Тифлопедагог

Елена Игоревна Коротя – тифлопедагог. Она работает в школе-интернате для слепых и слабовидящих детей № 33, в городе Новочеркасске. Здесь она преподаёт ориентировку в малом и большом пространстве.
-На самом деле, - говорит Елена Игоревна, - ориентировка в пространстве – это главный профилирующий предмет в школе для слепых и слабовидящих детей. Поэтому, у нас ориентировка в пространстве изучается с первого класса по двенадцатый класс включительно.
Если в первом классе для этого предмета уделяется четыре часа в неделю, то в старших классах – по три часа в неделю. Главная цель – научить как слабовидящих, так и полностью незрячих детей (полностью незрячих – в первую очередь) ориентироваться. С незрячими работа строится индивидуально. Изучается ориентировка в микропространстве – это, что касается пространства стола, класса, спальни. Затем дети, переходя из класса в класс, перемещаясь по школе, познают большое пространство. Но здесь познания микропространства и макропространства не заканчивается. На наших уроках развиваются компенсаторные возможности детей. Так как ребёнок незрячий, зрительные анализаторы у него отсутствуют, и познавать окружающее пространство ему очень тяжело. Компенсируем это при помощи того, что у него всё-таки имеется. Естественно, это тактильное осязание, необходимое для того, чтобы дети в дальнейшем познавали и могли бы узнавать предметы окружающего мира, составляли схемы пути и так далее. Нужно, чтобы осязание было развито хорошо. К компенсаторным возможностям, естественно, относится слух, потому что в большом пространстве огромную роль играет звуковой анализатор. Человек незрячий, выходя за пределы нашей школы, будет ориентироваться при помощи трости и звукового анализатора, данного ему от природы.
Естественно, это и занятия по развитию слуха. На этих занятиях мы прослушиваем различные звуки – мелодии, голоса и так далее, - учимся узнавать по интонации человека его настроение, что в дальнейшем благоприятно скажется на ориентировке наших детей в макропространстве, то есть – в большом пространстве.
В основном работа, которая – скажу прямо – детям не очень нравится – это работа по составлению схем и работа с ориентиром. Дело в том, что ребёнку для свободного ориентирования в пространстве необходимо развивать топографические представления. В чём они заключаются. Это – схема пути, который он должен пройти, способность сделать так, чтобы эта схема отложилась в его сознании. То есть, для того, чтобы преодолеть какое-то препятствие, познать какой-то маршрут, мы изначально изучаем схему этого пути. Ребёнок должен узнать, куда ему следует идти, и какие на пути встречаются ориентиры. Например, маршрут: школа и автобусная остановка – это один из изначальных маршрутов, с изучения которых мы начинаем. Как полностью незрячему – я буду говорить в основном о них – дойти до остановки и там сесть в автобус, чтобы начать передвижение в более отдалённое пространство? Он выходит на улицу, и сразу же находит ориентир, по которому будет передвигаться. Если мы его поставим в пространство, он не будет знать, куда ему идти? Ориентир необходим. Они доходят до угла здания нашей школы. Где угол, там порыв воздуха. И они, почувствовав его, знают, где нужно повернуть. Также они придерживаются бордюров. Есть и другие ориентиры – столбы, дороги, какие-то знаки…
Изначально дети обучаются тому, как находить себя в пространстве. Обучаются соотнесению себя с какими либо предметами. Это начинается в кабинете: «Покажи, где находится дверь», «Покажи, где находится окно», «С какой стороны находится?». Потом разворачивается незрячий ребёнок. «А теперь, где находится дверь? Где находится окно? Где находится парта?». То есть, они должны свободно представлять то пространство, которое их окружает.
Далее следует работа с тростью. Тоже немаловажное дело. Здесь препятствием является возникновение так называемых фрустраций. На начальном этапе жизни, ещё до того, как ребёнок пришёл в школу, он уже слышит от родителей: «Туда ходить нельзя, а туда можно». Когда ребёнок ставит перед собой цель, но не реализует её – вот, хочет он сходить в другую комнату, но не может, - здесь и начинаются фрустрации, то есть – блокировка схемы, блокировка цели, ребёнок замыкается в себе, начинается боязнь пространства. В дальнейшем этому ребёнку трудно будет делать какие-то шаги, потому что он заблокировал в себе цель, заблокировал стремление к преодолению пространства, он остаётся на месте.
