Про девочку айогу

Лев Розенберг

Далеко на крайнем Севере жила одна девочка, красавица просто неописуемая, просто принцесса. Звали девочку Айога. Мама ее не могла налюбоваться на свою красавицу дочь и старалась исполнить все её капризы. А капризов, как мы знаем, у девочек-красавиц всегда хватает, даже с избытком. В обед только для неё мама готовил самые изысканные блюда, старалась покупать ей самую красивую одежду, хотя сама жила довольно скромно. От такого чрезмерного внимания дочка становилась ещё требовательнее. Целыми днями Айога сидела перед зеркалами и любовалась своей красотой, командуя мамой, как настоящая принцесса.
– Хочу сегодня на обед чёрную икру и шоколадные конфеты с мармеладом. Хочу попробовать сегодня на ужин, что такое марципаны. И сегодня же сшей платье с блёстками, как у английской королевы.
Мама, чтобы в очередной раз угодить своей дочери, бегала по магазинам искать для своей красавицы модную одежду, готовила ей еду по лучшим кулинарным книгам, чтобы угодить. Короче, крутилась как белка в колесе. А вечером, уставшая, садилась за швейную машину, чтобы сшить очередной наряд для любимой доченьки.Когда женщина наблюдала за своей дочкой, сердце её наполнялось радостью и гордостью за красавицу дочь, и она с ещё большим желанием старалась ей во всем угодить.
Иногда мама просила Айогу в чём-то помочь по дому. Думаете Айога бросала все свои дела и быстро шла помогать? Как бы не так. Мама могла звать  и раз, и два, и даже пять раз, все эти просьбы пролетали мимо ушей. А когда Айога всё же помогала маме, её помощи хватало совсем ненадолго. Стоило ей в большом начищенном медном тазу или до блеска вымытой кастрюлю, или в окнеувидеть своёотражение, онастановилась как вкопанная, как кукла без движений, и могла так стоять часами, любуясьотражениемсвоей красоты.И в это время можете с ней говорить о чём угодно, она вассовсем не слышит. Айога занята только собой и говорит только со своим отражением. Вот такая была  .
Однажды мама заболела. Так бывает иногда и у взрослых. Поднялась температура, стало першить в горле, появился кашель, да и радикулит ни с того ни сего напомнил маме, что ей нельзя часто перенапрягаться. Но почти все наши мамы – это такой народ, что все свои болезни могут переносить на ногах. Они никогда не жалуются на здоровье, но есливдруг кому-то сказали, что немного нездоровится, то можно считать, что они заболели сильно и по-настоящему, или им срочно нужен врач и лекарства, и как минимумнесколько дней подлечиться, лежа в постели, накрывшись тёплым одеялом.
Так вот, мама Айоги, серьёзно заболев, как всегда в первуюочередь подумала не о себе, а о своей доченьке. Как она может спокойно лечиться, лежать в тёплой постели, когда её Айоге некому будет приготовить еду, подать, накормить и убрать. «Правда, у меня довольно большая девочка, уже школьница, и многое уже должна сама уметь, но, к сожалению, – вздохнула женщина, – она у меня белоручка, сама не может ни сходить в магазин, ни даже поджарить яичницу,всё бережет свои белые изнеженные ручки. И как я могу прямо сейчас улечься в постель, когда я вчера пообещала ей к обеду поджаритьеё любимые оладушки с вишнёвым  вареньем».
– Доченька, милая, – просит мама Айогу – оденься и сбегай в аптеку за лекарством. Я сходила бы сама, да у меня резко подскочила температура. Что-то знобит, першит в горле.
– Мама, я не могу, – злится на маму Айога. – Посмотри на улицу, там весь день моросит дождь, на дорогах слякоть, я могу промочить ноги и тоже заболеть.
– Давайте я схожу в аптеку за лекарством, – предложила соседская девочка, подружка Айоги. – У меня на ногах сапожки, только сбегаю домой за зонтиком.
– Спасибо, миленькая! – поблагодарила девочку мама Айоги.
– Доченька, – опять просит мама, – сбегай, пожалуйста, в магазин за мукой, у нас почти закончилась мука. Как оладушки для тебя замесить?
Дочь со злостью отвернулась на мгновение от зеркала:
– Мама, сколько раз тебе повторять, я не могу сходить ни в аптеку, ни в магазин. И вообще просто выйти из дома, на улице дождь. Я могу простудиться, тебе надо – сходи  сама. Ты всё равно уже заболела и хуже тебе уже не будет.

