Аркадий Иванович Печенкин

Нас познакомила работа, где мы впервые повстречались. Он трудился на предприятии более десяти лет, а я – всего пару месяцев.

Следует отметить, что близкие давние коллеги по работе относились к нему с искренним уважением и трепетным почтением, как к побывавшему во многих переделках и вышедшему почти сухим из воды человеку.

В тот день перед началом работы при тусклом свете, светло-серых стенах и отбеленном потолке обсуждали кто как провёл прошедшие выходные, и тут к нам подошёл Аркадий Иванович худощавый, жилистый, с русыми вихрами. Указательный палец его левой руки был изрядно обмотан белоснежным бинтом, как при сложном переломе.

- Что случилось? Что у тебя произошло с пальцем в эти выходные? – наперебой участливо спрашивали все товарищи по работе вблизи огороженного четырьмя скамейками из реек пространства.

- Да, ерунда, - отвечал Аркадий, чуть улыбаясь.

- Как это всё произошло? – не унималась заинтересованная и сочувствующая немногочисленная публика, предчувствуя, что Аркадий Иванович отколет очередную весёлую уморительную хохму.

- Да, жена попросила вбить гвоздь в стену.

Все дружно загоготали и многие не скоро остановились. Наконец, улучив некоторое снижение децибел хохота, его крупномасштабный друг Виктор, которого не свалишь одним стаканом, вспоминая, предположил:

- Наверное это для той самой картины.

- Да, для неё самой, - откровенно и простодушно подтвердил Аркадий, тоже что-то понемногу припоминая.

Виктор пояснил товарищам по хихиканью:

- В прошедшую пятницу после работы и получения зарплаты нам попался хороший книжный магазин, где Аркадий Иванович от щедроты душевной прикупил понравившуюся картину-подлинник «Охотники на привале».

- Значит последствия покупки репродукции знаменитой картины проявились на его пальце? – спросил я

- Да, в общем-то общеизвестно, что одно действие непременно влечёт за собой свершения другого - последующего, - скромно не мудрствуя лукаво согласился и пофилософствовал Аркадий Иванович.

- Слышал я, однако, - тихо произнёс Виктор, - что данная картина, её замечательный занимательный сюжет напрямую связаны с мистикой.

- Похоже, что так оно и есть – без мистической составляющей здесь никак не обошлось, - удручённо произнёс Аркадий и в подтверждение приподнял левую руку с замотанным указательным пальцем.

Этим жестом он вновь вызвал взрыв почти утихшего заразительного безудержного смеха и всеобщего бурного ликования.

Аркадий Иванович оказался настоящим легендарным человеком, побывавшем в бесчисленном множестве всевозможных проблемных ситуациях, из которых не каждый смог бы выкарабкаться без серьёзных потерь.


В частности, он рассказывал о тех ушедших в прошлое временах, когда у нас под Санкт-Петербургом в электропоездах входные двери открывались не автоматически, а с помощью дверной ручки.

В конце января он ехал на работу и вышел из вагона в тамбур заранее, примерно за километр до станции. В тамбуре находились двое крепких приземистых парней, лет до тридцати. – Один открыл дверь, а другой вытолкнул из электрички Аркадия Ивановича. – Все происходило в полном молчание.

Вспоминая, Аркадий благодарил судьбу, что во время полёта не повстречался с одной из зелёных металлических вышек, на которых висели электропровода для снабжения пригородных поездов электроэнергией.

Как он летел из двери электрички, Аркадий Иванович не помнит, возможно, потому, что потерял сознание от боли на какие-то секунды или минуты.

Он обнаружил себя в глубоком сугробе, покрывавшем канаву, которая сопровождала железнодорожное полотно. И попытался встать сразу на ноги, но от боли чуть вновь не потерял сознание. Тогда он сделал попытку встать на одну ногу, в ответ получил острую боль. Попытался встать на другую ногу – аналогичная ситуация. И он понял, что проблемы произошли с обоими ногами.

