если хочешь избежать кары пророчества и уйти от судьбы, тебе нужно со славой погибнуть в бою, как герой, выйдя в одиночку против всего воинства Хальвдана Чёрного, или, уже сейчас, покинуть Вингульмёрк...Большего добавить не могу. А что делать, решать тебе, господин...
 - Что всё это значит и о чём слова твои, старый колдун?
 - О тебе, конунг... И обо мне... О всех нас, смертных, населяющих Мидгард. Обо всём и ни о чём... О страхе смерти, рождающем скудость разума и безумие. О безумии, порождающем ложь. О лжи, превращающейся в зло...О зле, всегда порождающем только зло. О ничтожности сказанных слов... Ты просил меня рассказать твоё будущее, назвав меня колдуном. Но на самом деле, колдун я или нет, скажу я правду или солгу,  - это теперь не будет иметь никакого значения. Ведь, это будут просто слова, которые ты станешь переваривать своим разумом, составляя из них совсем не то, что я хотел донести до тебя. И  слова эти могут быть  похожими на мои, но мои мысли от этого никогда не станут твоими. А будущее все равно свершится так, как должно, скажу я о нем правду или нет. Всё решают боги, отнимая разум или наделяя им. Вспомни, конунг, что говорят о будущем в ваших краях? «Молчание побеждает всегда и везде. И оно же стоит дороже всего золота Мидгарда. Молчание  - пища для разума, слова - для духа, но, если разум не владеет духом, то будущее для такого ущербного страдальца  - мрак и безызвестность ». Вот так, Хаки, сын Гандальва, конунг Вингульмёрка.
  - Молчание побеждает всегда и везде... -  в смятении повторил Хаки конунг услышанные слова. Такие простые и доступные для понимания, но ставшие сейчас наглядной истиной, новое осознание которой привело к мрачной задумчивости и молчанию вопрошавшего, но злоба и спесь вновь завладели духом его.
  - Всё, что ты здесь поведал мне, злобный старик, собачий лай против истинного величия моего края...А я не собираюсь умирать или покидать его. Я - конунг Вингульмёрка, я -  его владетель и управитель по наследному праву. И я останусь на своём месте, месте господина и повелителя этих земель. Так что ты хочешь за свои предсказания, чем заплатить тебе за тот вздор, который ты мне сейчас поведал, безумный колдун?
  - Уходи и никогда не возвращайся сюда. Ни ты, ни твой слуга, Хакон хольд. Никогда! Поклянись Браги, богом клятвы, что исполнишь своё обещание.
  - Клянусь Браги, сыном Одина, за нас обоих, колдун. Прощай, больше не встретимся...
  -  От тебя, конунг, я большего и не приму. А теперь уходите и не возвращайтесь...
  Разочарованные гости быстро покинули старого ведуна и только звук удаляющихся лошадиных копыт напоминал о недавнем их присутствии в избушке Ормульфа Тощего. И вот на пороге её появились братья, Сигфрёд и Хомрад, обременённые тушей лося, добытого ими на водопое возле лесного озера. Они были изрядно усталыми, но достаточно удовлетворёнными результатами охоты.
   - Где носили вас тролли, Сигфрёд и Хомрад? Почему пропустили занятия по целительству и владению оружием, негодные парни? Бросьте добытую тушу в угол и садитесь к огню, вкусите же пищи, ведь весь день вы провели голодными, - грозным, но полушутливо - полусерьёзным голосом произнёс старый ведун. А глаза его радостно наблюдали за парнями - они вернулись живыми и здоровыми, они теперь рядом. А значит он, Ормульф Тощий, опять не одинок и у него есть семья, о которой нужно заботиться, которую нужно содержать и направлять. И он засуетился вокруг братьев, подавая им миски и раздавая ложки, наливая мясной отвар и раскладывая на деревянном подносе горячее и духовитое оленье мясо, наделяя голодных кусками свежего хлеба, испечённого накануне. За столом они по-семейному обсуждали процесс и результаты охоты, непринуждённо шутили и смеялись.
  - Завтра утром я уйду в Лосиный бор, хочу навестить Уле Железнорукого. Так что не ищите меня и завтракайте сами. Вернусь я к обеду...  А вы, братья, готовьтесь к занятиям, хватит бегать по лесу, ведь я обещал вашему отцу сделать из вас настоящих мужчин. А я свои обещания сдерживаю. Теперь же отдохните немного и выходите во двор, да не забудьте захватить учебные мечи. Будем навёрстывать упущенное вами ранее. И поторапливайтесь, ведь солнце уже на закате...  - увещевал братьев старый ведун.
   В закатных лучах они яростно кружили в учебном боевом танце, наносили и отводили удары, радовались  удачным и хмурились от пропущенных. Но видно было, что учёба идёт им на пользу и они смогут в скором будущем достойно постоять за себя. И старый Ормульф, скинув наконец с себя тяжесть, оставшуюся после разговора с вингульмёркцами, был удовлетворён результатами наставления братьев, а ворчал больше для порядка, чем для осуждения результатов воинских успехов парней. Он был рад и горд содеянным. И этим, где-то в глубине себя, оправдывал своё сегодняшнее существование, необходимость для этих молодых людей и для этого мира, постепенно погружающегося  в неизбежный ночной сумрак. А над Заячьим  холмом уже властно нависала тёплая ночь поздней весны. Время отдыха людей от дневных трудов и забот, пора всегдашнего таинства ночной природы, этой  замершей стихии, глазами звёзд наблюдающей за отходящим на покой суетным Мидгардом.