Ярослав 74. Сельхозработы

Мнение, что нас угнетало однообразие трудовых дней, ограниченное суровым корпусом институтского здания, далеко от истины. В комнатах и коридорах кипела неуловимая посторонним  глазом бурная деятельность.  Сроки, сроки, сроки в которые не укладываются. Сроки выдачи заданий, выдачи узлов, сроки ответов на письма и телеграммы. В этом поглощающем всех вихре рабочий день пролетал как мгновение. А дни складывались в недели, недели в годы. Смотришь и жизнь пролетела.

Кроме тарифного отпуска отдушиной в этом однообразии были направления на сельхозработы. В летние  дни туда посылались нежные женщины, а в заключительные осенние дни, переходящие в заморозки – а основном сильный пол. У нас появилась и своя песенка . Не знаю её автора, возможно это коллективное творчество, но суть отражена правильно.

Недаром приняты мы в инженерный клан,
Прошли мы сельскими фронтами и тылами,
Мы в состоянии любой заштопать план
И затыкать пробоины телами.

Сегодня все ушли на битву с бураком,
Остался кто незаменим или увечен.
Но вот начальство вызвали в райком,-
Ещё не вечер, ёщё не вечер!

Так где портянки, чёрт возьми, мои!
Жена ворчит: ей сон приснился вещий,
Что у меня в Бердянке две семьи!
А я привычно собираю вещи.

К полудню звон в ушах, на лоб глаза,
Но взят рубеж, что был с утра намечен!
Но председатель холодно сказал:
«Ещё не вечер, ёщё не вечер!»

Конечно, если речь шла о предзимней уборке свеклы или моркови, когда в поле на наши плечи срывался снежок,  немного уставали от длительного проживания в каком-нибудь сельском клубе, от спанья на полу, от невозможности обмыться. Я как-то подал мысль, что в принципе можно и в речке искупаться. Но когда все собрались, я немного простыл.
Получилось, что я спровоцировал других, а сам остался в стороне.
Но те, кто пошёл купаться, были полны впечатлений, и я пожалел, что не пошёл со всеми.
Купались естественно голяка, ведь сушиться то негде.
Колхозники  не пропустили этот купальный демарш:
- Выпрыгивали из воды как белы лебеди!
В тот раз в нашем общежитии-клубе был даже телевизор. И здесь в дружном коллективе, как сорняк в поле пшеницы, проявились футбольные болельщики. Их было всего человек 5 или 6, но боже, какой это неприятный и гнусный народ. Вот они хотят смотреть футбольный матч, и им плевать, что остальные 100 человек хотят смотреть, что-то иное.
От мирных переговоров они готовы были прибегнуть к драке, но в конце концов их заставили согласиться с мнением большинства.

Но это экстремальные условия позднее осени. Летние месяцы  - это почти курорт. Как на курортах все стараются на полевых работах как можно большую часть тела подставить под солнечные лучи. Знают, что нужно постепенно, что можно обгореть, но искушение побеждают. Обгорают, слазит кожа на плечах, девочки стонут по ночам, обмазываются разными кремами, и снова и загорают, и обгорают и облазят. В институте дамы скрывали контуры фигуры под платьями, а здесь узенькие полоски купальников открывают все прелести любопытным взорам. Впрочем, здесь ведь все свои, мы ведь как одна семья.
Работаем на гладкой поверхности поля. Никакой лесопосадки или хотя бы кустика рядом нет.
Чей-то здравый рассудительный   голос:
- Итак! Считать дорожки по краям поля непрозрачными стенами. Мальчики – направо, девочки – налево!

В другой раз рядом с нашим полем заросли молодой кукурузы. Девчонки туда – наломать початков. Каким то ветром сюда занесло бригадира, ругается. Слышит в ответ:
- Ой! Это всё проклятая интилигентская стыдливость! Нет, чтобы писать прямо тут на грядке!

