Поездка в Италию с Алексом

        Анна с чемоданчиком на колесах и с пальто в руках стояла  на автобусной остановке и размышляла, куда ей поехать. Францию она отмела сразу. Там без денег и языка делать нечего. А где есть? Где находятся места, где хорошо живут без денег?
        В раю! Но  Еве не понравилось…
       Ладно, надо двигать в Австрию. Язык она знает. Работу найдет. Перекантуется зиму и решит, что делать с бриллиантом. Невозможно провести жизнь, разнося пиво в пивнушке, имея потенциально огромные деньги.
        И еще – хватит бояться!  КГБ давно бы тебя поймало, если бы хотело.  Ты не знаешь, что там произошло, но похоже, что как стал генсеком их шеф, там начался беспорядок – перемещение всех и вся. Броуновское движение. И стало не до тебя…
       Ладно, утешься. Трусы попадаются первыми.
       Неожиданно рядом с ней затормозил Астон Мартин – машина сумасшедшей стоимости. Мощная, специально созданная для высоких скоростей, но одновременно немного женственная. Машина для дорогих мужчин, предпочитающих утонченных красивых женщин.
        Она знала эту машину.  Ее хозяин, проезжая по шоссе, иногда заворачивал в их забегаловку. Он не пил пива, он не ел мюнхенских колбасок, он не ел и свиных ножек с маринованной капустой. Он выпивал пару чашек кофе с восхитительными венгерскими ватрушками, кои виртуозно готовила повариха.
         И хотя он не приносил заведению практически никакой прибыли, хозяева буквально стелилась ковровой дорожкой перед посетителем. Ему накрывался отдельный столик в беседке, увитой белыми и синими клематисами, стелилась крахмальная скатерть. Заказанное подавалось в фарфоре, хрустале, серебре.
        Потому что звали этого человека барон Александр-Игор де Нортбург. А это большая честь услужить такому человеку. И повесить над стойкой совместное с ним фото. Мол, смотрите, кто посещает нашу пивнушку.
Хозяева понимали, что именно притягивает барона. Их официантка Анна.  Он с удовольствием смотрел на нее. Не предпринимая, впрочем, никаких попыток соблазнить и воспользоваться ее красотой.
         Просто, попивая кофе, сидел и любовался девушкой. Причем невольно уважая ее.  С такой красотой она легко могла бы стать любовницей богатого немецкого парня, которому надоела постная белесая фрау, но девушка предпочла тяжелую работу.
          И сейчас он специально приехал в кафе, чтобы поговорить с ней. Он понимал, что работы у нее скоро не станет, а он не хотел, чтобы такая красота исчезла из его жизни… Он заехал в придорожный трактир предложить Анне составить зимой компанию его матери – читать той книги, газеты, говорить комплименты ее внешности, совместно просматривать сериалы и другие, предпочитаемые мутер, передачи.  Выполнять легкую работу – принести чай или кофе. Поддержать под локоть во время прогулок.
         За это он собирался платить очень недурные деньги. Да и жизнь в хорошей комнате, в роскошном доме с садом и шикарными видами на Альпы это куда приятнее грязной и тяжелой работы в пивной.
         Да, были и другие планы. Анна настолько поразила его и внешностью и манерами, что он почти что влюбился. О лучшей любовнице и мечтать не приходилось. Но…. Не надо торопить событий!
         Но птичка упорхнула. Фрау Браун сообщила ему об этом с вспыхнувшими от радости, что девица не получит барона, глазами.
         Неожиданно у него в груди бухнул тяжелый колокол. Он никогда не имел эту девушку, но горчайшее чувство потери потекло по его жилам.
         Поинтересовавшись, когда она ушла и, получив ответ, что пару часов назад, сел за руль.
         Анна Таубе. Таких имен с фамилиями в Германии предостаточно. Найти ее будет трудно. И зачем? Он вообще то, ехал в Италию. Поплавать под парусом на озере Камо. Походить по вечеринкам. Отдохнуть душой и телом с красивыми девушками. Которые ему точно не откажут.  Не проститутками, нет. На прощание он им подарит что то золотое – швейцарские часики или колечки с драгоценными камешками.
        Но Анна стояла на остановке. И он внезапно понял, что обрадовался даже слишком сильно. Это пугало.
        - Анна, - он улыбнулся девушке одной из самых своих обаятельных улыбок, - мне сказала фрау Браун, что вы получили расчет и уехали.
        Аня усмехнулась. Расчет? Ее бесстыдно выгнала, не заплатив за работу эти честная немецкая фрау. Рассказывать  об этом барону Анна не стала, а только мило улыбнулась.
        - Скажите, у вас есть какие то конкретные планы? Вы нашли новую работу?
        - Нет. Я, наверное, отправлюсь в какой нибудь большой город. Там легче найти работу… Но сначала я отдохну. У меня на этот отдых скопилось немного денег.
         - Ну что ж  рыбка сама плывет в руки. – Подумал Алекс. И поинтересовался. – Вы уже выбрали место, где проведете отдых?
         - Нет. Я в раздумьях…
         - Тогда я вам сделаю предложение. Я еду в Италию. Там озера. Там можно снять комнату в небольшом отеле и провести пару неделек недорого и приятно. И могу вас туда доставить.
         Анна подумала, что это великолепное предложение! Фрау может опомниться и все же сообщить полиции о своих подозрениях. И те начнут ее искать.
         Клево! Ищут пожарные, ищет милиция…
         Да, надо оказаться в другой стране! И поискать там работу. Хотя Италия сама в депрессии. Ладно, решим по ходу пиесы.
          - Благодарю вас, барон. Я воспользуюсь вашей любезностью. Я давно мечтала увидеть Италию.
         
