Путь к храму

Содержание



Глава 1. «Приготовьте путь Господень».                6
               Св. Иоанн Креститель.
Глава 2. Святая земля.                13

Глава 3. Святая гора Афон.                17
 
Глава 4. Рождение собора. Искушение. Исповедь.                34
 
Глава 5. В круге втором.                40
 
Глава 6. История реликвий. Десница.                43
 
Глава 7. Прозванный Крестителем.                49
 
Глава 8. Спешите делать добро.                52













Путь к храму.

Позвольте  это  повествование начать стихотворением, написанным мной в стенах Валаамского монастыря. Это был крик уставшей души, выраженный в стихотворной форме и обращенный к моему порочному разуму, заблудившемуся в бесконечных коридорах внутреннего диалога ментального царства. Но, так как этот внутренний бой присущ каждому человеку, я решил поделиться этим опытом и переживанием с Вами.

Страждущей душе
Написано самому себе в стенах
Валаамской обители

Ну что мой странник – Дух мятежный
Попался в сети бытия?
Что очарованный изгнанник
Ужель не в радость жизнь твоя.

Иль цель свою в пути забыл ты,
Попав в чужую колею,
А в липкой, вязкой грязи быта
Уж не построишь жизнь свою?

Но не ищи причины внешней
Ни в небесах, ни на земле,
Она в тебе мой друг сердешный,
В твоем увлекшимся уме.

И крест твой, результат желаний,
Пустых, никчемных мыслеформ,
Мистический огонь познаний
Угас в светильнике твоем.

Зло – это низший разум твой,
Поработивший осознанье
И застит он своею мглой
Звезду причины мирозданья.

Что ищем мы, всего лишь тень,
Лишь призрак разума земного,
Но это все лишь прах и тлен,
И это все, увы, не ново.


Лишь Вечности нетварный Свет,
Да абсолютный разум Воли
Нетленны, нерушимы, нет,
В безбрежном хаосе неволи.

И мы вмещаем беспредельность,
В своей душе, в своих сердцах,
Но нам умом постигнуть вечность
Не суждено, все это прах.

Постичь мы можем только мысли,
Что нами же порождены,
Но всеобъять Иные Выси
Своим умом не сможем мы.

Есть в каждой твари искра Божья
И только в ней извечный Свет,
Узри его в себе, быть может
Ты и найдешь всему ответ.

Завет, совет, ответ, слова лишь,
Продукт ментального ума.
Грешим мы этим, искушаясь
И увлекаясь иногда.

Наш диалог с самим собою
Так нелегко остановить,
В стенах монастыря порою
Свой падший ум не усмирить.

У истины простая речь,
Она в духовном созерцанье
В тиши очищенных сердец,
В святом молитвенном молчанье.

Из вечной «Полноты Покоя»
Сообразуясь из «Ничто»,
Творит Божественная Воля
Единосущности «Всего».

Здесь не нужны потоки слов,
Каскады измышлений тоже,
Для Господа из всех даров
Душ чистота всего дороже.


Лишь человек преображенный
Войдет во Царствие Твое,
Лишь дух его, не разум тленный
Воспримет сути бытие.

Дыхание Души Вселенной
Вмещает каждая душа.
А славит Господа она
Своей любовью совершенной.

О, мой Господь прости меня
За грех премудрости – стиха.
               
                Гончаров С. Г.


Глава 1. «Приготовьте путь Господень».
        Св. Иоанн Креститель.


