В поисках кайфа. Адам первый. Глава 11

    На окраине города Адам останавливает машину. Лилит сидит рядом, не мигая смотрит вдаль и если бы не слабое шевеление платка, прикрывающего рот, можно было подумать, что она опять мертва.
    Адам включает радио, слышит в железной коробке шуршание эфира.
    Полковник откликается сразу.
- Я – Мак. В какой стадии дело?
- Через полчаса будет отправлена последняя группа. Остальные одиннадцать в пути.
- Когда ждать активного результата?
- Если по максимуму, то группа номер шесть – у нее самая дальняя точка – будет на месте через два часа. Добавим три часа на подготовку и координацию. Если исключить форс-мажор, готовность будет примерно через пять часов.
- А если не исключать?
- Если не исключать? – в рации замолчали. – Вы имеете в виду, что где-то окажут сопротивление?
- Да. И шахту не удасться захватить.
- Одна-две – не имеет значения. Удар все равно будет уничтожающий.
- Тогда конец связи. Прощай полковник.
- Рад был вам помочь, отец. Прощайте!

    …На гребне сопки, у въезда на заброшенную дорогу мотор глохнет. Стрелка бензина показывает ноль.
    Дальше они идут пешком.
    Лилит, еле передвигает ноги, часто спотыкается. Два раза Адам подпитывал ее своей кровью. Когда, уже в сумерках, они добираются до развилки у трех  распадков, Лилит падает и адамова кровь больше не помогает.
    Он взваливает холодное тело на спину, и, поднявшись наискосок оврага, находит еле заметную тропу.

    Выйдя к плантации, он видит над ее дальним концом розовое сияние.
    Сгорбившись под тяжестью, ставшего ледяным тела, с подкашивающимися ногами, он, наконец, добирается до дальнего края плантации и обессиленно роняет труп, холод которого стал невыносим, а тяжесть – неподъемна.

    Дверь хибары раскрыта настежь. Ослепительное магматическое сияние, исходящее из ее нутра, обливает розовым светом траву, деревья ближнего склона, стену конопляных растений.
    В этом сиянии появляется фигура: меднолицый старик.
- Дочь! – кричит он и простирает к ним руки.
    Труп Лилит поднимается в воздух и вплывает внутрь.
    За ней, выпорхнув из адамовой куртки, плывет сияющее перо.
    Адам оборачивается, бросает прощальный взгляд на сопки, звездное небо и, поднявшись в воздух, плывет к двери, увеличивающейся до размеров триумфальной арки.
    Неведомая сила подносит его к Лилит, неподвижно висящей в сверкающем паре. Откуда-то сверху приближается старик. Он снимает с ее лица платок, открывая обожженый безгубый рот, проводит рукой по телу девушки и одежда, истлев, облетает черными хлопьями. Тоже он проделывает и с Адамом – тонкий жар бежит по коже, глаза закатываются.
    В руках старика появляется резец, сверкающий как алмаз. Он втыкает его в грудь Лилит, и вскрыв ее, вынимает ссохшийся комок сердца. Он тыкает резец под ребро Адама и в открывшуюся рану вталкивает сердце Лилит.
    Подняв голову, старик  складывает ладони рупором и кричит. – Неизъяснимая!!!
    Ему отвечает дальнее перекатывающееся эхо.
    Из пара вылетает сверкающее веретено, внутри которого стоит карлица с птичьим клювом и в пурпурном плаще.
    Веретено зависает над Лилит и Адамом, переворачивается так, что лицо Неизъяснимой, имя которой нельзя назвать,  смотрит вверх. Ее тело дрожит и громовый голос трубит. – Йа-Хэ-Вэ!
    Веретено переворачивается еще раз, и Неизъяснимая обращается лицом вниз. – Хэ-Йа-Вэ!
    Веретено встает вертикально. – Вэ-Йа-Хэ!
    Карлица вскидывает руки и исчезает в веерообразном сиянии.

    …Когда грохот утихает, становится тихо и непроницаемо темно.

    …Кругом, насколько хватает взгляда, чернеют выгоревшие сопки. Дно реки, в которой когда-то была вода, тускло блестит сгустками оплавившегося галечника. Пепел, клочьями падающий сверху, постепенно гасит этот блеск.
    Одна деталь вносит диссонанс в общую гармонию смерти - хибара. Адское пламя ядерного взрыва опалило ее бока, но само сооружение, невзирая на видимую хлипкость, стоит неколебимо, защищенное заклинаниями...

    ...В воздухе неподвижно висит тело Адама. Голубое сияние, исходящее от него, обливает мертвенным светом полопавшиеся от времени бревенчатые стены и истлевший труп на полу, бывший когда-то светловолосой Лилит.