Мороз стоял не очень большой – градусов десять. Все же, чтобы не обморозиться, он принялся сгибать и разгибать пальцы, затем наклонял голову вперёд, крутил шею, поводил плечами и даже чуть подвигал тазом, проба сдвинуть колено ответила очередной пронзительной нестерпимой болью.

Показалась очередная зелёная электричка, и Аркадий Иванович снял ушанку и принялся размахивать ею из стороны в сторону, чтобы на него обратили внимание. Машинист оказался не виден, возможно, он смотрел только на стальные сходящиеся рельсы да на добрый зелёный глаз семафора. На всякий случай Аркадий Иванович помахал шапкой и во след уходящего электропоезда с надеждой, что и в последнем вагоне может находиться сотрудник железных дорог. В последнем окне поезда также никого не обнаружилось, а стекла пассажирских вагонов, в том числе тамбура, покрывали плотные расписные искусные узоры Дедушки Мороза, отдающие затейливой голубизной.

Сквозь зелёные кроны могучих вековых понимающих, добродушных и сочувствующих сосен пробивались оптимистичные жёлтые солнечные лучики, какие вселяли надежду на светлое будущее. Безоблачное вселенское небо источало пронзительную настораживающую синеву.
Где-то совсем рядом громко каркнула одинокая ворона, к ней подлетела здоровенная напарница села чуть подальше и ответила, затем к ним присоединилась и третья обычная певица.

«Если эти пернатые голодные хищные падальщики начнут подлетать ко мне с явно агрессивными намерениями, одену ушанку задом наперёд, чтобы обезопасить глаза и лицо», - подумал Аркадий Иванович, просчитывая худший вариант предстоящих событий.

Вначале Аркадий увидел над кронами хвойных придорожных деревьев небольшое белое облако пара, а затем и сам чёрный паровозик с красной звездой впереди и двигающимися шатунами колёс. Из окна паровоза в чёрной форменной фуражке с черным блестящим козырьком зорко смотрел вперёд машинист с белыми бровями и белыми висками.

Аркадий Иванович вновь интенсивно на полную катушку через боль замахал заячьей шапкой-ушанкой и даже пытался изо всех сил кричать седому машинисту огромного старенького паровоза.

Чёрно-белый машинист обернулся в сторону Аркадия и, улыбаясь, приветливо помахал ему в ответ открытой ладонью правой руки. На этом дающий возможность надеяться многообещающий эпизод исчерпался. Товарняк постучал круглыми колёсами, прошумел и ушёл по своему назначению.

Прошли еще две электрички. Махание шапкой приводило к болям и к охлаждению головы, хотя Аркадий Иванович продолжал разогревательную гимнастику всё же приходило ощущение, что он понемногу подмерзает.

Неумолимо бежало драгоценное время, продолжение нахождения в белоснежном сугробе наводило на грустные размышления.

Усилившееся неприятное гортанное громкое карканье чёрных ворон, что расселись на ближайших деревьях, совершенно неожиданно для Аркадия прервалось слабым долгожданным возгласом:

- Вон он в сугробе, смотрите правее.

К Аркадию Ивановичу подошли трое, последний нёс брезентовые носилки. Лица их плохо различались, поскольку они зашли со стороны солнца.

- Сейчас мы начнём тебя вытаскивать, ты сможешь нам помочь? – спросил мужик выше среднего, у которого из-под коричневого зимнего полупальто виднелся краешек подола казённого белого медицинского халата.

- Обе ноги повреждены, а на откосе не за что зацепиться, - произнёс Аркадий, испытывая прилив счастья оттого, что все-таки подмога появилась.

- Если мы прыгнем к тебе в канаву, то сами увязнем, в снежном сугробе. Поэтому мы тебе кинем верёвочную петлю, ты накинь ее себе на грудь под мышки, и мы начнём тебя потихонечку вытаскивать на верх. – Если боль прорежется – не стесняйся кричи – попробуем потащить с разных сторон.

Острая резкая боль в ногах, конечно, проявилась сразу же. Аркадий Иванович орал изо всех сил, как только мог. Но так или иначе его выволокли на железнодорожное полотно. Только тогда он умиротворённо успокоился.