Эту статью, а точнее сказать исповедь на очень значимую для меня тему мне предложил написать Яков (вице-президент Фонда Десницы Иоанна Предтечи) во время нашей поездки по Черногории. В тот день мы ехали в церковь «Святая неделя» на встречу с Высокопреосвященнейшим Митрополитом Черногорско-Приморским владыкой Амфилохием.
Красота гор, поросших хвойной растительностью, чистота Которского залива, а также свежесть раннего утра погрузили меня в особое состояние, когда разуму нет места. На каком-то бессознательном уровне меня унесло потоком воспоминаний. Передо мной выстроился ряд мистических событий и переживаний, которые непосредственным образом связаны с проектированием собора Иоанна Крестителя, чем, по промыслу Божию, мне довелось заниматься. Поделившись своими переживаниями с Яковом, я получил предложение описать эти события.
Вначале я не хотел браться за это, осознавая опасность увлечения символизмом и трудности адекватного изложения. Но, проанализировав качество того состояния, в котором мне явились эти знаки или символические события, я всё же решил поделиться частью этих воспоминаний.
Для того чтобы связать данное повествование воедино, я вынужден немного углубиться в напластования  истории  моего рода.
Мой прапрадед Андрей Гончаров, покинув в 1812 г. сожженную Наполеоном Москву, обосновался в селе Большая Знаменка. Наш род непосредственным образом связан с церковной деятельностью. Прадед мой, Гончаров Григорий Андреевич, окончив семинарию в г. Каховке, был направлен на дальнейшее обучение в Московскую Духовную Академию в Троице-Сергиевой Лавре, которую успешно окончил в 1917 г.
В этом же году, в числе лучших выпускников Академии, был направлен на миссионерскую деятельность в Соединенные Штаты Америки. В городе Сан-Франциско, приняв монашество, на протяжении 11 лет служил при храме, был возведен в сан архимандрита. Одной из сфер его миссионерской деятельности было книгоиздательство. Он является автором многих богословских статей и православных изданий.
В 1928 г. он вернулся в СССР.  Ему предложили служить в церкви Пресвятой Богородицы в г. Никополе. Служил он недолго, т. к. не смог смириться с обновленческими нововведениями в церкви, и не принял предложение властей о «сотрудничестве» в идеологической области.
В 1931 г. у Гончарова Кузьмы Петровича, племянника Григория Андреевича, и Вассы Максимовны Бирюковой родился сын (мой отец), роды которого принимал мой прадед-священнослужитель.
Моего отца по настоянию прадеда нарекли при крещении в честь Григория Андреевича – Григорием.
По рассказам родных, Григорий Андреевич запомнился им как человек с прекрасным образованием, знавшим пять иностранных языков, включая и древнегреческий. Он был высокодуховным человеком, проводившим дни в постоянных постах и молитвах.
Моя бабушка вспоминала, что он молился во дворе даже в лютые морозы, стоя на коленях на снегу, в одном подряснике, взывая ко Господу о спасении России и заблудших в годы безбожия соотечественниках.
Он отошел ко Господу в 1933 г., в первый день Пасхи, после продолжительного отказа от еды, приняв осознанно сей подвиг.
Он так и остался неженатым, не имевшим детей Божьим человеком, которого в те годы безбожия,  граждане «правильной ориентации» называли «монах в серых штанах».
Мой отец, Гончаров Григорий Кузьмич, был горячелюбимым и тогда еще единственным внуком Григория Андреевича.
Видимо благодаря такой сопричастности и молитве прадеда, я, родившийся в пасхальные дни, занимаюсь храмовым проектированием и строительством, а мой отец мне в этом активно помогает. Мой вегетарианский образ питания и периодическое голодание, возможно, и являются некоей преемственностью, доставшейся от прадеда.
Аналогичным кажется и уход из жизни моей бабушки, которая в течение 9 последних дней полностью отказалась от еды. Ее жизнь также была связана с церковью. Она, можно сказать, была воспитана монашками женского монастыря города Берислава, ктитором (меценатом) которого был ее отец и мой прадед Бирюков Максим Иванович. Она до последних дней осталась глубоко верующим человеком, также как и мой дед, Кузьма Петрович Гончаров. В своих детях и внуках они постарались взрастить лучшие духовные качества.
Их мудрость, трудолюбие и смирение являются путеводными звездами в моей жизни.
Прадед по бабушке - Максим Иванович Бирюков участвовал в русско-японской войне, он был полным Георгиевским Кавалером, награжденным четырьмя Георгиевскими крестами, и дослужился до звания есаула войска Запорожского еще до революции. Он имел усадьбу и обширные земли, часть из которых пожертвовал Бизюкову монастырю, стал ктитором (меценатом) этого монастыря. На его деньги был построен один из храмов монастыря, а также паромная переправа через реку Днепр.
