О национальном примирении

О национальном примирении.

В преддверии столетия Великой Октябрьской Cоциалистической Революции буржуазные власти решили окончательно исказить смысл и суть истории произошедшего воплотив в жизнь тезисы "примирения" господ и рабов «на которых будет основана «платформа нашего национального примирения». Мы всегда выступали и будем выступать за мир и дружбу, но только , что бы этот мир был равным для всех: от каждого по способностям, каждому по труду. И что бы трудился каждый и не присваивал себе результаты чужого труда.

Под первым номером в них значится «признание преемственности исторического развития от Российской империи через СССР к современной Российской Федерации», под вторым — «осознание трагизма общественного раскола». Третий пункт — «уважение к памяти героев обеих сторон, искренне отстаивавших свои идеалы и невиновных в массовых репрессиях и военных преступлениях». Также в списке нашли место «осуждение идеологии революционного террора» и «понимание ошибочности ставки на помощь зарубежных «союзников» во внутриполитической борьбе».

Первый пункт казалось бы самый прозаический и простой, но цель его далеко не так безобидна. Вчитайтесь в эту фразу: "преемственности исторического развития от Российской империи через СССР к современной Российской Федерации» Здесь идёт полное отрицание революционного коренного слома отношений, вроде как бы и ни чего не произошло: так постреляли, побегали и стали жить дальше. Не тут то было. В октябре 1917 года произошла несомненно революция - коренной слом старой системы и начало строительства новой системы жизни. Было уничтожено частное землепользование , а стало общественное, был уничтожена частная собственность на орудия производства, а стала общественная. Результаты индустриализации показали эффективность коллективного общественного производства перед частным , мелким или монополистическим. Изменилась жизнь людей, условия труда, условия отдыха, здравоохранение, люди получили доступ к образованию. Это что- преемственность? Нет, это именно революция.
У пришедших к власти большевиков были совершенно иные цели, чем у предыдущих царей и буржуазии. Отсталую во всех отношениях Россию, проигравшую Японскую войну, еле выпутавшуюся из Первой Мировой войны, терзаемую смутой разорившегося крестьянства, вырывавшегося из крепостничества и тут же попадающего в капиталистическое рабство, необходимо было просто спасать: «“Мы должны проникнуться тем трудовым энтузиазмом, той волей к труду, упорством, от которого теперь зависит быстрейшее спасение рабочих и крестьян, спасение народного хозяйствам» - говорил Ленин. Патриархальный образ жизни царской России мог устраивать в большей или меньшей степени всех до поры до времени, пока остальные страны не встали уже на более прогрессивные пути капитализма откинув отживший феодализм.
Да, уважение к истории должно быть. Но непризнание внутренних причин революций , замыливание их – это страшные грабли для будущих поколений.

Далее. Оказывается они тоже осознают, как опасен для общества раскол, но вместо того, что бы урезонить зарвавшихся олигархов, ввести прогрессивный налог, и уже самим перестать оболванивать народ они хотят убаюкать его неким примирением: мол, не беспокойтесь. - вас пограбят , покусают, ещё пару миллионов вымрет, но вы должны примириться со своей участью овец.  Да, мы осознаём весь трагизм раскола общества и будем радеть за его преодоление через построение социалистического сообщества равноправных людей.

 Третий пункт — «уважение к памяти героев обеих сторон, искренне отстаивавших свои идеалы и невиновных в массовых репрессиях и военных преступлениях» По истечении ста лет, конечно в памяти людей стёрлась личная неприязнь, да и самих свидетелей тех событий уже не осталось. Допустим.

Далее в списке значится: «осуждение идеологии революционного террора». Но ведь это коммунисты первые сказали, что они ненавидят террор! Пётр Шмидт, предводитель восстания черноморских моряков писал: «Насилие – это оружие наших врагов и от того мы презираем их». И те вынужденные меры, которые в истории числятся под заглавием «красный террор» были лишь ответными мерами на террор белых: весной 1918 года войска интервентов под европейским трехцветным триколором Антанты и внутренней буржуазно-помещичьей контрреволюции, главари которой: Колчак, Деникин, Врангель, Юденич – встали под чужеземный трехцветный триколор, окружили Советскую республику кольцом фронтов и навязали ей войну. Слова Ворошилова подтверждают, что народ всё же понимал происходящее и вставал на сторону правды: ««Мы были свидетелями перехода на нашу сторону мобилизованных в белую армию рабочих и крестьян. В войсках интервентов нарастало недовольство своим командованием, росли сочувствие и симпатии к русской революции. Восстали французские моряки в Одесском порту. Все это вынудило выступавшие против Советской России буржуазные государства вывести свои войска, основательно потрепанные Красной Армией, из пределов нашей страны.
Начало вывода иностранных войск из России В. И. Ленин назвал «самой главной победой над Антантой… Мы отняли у нее солдат».
У. Черчилль, бывший в те годы военным министром Великобритании признавался : «Было бы ошибочно думать, что мы сражались за дело враждебных большевикам русских. Напротив того, русские белогвардейцы сражались за Наше дело».
(«Рабочая газета» №196, 2008 г.)
Почему же инициаторы примирения не хотят замечать контрреволюционный террор? Или отношение к насилию имеет у них избирательный характер. Вот свидетельства напечатанные в газетах «Рабочий класс» и «Рабочая газета» (слабонервных просьба не читать):
Тысячи рабочих и крестьян, повешенных белогвардейцами! Тысячи убитых юнкерскими пулями! Тысячи сожженных, тысячи закопанных в землю живыми! А сколько замороженных под ледяные статуи рабочих и крестьян! А сколько тех, на груди и спине которых выжигали и вырезали пятиконечную звезду, серп и молот?! Неужели об этом не знает редакционный коллектив «Крымской правды»?

