Революционный полковник Матвеев и его семья, 11

 ОТРЫВОК ИЗ КНИГИ «РЕВОЛЮЦИОННЫЙ» ПОЛКОВНИК  МАТВЕЕВ И ЕГО СЕМЬЯ.11.
АВТОР ПРОИЗВЕДЕНИЯ - АЛЕКСАНДРА РУДЭН. 04.07.47. ПЕНСИОНЕРКА. Г. ТЮМЕНЬ. ( Моим взрослым внукам)

 Рыков сидел на бочке, поджидая рядового Матвеева.
 - Прибыл по вашему приказанию, гражданин капитан, - сказал Матвеев, подходя к нему.
- Не жмут тебе солдатские штаны?
- Как раз впору, гражданин капитан.
- При хорошей погоде, ты бы сейчас в генералах ходил. Обиделся навсегда на нас. А мы тебя с генералом Обуховым спасли  от  58 статьи. По мнению других, служил ты всем и жена твоя от немки рождена,  и тесть твой при царе  был советником. Так что вышка тебе светила. Это генерал  Обухов постарался и помог тебе. Много трудов было уговорить ребят из экспедиции, чтобы они оболгали тебя, зато спасли тебе жизнь.
- Там,  и по 58 статье живут люди и я бы был  жив с ними. Нет позорнее для дворянина то, когда его назвали вором, а я сидел  за воровство. Вам не понять этого, гражданин капитан.
- Эх, а вы Николай Васильевич, до сих пор себя считаете  дворянином?
- Вышибли память в первый же день в лагере.
- Ты не из рабочих генералов, которые неугодные стали, ты начинал службу  еще при царе.  Дело твое - обижаться на нас или простить. Но, перед войной нас  опрашивал холенный сотрудник из Москвы  и снова мы промолчали, не сказали ему, где ты находишься.   Слава Богу, я тебя предупредил. Ценой того, что подверг себя и других опасности. Еще неизвестно, как обернется мне наша встреча. Если выживешь завтра, я попрошу, чтобы тебя перевели в другой батальон , в другое направление. Майор Корольков, старый мой знакомый, поможет мне. Лучше бы ты, Николай Васильевич не побежал.
- Нет.  Не дождешься. Я здесь родился, я здесь и умру. Тут моя родня, надеюсь разыскать еще своих братьев.
- Гриша сказал, что следователь из Москвы Петрушин очень был зол на то, что не может тебя найти. Все фамилии умерших людей стекаются в его отдел. Так,  он нашел твоего брата Федора, который умер в больнице от перитонита. Двоих твоих младших братьев судили за связь с тобой и по 58 статье они,  где – то  куют мерзлую землю кирками.
- Зачем ты мне это рассказал?
- Предупредил и чтобы злее ты был,  когда пойдешь в атаку.
- Немец не сажал моих братьев в лагеря, думаешь, я побегу искать у них защиту?
- О жене и детях, я уже не говорю. Сам виноват, что спутался с Дуськой.
- О Евдокии откуда узнал?
-  Омск небольшой город, все новости стекаются на рынок.  Еще жива была колченогая тетка, которая на рынке поведала весть о том, что ты целыми днями кувыркаешься с Дуськой в кровати, а нам всем сказал, что в командировку приехал и заболел. Еще тогда, тебе Тимофей хотел накостылять за Екатерину Антоновну. Но вы с Дуськой уехали из Омска.
- Удалось тебе меня зацепить. Сам мучаю себя за то, что поддался соблазну  и боль  эта никак не утихает.
- Пожалею я тебя. Гриша сказал, что такого, как Петрушин , въедливого,  свет не видывал. А за то, что Евдокия  к нему приставала с просьбами разыскать тебя, а он не отвечал на ее звонки, то она с его отдела обольстила  заместителя. Тогда Петрушин организовал дело на  Евдокию Ивановну, так как она была твоей любовницей и сделал ее твоей сообщницей.  И загремела наша Дуся по  58 статье в лагеря.  Оскорбленный Петрушин, уж постарается, чтобы она никогда не вышла оттуда, так как и он, чуть не пострадал. Дуся сказала на допросах, что и он был любовником некоторое время у нее.  Утешил я тебя?