Что ещё хотелось бы сказать. Трость играет огромную роль в жизни незрячего человека. Он может с её помощью свободно, самостоятельно передвигаться в пространстве.
В дальнейшем, после выхода из школы, ребёнок попадает в социум. Он попадает в большую жизнь. И ему нужно в этой жизни как-то выживать. А для этого нужно и на почту ходить – хотя бы для того, чтобы оплатить коммунальные услуги, - и в магазин ходить, чтобы купить себе еду. Для этого ребёнку необходимо умение передвигаться в пространстве. Он должен изучить этот маршрут вместе со зрячим. Затем он вместе со зрячим проходит этот маршрут. В дальнейшем, под наблюдением зрячего он самостоятельно проходит этот маршрут.
Очень сложно нашим детям, находящимся в так называемом «переходном возрасте», взять в руки трость и показать окружающим, что он – незрячий. Этот барьер крайне трудно преодолеть психологически. Им кажется, что если они сейчас выйдут на улицу с белой тростью в руках, то все люди увидят и скажут: «Вот он – слепой», и поэтому, такие проблемы со старшеклассниками возникают. Мы выезжаем с ними в город, посещаем магазины, театры, проходим маршруты, познаём мир, но по мере их психологического роста им труднее взять в руки белую трость.
Тем не менее, у нас нет таких, кто бы не хотел познавать окружающий мир. В основном, дети любознательные, стремящиеся к познанию окружающего мира.
Есть и ещё проблема отношения нашего общества к незрячему человеку. Здесь возникает ряд проблем того плана, как зрячие воспринимают незрячего человека, проходящего мимо них с белой тростью. Они обычно так воспринимают: мол, этот человек обижен Богом, инвалид – то есть, смесь жалости и презрения. Это отношение ставит преграду в дальнейшей социализации наших детей.
Это мы тоже проходим. На наших уроках есть и такая тема, как «Развитие коммуникабельности». Изучаем, как вести себя в тех ситуациях, когда вы просите помощи… Вот, стоите на остановке и ждёте автобуса. А как незрячему человеку узнать номер автобуса, который сейчас подошёл? Вы знаете, какой Вам нужен, но не знаете, какой подошёл… Здесь, конечно же, приходится прибегать к помощи зрячих людей. Сейчас у нас масса невоспитанных подростков. Когда к ним обращаются за помощью, то слышат в ответ ругань, отказ, или – в лучшем случае – просто игнорирование. Как вести себя незрячему человеку, когда он получает отказ в просьбе о помощи? Это тоже проходим на уроках ориентировки в пространстве. Выезжаем непосредственно в город, подходим, знакомимся с людьми, просим у них помощи, если отказывают, обращаемся к другим, осознаём, как морально настроить себя на то, что это нужно.
Самая главная наша задача – не только моя, но и всего педагогического коллектива в целом – вывести инвалида по зрению в большой социальный мир, чтобы этот ребёнок мог в этом мире выжить.
Есть у нас и специальные программы для детей, имеющих сопутствующие заболевания. Вы уже знаете, что у нас есть классы «А» и классы «Б», так же, как знаете и то, в чём заключается специфика последних. Там присутствуют нарушения интеллекта и так далее. Была разработана соответствующая программа для этих детей. У них на ориентировку в пространстве отводится только один час в неделю. На этих уроках они узнают виды транспорта, то есть – какой транспорт бывает, как добраться до какой-либо намеченной цели (до того же магазина, или – до той же почты), каковы правила поведения в транспорте, да и не только в транспорте. В частности, мы с ними посещаем кинотеатры, достопримечательности Новочеркасска тоже изучаются. Здесь же изучается помощь незрячим людям, как вести себя с незрячими людьми, как оказывать помощь – иными словами: совместная ориентировка зрячего и незрячего, и ещё множество других интересных тем, таких, как, в частности, гигиена – поскольку у детей с нарушением интеллекта гигиена – даже самая элементарная – страдает, здесь и правила поведения, и правила того, как следить за собой, как ухаживать за собой, как вести себя в обществе. Это нужно для того, чтобы общество не представляло этих детей посмешищем, чтобы они могли слиться с обществом.