– Спасибо, доченька, за твою доброту! Теперь я хорошо понимаю, для кого я старалась, работала, кому из последних денег покупала всегда самые красивые наряды,  кормила по возможности лучшими деликатесами, даже ни разусама не попробовала их на вкус.
– Мама, не возникай, ты не на трибуне! – обиделась на маму Айога. Ты не  одна, все матери стараются делать что-то хорошее, приятное для своих детей. А ты немного простудилась, так устроила целый переполох. Примешь таблетки и опять будешь здоровой! – успокаивала маму Айога, даже не отвернувшись от зеркала, подкрашивая тушью свои ресницы.
– Тётя Маша, не ругайте Айогу, – попросила снова подруга. – Магазин рядом с аптекой, и мне ничего не стоит забежать по дороге и купить вам муку.
– Спасибо тебе, деточка, – поблагодарила её мама. – Вот, Айога, посмотри на свою подружку. Вот это и есть настоящее счастье для мамы – иметь такую хорошую доченьку. Учись, как нужно уважать взрослых, даже не свою, а чужую маму.
– Мама, не прибедняйся, не надо. Если бы на улице не моросил дождь, я бы сходила за тебя и в аптеку, и в магазин, – отозвалась дочь, а потом добавила: – Вот видишь, мама, если ты очень захочешь, можешь решить все свои проблемы и без меня.
– Послушай, Айога, – рассердилась на дочь мама. – Да отвернись ты хоть на минуту от зеркала! – А потом уже ласково попросила: – Сходи хотя бы в сарай и принеси немного дров. Мне надо до прихода твоей подружки растопить печь.
– Ох, мама, ты, наконец, оставишь меня в покое или нет? Тебе, наверное, доставит удовольствие, если я принесу тебе дрова, и мои нежные ручки от дров будут все в занозах. Подожди, скоро вернётся моя подружка и занесёт тебе дрова. И вообще, наш сарай в двух шагах от дома. Не ленись, мама, и сама сходи за дровами.Я думаю, ты даже не успеешь промокнуть, и никакие болезни новые к тебе не прибавятся.
От таких слов любимой доченьки на глазах мамы навернулись слёзы. «Вот тебе и благодарность от дочери за мою любовь и заботу, – подумала она. – Ну, я её за это не прощу, обязательно должна как-то наказать.  Я родная мать, но не рабыня и не прислуга. Она должна понять, наконец, что я заслужила от неё, если не большой любви, то хотя бы элементарного уважения».
Женщина растопила печь, замесила тесто, испекла на сливочном масле большую сковороду румяных аппетитных оладушек. Положила на тарелку рядом с оладушками большую ложку вишневого варенья и подала их подружке Айоги.
– Угощайся, кушай, деточка, на здоровье!
 – А мне? – отвернувшись, наконец, от зеркала, удивлённо спросила Айога. – Я первая попросила тебя поджарить для меня оладушки.
– А для тебя, моя дорогая доченька, сегодня оладушек не будет! – сказала мама. – За лекарством для больной мамы тебе помешал сходить дождь. В магазин за мукой ты тоже сходить не захотела, и вместо себя отправила свою больную мать в сарай, за дровами тоже пришлось мне сходить, так как ты побоялась запачкать свои белоснежные ручки. Кто мне сегодня во всём помогал, тот и заработал оладушки с вареньем. Так что никаких оладушек тебе не будет.
– Ах так?! Ах так?! – вспылила Айога. – Тогда я от тебя ухожу. Мне такая мама не нужна! С моей красотой я могу найти себе другую маму, которая будет меня любить всегда такой, какая я есть. Ведь далеко ни у каждой мамы рождаются такие красивые дети, как у тебя.
И Айога, в чём была, даже не накинув на себя пальто, выбежала на улицу, напоследок сильно хлопнув дверью.
Рассерженная, злая, она долго бежала и остановилась только за городом, у большого озера. Взглянув в воду, девочка увидела своё отражение:
– Ах, какая я всё же красавица! – снова воскликнула она и сама себе улыбнулась. – Пусть мама поищет для себя другую такую красивую доченьку, а я… кря… кря…