Приведу некоторые исторические данные об этой обители. Начиная с 1803 г. и в течение чуть более века Григорьево-Бизюков монастырь стал одним из крупнейших и богатейших на юге Украины, привлекая к себе тысячи богомольцев не только из Херсонской, но и Таврической, Екатеринославской, Полтавской и других губерний. По своему значению он занимал второе место на Украине после Киево-Печерской Лавры. Постараюсь немного осветить историю монастыря. 
В обители находились 2 собора и 4 церкви. Всего было 70 капитальных, каменных сооружений; среди них: братский корпус, дом архимандрита, дом наместника, детский приют, дворянская и общая гостиницы, духовная семинария, училище, школа, больница с хирургическим отделением, лазарет, винный и кирпичный заводы, различные мастерские и пристань.
В монастырском реестре мы видим, что угодья обители простирались на 42 км в ширину и на 75 км в длину. Насчитывалось 20 000 голов овец, более 9000 породистых лошадей, крупный рогатый скот, сады, виноградники. В пойме Днепра было развито овощеводство, существовали рыбные озера. Выращивались зерновые, лен. В селах, на иждивении монастыря, проживали более 200 детей-сирот и доживали свой век престарелые. Имелись богадельня и странноприимный дом, в котором паломникам предоставлялось бесплатное обслуживание, питание, ночлег и уют. Годовой бюджет его превышал таковой Соловецкого монастыря и составлял 500-800 тыс. царских рублей золотом.
Двухэтажная дворянская гостиница редко была пустующей. Знатные люди Санкт-Петербурга и Москвы часто приезжали сюда. Монастырь был любимым местом русских православных царей со времен Екатерины Великой, которая первая посетила сию обитель во времена ее игумена Феодосия. Во время посещения монастыря чудотворной Касперовской иконой Божией Матери  число паломников доходило до 10 тыс.; все они были размещены и накормлены во время посещения святой обители.
На 1916 г. в монастыре насчитывалось 1800 монахов.
В 1918 г. были потоплены, замучены, растерзаны, разогнаны все проживающие в нем и на базе обители, в 1920 г. был создан совхоз "Красный Маяк".
С 1992 г. начался многотрудный процесс возрождения монастыря.
Недавно я  был приятно удивлен, когда на Первой Международной Православной выставке, проходившей в Московском манеже по благословению святейшего Патриарха Алексея весной 2007 года, Господь явил свой промысел. Дело в том, что к стендам, на которых я представлял разработанные мною храмы, подошли трое  людей и попросили помочь в проектировании храма. Когда мне сообщили адрес, где хотят построить храм, я был потрясен. Это был тот самый монастырь, ктитором которого был мой прадед.
С великой радостью я подарил этим людям понравившийся им эскиз храма. Неисповедимы пути Господни.
Но вернусь опять к прерванной теме. Мой дед Кузьма Петрович Гончаров и его братья учились в церковно-приходской школе и служили при храме певчими на клиросе.
Революция и годы безбожия прервали надолго богоугодную преемственность.
Моя мать, Надежда Васильевна (из рода Романовых), окончив медицинский институт, всю свою трудовую жизнь работала врачом-бактериологом. Вырастила двоих детей, мою сестру Наталью и меня. Её дед, а значит, мой прадед, Романов Сергей Иванович погиб в 1914 г. в Первую мировую Войну на германском фронте (имел награды), другой её дед, Сергей Петрович, также воевавший на этом фронте в звании офицера, также имел  боевые награды. Моя тетя, Тамара Васильевна, излучающий любовь человек, поэтесса, рассказывала мне, что их род был связан с монаршей фамилией, что их бабушки, сохранившие в себе черты аристократизма и интеллигентности, были очень волевыми и властными женщинами, унесшими с собой тайну своего рода. Уходя, они оставили лишь утверждение в том, что являются потомками ветви репрессированного в 1917 году рода Романовых (подробности этого в то время не приветствовались).
Мои многие родственники были репрессированы с 1917 г. по 1929 г. и сосланы, кто в Архангельскую область на лесоповал, а кто и в Сибирь.
Вернувшись через годы, они своим трудолюбием, смиренномудрием и долготерпением продолжали служить своему народу.
Но я верю, что по молитвам наших предков, все вернется на «круги своя». На «круги своя» вернулся в Москву (откуда вышли его прадеды) и мой отец - Григорий Кузьмич, который вот уже многие годы помогает, во славу Божию, делу проектирования храмов, являясь одновременно и начальником научного отдела проектного института. На «круге своем» оказался и я, как и мои прапрадеды, родившись в Москве.
