Экзорцист. Дубль два. Глава 40

POV Дженнифер


Одного его взгляда достаточно, чтобы кровь разогнать в венах, кровь, которая вскипает и бежит огненной лавой от сердца тонкими ручейками по всему телу. Кого я вижу, когда смотрю на него? Милого Чондэ, который стеснялся за руку взять меня в общественном месте, или едкого, разъедающего мораль Чена, у которого и вовсе нет никаких запретов?
— Меньше думай, — улыбнулся демон, шагнув под водопад. — Излишние размышления мешают жить.
— Уходи, — повернулась лицом к стене. Собственная нагота вдруг стала такой смущающей, словно не я десять лет делила постель этим человеком. Хотя, разве с этим? ..
За спиной — характерный звук открывающейся бутылки шампуня. Спустя секунду мягкая мочалка касается плеча.
— Я просто потру тебе спинку, — и жар его тела, которое слишком близко, опаляет кожу.
Мочалка лениво скользит по спине, рукам, спускается ниже и проводит по ягодицам.
— Чен…
— И не ври, что тебе неприятно, — хмыкнул он сзади, приседая на корточки, чтобы пройтись мочалкой по всей длине моих ног.
Неприятно? Да я слышу собственное сердце, которое, разорвавшись на сотни кусочков, дрейфует по телу, отбивая шумный такт то в голове, то в груди, то в животе, то следует за его руками и позорно сползает вниз.
Чен выпрямился и, взяв меня за запястье, приподнял руку в сторону, продолжая методично работать мочалкой, поглаживая бок. Но вот мочалка соскальзывает мне на живот, и горячая кожа прижимается сзади вплотную.
— Чен… — скорее выдох, чем слово.
— Ты отвернулась, мне неудобно, — капризно шепнул он мне на ушко, вызывая уже сотую волну мурашек. — Ничего себе не фантазируй, я просто вежливо помогаю тебе помыться.
— И всё?
— А что ещё? Твои варианты? — и продолжает водить мочалкой по животу, нет-нет, да и задевая грудь.
— Мы вдвоём в душе, голые, и ты хочешь, чтобы я поверила, что ты ни на что не рассчитываешь? — наклонила голову и выдохнула ему в губы.
— Всё обоюдно, — в ответ касается губами моего уголка губ.
— А если я прогоню?
— Я уйду, но буду нагло тебе сниться, — ехидно ответил Чен. — И ты тысячу раз пожалеешь, что прогнала.
— Лучше один раз пожалеть, что разрешила остаться…
— Моя школа, — рывком развернул к себе, заставляя спиной резко почувствовать холод кафельной стены. — Тогда продолжим…
И мочалка начинает планомерно скользить от шеи вниз, не пропуская ни миллиметра кожи. А кожа горит, пылает так, что, кажется, пепел смоется в водосток, потому что за мыльными разводами, растекающимися под тёплыми каплями, следуют губы, его губы…

— Теперь, — перехватила дрожащей рукой его запястье, когда мочалка нагло нырнула между ног, — теперь моя очередь…
Мы доводили друг друга нарочно медленно, словно мстили за годы ожидания, за дни и ночи с другими, за миллиарды минут без прикосновений. И никто не сдавался, никто не желал признавать другого своей слабостью.
Я касалась вспененной мочалкой любимых ключиц, груди, живота… Я знала это тело наизусть — вот эту родинку под правым соском и родимое пятно на выпирающей тазовой косточке… Чен дышал тяжело, делая шумные вдохи через сжатые зубы, но терпел, позволяя мне сполна отыграться за его собственную шалость. И я отыгрывалась, отбросив мочалку. Уж слишком сильно покалывало и ломило пальцы от нестерпимого желания коснуться его руками, своей кожей ощутить жар, причиной которому являюсь я сама.
— Джен… — выдохнул он и, не выдержав моих слишком откровенных прикосновений, впился в мои губы, сминая их так яростно, словно хотел наказать меня за мою наглость.
И мокрые, скользкие стены — херовая точка опоры. И Чен тянет вниз, усаживая меня сверху.
— И кто… победил? — прерывисто выдохнула, давно уже не властвуя над собственным телом.
— Мы оба… проиграли, мы оба… — и среди вспышек, сотрясающих тело, накрывающей волнами темноты, в его губах — свет, в его губах — жизнь…



POV Кай


Странно, но я не чувствовал себя чужим в доме Хёрин. Меня умиляли вещицы, которые украшали квартиру: все эти цветные подушки и картинки разного размера на стенах. Будучи двухкомнатной, она не была захламлена, минимум мебели и максимум воздуха. И всё такое лёгкое и воздушное, под стать хозяйке.
— Чай готов, — Хёрин возникла на пороге, застав меня за разглядыванием её детской фотографии. — В детстве я была миленькой.
— Да ты и сейчас очень даже ничего, — улыбнулся я, и она смущённо прикусила нижнюю губку.
Мы пили чай с бергамотом и говорили о всякой ерунде. Я расслабился настолько, что совсем забыл о том, что где-то за окном бродит Тьма, а ведь ни разу за последние десять лет не забывал об этом.
— Жаль, что тебя не было рядом в прошлом году, — девушка грустно вздохнула.
— А что было в прошлом году?
— Я шла с лекций, и меня напугали подростки. Они выскочили из-за угла. Я тогда телефон уронила и разбила.
— Они тебе… что-то… они…
— Нет! Просто выскочили, всякие вещи оскорбительные кричали, а потом убежали, но я полгода боялась по вечерам на улицу выходить.
— Уроды, — процедил сквозь зубы. — Уши бы поотрывать таким идиотам.
— А сегодня ты меня спас, — восторженно выдохнула Хёрин. — Я прямо мысленно повторяла: «Вот бы Кай был здесь, вот бы Кай!», а тут ты! Мои мысли услышало Небо!
Я не стал её разубеждать, что небо тут вообще ни при чём. Её восхищение чертовски льстило.
— И зачем ты меня мысленно призывала? Вдруг я бы оказался ещё хуже, чем те недоноски? Почему ты так доверяешь мне? Позвала в свой дом… А если я — тот ещё ублюдок, и нападу на тебя здесь? Ты об этом не подумала?
— Нет! — твёрдо ответила девушка. — Ты не такой! Я знаю. Ты хороший!
— Хороший… — повторил я. — С чего вдруг?
— Я это вижу.
— И что ещё видишь? — скептически усмехнулся.
— Я вижу в твоих глазах много нерастраченной нежности, словно ты хотел бы о ком-то заботиться, но сдерживаешь себя.
Нежность? В осколке? В недочеловеке? Смешно.
— Ты ошибаешься.
— За внешней бравадой и крутостью — сердце, которое умеет любить, — продолжала Хёрин.
— Это не так, — покачал головой, — ты меня не знаешь. В твоей голове глупые романтические бредни. Найди себе нормального парня.
— Я не могу!
— Почему?
— Потому что я уже люблю тебя, — глядя мне в глаза, серьёзно произнесла Хёрин.