Далее его погрузили на носилки, поднесли до машины с красными крестами, погрузили через заднюю дверь и повели побыстрей в ближайшую больницу.
По дороге тот, что в полупальто посоветовал:
- Скажи спасибо машинисту паровоза, он сообщил о твоём местонахождении,  с чьей подачи машинист электропоезда обратил на тебя внимание и подтвердил твоё местонахождение. После этого мы и выдвинулись на выручку.
- И вам спасибо, мужики, - поблагодарил Аркадий.
Ноги ему подправили под наркозом, загипсовали, а в белой маске дежурный классный хирург пояснил:

- Твои нижние конечности спаслись от неминуемого сильного обморожения благодаря толстым вязаным самодельным шерстяным носкам и тёплым суконным брюкам.

К Аркадию Ивановичу в больницу приходил с работы инженер по технике безопасности с бумагой, согласно которой он ехал на электричке па своим личным делам, не связанным с работой. Инженер пообещал, что больничный оплатят полностью и выпишут премию за данную правдивую бумагу.


Аркадий Иванович рассказывал, как впервые в своей достаточно насыщенной жизни по молодости лет испытал неимоверный панический животный страх в сибирской дикой тайге.

После демобилизации со срочной службы в прославленной и легендарной перед Аркадием встал рабом насущный вопрос, что дальше делать? Чем заниматься? – Крутить коровам хвосты в родной деревеньке итак хватало кому. Пойти в менты никак не импонировало. Никакой рабочей профессией в свои года он не обладал. И при этом очень хотелось ему страну посмотреть пока молодой и имелись силы и здоровье.

И тут ему подвернулся вербовщик.

- Куда хочешь поехать, где ты желаешь применить для общего свои силы и крепкое закалённое армией здоровье? – спросил тот.

- Хотелось бы побывать в Сибири - подальше от цивилизации.

- Дальше имеются суровый остров Сахалин, заманчивый полуостров Камчатка и небезызвестная Чукотка с тундрой и оленями.

Аркадий Иванович наотрез отказался:

- Туда заберёшься, а оттуда потом не выберешься.

- Что делать тебе такому худосочному в Сибири. Два комара тебя укусят и за раз всю кровь выпьют без остатка.

- Зря вы так говорите, многоуважаемый податель замечательных судьбоносных путей и решений, - совершенно серьёзно отвечал Аркадий Иванович, - на нас на тощих вся Россия держалась прежде, держится и поныне.

- Разве может что-либо покоиться на доходягах? На вас на худощавых, как щепка, и костлявых, как Кощей бессмертный, может ли положиться страна?

- Не на толстяках же нашему государству держаться.

Таким образом выпала Аркадию Ивановичу дальняя дорога в Восточную Сибирь, в район БАМа разнорабочим в составе геологической экспедиции.

Вертолётами их забросили в живописнейшее место на берегу быстрой таёжной реки шириной 10-15 метров. Геологи быстро профессионально развернули палатки, рассортировали привезённое имущество, в том числе провизию.

Бывалые поисковики подробно обсудили кто и чем займётся завтра и в иные последующие дни и решили отдохнуть - поспать.

Спозаранку, пока все члены геологоразведочной экспедиции ещё спали Аркадий Иванович вырезал крохотным перочинным ножом тонкую рябинку метров 4 длиной и отправился на рыбалку.

Он решил, что вниз по реке могли уйти какие-либо остатки еды после мытья посуды, что могло рыбу насторожить, шумы на стоянке у палаток также могли насторожить чуткую рыбу. Поэтому Аркадий Иванович пошёл вверх по каменистому берегу реки, выискивая привлекательное уловистое место.

За полкилометра от лагеря он привязал к удилищу леску с причиндалами. Три заброса – поклёвка отсутствует, и он переходил на новое место дальше и дальше от лагеря. Наконец, леска натянулась струной и Аркадий Иванович не сплоховал, а вытянул крупного красивого серебристого хариуса, которого он поцеловал и отбросил подальше от воды на прибрежный песок.