          В машине они  мило болтали. О том, о сём. Девушка, помимо своей уникальной красоты, оказалась весьма эрудированна. С большим чувством юмора. Когда они въехали в туннель под Альпами, Алекс был уже настолько очарован, что решил девушку не отпускать. И сделать частью своей жизни. Самой приятной частью!
          Мелькание огоньков за стеклами машины. Полумрак и мерное движение укачали девушку. Слишком круто это утро повернуло жизнь.  Она внезапно заснула
       … Во сне Аня увидела своего Сандро – он приснился ей впервые за годы скитаний. Они танцевали танго, как когда-то на танцплощадке в парке Сокольники, где они произвели фурор. Оба высокие, ослепительно-красивые, созданные друг для друга. И внезапно, во сне у Ани заболело сердце, так мучительно-прекрасен был сон. И она понимала, что это – всего лишь сон даже во сне.

        Аня очнулась и сначала не поняла, где она. Потом, скосив глаза на красивый профиль водителя, вспомнила, что едет с молодым бароном в Италию.
        Какая  к черту Италия?  А деньги?
        - Долго я спала?
        - Сорок минут.
        - Где мы?
        - Скоро выедем из  туннеля под Альпами.
        - Невероятно! О, - она смутилась, - простите, это было так невежливо с моей стороны уснуть среди разговора. О чём мы говорили?
        - О любви…
        - Уже?!!
        Барон радостно захохотал – он не ожидал, что с девушкой будет так легко. Она была естественна и мила. Не жеманилась, не старалась ему понравиться.
        - Есть хочется. – Вздохнула Аня, вспомнив, что она не завтракала.
        - Потерпите часик, и я накормлю вас самым лучшим обедом из  всех возможных.
        - Нет. - Ане стало совестно. Она сказала предыдущую фразу просто так, без задней мысли, а получилась, что напросилась на обед. – У меня есть деньги, я заплачу сама.
        Он с недоумением взглянул на девушку, но потом сообразил, что она хочет остаться независимой. Не быть ему чем-либо обязанной.
        - Поверьте, для меня большое удовольствие накормить такую девушку.
        - Я заплачу сама. - Отрезала Аня.
        - Как угодно, - вздохнул Алекс. Он скоропалительно и глупо подумал, что между ними уже установились теплые отношения и до секса один шаг.  Через три-четыре, максимум через пять часов, а тут хлоп и получил по носу. Он не стал канючить, и говорить, что для него это сущий пустяк заплатить за женщину в ресторане. На пустяк в ответ получишь такой же пустяк. Кивок головы на прощание. Даже не поцелуй в щечку.
          - Анна, вот пройдут две недели и что? Вы вернетесь в пивную в Вене или Мюнхене?
          - Нет. Конечно, нет! Я, возможно, полюблю Италию и останусь тут жить. И работать.
         - А что вы собираетесь делать в Италии?
         - Не знаю еще. Ведь приехать сюда я решила, когда узнала, что вы направляетесь именно в Италию. Найду, что нибудь. – Беспечно добавила Аня.
        - Вы знаете язык?
        - Нет.

