След на земле Кн. 2, ч. 3, гл. 55. Охота на дезерт

Глава 55. Охота на дезертиров.
(сокращенная версия романа)

1
       Отдохнувшие за пятьдесят пять дней и ночей в польском лесу бойцы и командиры 774 стрелкового полка шли к новому месту дислокации широким шагом. Сорокакилометровое расстояние до намеченного пункта отдыха проделали за десять часов. Расположились на отдых в небольшом лесочке. А когда забрезжил рассвет, сделали перекличку и ахнули. В ротах недосчитались двенадцати солдат, одного сержанта и старшего лейтенанта Залихвастского. Перепроверили. Тот же результат. За время перехода или уже с привала дезертировали четырнадцать человек.
       Полковник Пугачев от такого результата пришёл в ярость. Сначала он обругал командиров батальонов, доложивших ему об исчезнувших, а потом переключился на политработников, которые не сумели воспитать в дезертирах высоких чувств патриотизма и ответственности. Больше всех досталось комсоргу полка старшему лейтенанту Никишину. Ведь, как выяснилось, дезертирами оказались юнцы из последнего пополнения, к которым должно было быть обращено пристальное внимание. Ну и ко всему он находился в арьергарде маршевой колонны и должен был пресекать отставания.
       Егор сгорал от стыда и обиды, но возразить ничего не мог. Ведь он допускал такую возможность, предупреждал о ней комсоргов батальонов и рот, а вышло, что недоработал. Не видел, где и как исчезали бойцы. Он припомнил тот перекресток, упоминавшийся пани Марысей, на котором сам по идее мог сбежать, но когда его миновали он был пуст и не вызвал подозрений. Да и проходили его ещё засветло, около семи часов вечера.
       - Я же предупреждал тебя, Никишин, обращать внимание на новичков, - добавил упреков замполит. – Куда ты смотрел? Не ожидал от тебя такой расхлябанности.
       А Егор все больше и больше рассуждал о том, куда и почему могли дезертировать такое количество человек разом. «Один или двое, могли сбежать домой к родителям, хотя могли понимать, что там их будут разыскивать в первую очередь и если найдут, то их бы приговорили, в лучшем случае в штрафную часть. А такая группа бойцов, куда могла двинуть? Где-то же нужно разместиться?» Представляя себя в числе беглецов, учитывая то, к чему склоняла его пани Марыся, пришел  к выводу, что дезертиры могли вернуться к месту бывшей стоянки полка, тот самый лагерь в лесу, который полк покинул менее суток назад. И будут там ждать дальнейших указаний тех, кто их склонил к дезертирству».
       - Разрешите обратиться, товарищ полковник, - Егор решил доложить Пугачеву свои предположения.
       - Разрешаю. Только кратко и по существу. Оправданий ваших мне не нужно.
       Егор подробно доложил о своих предположениях и попросил у командира полка взвод автоматчиков, чтобы вернуть сбитых с толку беглецов в полк.
       Полковник Пугачев оценил доводы старшего лейтенанта. Всё выглядело логично. Кроме того ему не хотелось чтобы об этом случае стало известно в дивизии. Если беглецов удастся вернуть до прибытия к месту дислокации, то со стороны командования дивизии к нему претензий быть не должно.
       - Разрешаю взять взвод автоматчиков и прочесать лагерь и ближайшие к нему хутора. На все даю тебе двое суток, старший лейтенант. Дай сюда свою карту, я покажу, где тебе следует нас потом искать.
       Егор торопливо вынул из планшетки свою карту и разложил перед полковником.
       - Нагонишь нас здесь, - он указал на точку у реки Висла. – Если здесь нас не нагонишь, хотя должен, я оставлю связного. Он приведет вас в полк. Все выполняй и торопись.
       Взвод автоматчиков Егор взял в третьей роте у майора Улановского. Он знал этих бойцов, и они его хорошо знали. Конечно, они были крайне недовольны, что им придется возвращаться и разыскивать дезертиров, но старшего лейтенанта Никишина уважали и были уверены в его правоте. Поэтому они довольно быстро возвращались к своему прежнему лагерю. К полудню они достигли небольшой рощицы на полпути до лагеря. Егор прикинул, что лагеря они достигнут поздно вечером, когда станет совсем темно. И если дезертиры действительно там, то в темноте их будет трудно выловить. К тому же скажется усталость непрерывного перехода. Принял решение отдохнуть здесь, в зарослях кустарника, чтобы прибыть в лагерь к рассвету, когда беглецы будут спать, и брать их  неготовых к сопротивлению.
