Какое близкое созвучие!

Всё в нашем мире как-то не вечно, изменчиво, шатко... Сколько народу до меня уже глубокомысленно произносили сии слова, и сколько ещё произнесут...

ГМО и ГОМО – какое близкое звучание, просто добавь или убери буковку О! И как быстро модифицируется всё, что с ними такими-сякими связано! Уследить трудно, а понять – вообще никак...

И почему КАК так созвучно с КАКАТЬ? Никак – не какать, не выделять конечный продукт, это – нарушение метаболизма! А без метаболизма нам не жить...

Всё в нашем мире так связано... Сколько народу до меня уже глубокомысленно произносили сии слова, и сколько ещё произнесут... А может и не связано, а только созвучно?

А сколько же в нас спрятано этого метаболизма! Поглощаем один продукт, а выделяем уже другой! Что себе усвоили – на том живём, а что не смогли присвоить – с вонью и даже под газом отторгаем.

А уж если смотреть на воззрения и на мораль, то сей продукт брызжет, как моча из уретры, потом журчит по канализациям, и вот – объемлется потоком, несётся в реки и океаны. И не узнаешь, то ли движется так к единой цели, то ли смывается, сливается и размывается.

А кто производит этот созвучный по свойствам, но жидкий журчащий и пенящийся продукт?

Почки. Почему «почки»? Они и на деревьях вон – почки. А потом глядишь – вот они, листочки! А в человеке почки всё сливают в пузырь.

А мочевой пузырь как-то связан с головой, ведь говорят: моча в голову ударила! Значит, и из головы что-то может поступать в мочу... Так пузырь или голова?

Голова – для восприятия истинности и справедливости познания, это – высоко, значит голова – она выше. Она и так – сверху. Снова созвучность...

А пузырь – это метаболизм. От головы до почек, производящих конечный продукт. Когда в голове чахнут или текут мозги, убиваемые входящими в диссонанс перепутанными нервными окончаниями, они, ещё судорожно цепляющиеся за своих убийц, тоже сливаются через мочу. Как продукты разложения. Тогда мы можем ссать мозгами. 

Наслаждение, эгоизм, тщеславие, столь необходимые для созидания моральных ингридиентов, головой не очень-то регулируются, но при желании отражаются и отслеживаются.

При максимальном напряжении головы, при условии, что там что-то может напрягаться, отражаются и отслеживаются заблуждения и ошибки. Отражаются и отслеживаются, но увы, – не признаются! Чтобы признались, непременно нужны пытки. А при пытках чаще всего отбивают почки.

Но если бы заблуждения и ошибки фантазии были единственным средством, с помощью которого человеки могли постепенно возвыситься до степени самоозарения и самоискупления, кто имел бы право презирать эти средства?

Кто может оставаться печальным, узрев цель, к которой ведут эти пути? В лице людей, способных на печаль и принимающих мучение света, делается первый опыт, может ли человечество из псевдоморального превратиться в духовно мудрое. Но как мало таких людей!

И как много с привычкой к ложным оценкам, к ложной любви и ненависти!

Быть может, под влиянием растущего сознания появится новая привычка – привычка воздержания от извращённых любви и ненависти, - привычка созерцания и ощущения. И понимания через ощущение, переживание того, что ум не остаётся, он может утекать вместе с дурно пахнущей мочой! Остаётся только ощущение, оно возносится!

Быть может, новая привычка постепенно вырастет и через пару тысячелетий будет достаточно могущественна, чтобы дать человечеству силу столь же правильно созидать мудрого, сознающего свою высшую сущность человека, как оно теперь созидает неумного, несправедливого, самообольщённого человека?! Ибо теперешний человек есть не противоположность нового, а подготовительная ступень к нему.

Продолжает ещё господствовать эгоистическая программа – не в рост, а на неуёмное потребление, которое требует обильное выделение! Кто много ест, от того и больше всякого продукта. Продуктом человека может быть говно и моча, а может быть и чистая совесть.

Чистая совесть – это ответственность, вытесняющая  совершенную безответственность.