        Мужчина задумался. Без языка и без денег девушка скоро окажется на панели. Это в бюргерской Германии и Австрии она, свободно говорившая по-немецки, могла работать.  Не только официанткой. И могла бы, при такой-то красоте!, подцепить богатого мужа. Но здесь, в темпераментной  солнечной Италии, быстро окажется, чьей либо содержанкой. Какой бы не была гордячкой. Впрочем, её небанальная красота могла бы  украсить подиумы Милана. Но девушка уже, увы, не юна. Да и рост – около 170 см не для дефиле. Конечно, она может найти работу на многочисленных фабриках, но работу нудную, изнурительную, малооплачиваемую. 
      Эта девушка не создана для такой работы! Ей нужна роскошь. И какой нибудь богатенький похотливый итальяшка, ей её предложит в обмен на обладание таким роскошным телом. Нет, другого пути для неё нет – либо изнурительный труд, либо постель хозяина. Только – содержанка.
        Тогда почему не моя? Её тело и она сама волнуют меня бесконечно. Тем более, что и в заведение фрау Браун, ты ехал именно с такой целью. Сначала сделать Анну компаньонкой матери. Приручить. Потом сделать любовницей!
        Но, собственно говоря, почему она не может вернуться в Германию? Выйти удачно замуж?  С такой красотой не сложно подцепить какого-нибудь богатого парня. 
        Кажется, он об этом недавно думал.
        - Уже подцепила. - Усмехнулся Алекс.

        Монотонно пролетали огоньки туннеля, и водитель почувствовал, что его начинает клонить в сон. Он был за рулем уже четыре часа, казалось немного, но и перед этой неожиданной поездкой он провел ночь почти без сна. И девушка затихла, задумавшись о чем-то своем.
        - Анна, - сказал Алекс, - не молчите, а то я усну за рулём.
        - Но я не знаю что говорить.
        - Расскажите мне о своем детстве.
        - О детстве? – Удивленно переспросила она.
        - Да.
        Рассказать барону о той жутковатой коммуналке, где прошло её детство? О палаче Храпове и о его дочери-жене незабвенной Эльвире. Невозможно!
         