Здесь ещё можно было бы сказать и о работе с родителями. Эта работа необходима. И она ведётся. Если есть родители… Потому, что у нас много детей либо из неблагополучных семей, либо такие, у кого родителей нет вовсе. Но, если есть возможность работы с родителями, то она ведётся, поскольку у нас сейчас есть огромная проблема гиперопеки и гипоопеки, в результате чего детей, попавших к нам, на первых порах приходится обучать самым элементарным вещам – как держать ложку, как ходить в туалет… Когда кормят с ложки, это уже не подраздел гиперопеки, это гипоопека. Это идёт во вред ребёнку. Знаю много случаев, когда незрячих детей до десяти лет носят на руках, не давая им ходить из страха, что они упадут. Здесь с родителями ведётся разъяснительная работа. Разъясняем родителям, что ребёнку требуется самостоятельность, что ребёнку нужно преодолевать препятствия, что нужно получить и положительный опыт, и отрицательный, и здесь к ребёнку необходимо относиться просто как к обычному, а вместе с тем и полноправному члену нашего общества.
Я работаю здесь уже семь лет, и у меня есть определённый опыт, на основании которого могу сказать: незрячие дети ничем не отличаются от зрячих. Другое дело, что сами взрослые прививают им с детства эти комплексы. Мы, конечно, можем что-то скорректировать в процессе обучения, но основы закладываются в семье.
У нас есть дети полностью незрячие, полностью лишённые светоощущения, но они прекрасно учатся, всё у них прекрасно получается, у них нет никаких комплексов неполноценности, которые мешают обучать детей, вроде того, что я, мол, не такой, как другие, я хуже других. А такие вещи, к сожалению, закладываются в семье.
А если нет семьи, то мы становимся семьёй. Помогаем ребёнку решить его проблемы в стенах нашей школы.
Если ребёнок примет свой дефект и перестанет его стесняться, то, начиная с того момента, всё будет служить к его развитию. Сейчас у нас на каждых трёх родившихся детей – двое инвалиды. Это статистика такая. И мы на наших уроках говорим и об этом. Объясняем, что быть инвалидом – не урон. Не нужно останавливаться и замыкаться на том, что ты инвалид. Но, нужно доказать обществу, а в чём-то, быть может, и самому себе, что инвалиды тоже являются частью нашего общества, и тоже этому обществу нужны.
На этой оптимистичной ноте хотелось бы закончить беседу с Еленой Игоревной, но не могу удержаться от того, что бы задать ей один вопрос. Вот какой:
-Елена Игоревна, насколько я знаю, в Вашем учебном заведении есть и такой вид работы с незрячими учениками, когда ученик должен самостоятельно сесть в автобус, доехать до города, и там самостоятельно найти то, или иное учреждение – скажем: аптеку, магазин, или ещё что-то. А педагог при этом следует за ним, никак не выдавая своего присутствия. Этим, как я понял, тоже Вы занимаетесь?
-Да. Скажу без ложной скромности: это мой конёк. Но, обо всём по порядку. В микропространстве и в макропространстве для незрячего человека есть как бы несколько ступеней знакомства. Первая ступень – это, когда зрячий человек знакомит его с окружающим пространством, то есть – везёт его на то, или иное предприятие, или, скажем, на почту, или в аптеку, знакомит его с маршрутом, показывает незрячему – в нашем случае, незрячему ребёнку – это пространство. Вторая ступень – они едут вместе, и зрячий человек подсказывает незрячему, если он что-то забыл. И далее идёт третья ступень – незрячий человек едет самостоятельно. Зрячий человек едет за ним по этому же маршруту. Таким образом получается, что один и тот же маршрут приходится проходить, на самом деле, минимум пять раз, чтобы он закрепился в памяти и в сознании ребёнка.
То же самое делаем и в школе – в коридорах, в классах – ходим, узнаём окружающее пространство, где какие предметы находятся, где какие картинки висят – это всё важно для представления незрячего. Чтобы свободно передвигаться, ему надо знать, что здесь, скажем, всегда стоит коробка, а вот здесь – стол, а вон там – дверь в библиотеку.
В начальных классах все занятия по ориентировке проходят в школе и на пришкольном участке, не выезжая в город. В город мы выезжаем с пятого класса. У многих детей из «Б» классов, увы, практически нет двигательной памяти. С ними можно один и тот же маршрут проходить по двадцать и более раз – в памяти он не отложится. В дальнейшем они всегда будут зависеть от зрячих людей.