4. Моё письмо в ГМИИ

Моё письмо в ГМИИ об акварели Марка Шагала «Здравствуй, Родина!»

Макаренко (Хершкович) Михаил Янович был фактическим директором Картинной Галереи Дома ученых Новосибирского Академгородка в 1965-68 гг. После выставок художников русского авангарда Фалька, Филонова, Эль Лисицкого и др. было задумано организовать выставку Марка Шагала и пригласить его в Россию. Макаренко переписывался с ним.

Было, по крайней мере, два письма от Шагала. В одном из них (в первом) он давал согласие на организацию выставки, обещал прислать свою графику, во втором – давал согласие приехать и спрашивал о приглашении. Второе письмо уточняло какие-то вопросы по деталям организации выставки.

Михаил Янович говорил мне, что Шагал прислал ему рисунок, и он хочет его использовать для афиши. Или для каталога. По времени уже надо было делать и афишу, и каталог. Время, как я помню, поджимало, и Макаренко очень нервничал. Не имея официального приглашения на руках (ему отказали в Минкультуры), он не знал, что ответить Шагалу. Именно поэтому он решил пойти в ЦК КПСС и попробовать решить там этот вопрос. Кроме заявления в ЦК, он мог оставить там и копии писем, и копию акварели.

Об этой истории я написал в статье, когда узнал о смерти Макаренко. Кстати, копию акварели он мог оставить и в Министерстве культуры.

Он, таким образом, пытался обосновать невозможность отказа Шагалу в приезде. Как оказалось, это не подействовало.

Кстати, выставка Шагала должна была открыться в Новосибирске, но потом продолжиться в Москве в Вашем музее. Я помню, что Ваш музей ставил вопрос перед Шагалом, чтобы сначала открыться в Москве, но Шагал не согласился и настоял на первенстве Новосибирска.

Возможно, у Макаренко была договорённость с Пушкинским музеем об изготовлении афиши и каталога выставки, поэтому на обороте листа и появилась надпись Макаренко. Но это всё предположения. Единственно, что я точно знаю, что Шагал сделал рисунок для афиши, а теперь мы знаем, – что Макаренко оставил отметку на обороте акварели.

Может быть, в Ваших архивах за 1967-1968 гг. найдутся и ещё какие-нибудь следы этой несостоявшейся выставки Шагала – переписка, заказ афиши и т.п. Ваш музей или Макаренко мог заказать афишу (или каталог) в ВХПК и передать им временно акварель. Тогда становится понятным, почему они вернули акварель в 1975 г. Может быть, в сопроводительных документах даже указана причина.

Макаренко вскоре арестовали и осудили как спекулянта. У него была коллекция картин (он был коллекционером), которую конфисковали. Возможно, среди них была и акварель Шагала, и его письма. Могли ли органы впоследствии передать картины в Пушкинский музей? Или в ВХПК? Возможно.

Было бы неплохо истребовать дело Макаренко. Может быть, там есть и упоминание о конфискованной коллекции. Там были ценные работы. Благодарные вдовы и родственники художников дарили ему картины.

Я этот рисунок видел. Макаренко показывал мне его. Да, в памяти осталось, что он показывал мне этот рисунок.

Я спросил мою жену, Качан Любовь Николаевну, и она подтвердила, что я ей тогда, в 1968 году рассказывал о рисунке Марка Шагала. И она точно помнит, что Шагал подготовил рисунок для афиши.

Макаренко после освобождения в 1978 г. писал мне, что за ним следят, поскольку он участвовал в правозащитном движении. В результате он вскоре оказался за границей.
А выставки Шагала в Новосибирске и в Москве в 1968 г. так и не состоялись.
А нет ли писем Макаренко в архиве Шагала?

И ещё один вопрос волнует меня: Почему никто и никогда не говорит о Шагале, как о великом русском художнике, каковым он всегда был не только по происхождению, но и по духу. Его творчество – настоящий русский авангард! А то всегда и повсюду говорят о великом французском художнике...

Это письмо – ответ на просьбу Риммы Немировской – вдовы Директора Дома учёных Владимира Ивановича Немировского. Он был директором в период первых выставок 1965-1968 гг. Она прислала мне копию письма из Пушкинского музея. Привожу текст письма Немировской:

Миша, посылаю документ с вопросами, на которые требуется ответ. Обращаются ко мне, а я – к тебе с надеждой, что ты можешь что-то знать об этой ситуации. Я отдала Г. Лаевской и прочитала твоё письмо в Худ. музей, из которого ясно, что выставка так и не состоялась, (это известно и из др. источников), значит и афиши быть не могло?!

Я напишу днями тебе ещё (начала уже), отвечу на некоторые твои вопросы. А это – срочное, ждут ответа. Всего доброго! Обнимаю. Римма.

В марте 1967 г. решением партийных органов меня отстранили от должности, но оставили руководителем культурно-массового отдела ОКП. Так что отношение к делам культуры какое-то время я ещё имел в 1967г., но в 1968 году уже не очень большое и только неофициальное. К советам моим Макаренко прибегал до самого ареста. Правда, не всегда следовал им.

После освобождения из лагеря он написал мне пару писем, но об акварели Шагала там ничего не было.