       Во время привала Егор представлял, как навестит свою Эмму, как она будет рада этой неожиданной встрече. «Интересно, как отреагируют на его возвращение паны Пшичики, которые наверняка, узнав об убытии полка, изменили своим обещаниям и снова стали выдвигать свои требования. Ну, я их поставлю на место».
       На рассвете следующего дня, как Егор и предполагал они достигли холма, за которым был спуск к бывшему лагерю. На холме с черными глазницами окон возвышался двухэтажный особняк панов Пшичиков.
       - Здесь мы разделимся на четыре группы. Первую группу возглавит лейтенант Буг, - и, обращаясь к командиру взвода, поставил задачу. – Вы, лейтенант, берите восьмерых бойцов и прочешите хутора к северу отсюда. Вторую группу возглавит сержант Муха. Вы и ещё восемь бойцов прочесываете хутора к востоку отсюда. Третью группу возглавит старший сержант Ткачук. Вы прочесываете южную сторону. Четвертую группу возглавлю я сам. Мы идем в лагерь и прочесываем хутор, за которым проводились учения и лес. Сбор у этой усадьбы в шестнадцать часов независимо от результатов поиска. Если беглецы окажут сопротивление, открывайте стрельбу в воздух. Они нужны нам живыми. Все группы, услышав стрельбу, спешат на помощь. Вопросы есть?
       - А эту усадьбу вы сами проверите? – спросил лейтенант Буг.
       - Да, сам. Все расходимся по своим направлениям. Огонь на поражение только в крайнем случае. Нам нужны они живыми.
       Группы быстро разошлись по своим направлениям, а Егор со своей группой направился к дому панов Пшичиков. Он снова представил, как обнимет Эмму и вдохнет аромат её волос. Она, наверное, будет теплой под своим одеялом.
       Солнце едва коснулось верхушек деревьев и крыши особняка. Запарила неостывшая за ночь земля. Егор вглядывался в усадьбу и пристройки. Двор был пустынным, хотя в это время хозяева уже должны были толкаться во дворе, занимаясь делами по хозяйству. Ведь у них на подворье были и скот, и птица. Странно. Не случилось ли чего?
       Егор решил обойти усадьбу прежде, чем войти в дом. С восточной стороны одно из окон дома было распахнуто. Это усилило тревогу. Это же не лето, чтобы оставлять окно на ночь открытым. На улице ночью минусовая температура. Он подошел к распахнутому окну вплотную. На подоконнике и раме окна были следы размазанной крови, будто кто-то хватался за них окровавленной рукой. На пожухлой траве под окном тоже сгустки крови. Страшная догадка пронзила сознание. Здесь разыгралась кровавая драма. Кровавый след уходил прочь от окна к рощице. Егор приказал немедленно взломать входную дверь и первым вбежал в прихожую.
       На полу у распахнутых дверей комнаты Эммы в луже крови лежала пани Ядвига с проломленной головой. Она была мертва уже несколько часов, потому что тело окоченело. Значит, её убийство произошло накануне вечером. Егор рванулся в комнату Эммы и едва не споткнулся о распростертое тело младшего пана Пшичика. У него была прострелена грудь. Одна из пуль попала в голову.
Эмма лежала на кровати с разрубленной, как у матери головой. Кроме того была отрублена и рука сжимавшая маленький, подаренный им пистолет. Егор представил себе картину трагедии, случившейся накануне. Тошнота подкатывала к горлу. Слезы наворачивались на глаза.
       «Скорее всего, узнав об уходе русских на передовую, паны Пшичики решили, что с них сняты все обязательства. Старший пан Пшичик дал добро младшему изнасиловать непокорную девицу, силой сделать её женой. Никто из Пшичиков, конечно не ожидал, что у Эммы для самозащиты окажется оружие. И вот попытка изнасилования закончилась выстрелами в упор. Старший Пшичик, видимо, находившийся поблизости, увидев мертвого сына, схватился за топор. Вероятно, одной из оставшихся пуль Эмма ранила и его, но это не смогло остановить разъяренного от горя отца. Поэтому старший Пшичик покромсал девушку топором. Стрельбу, конечно, услышала и пани Ядвига и кинулась в комнату дочери, где увидела страшную картину расправы. Скорее всего, она кинулась от озверевшего  хозяина, но тот нагнал её и тоже зарубил. Почему-то, истекая кровью, он не выбежал за помощью в дверь, а выбрался через окно, но куда он мог раненый деться?», - рассуждал взволнованный Егор.