Возможно, не случайно я женился на своей троюродной сестре, правнучке Максима Ивановича Бирюкова, правнуком которого являюсь и я. И абсолютной мистической закономерностью кажется венчание с моей супругой, ставшей Гончаровой Натальей, в храме Пресвятой Богородицы в г. Никополе. Это тот самый храм, где служил мой прадед Гончаров Григорий Андреевич.
Не случайна и «материализация» фамилии любимой героини моей жены – Натали Гончаровой (Пушкиной) – которую она играла в школьных спектаклях.
В заключение истории своего рода,  расскажу о себе.
Я был рождён 20-го апреля 1959 года и наречен при крещении Сергием в честь святого Сергия Радонежского. Священник, крестивший меня (по рассказам моей крёстной матери Валентины Кузьминичны), был высокодуховным и прозорливым старцем. Он предсказал, что я в младенчестве буду неоднократно находиться на грани ухода из этой жизни, а, став взрослым и окончив институт, буду трудиться во благо и укрепление православной церкви, создавая храмы. Моя крестная мать стояла как заворожённая, многого не понимая из слов старца, так как он говорил, будучи в духе, а моя крёстная, церковную терминологию понимала не полностью.
Так, как и предсказал при крещении священник, я в детстве сильно болел, но одной из моих болезней, казавшейся очень странной для моих родителей и моей родни, была моя отрешённость от мира многих детских соблазнов. Также странным казалось и то, что данные мне игрушки, конфеты, фрукты и т. д. я старался отдавать детям, часто погружаясь в добрый и светлый мир иллюзий, где мне было радостно и духовно комфортно.
Хорошо помню, как меня пытались излечить от этой «странности» у бабки знахарки, которая при помощи заклинаний и разных молитв, какого-то отвара и ножей трудилась над «исправлением». В последствии меня учили быть «правильным» школа, институт, общество, и, видимо, не без успеха. Как бы я хотел вернуть себе то состояние безмятежности и непривязанности к бренному, мирскому! Но вернемся к главной цели этой статьи.
В конце июля 2005 года какая-то неодолимая сила прервала размеренное течение моей жизни, большую часть которой, на протяжении 15 лет я посвящал проектированию храмов. Все мои планы и намерения были сметены чьей-то неведомой мне тогда волей. В своём сознании, по воле Божией, я увидел необыкновенно красивый храм, который нужно было материализовать в эскизном проекте. Отложив все свои проектные изыскания, а в то время мне поручили проектировать храм для Москвы и два храма для Сергиева Посада, я с великой любовью приступил к проектированию храма, не имеющего заказчика и адресата.
Три дня подряд я голодал, т. к. решил смирить тело и разум, и подчинить их воле Божией. Чтобы не осталось сомнения, что в моём стремлении не присутствует желание низших земных сил, часто молился Господу нашему Иисусу Христу и святым, особенно Сергию Радонежскому, моему небесному покровителю. Этот святой для меня является высочайшим примером трудолюбия, долготерпения и великого духовного подвига во славу Господа и всего православного Отечества.
Сергий Радонежский проводил свою жизнь в постоянном посте и молитве, укрепляя дух и смиряя свою плоть. Воодушевлённый таким примером около 25 лет назад я отказался принимать в пищу мясо, рыбу и даже яйца, спиртные напитки и табак не употреблял вовсе. Когда тело чувствовало себя хозяином моего духа, приходилось устраивать голодания от 1-го до 9-ти дней. Приступая к очередному проекту храма, также приходилось применять эту практику.
Образ будущего храма надо было перенести на бумагу в виде эскизного проекта. Слава Богу, мне удалось избежать работы на компьютере: при проектировании храмов меня благословили выполнять этот труд вручную. Ещё в 1992 году, проектируя первый храм по благословению святейшего Патриарха Алексия, во славу Божию, мне удалось соприкоснуться с некой для меня новой реальностью. Тогда мой разум впервые осознал, что порождает образ храма не он, а нечто гораздо выше его, находящееся вне тела. Тогда я воспринял иную, чистую и светлую радость своего малого сопричастия к чему-то великому, неземному. Разум почувствовал себя учеником сил небесных, наполнявших его благодатью и знаниями в области православного зодчества. Не чувствуя усталости, работая даже ночами, мне посчастливилось услышать пение ангельского хора, который впоследствии поддерживал и наполнял меня своей неземной радостью.