        - Я родилась в Москве.  Я солгала своей хозяйке, что я – полунемка-полулатышка. Сказала просто для того, чтобы не отвечать на неприятные вопросы. Я не стыжусь, что я русская. У нас великая страна и великая культура. – Сказала Аня с вызовом в голосе, но мужчина не стал с ней спорить. – И я люблю свою родину. Не надо путать родину и её политический строй. – Горячо продолжила она, словно мужчина ей возражал. - А вот эту советскую власть я ненавижу. Потому что там нет закона. И из-за одного страшного человека, всесильного в своем беззаконии, я оказалась здесь.
        - Как это произошло? – Участливо спросил Александр.
        Ане не хотелось вспоминать недостойного сына достойного отца, и она отмахнулась.
         - Не важно. Важно, что домой дороги нет. А у меня там мама, сестра… Неужели я никогда их больше не увижу? – У не плакавшей несколько лет Голубки на глаза навернулись слёзы. -  Простите, я не должна была так говорить. Здесь не принято делиться горем.
        - Я вас понимаю. - Почему-то волнуясь, сказал Алекс. – Вы устали от одиночества. Но такая красивая девушка не должна быть одна…
        Аня испытующе уставилась на него. – Если он сейчас скажет, что-нибудь пошлое и банальное, предложит ей деньги в обмен на её тело, она исчезнет из его машины в первом же итальянском городке. 
        - … Я влюбился в тебя. - Неожиданно вырвалось у Александра. - Я влюбился в тебя, когда ты неожиданно уснула, и твое лицо во сне было таким милым, таким беззащитным.
        - Прошу вас не надо. Не надо таких слов.
        - Я смотрел на тебя, потрясенный ощущением, словно знаю тебя всю. Твое тело, твою душу. Я никогда и никому не говорил таких слов.