2
       Егор подавленный сидел на краю кровати, рядом с убитой юной красавицей и не мог двинуться с места. Он понимал, что нужно идти дальше, искать беглецов, что дорога каждая минута, но не мог оставить дорогую ему женщину и её мать непохороненными. Он был в каком-то ступоре, пока в комнату не вбежал рядовой Ильинский.
       - Товарищ старший лейтенант мы прошли по кровавому следу и увидели в лесу, чуть дальше за рощицей дымок. Там кто-то есть. Что будем делать?
«Это, наверное, пан Пшичик, - мелькнуло в голове у Егора. Сердце затрепетало, как у охотника, почуявшего добычу. Он был полон ненависти к этому зверю и хотел лично казнить убийцу.
       - Все туда, будем заходить с трех сторон, по трое справа и слева и двое со мной. Раненый зверь опасен. Этот Пшичик может оказать сопротивление. При малейшей опасности стрелять на поражение, - он вскочил и выпрыгнул в окно. «Прости, милая, я скоро приду и похороню тебя, но я должен рассчитаться с этим выродком, - сказал он мертвой Эмме, проходя мимо неё к окну. 
       К удивлению и радости автоматчиков в котловане среди деревьев, из которого поднимался дымок костра, они увидели не раненного польского пана, а всю группу сбежавших дезертиров. Не было только старшего лейтенанта Залихвастского.
       - Руки вверх! – скомандовал разочарованный Егор и замахнулся гранатой.
       Вся группа дезертиров, среди которых были в основном вчерашние мальчишки, послушно выполнила команду. На них кроме гранаты были нацелены ещё стволы восьми автоматов. Их же оружие лежало в сторонке.
Егор распорядился собрать оружие дезертиров, а сам задал вопрос:
       - Кто у вас старший?
       Дезертиры переглянулись, но промолчали.
       - Кто старший, мать вашу…? – зло повторил вопрос Егор.
       - Старший лейтенант Залихвастский, - ответил сержант. – Он велел ждать его здесь, а сам ушел за продуктами.
       - Кого оставил за себя?
       - Меня, - понурив голову, ответил сержант.
       - Ну, они пацаны, пороху не нюхали, а ты-то уже сержант, как же ты, мудак, решил изменить Родине? – спросил Егор.
       - А мы Родине не изменяли, - ответил один из солдат. – Мы просто не хотим проливать кровь за панскую Польшу, не хотим погибать в Германии. Пусть поляки и немцы сами освобождают свою землю от фашистов. А то сидят по своим хатам и ждут, когда за них все сделают другие.
       - Как тебя зовут такого умного? – спросил Егор.
       - Рядовой Яценко.
       - Откуда ты, Яценко.
       - С Черниговской области.
       - Выходит, были под немцами? И сами себя освобождали? Вас всем миром освобождали, все народы нашей страны уничтожали эту фашистскую заразу. И если мы вместе с другими народами не вытравим ее в Польше, Чехии, Венгрии, Австрии и в других странах, то она снова наберет силу и снова распространится по всему миру.
       - А старший лейтенант Залихвастский говорил по-другому. Да и сами поляки говорили, что им не нужна чужая помощь. В своем доме они сами управятся, - сник Яценко.
       - Ваш старший лейтенант Залихвастский предатель и враг. Совратив вас на побег, он хотел ослабить наш полк, нашу армию и оттянуть нашу Победу над фашизмом. Поверив ему и пойдя за ним, вы тоже стали предателями и врагами. Вы думаете, вас здесь будут кормить и холить, пока вы будете отдыхать? Вас переоденут в немецкую форму и заставят стрелять в наши спины или в других неугодных людей. Как вы сами не понимаете, что вас обманывают.
       - Мы бы не стали стрелять в своих, - воскликнул Яценко. – Мы своим не враги.
       - Да вас бы опять обманули. Сказали бы, что мы, это переодетые фашисты, и вы бы подчинились. Под страхом смерти заставили бы. Ладно, хватит лясы точить. Вылезайте из этой ямы. Пойдете с нами обратно. У вас есть шанс вернуться честными, а не погибнуть предателями, - объявил Егор.