- Да, если бы не ее грязный язык, то Катя не побежала бы из Москвы с детьми.
- Ну, я все сказал, аж  легче стало. Прощая, Николай Васильевич. Желаю, чтобы ты умер с честью солдата, иначе Петрушин, доберется и к нам, к тем, кто тебе помогал уйти когда – то от 58 статьи, спасая себя и свои семьи, потому что мы когда – то были друзьями, а другие – сильно уважали тебя.
Капитан отслоился от бочек и пошел.
- Прощай, Валерий Петрович. Думаю, что ты поступил правильно, что поговорил со мной. Спасибо тебе за откровенность.
Капитан махнул рукой, не поворачиваясь,  он шел дальше  и потом его фигура растворилась во тьме.
Матвеев почесал лоб, надвинул пилотку на глаза, пошел в землянку спать. Алеши в землянки не было. Николай Васильевич укрылся шинелью, заскулил, как побитый пес, тоскуя о своих братьях.
В землянку нырнул Алеша.
- Васильевич, спишь?
- Спи и ты, Алеша. Завтра тяжелый день. Держись меня поближе, как пойдем в атаку.
- Прости, я подслушал ваш разговор с капитаном.
- Не хорошо…
- И я хочу перед тобой покается.
- Говори…
- Я вор –домушник и никого в своей жизни не убивал.
 - За что же тебе десятку влепили?
- Потому, что молодой был и дурак.  Грабил я одну квартиру, хозяева уехали в деревню, а этажом выше убивали одного инженера с семьей за какие – то чертежи. Подумал я, что меня это не касается, я выбрал все, что мне нужно и сложил в мешок. А тех, уже сцапала милиция. Спешить мне некуда было,  и я ждал, когда все утихнет. Вышел я из квартиры , а по лестнице милиция  ведет того, кто орудовал в квартире этажом выше. Смекнул я, что дело пахнет керосином, бросил мешок и побежал, а во дворе меня встретили милиционеры. Того, вывели из подъезда. Следователь и спрашивает:
- Он ваш?
Тот, хохочет и говорит:
- Наш пацан,  на стреме стоял.
 А потом, как закричит на меня он:
- Почему ты нас не предупредил, ворюга недобитый.
 - И меня вместе с ним посадили в машину.
Тот, бандит смеется и говорит мне:
- Отучу я тебя, домушник лазать по квартирам.
- Не отучишь.
- Вышка тебе светит.
- Дело закрутилось  и только авторитет города меня спас, дал показание устно, что я одиночка вор – домушник. Все равно, меня не отпустили. Тех расстреляли за убийство, а мне дали десять лет лагерей.
- Я знал, что ты никого не убивал. Зачем в бараке кичился?
- Чтобы авторитет себе заработать.
- Дурак ты, Алеша. Спи,  давай. На рассвете бой. Держись рядом, если я погибну, то закрой мне глаза.
- А я совсем не думаю о том, что могу погибнуть. Слышишь меня, Васильевич.
Васильевич ему не ответил.
- Спит.  Неужели мы завтра погибнем. Мне лейтенант сказал не бежать по прямой, а зигзагом бежать  и стрелять, может быть и  выживу. Жаль Васильевича…. Стар он…  Бежать быстро он не сможет.
 Над землянкой кто – то прокричал.
- Подъем, десять минут привести себя в порядок и на построение.
Майор собрал всех и объявил им задачу.
- Взять тот лесок, там немцы дзот соорудили, слава Богу, что не высотка, есть шанс пробиться. Разойтись по окопам. Как только лейтенант выскочить из окопов, сразу вы выскакивайте и  с «Ура», бегите к дзоту и стреляйте. Обгоняйте лейтенанта.
- А где дзот?
 Капитан ткнул пальцем в сторону леска.
- Не заблудишься, он сам заговорит с тобой. Кто останется в окопе, никаких оправданий не приму, расстреляю. Поняли ли вы меня?
- Да,-  ответили несколько человек.
- Не слышу.
Еще несколько человек ответило согласием.