В 1997 году Господь осчастливил меня и земным учителем. Тогда я впервые познакомился с игуменом Валаамского монастыря, епископом Троицким – Панкратием. Он стал не только заказчиком эскизных проектов, которые мне довелось исполнять для монастыря, но и строгим учителем - профессионалом, т. к. в миру он окончил архитектурный институт и был талантливым архитектором. Первую исповедь и причастие я также получил от владыки Панкратия.
Возвращаясь к теме тотальной компьютеризации, я хочу отметить, что храм есть символическое отражение закона Божиего на земле, воплощенное в образе канонически правильного культового сооружения, и поэтому проект его должен выполняться по благословению, по православной преемственности от духовного учителя, по стремлению к  красоте божественной, а не через Интернет и прочие компьютерные технологии.
Лишь только через молитву, покаяние и очищение от греха, мы можем учиться прекрасному у Неба, а не у «князя мира сего», поработившего наш разум плодами цивилизации. Даже прекрасное образование не сможет сделать из архитектора хорошего зодчего, если он не воцерковлён, если им руководит гордыня, а не Божий промысел, если он ищет деньги земные, а не небесные. Такие архитекторы, мечтая оставить свой след в архитектуре, слишком много наследили, я бы сказал, затоптали землю «своим я», воплощённым в камне. К сожалению, и мне пришлось испить сию чашу. Проектировал я больницы, торговые комплексы и даже заводы, ища свой стиль. Но это был всего лишь путь к прозрению, к обретению своего настоящего пути.
Одним из таких прозрений был день, когда после приезда из монашеского скита в городе Адлере, перебирая дома какие-то вещи, я случайно обнаружил нечто давно забытое. Этим «нечто» оказались детские рисунки храмов. Я вспомнил, что моим любимым занятием в школьные годы было рисование церквей, а также их макетирование из пластилина и фанеры. Один из таких макетов стал моей визитной карточкой при поступлении на подготовительные курсы в Московский архитектурный институт. Это событие заставило пересмотреть моё отношение к объектам проектирования. Тогда я осознал, что когда мне исполнилось 33 года, посещение святых мест в Палестине и Израиле вовсе не было случайностью. До сих пор невозможно понять разумом, как меня, грешного и недостойного, пригласили в такое паломничество на теплоходе, да еще и трижды на протяжении одного года, и при том бесплатно.
Огромную роль в моём духовном прозрении сыграл отец Александр (Коблов), ставший моим духовным проводником, наставником и моим другом.
Впервые мы с ним встретились в СКЗМ (Советском Комитете Защиты Мира). Эта встреча  наполнила меня светом и радостью. Мне тогда показалось, что мы были знакомы вечно и наши пути были некогда едиными. Время подтвердило мои предчувствия. Это он первым предложил мне проектировать храм. Это именно его молитвами и ходатайством я был приглашен в паломнический рейс на теплоходе. Это благодаря ему, я занимал посты от директора до генерального директора объединения «Реставрация и архитектура» при подразделении СКЗМ.
В настоящее время, пройдя многие искушения, я числюсь в организованной им Православной общине Троицкого храма.
Очень ярко врезался в памяти тот день, а точнее та пасхальная ночь, проведенная в храме св. Николая Чудотворца г. Севастополя, где отец Александр читал главы Деяний Апостолов, а я держал зажжённую свечу, освещая ее светом писания. После службы, троекратно перецеловавшись со многими рядом стоящими прихожанами, с пением «Христос воскресе из мертвых, смертию смерть поправ…» мы вышли из храма и всю дорогу воспевали этот радостный гимн вечному спасению.
Мы направились к месту стоянки теплохода, отправлявшегося в этот день ко Святой Земле. 
Путь был неблизким, а ночь прохладной. Мы решили заночевать в подъезде жилого дома, в котором входная дверь оказалась незаперта. Под лестничным маршем, среди  житейского скарба, мы приютились у теплой батареи. Я устроился на ночлег в коробе сломанной, лишенной основания, детской коляски. Подогнув колени, находясь в детской колыбели (яслях), провалился в чудесный пасхальный сон. Возможно, это  событие и символизировало начало моего духовного рождения во Христе, моего воцерковления в светлый праздник Пасхи.
Рано утром, а это был день отплытия нашего теплохода с паломниками и туристами к Святым местам, население Инкерманской бухты г. Севастополя было разбужено мощными громкоговорителями теплохода. Из них впервые проистекали слова молитвы и поздравления с праздником Пасхи, их произносил отец Александр.