       - Товарищ старший лейтенант, а на хрена рисковать. Они уже раз предали, значит, потом снова предадут. Давайте расстреляем их в этой яме и будем спокойны, - предложил боец Ильинский.
       - За что же? – вскочил с места один из дезертиров. – Мы же ничего не сделали.
       - Просто, не успели сделать, - парировал Ильинский.
       Дезертиры были в смятении, они действительно испугались расправы над собой. Все вопросительно и с мольбою смотрели на старшего лейтенанта Никишина, ведь от него сейчас зависела их судьба. Скомандует: «Огонь!» и жизнь оборвалась. А она ведь только недавно началась.
       Егор умышленно затянул паузу, чтобы беглецы понервничали и осмыслили, какая участь их могла ожидать.
       - Мы клянемся, что такого больше не повторится, - крикнул побледневший Яценко.
       - Клятва дезертира, что клятва алкоголика, - продолжал дразнить Ильинский. - Пока в трезвом уме готовы поклясться чем угодно, а как только захочется снова, так сразу клятвы забываются.
       - Ладно, не будем вершить самосуд. В полку командиры решат, как с ними быть. А пока отведите в усадьбу, к месту сбора пусть выроют две могилы. Нужно похоронить погибших. В доме найдите еду и приготовьте обед. Старшим назначаю рядового Хомякова. До моего возвращения охранять дезертиров, чтобы ни один не пропал. Сделают попытку бежать, тогда навесить тумаков и связать, можете сунуть их в погреб. Я и рядовой Ильинский пойдем на хутор, поищем старшего лейтенанта Залихвастского. Задача ясна?
       - Ясна, - ответили бойцы хором.
       - А можно вопрос? – спросил рядовой Хусейнов. – А если мы все уйдем, а сюда наведается этот старший лейтенант? Может, оставить засаду?
       - Нет. Всем следовать в усадьбу. Там организовать оборону и охрану до нашего прибытия. Если он туда сунется, тогда задержать. В любом случае, он от нас никуда не денется. Всё! Выполнять!
       - А если вы не вернетесь к шестнадцати часам, как быть? – спросил Хомяков.
       - В шестнадцать часов все вместе, в любом случае, отправляетесь в полк. К тому времени должен будет вернуться лейтенант Буг. Мы, если задержимся, потом нагоним.

3
       Через полчаса по дороге к хутору, Егор и рядовой Ильинский зашли на поляну, где размещался лагерь полка. Всё было так, как они оставили. Никто из местных жителей ничего здесь не тронул, что выглядело странным. Создавалось впечатление, что за целостью землянок и всего лагеря кто-то наблюдает, а возможно и охраняет. Возможно, хотят использовать для размещения своей армии или для других нужд.
       Ильинский, побывав в землянке командира полка, отыскал опасную бритву и красные в зеленую полоску Маринины трусы. Поднеся их к своему длинному носу, глубоко вдохнул в себя их запах и улыбнулся.
       - Бабой пахнут. Зрелой, сочной бабой, товарищ старший лейтенант. Как же я соскучился по этому запаху, - произнес он умиленно.
       Егор иронично улыбнулся. Эти трусы он прекрасно помнил. Но никогда бы не посмел их нюхать.
       - Брось эту гадость. Отравишься.
       Убедившись, что лагерь пуст Егор направился в хутор к пани Марысе.
Пока шли погода, словно по волшебству испортилась. Солнце спряталось за низкими свинцовыми тучами. Сразу заметно потемнело. К хутору подходили молча. Егор пытался вспомнить, как выглядел старший лейтенант Залихвастский. Он был, кажется, из третьего батальона. Как ему удалось обработать бойцов из разных рот других батальонов? Значит, действовал, подлец, сознательно. Наконец, припомнил лицо этого офицера. Оно было вытянутым и довольно красивым, с глубоко посаженными глазами, орлиным носом и волевым подбородком. А ещё были темные кучерявые бакенбарды. Никто, кроме него в полку не носил бакенбарды. Говорили, что они скрывают длинный шрам у виска на левой стороне лица. «Может и так. Только почему он решил изменить Родине? Ведь, если он воевал, он бы не смог в одночасье поддаться на уговоры какой-то старухи, вроде пани Марыси».
       Егор тут же представил себе встречу с пани Марысей, этой лживой стервой. Поди, и этому Залихвастскому свою внучку в жены обещала вместе с приданным. Интересно посмотреть на её выражение лица. И знает ли она о смерти Эммы и своей снохи.