Какой – то лейтенант шепнул майору:
- Крестятся они,  сволочи. Переписать мне фамилии их?
Майор повернулся и испепелил своим взглядом говорящего.
- Понял, я не буду переписывать…
- Больше половины из них умрет,  в лучшем случае. Сверим часы, лейтенант. Через десять минут поднимай народ. Ракету не пускаю, немцы не дураки – приготовятся.  На все про все, вам двадцать минут, дальше заговорит артиллерия и дальше побегут пехотинцы. Останься живым,  лейтенант, прошу тебя.
 В окопе лейтенант сказал:
 - Кричать «ура»  тогда, когда половину поля молча пробежим. Передай по цепочке. Еще рассвет не наступил, через полчаса мы будем,  как на ладони у фрица, бежать к дзоту, что есть мочи, молча  и не стрелять. Начнете стрелять, когда заговорит дзот, передай по цепочке.
- Чего же майор нам не сказал об этом, - спросил Алеша.
- Думал он, что вы знаете тактику войны. Еще пять минут и мы поднимаемся, все внимание на меня.
Первый выскочил из окопов молоденький лейтенант, следом – Алеша  дальше выскакивали  все остальные.
Бежали они молча, обгоняя друг друга. Еще не пробежали они половину пути, как немцы стали стрелять по бегущим, заговорил Дзот пулеметной очередью.  Штрафники стали падать, подкошенные пулями.
- Ура. За родину. За Сталина, - закричал лейтенант и с наганом мчался впереди всех.
Бывшие зеки орали  и матерились. Пугали своим криком немцев, столько сил ненависти было уложено в их крике, что содрогался воздух. Васильевич бежал и кричал со всей мочи. "А-а-а" И не прицеливаясь он стрелял.  В бою он потерял Алешу и лейтенанта.  Люди падали раненными и торжествовали: « Выкуси, теперь по ранению, я навсегда освобожусь от  лагеря». « Меня, кажется, ранили в ногу»
Лейтенант, кричал:
- Поднимайся и беги дальше, будешь немца от нас отвлекать. Вставай и пошел».
Раненый в ногу поднялся, его подхватил  товарищ и они стреляли и бежали, как могли, на дзот.
Васильевич, отставал и боялся, что его потом обвинят в трусости.
Он увидел, как упал лейтенант  и кто – из  штрафников повел людей  на дзот. Они уже были близко и падая, поднимаясь и снова падая,  они влетели в окопы немцев. Кто –то  бросил связку гранат и дзот заглох.
 Остальные штрафники поднялись с земли и побежали в окопы к немцам. Добежал к окопам  и Васильевич. Немец выстрелил в него,  он отклонился и штыком пробил грудь стреляющему. Каска слетела с головы немца  и белые волосы солдата  растрепались по земле.
- Господи, он совсем мальчик…
Окопы были взяты. Все немцы перебиты.
- Что дальше делать?
- Сейчас будет обстрел.
- Мы же живые.
- Лейтенант погиб, кто старший за него?
Кто – то сказал :
- Надо выйти из окопов, так  как будут обстреливать их.
- Я слышал, как они ругались между собой, мол, не надо подключать артиллеристов, если штрафники возьмут дзот.
- Уже рассвело.
- Пацаны смотрите, солдатики бегут к окопам немцев.
- А нам, что делать?
- Ждать их, - сказал Васильевич.
 Он прошелся по немецкому окопу и что – то резко и больно  ужалило его в грудь, он теряя сознание, увидел того парня - немца, которого он заколол штыком.
Васильевич упал, кто- то пустил автоматную очередь и все затихло.
Дорога  через лес была открыта и по полю пошли машины, нагруженными  солдатами, а потом поехали несколько танков. Штрафники несли в тыл своих раненных,  другие штрафники закапывали убитых, прямо в поле, вырыв большую яму.
- Больше половину наших парней  полегло. Как жаль, что меня не подстрелили, в  лазарете отлежался бы, а потом меня комиссовали бы. К семье я бы поехал на Урал.