У Айоги вдруг закончился запас слов, и она из красивой девочки превратилась в белую уточку.
Далеко на середине озера отдыхала и готовилась к полёту в тёплые страны большая стая диких уток, и Айога-утка смело вошла в озеро и поплыла навстречу стае.
– Пусть вся стая увидит меня,настоящуюкрасавицу, и прислуживает мне, как мне с моей красотой положено, как это раньшеделала моя мама.
Но дикие утки, увидев непрошеную гостью, зло зашипели на неё и совсем не захотели принять в свою стаю. Они сразу увидели в этой гордыне-утке белоручку.
– Что это за утка, которая не умеет ни хорошо плавать, ни нырять, не может даже взлететь высоко в небо, а на носу уже зима, надо быть готовым к отлёту в тёплые страны. Кто во время полёта сможет с ней возиться?
– Почему она отбилась от своей стаи? Видно, она ещё та цаца.
– Пусть, пока не поздно, плывёт к своей стае, попросит у своей стаи прощения, и её перед большой дорогой в тёплые страны обязательно простят.
И, посовещавшись, дикие уткирешили:
– Пусть убавит свою гордыню и возвращается в свою стаю.

Ох и тяжело пришлось неприспособленной Айоге-утке! Летать хорошо она не умела, нырять тоже. После домашних деликатесов она не могла смотреть, как дикие утки с аппетитом едят дождевых червей и разных насекомых. А за мелкой рыбёшкой, которые у диких уток считались любимым кушаньем, нужно было нырять почти до самого дна озера.
Однажды Айоге повезло прямо сверху озера поймать небольшую рыбку, но живой её проглотить, как это делали дикие утки, она не могла и отпустила добычу назад в озеро. Чтобы как-то прокормиться и не умереть с голоду, приходилось летать в ближайший лес, находить там орешки и ягоды. После такого обеда возвращаться на озеро у неё не всегда хватало сил.
Однажды она решила не возвращаться на озеро, а остаться жить в лесу. Но жить в лесу оказалось тоже далеко не так просто. Между деревьев шныряли голодные обитатели леса – волки и лисы, которые совсем не прочь были полакомиться свежей утятиной. А на деревьях жить, как птицы, тоже нужна сноровка. Да, как и внизу, тоже совсем не безопасно. Днём с ветки на ветку, как у себя дома, прыгали рысь и куница, которые тоже рады были «подружиться» с молодой уточкой. Пришлось Айоге-утке летать ночевать на середину озера, там было безопаснее.
А вскоре, после заморозков, озеро по утрам стало покрываться тонкой корочкой льда. Стая диких уток уже давно улетела на юг. А в озёрной глади Айога-утка уже видела не красавицу-девочку с розовыми щёчками, длинными ресничками и губками бантиком, и даже не белоснежную красавицу утку, а исхудалую одинокую утку с надкусанным крылом и лесными колючками на голове.
– О, ужас! Что со мной стало! – заплакала Айога-утка. – Во что я превратилась! Что я наделала?! Возомнила себя красавицей принцессой, ушла от любимой мамы. И что теперь? Осталась одна-одинёшенька посреди огромного замёрзшего озера. – Она  замахала крыльями. – Чем пропадать одной на этом озере или найти свою смерть от волка или лисицы, лучше погибнуть в моём родной доме от рук самого моего любимого человека – мамы.
И Айога-утка, окончательно решившись, разогналась, взлетела и полетела к своей родной маме в свой родной дом.
Женщина, увидев на пороге своего дома дрожащую от холода утку, взяла на руки и занесла в дом. Мамино сердце подсказывало, что к ней прилетела не простая уточка. Она почувствовала в ней что-то родное, близкое, но что? – догадаться не могла. Она накормила птицу, налила в мисочку воды и, взяв на руки, перевязала бинтом её надкусанное каким-то зверем крыло. А потом долго-долго гладила утку по голове, по скользким пёрышкам, а вечером почему-то уложила уточку спать рядом с собой в кровать, накрыв её тёплым одеялом.
Утром женщина проснулась, как всегда, очень рано, взглянула на уточку, а вместо неё в кровати сладко спит, посапывая носиком, её родная доченька, красавица Айога.
Видно, добрый волшебник, видя неуважение и просто издевательство Айоги над своей мамой, в наказание превратил её в простую утку, но потом, пожалев, совсем не Айогу (к ней он не питал добрых чувств), а её несчастную мать, очень тяжело переживающую пропажу своей дочери, опять превратил утку в хорошенькую девочку.
А какой после таких нелёгких испытаний стала девочка Айога, вам, ребята, я думаю,  рассказывать не надо. Вы уже и сами догадались.
И ещё я уверен, что после этой истории про Айогу вы никогда не будете повышать голос на свою маму и требовать от неё что-то невыполнимое. И больше всех на свете будете любить своего самого близкого, самого понимающеговас и самого родного вам человека – маму.
19.04.2016.