       А вот и хутор, который казался вымершим. Второй дом пани Марыси. Егор решил подойти к нему не с улицы, чтобы не было их видно из окошка, а сзади, со стороны огорода. Перемахнув через забор, они обошли дом. Ничего подозрительного не заметили. Ставни окошек со стороны огорода были закрыты. Осторожно обошли дом, и подошли к двери у крыльца. С этой стороны дома ставни окошек были открыты, но занавешены изнутри. Егор потихоньку потянул к себе ручку двери. Она была закрыта. Значит, хозяйка дома и, причем, не одна. Егор помнил, что когда появлялся у пани  Марыси, та закрывала дверь на крючок, словно боялась, что кто-то посторонний может придти в это время. Пригнувшись, он подошел к ближайшему окошку и прислушался. Из горницы доносились приглушенные голоса. Вероятно пани Марыся разговаривает с дезертиром Залихвастским и кормит своей фирменной яичницей. Вернувшись к двери, приказал Ильинскому поддеть ножом крючок и открыть дверь.  Вскоре тихо вошли в сени. Егор впереди, Ильинский сзади.
Дверь из сеней в прихожую тоже была закрыта.
       - Ты, Ильинский рывком откроешь дверь в прихожую и станешь за моей спиной. Будь наготове. Если что, стреляй без предупреждения.
       Ильинский кивнул и взялся за ручку двери. Когда дверь распахнулась, и Егор оказался в прихожей, она оказалась пуста, но зато голоса в горнице стали слышны отчетливей. Егор быстро пересек кухню-прихожую и распахнул дверь в горницу.
       За круглым столом, за которым недавно Егор с друзьями отмечал повышение в звании и орден, сидела группа гражданских и один военный. Это был именно старший лейтенант Залихвастский и смотрел прямо на Егора. Справа от него сидела пани Марыся, слева, знакомый Никишину ксендз. Рядом с ним ясновельможный солтус и ещё один, незнакомый Егору мужчина с крупной головой, массивными челюстями и внушительным носом. Они удивленно-испуганно смотрели на нежданных визитеров.
       - Что, не ждали? – Егор перевел дуло автомата на Залихвастского. – А мы, за тобой. Встать, мерзавец!
       Сзади вдруг прозвучали автоматные выстрелы. Егор машинально дернул курок своего автомата, выпустив очередь в сидевших за столом. Тут же ощутил сильный удар в голову. Уходящая память успела ухватить движение к окну крупноголового и визг пани Марыси. Незнакомец выбил окно и выпал наружу. Почему-то Егору врезалось в память маленькое темно-красное пятнышко под правым ухом. Стал направлять автомат в его сторону, но руки не слушались и сам он провалился в густую темноту.
       Очнулся Егор с сильной головной болью в луже крови. Его окружал полумрак и тишина. Машинально посмотрел на часы. Рука слушалась безболезненно. На часах было без пяти минут три. Вспомнил, что когда подходили к дому часы показывали половину двенадцатого. Значит, прошло три часа.
       Егор повернул больную голову в сторону. Рядом лежал мертвый Ильинский. У него был прострелен череп, а потом обнаружились несколько пулевых ранений в спине. Им  стреляли в спину и в голову, но почти все пули достались Ильинскому. Одна задела голову Егора пройдя вскользь по черепу. Поэтому он потерял сознание. Потрогал рану над правым ухом. Кровь уже не текла. Голова вроде тоже цела, только место раны горит огнем. Лицо было тоже в запекшейся крови. Он медленно поднялся на ноги. Легкое головокружение и тошнота сопровождали его движения.
       Осмотрелся. Стол, за которым сидели пани Марыся и её гости был перевернут. Вокруг было все залито кровью. Одной стороной он накрывал посеревший труп старшего лейтенанта Залихвастского. Егор с грустью посмотрел на его красивое лицо с остекленевшими глазами. Протяжно вздохнул и, как бы оправдывая себя, сказал вслух: «Сам виноват. За предательство положен расстрел. Не я, так другие бы тебя расстреляли». А про себя подумал: «А почему под столом только один труп? Я ведь дал длинную очередь. Да и крови много. Явно не от одного человека. Наверное, потом своих забрали. Меня и Ильинского посчитали мертвыми. Хорошо, что не проверили и не добили. Видимо, торопились унести ноги».