Наблюдая за поплавком, он заметил, что к нему по берегу метров за сто с небольшим на всех парусах мчится хозяин тайги – медведь. Из-под лап топтыгина временами сверкали во все стороны серебряные брызги.

Бежать опрометью к лагерю геологоразведочной экспедиции представлялось бесполезным – медведь запросто догнал бы беглеца. Спасаться в мелководной быстрой реке с каменистым дном и бурлящими местами перекатами тоже показалось Аркадию Ивановичу решением близким к самоубийству.

Что нужно предпринять на самом деле Аркадий Иванович толком не знал, не понимал и не представлял, но инстинктивно совершенно не осознанно поднял руки вверх, заорал изо всех сил и бросился бежать влево в горку, поросшую среднего возраста хвойным лесом и молодняком. Подъем с помощью стволов ёлок и сосен на вершину крутой сопки занял минуты две.

Но в какое же удивление пришёл Аркадия Ивановича, когда увидел, что на эту же самую поросшую деревьями вершину только с другой стороны вскарабкался тот самый мохнатый косолапый бурый медведь, который только что перепугал его изрядно – до смерти.

Аркадий Иванович с трудом вновь поднял вверх обе дрожащие от перенапряжения руки и уже обессиленный что-то не прокричал, а прорычал.

Медведь дриснул по-настоящему, повернул ушастую голову затылком к Аркадию и в таком состояние побежал верхом вдоль по гривки прочь подальше от разнорабочего геологической экспедиции.

Спуск с горки оказался не мёд – тяжёлым и сложным, и занял не менее пятнадцати минут. Далее не подходя ни к выловленному хариусу, ни к самодельной удочке он ускоренным шагом постоянно оглядываясь особенно вверх по реке поспешил к родным палаткам геологов.

Здесь он с вытаращенными глазами и постоянно передёргивающейся спиной сбивчиво рассказал, что и как с ним только что произошло.

Двое геологов – один с армейским карабином, другой с тульской двустволкой двенадцатого калибра, заряженной шарообразными свинцовыми пулями – вызвались пойти на место происшествия.

По дороге обладатель карабина популярно объяснил всё ещё не пришедшему окончательно в себя Аркадию Ивановичу:

- Медведь считает, что вся рыба в речке – это его личная рыба. И, если кто-то вытаскивает из его водоёма его личную рыбу, медведь считает, что его откровенно обворовывают, и он строго разбирается с ворами его личного достояния, гораздо строже чем наш «самый гуманный суд в мире».

Другой сопровождающий геолог в раздумьях сообщил:

- Продуктов питания у нас пока в достатке и вряд ли стоило добывать в незнакомом месте чужую рыбу.

- Я для спортивного удовлетворения и интереса, я решил вспомнить годы молодые, - чуть заикаясь оправдывался Аркадий Иванович, - и хотелось свежей рыбкой порадовать коллектив сразу на новом месте.

Они нашли на берегу самодельную удочку, нетронутого никем серебристого хариуса и подошли к сопке.

- Попытай счастья - заберись, - предложил обладатель карабина.

Аркадий Иванович попробовал, вновь попробовал – но как ни старался – не получалось забраться выше трёх метров.

- Жажда жизни творит чудеса, - пришли к единому мнению геологи.

Тот что таскал надёжный десятизарядный карабин на правом плече сделал по отечески краткое наставление:

- С рыбалкой придётся завязать, а если хочешь отойти от палаток - предупреждай заранее. – Мы все здесь друг за друга в ответе. – Сегодня ты отделался лёгким испугом, поскольку встретился с молодым медведем, а могли быть и жертвы с летальным исходом.

- Хорошо, спасибо за разъяснения и за участие. Прошу, пожалуйста, меня извинить. Намотаю на ус, - ответил Печёнкин.


Работая на нашем предприятие, Аркадий Иванович имел безукоризненную репутацию отчаянного и удачливого рыболова.