        Он сказал именно те слова, которые хочет услышать любая девушка, но верить его словам Аня не могла. Слишком легко и поспешно они были сказаны. Но Аня поймала себя на мысли, что у неё немного закружилась голова от этих слов. Словно она выпила бокал шампанского. Но головокружение быстро прошло. Она не может, она  не будет доверять словам постороннего мужчины, даже не смотря на то, что впервые за эти два, почти три года, она потянулась душой к человеку. И её тело желало этого мужчину. Чего уж тут лукавить.
       Чего уж тут лукавить! Она – женщина, и она – живая.  А он – красив и невероятно притягателен. И еще он носит самое её любимое мужское имя –  Александр. Оба – Александры. Алекс и Сандро. Знак свыше. Ирония судьбы.
      О какой судьбе ты говоришь? У вас с бароном нет будущего. Какие бы слова он не произносил. Бароны, знаете ли, как-то не слишком часто женятся на официантках. Причем на русских официантках.
     Но его слова словно прорвали ледяной оборонительный вал, который она старательно возвела вокруг своего сердца. И она стала рассказывать:    
     - Мои детство и юность не были безмятежны. Я росла в коммуналке…
     - Коммуналке? -  Алекс вопросительно взглянул на девушку.
     - Счастливчик, - улыбнулась Аня, - он не знает что такое коммунальная квартира. – И пояснила. - Это когда в одной квартире живут несколько семей – кухня, ванная, туалет общие.
      - Это не есть хорошо?
        - Это есть ужас! Но были и плюсы -  я выросла в самом центре Москвы – в чудном старинном районе, рядом с Чистыми прудами. Пруд всего один, но его почтительно называют на Вы. – Аня вспомнила золотую рябь на летнем пруду, цветущие липы, деловито жужжащих пчел, собирающих свою сладкую взятку с желтовато-белых цветов. Синий апрельский вечер и фонари у театра «Современник».
       Нарядные дамы в легких пальто и туфельках. От них пахло духами – в тот год в Москве появился французский парфюм  и женщины тратили иногда на невероятные запахи половину своей зарплаты.
      Зимой мы ездили на турбазу под старинный русский город Киржач. Там великие заснеженные ели, там небо голубое-голубое, - мечтательно произнесла Аня, -  ресторан на дороге называется «Сказка». Мы, накатавшись вдоволь на лыжах, заходили в этот ресторан, и пили чай с медом, с плюшками…
      - Кис ки се – плюш-ка-ми?
      - Ты не знаешь что такое – плюшки? Несчастный! – Весело сказала Аня, пришедшая в хорошее настроение. Потому что мысленно только что побывала в мире своего детства и побывала там так ярко и чувственно, что ощутила все запахи лета и зимы. Темно-зеленые ели протягивали ей свои мохнатые, покрытые искристым снегом лапы,  сверкала огнями огромная, как Эйфелева башня новогодняя красавица в Детском мире, где мама купила ей немецкую куклу с золотыми локонами и голубыми глазами. Чудо в шелковом белом платье, украшенном розовыми нейлоновыми кружевами. И зависть всех подруг. Кукла стоила по тем временам баснословные деньги – аж целых восемнадцать рублей. 
        - Я любила книги – читая их, я словно жила в других эпохах и мирах. И, закончив школу, поступила в  институт. Получила классическое образование – я дипломированный садовник высшей квалификации. Работала в самой  Тимирязьевской академии. Я все детство танцевала. Думаю, что я танго и сальсу танцую не хуже латиноамериканки. Помимо книг я  любила и люблю живопись, музыку, особенно балет. А ты любишь музыку?
        - Разумеется. Я тоже люблю балет. Нам, баронам, это просто положено по статусу. – И весело играя глазами, добавил. - Один я даже видел.
        - Какой?
        - «Жизель».
        - Его-то я, как раз, и не смотрела. – Зачем-то солгала Анна.
        - Ничего, ещё увидишь. – Он, несколько лет назад нацепивший на себя личину опыта и цинизма, непробиваемую для нежных чувств, неожиданно понял, что влюбился, втюрился, как мальчишка, потому что рядом с ним сидело чудо. Чудо-девушка. Искренняя. Гордая. И бесконечно трогательная. - Хочешь, я тебе вкратце перескажу либретто?
        - Ты шутишь? Как можно рассказать балет?
        - Нет ничего проще.
        И начал повествование:
        «Век семнадцатый, а может и восемнадцатый. Живет прелестная пейзанка Жизель на опушке нарисованного нестрашного леса. Забот никаких. Пляши себе и пляши. Что она самозабвенно и делала. Потом  появляется принц. Кажется, его зовут Альбер. Познакомились и заплясали уже  вместе. Подружки тоже отплясывали от души. Потом – хлоп. Альбер женится на другой.   
        - Сволочь. - Вяло отозвалась Аня.
        - Не понял?
        - Говоря по-русски – сволочь он оказался. Очень плохой человек.
        - Саволочь! Плюшка. Нужно запомнить. – И эпическим тоном продолжил. - Потом несчастная Жизель сошла с ума и умерла.
        - Всё?!!
        - Найн. Дальше – антракт. 
        - Ясно. Дамы с господами шлепают в буфет подкрепиться.
        - Шлепают? – Он вопросительно взглянул на Аню, вновь поразившись ее  красоте. – Подкрепиться?
        - Идут… - перевела девушка – выпить и поесть…
        - Я, лично, подкрепился огромной рюмкой бренди. – Полиглот  Алекс засмеялся. - А как же иначе дальше смотреть на невыносимые страдания несчастной Жизели?
        Следующий акт.
        Ночь. Кладбище. Синий мистический свет. Что нужно было счастливчику Альберу ночью на кладбище - неизвестно. Но явился…
        -… «Невольно к этим берегам меня влечет неведомая сила», – пробормотала Аня.
        - Я не очень хорошо понимаю по-русски.
        - У нас есть поэт – Александр Сергеевич Пушкин. Так вот он – наше всё!
        - Я читал Пушкина, но я не понимаю, что значит – «всё»?
       - Это позывные. Кто скажет и через триста лет – «У Лукоморья дуб зеленый», тот меня поймет с полуслова.
        - Вы – особенные люди?
        Она промолчала.
        - Анна, у тебя нет денег. И ты себя считаешь выше всех?
        Девушка взглянула на свои руки – свои рабочие руки и промолчала.
        - Прости.
        - Всё правда, мой милый барон. У меня, действительно, нет денег, а без денег человек  - не человек. У него не может быть достоинства. И, кстати, что там было дальше с несчастной крестьянской девушкой Жизелью?