       Егор достал из планшетки бинт и, как мог, перевязал себе голову. Снова посмотрел на часы. Было семь минут четвертого. Чтобы успеть к дому пана Пшичика, нужно было трогаться в путь. В разбитое окно посмотрел на улицу. Там кружили и медленно падали на талую землю пушистые снежинки. Подумал, что если бы снег выпал раньше, легко можно было бы понять, куда направилась недобитая контра. Но искать и преследовать их, уже не было времени. Нужно было еще похоронить Ильинского или взять с собой в полк. Он ещё раз посмотрел на бывшего весельчака, который фактически спас Егора. «Жаль только не заметил прятавшегося в прихожей охранника этой банды. Тот либо сидел за печкой, либо зашёл за ними с улицы и стрелял в спины». Егор направился к выходу, прихватив автомат Ильинского с собой. «Подожди, братишка, - мысленно сказал он солдату, - я вернусь за тобой и, ты будешь похоронен достойно». 
       Бойцы всех групп к этому времени уже собрались на сборном пункте и ожидали возвращения старшего лейтенанта Никишина и рядового Ильинского. Ими был приготовлен сытный обед из продуктов, найденных в доме зажиточного «куркуля» пана Пшичика. С разрешения лейтенанта Буга все пообедали и готовы были возвращаться в полк. Дезертиры выкопали две могилы на склоне холма. Было решено, что если Никишин и Ильинский к назначенному сроку не вернутся, то отряд выдвигается в обратный путь сопровождая дезертиров, а четверо бойцов во главе с сержантом Мухой отправятся на хутор, который должен был проверить комсорг полка. Они должны были найти старшего лейтенанта Никишина и рядового Ильинского. Судя по тому, что старший лейтенант Залихвастский к своему отряду дезертиров не вернулся, как обещал, то, скорее всего, они могли встретиться на хуторе. Вот только, чем эта встреча могла закончиться, нужно было выяснить.
       За пять минут до назначенного срока стоявший в дозоре рядовой Хусейнов, наконец, увидел ковылявшего с повязкой на голове старшего лейтенанта, но только одного. Он побежал ему на встречу, чтобы помочь взобраться на холм.
       - Вы ранены, товарищ старший лейтенант? – спросил он. – А, где рядовой Ильинский?
       - Все в сборе? - ответил вопросом на вопрос усталый и угрюмый Егор.
       - Так точно. Кроме рядового Ильинского, - не понимая, ответил Хусейнов.
       - Рядовой Ильинский погиб. Сейчас нужно будет забрать его тело на хуторе.
       - Напоролись на Залихвастского?
       - Напоролись на засаду. Но Залихвастский тоже убит.
       Егора вышел встречать весь взвод. Лейтенант Буг доложил обстановку и о готовности возвращаться в полк. Предложил Егору пообедать тем, что приготовили бойцы.
       - Здесь в усадьбе есть подвода с лошадью? У пана Пшичика была, я знаю, - спросил Егор.
       - Так точно, есть, - ответил лейтенант.
       - Тогда немедленно, лейтенант, выдели группу. Пусть они проедут в хутор и во втором доме справа от въезда заберут тело рядового Ильинского. Привезите сюда. Могилы, я вижу, уже готовы. Похороним здесь и его, и женщин. Труп другого мерзавца из этого дома пусть закопают на задах. Тот дом, что на хуторе, сжечь к чертовой матери вместе с трупом Залихвастского, чтобы от него ничего не осталось. Пока всё. Командуйте.
       Через два часа на склоне холма в ста метрах от обочины шоссе Любартов - Варшава были похоронены боец Советской  Армии Ильинский и две польские женщины по фамилии Слончинские, жена и дочь другого офицера  Советской  Армии. Бойцы соорудили два памятника, которые хорошо были видны с дороги. После этого сразу отправились в путь за полком.
       Уже в медсанбате, на больничной койке, Егор вскрыл письмо Эммы, которое сунула ему в карман при прощании. Письмо состояло из русских и польских фраз: «Я тебя люблю!» Они повторялись на обеих страницах несколько десятков раз. Только последняя фраза: «Я рожу тебе много мальчиков для футбола», подводило черту под её любовным признанием.
       Егор протяжно со стоном вздохнул. Слезы сами побежали по щеке. Он винил себя за то, что оставил ей пистолет. «Если бы она не стала стрелять, то возможно осталась живой. Да и пани Ядвига тоже».
       Еще он жалел, что не нашёл и не покарал пана Пшичика.

(полную версию романа можно прочитать в книге)