В противовес бахаревым, рябчиковым, пупковым и другим предателям есть свидетели этих страшных деяний, этого страшного белого террора.

Белый генерал Каппель заморозил несметное количество рабочих и крестьян, мирных жителей. Он выводил людей на мороз голыми, поливал их водой, пока они не превращались в ледяные статуи. Этот метод устрашения «пламенные патриоты», что свидетельствует об их моральном облике, называли «методом замораживания». Следы преступления не прятали, а оставляли в назидание и устрашение населения и бойцов наступающей Красной Армии.

(«Рабочий класс», №31, 2006 г.)

Вот что писал прикомандированный к штабу Колчака американский генерал Гревс: «Я не ошибусь, если скажу, что в Восточной Сибири на каждого человека, убитого большевиками, приходилось 100 (сто) человек, убитых антибольшевистскими элементами» (вот в какой пропорции исчисляется белый беспощадный террор).

(«Рабочая газета», №196, 2008 г.)

Для борьбы против Советской власти внутри России империалисты Антанты использовали 60-тысячный чехословацкий корпус, который стал ядром, вокруг которого летом 1918 года объединилась вся контрреволюция Поволжья, Урала, Сибири. Но 13 ноября 1919 года даже чехи в изданном им меморандуме писали: «Местные русские военные органы позволяют себе действия, перед которыми ужаснется весь цивилизованный мир. Выжигание деревень, избиение мирных русских граждан целыми сотнями, расстрелы без суда… только за подозрение в политической неблагонадежности».

(«Рабочая газета», №196, 2008 г.)

Французский генерал Жаннен, руками которого при содействии чехословацкого корпуса Колчака сдали эсеровскому Политцентру, а он передал его в руки большевиков, которые расстреляли Колчака, потом напишет в своем дневнике: «Тысячи невинных погибли по вине адмирала. Он ввел Сибирь в погибель. Поэтому было бы несерьезно говорить, что его смерть незаслуженная».

(«Рабочая газета», №196, 2008 г.)

Роман Гуль в «Ледяном походе» описал поступки «носителей белой государственности»:

«Из-за хат ведут человек 50-60 пленных. Полковник Неженцев кричит: «Желающие на расправу!» Вышли человек пятнадцать… Сухой треск выстрелов, крики, вопли, стоны…Люди падали друг на друга…Упали все…Живых добивают штыками и прикладами. Стоны стихли. Нередко были случаи, когда белогвардейские офицеры отрубали пальцы у мертвых, чтобы снять кольца».

Колчак сжигал деревни: ржание лошадей, мычание коров, блеяние ягнят, мяуканье кошек, протяжный вой собак, плач, крик и стоны людей, детей, младенцев – все смешалось. Все было охвачено пламенем. Все горело и превращалось в прах. Вот он, каких масштабов – белый террор!

На территории, контролируемой Колчаком от Челябинска и до Владивостока, был 41 (сорок один) концлагерь!!! В этих лагерях люди умирали от голода, гнили заживо, корчились под пытками.

Большевикам ставят в вину разгон Учредительного собрания. Всего лишь 6 января 1918 года распустили делегатов по домам. Колчак же почти всех их расстрелял. Против Колчака поднялась вся Сибирь. Здесь действовало только 10 тысяч большевиков, тогда как крестьянские отряды насчитывали 140 тысяч.

Колчак ненавидел русский народ, о русском народе он писал: «Обезумевший, дикий, не способный выйти из психологии рабов народ».

При власти Колчака в Сибири над рабочими и крестьянами творили такие расправы, что его собственные генералы слали ему по прямому поводу проклятия, а сам Колчак признавался: «Я оказался в положении, близком к кондотьеру, то есть воюющего против своей страны».

Таким же палачом и карателем рабочих и крестьян был Деникин. «Не брать пленных!» – это установка Деникина, которую он не скрывал. В «Очерках русской смуты» Деникин писал: «Мы входим в село, словно вымершее. По улицам валяются трупы. Жуткая тишина. И долго еще ее безмолвие нарушает сухой треск ружейных выстрелов – ликвидируют большевиков».

Один из командиров деникинской армии генерал-вешатель Кутепов приказывал: «Рабочих арестовывать запрещаю, а приказываю расстреливать».

Писатель В. Короленко свидетельствует:

«Когда в город пришли добровольцы Деникина, то эти три дня прошли в сплошном грабеже. Казаки действовали так, как будто город отдан им специально на разграбление. Их настрой Короленко выразил формулой: «Мстить, расстреливать, подавлять, устрашать». Деникинцы свое господство, особенно отступление, отметили сплошной резней еврейского населения, которое должно было покрыть деникинцев позором в глазах европейских благожелателей».

(Статья «Деформация исторической памяти», «Рабочий класс», №31, 2006 г.)
 ( с сайта: http://lgrach.ru/index.php/11-2/-2/7409-7pp)


Осуждать нужно контрреволюционный террор. Этот самый зверский и страшный террор практикуется по всему миру. Когда люди хотят обновления своей жизни, освобождения от ига капитализма, когда они хотят трудится на благо всех и видеть результаты своего труда, а им навязывают войну, терроризм, голод, нищету и мракобесие, да ещё и сталкивают друг на друга. Вот какой террор нужно осуждать. И тогда всё встанет на свои места, прекратится вражда, исчезнет насилие, детишки во всех странах побегут в школы и у всех будет хватать еды и питья.
Нужно только взглянуть на мир глазами нормального человека и начать уважать права и достоинства всех людей без исключения.

А. С.