- Закапывай убитых, балаболка. Эти тоже хотели получить в бою ранение, но вишь, , как вышло,  насмерть их убило. Нет, я буду воевать с ними, до смерти. А ранение мне Бог пошлет, как прощение за мои грехи, - сказал молодой штрафник.
После операции Васильевич пришел в сознание.
Доктор на осмотре Васильевича,  сказал ему:
- Выжил за счет внутреннего резерва.
- Как понять?
- В детстве,  небось,  хорошо кушал?
- На пропавший аппетит никогда не жаловался. Отец у нас строгий был, пока тарелка не была чиста во время обеда, никого он не выпускал и - за стола.
- И лук и чеснок всегда был?
- Как без этого кушать?
- И говорю я всем. Что детей нужно хорошо в детстве кормить, иначе сил они не наберутся. Так, что тебе повезло.
- Спасибо, доктор.
- Говори спасибо маме и папе, что здоровье с генами тебе подарили они.
Месяц прошел  быстро. Рана зарубцевалась   и Матвеев  облегчено вздохнул, когда его доктор дал в руки выписку.
- Знаю, что ты штрафник. Ранение в грудь, значит,  не побежал от немца. Я рекомендовал тебя комиссовать.
- Зачем?
- По показаниям и по возрасту. Найдешь себе работу в тылу.
- Доктор, вам не привозили раненного  молодого человека вместе со мной? Алеша Ветер, молодой человек, шустрый такой.
- Все шустрые уже в земле. Не было у нас Алеши Ветра. Фамилию такую я запомнил бы.
- Потерялись мы в бою.
Майор сказал при встрече  с Матвеевым.
- Повезло тебе, старик. Всё,  искупил ты кровью свое преступление. Можешь быть свободным. Езжай домой. Сентябрь уже кончается.
-Некуда мне ехать, так как нет у меня семьи. Со мной прибыл Алексей Ветер. Он убит?
- Может быть  и убит  он,  передали их в другую дивизию – всех штрафников, которые остались живы.
- Я не хочу ехать в тыл.
- Да, мне  говорил  о тебе Валерий, понимаю. Погиб он. Тебя месяц не было, видишь, что мы отступили по линии фронта на десять километров. Затяжные бои были.   А может быть,  я внесу тебя в списки погибших? Обстреливают немцы наши окопы. И проблем у тебя не будет. Кончиться война, дожить бы нам до победы над фашистами, спишем на канцелярскую  бюрократию? А, полковник?
- Хватили… Рядовой, куда денется?
- Направление я  тебе напишу на Украинский фронт, там сейчас жарко. Воюй, коль душа у тебя горит.
- Спасибо, майор. Я поеду на Украинский фронт.
- Вот и хорошо.  Через Москву поедешь, отвезешь подарочки для моей семье. Какие могут быть подарочки? , - спросил сам себя майор. - Носки теплые для зимы. Санитарка вяжет всем в затишье и дарит она солдатам. Письмо отвезешь моей семье. Два дня побудешь  в Москве, может  быть, найдешь сам каких – то родственников ,  отметишься в комендатуре и к месту назначения поедешь. Я не напишу в сопроводиловке, что ты бывший штрафник, напишу солдат Матвеев. Лады?
- Да, очень вам я благодарен.
- После войны… Будем разбираться, после войны, кто кому одолжение сделал…
 В сорок третьем году из Москвы Васильевича переадресовали и он воевал с пехотой на Калининском фронте, был ранен и после ранения по его просьбе его отправили на Украинский фронт. На левом берегу Днепра собралось много солдат и у них была задача переправиться на правый берег. На плотах среди солдат был и рядовой Матвеев. Рвались снаряды совсем рядом, но плот , где был Матвеем первым  приблизился к правому берегу. Когда Матвеев поднимался на косогор, он повернулся и посмотрел на реку Днепр. Там была  Большая трагедия - доски, мертвые люди, перевернутые лодки натыкались друг на друга, мешая живым людям добраться до правого берега. Снаряды взрывались, делали воронки в воде и холодная вода окатывала живых людей на плоту. Рядом раздался взрыв, рядовой Матвеев, теряя сознание,  посмотрел в небо  и прошептал: " Мама, кажется меня они убили"... (Продолжение следует)