У Высоцкого:
            Не хватайтесь за чужие талии,
            Вырвавшись из рук
            Своих подруг…
А когда же за них хвататься, если не вырвавшись из рук своих подруг? А тут все вырвавшиеся из своих подруг, и талии, на которые с вожделением смотрели в стенах института – вот они рядом. Мужчин и женщин стараются расселить отдельно, но постепенно происходит взаимное проникновение полов.
Одна, довольно импозантная дама возмущённо бросает:
- Что вы прилипли друг к другу, как супружеские пары. Неделя прошла – пора меняться партнёрами!


Очень колоритной фигурой был Коля Чекотило.
О, эта одиозная фамилия: Чекотило!  В те годы объявился маньяк Чекотило, насилующий и убивающий женщин. Его арестовали и ликвидировали. Кажется, по ошибке.
А наш Чекотило был весьма корректен и галантен в отношении женщин. Почти все мужчины недолюбливают 8 марта и 14 февраля. А Коле Чекотило было особенно трудно в эти дни
Он работал а секторе химиков, коллектив  в основном женский., а мужчин всего трое. Но двое – начальство, а о подарках должен заботиться Коля. Успевал закупить веточки мимозы к 8-му марта, знал, что и кому купить ко  дню рождения.
Колхозная униформа, телогрейка и сапоги, как то особенно лихо смотрелись на его могучих плечах. В узкоплечем городском пиджачке он несколько проигрывал. А в колхозе он был свой человек, там  его принимали как своего. Меня удивило, как жена председателя колхоза спросила:
- А Николай будет работать с Вами?

Он писал немного стихи. Запомнил одну строчку:
            «Поророка – этоо всё начать сначала…»
Я узнал от него, что поророка – это когда воды Амазонки текут вспять.

После пикника на траве, все дружно разбрелись (чаще парами) по посадке. Коля моет травой тарелки, бурчит:
- Будущие жёны, матери! Поели, попили, встали и пошли.

Несколько больше других уважал Коля спиртное.
В годы горбачёвской разрухи мы с ним были в месячной командировке в Новосибирске. Как же он понравился одной симпатичной девушке. Ей было уже лет 25, по возрасту она подходила Коле. Я Коле:
- Какая интересная женщина!
Коля в ответ:
- Я алкаш. Зачем я буду портить жизнь хорошему человеку.

Относительно строчек:
                Остался кто незаменим или увечен.
                Но вот начальство вызвали в райком,-
                Ещё не вечер, ёщё не вечер!

Однажды собралась компания из самых «незаменимых»: главных спецов и главных инженеров.  Начинаем рыть яму для общей туалетной. Смеёмся нал специалистом по водопроводу и канализации:
- Олег Павлович, рассчитай размер ямы!
Достаёт логарифмическую линейку,  размышляет:
- 30 человек на 30 дней…
Выдал нам параметры ямы. К концу срока нашего пребывания убедились, что подсчитано точно. До верха ямы оставалось 10 сантиметров.

Однажды случилось так, что в том же совхозе работала бригада из Западной Украины. Работали дружно, споро, но с нами старались не заводить контакты.. Строили узел для переработки зерна в брикеты. Платили каждому по 10 рублей в день. Получалось 300 рублей в месяц. Тогда это были большие деньги. Оклад профессора был – 500 рублей. А потом на эти деньги по льготным ценам им продавали зерно. Для вывоза зерна бесплатно предоставлялись и машины и вагоны.
Я спросил у председателя:
- У Вас на трудодни какие-то 70 копеек. А что Ваши мужики за такие деньги не построили бы этот комплекс.
- Да за такие деньги они бы мне город построили. Да ведь я не выбираю. Райком мне их навязал.
Подобную картину наблюдала и моя жена. Она с сотрудницами работала на току. Вместе с ними работала женщина с 13-ти летней дочкой с Западной Украины. Им тоже платили по 10 рублей в день, и заработок выдавали зерном. Работали все вместе, но вот в обеденный перерыв за ними приезжает автобус, их везут обедать в столовую. После обеда  автобусом же привозят на ток. И также молчаливая замкнутость.