       Весело беседуя с Анной, барон вспомнил свою первую Жизель.
       Молодую учительницу звали Жизель. Она была изящна, надевала обтягивающую одежду, волосы закручивала с высокую прическу. Ее круглая попа и едва выступающие грудки притягивали смущенные мальчишеские взгляды всего класса. Она словно не замечала мучений юных тел. Хотя и одевалась именно для того, чтобы распалять воображение девственных мальчишек.
         Закрытая мужская школа не давала  мальчикам никакой разрядки.
         Алекс пообещал себе, что эта наглая самка будет в его объятиях!
         Однажды училка заболела. И Алекс решился. Он приобрел в цветочном магазине огромный букет роз – цвета крови. Горячей, красной крови. И через пятнадцать минут стоял уже у двери Жизели.
         Звонок.
         Открыв дверь, женщина сначала увидела розовую клумбу. За ней стоял мальчик. Самый красивый в классе. Ему 16. И он девственник.
         Жизель отлично поняла, зачем он явился. Более того, именно его она и ждала. Шелковый полупрозрачный халатик ничего не скрывал.
        Она отступила в глубину квартиры.
        Мальчик сделал шаг за ней.
        Жизель была опытна в соблазнении юношей. И понимала, что любые слова разрушат очарование. Мальчик сам не заметил, как стал целоваться с ней. Потом они лежали обнявшись. Жизель, при всей своей опытности, была потрясена природной сексуальной интуицией мальчика.
         Великий будет любовник!
         Она поднялась с кровати – ее семейного ложа, и, подобрав цветы с пола, поставила их в вазу.
         - А знаешь, как называются эти розы? – Заговорил мальчик, впервые нарушив словесную тишину.
         Она отрицательно покачала головой.
         Алекс соскочил с ложа, подошел к женщине вплотную и прошептал в ее губы.
        - Эротика, эти розы называются – эротика.
        Они оставались в постели до вечера. Женщина провела лучший день своей жизни. Мальчик получил то, о чем мечтал уже давно…
         
       … Их связь продолжалась три месяца. Он всегда приходил к ней с неизменными алыми розами в руках. Иногда с целой охапкой, иногда с одним выдающимся экземпляром, но розы у Жизели теперь были всегда.
        - Почему только алые? – Как-то с легким смешком поинтересовалась женщина.
                - «Когда нибудь, когда пройду я городом,
                Спущусь к реке иль выйду на откос,
                Увижу – рядом дышат и волнуются
                Кусты великолепных алых роз…» - произнес Алекс-Игор.


        - Что это? Чьи это стихи?
        - Это перевод старофранцузской песенки.
        - Чей перевод?
        - Мой.      
        - «А мальчик романтичен, тонок, и щедр в любви, где, в отличие от 90% мужчин, заботящихся лишь о собственном удовольствии, на первое место ставит удовольствие женщины. Красивый, богатый, утонченный. Само совершенство! Ах, как жаль… Как жаль…  Как жаль… что я не дочь какого-нибудь аристократа и мне не двенадцать. Как бы я любила его! – Подумала Жизель, и по сердцу прошла острая железная пилка.  – Но это – безнадежная любовь. Любовь без будущего». 
        Скоро явился муж и увез Жизель навсегда. 
         
        Алекс продолжил пересказ балета.
        - …Ночью на кладбище зачем-то явился Альбер,  шлепает по сцене в белых  рейтузах. Пируэты, прыжки, посреди сцены вдруг завертелся как мельница.  Музыка громкая и несколько противная.  Дальше помню смутно – бренди подействовало. Плясал, плясал над могилой Жизели безутешный Альбер, и доплясался. Она сама лично, собственной персоной, взгромоздилась над надгробием. Альбер в шоке. И подружки её, откуда ни возьмись, явились. В белых нейлоновых мини-юбках. И давай скакать то на одной ножке, то на другой, как козы.
        - Но это же балет. Символический жанр. Там главное не сюжет.
        - Знаю, главное там – пляски.
        - Ты не любишь танцы? – Прищурившись, поинтересовалась Аня.
        - Люблю. Я люблю обнимать красивую партнёршу, чувствовать жар её тела, её запах.