Однажды он с двумя друзьями собрались поехать на рыбалку в пятницу после работы километров за тридцать от стоянки маломерных судов. Слово за слово, дело за дело, но к желаемому берегу они подошли уже в полной темноте.

Решили заночевать на берегу, а, чтобы при подходе было меньше происшествий, решили идти гуськом: первой лодкой рулил Аркадий Иванович – он светил фонариком впереди своей лодки, за ним шёл Игорь и светил фонариком в корму лодки Аркадия Ивановича и ориентировался на него, замыкал процессию Борис, светя фонариком в корму лодки Игоря. – Получился своего рода кильватерный строй.

Дойдя до берега, рыболовы чуть вытащили лодки на сушу, развели костерок, покушали подогретую тушёнку «Великая Стена» с ржаным хлебом и запили горячим чаем с имбирными пряниками, после чего улеглись спать до рассвета.

Когда же утром рыбаки разбудили друг друга, то встали на берегу, глядя в залив с недоумением. – Их лодки стояли полностью на суше, до воды оказалось метров десять. Произошёл сильный отлив, залив обмелел и обнажил много хаотично разбросанных серых гранитных больших камней, между которыми, казалось, и божьим днём пройти не представлялось возможным.

 - Аркаха, скажи - как на паперти – каким образом мы сюда пробрались? Как ты нас сюда в ночной темени завёл? – после затянувшегося молчаливого удивления спросил долговязый Борис.

- Так провидению оказалось сподручнее, - ответил Аркадий Иванович, теребя от удивления мочку левого уха.

Ловля при утренней зорьке похерилась окончательно. Компания распалила костёр, поплотнее позавтракала, испила чая и принялась одну за другой вытаскивать лодки из плена камней, что заняло более часа.


Однажды летней порой после работы со стоянки маломерных судов компания намеревалась отправиться гонять судака по Финскому заливу.
 
Что-то не заладилось у Аркадия Ивановича с мотором.

Как это обычно бывает он снял с белый предохранительный колпак с подвесного лодочного мотора и намотал на моховик прочную стартёрную верёвку с большим узлом на конце.

Дёрг раз, дёрг другой – мотор не хотел заводиться ни в какую.

Он регулировал карбюратор, газ прибавлял-убавлял и свечку продувал-прочищал и надраивал, однако все предпринятые Аркадием Ивановичем потуги оказывались бесполезными.

Наконец совершенно неожиданно мотор завёлся, но стартёрная верёвка не соскочила с махового колеса, а, прихватив правую руку Аркадия, принялась крутить ее вокруг моховика подвесного лодочного мотора, брызнула кровь и обильной струёй забарабанила по пустому дюралевому дну лодки.

Аркадий Иванович кое-как левой рукой сумел остановить своенравный мотор, но крови утекло уже много.

Борис побежал звонить в «Скорую помощь»:

- Пожалуйста, побыстрее приезжайте к нам на берег на стоянку маломерных судов, у нас произошло чрезвычайное происшествие, человек уже больше литра крови потерял.

- Как фамилия вашего пострадавшего? – заинтересованно спросили на станции «Скорой помощи»

- Печёнкин.

- Аркадий Иванович? – громко и отчётливо переспросил миловидный женский голос, как о давнем добром знакомом.

- Да.

- Тогда не гоните пургу – ничего с ним не случится!

- Будьте добры, приезжайте, пожалуйста, поскорее к нам на берег, очень просим вас, умоляем, Христом Богом заклинаем.

На другом конце провода спокойно повесили трубку. Этот телефонный разговор наглядно показывал и об известности Аркадия Ивановича, и о его высокой способности к выживанию в многочисленных передрягах.

Машина «скорой помощи» бледно-салатовой окраски с красными крестами со всех сторон прибыла только через полчаса. Аркадий уже находился без сознания от обильной потери крови. Его правую рука замотали кто чем – что попалось под руку: кто майкой, кто простыней, кто полотенцем.


Конечно, Аркадий Иванович после очередного казуса выздоровел и многократно радовал своих друзей совместными походами и на летнюю, и на подлёдную зимнюю рыбалку.