Глава 2. Святая земля.


Через несколько дней, мы оказались в Иерусалиме, где в храме Воскресения Христова мне посчастливилось поклониться великим святыням. В этот день мне с группой паломников из России довелось пройти по Via Dolorosa (лат. «скорбный путь»). Наш путь начался у развалин крепости Антония, в котором проходил суд над Христом.
На крестном пути отмечены остановки Христа; - чтение приговора, вручение креста, первое падение, плат Вероники, второе падение, обращение к иерусалимским женщинам, третье падение, Симон Киринеянин берет крест… Последние остановки крестного пути, уже внутри Храма Воскресения Христова – распятие, снятие с креста, помазание и погребение.
Несколько слов о храме Воскресения Христова. Храм Воскресения накрывает своей громадной кровлей и Голгофу, и пещеру, в которой был положен снятый с креста Господь, и сад, где Мария Магдалина первой из людей встретила Его воскресшего. Храм воздвигнут императором Константином и его матерью царицей Еленой в 4 веке, и свидетельства о чудесах восходят уже к этому времени.
В храме всегда многолюдно, здесь сошелся весь Христианский мир, - православные, католики, армяне - монофизиты, сирийцы, эфиопы и копты. Среди паломников, как и всюду, преобладают  наши соотечественники.
Пределы храма посвящены событиям и лицам, связанным со страстями и Воскресением: «Тюрьма Господа», предел сотника Лонгина, благоразумного разбойника, святого Никодима, святой Марии Магдалины…
Входящий в храм человек прикладывается первым делом к Камню Помазания. На нем жены-мироносицы, Иосиф с Никодимом и Иоанн помазали тело Спасителя перед Погребением. К нему все прикладывают также иконки, свечки, кресты.
Под сводами храма Воскресения находится и Голгофа. Во время богослужения к Гробу пускают только православных. Уникальная особенность богослужения в Храме Воскресения – оно совершается спиной к главному алтарю, лицом к кувуклии, в которой также был установлен алтарь.
Очень ярко помню тот день, когда  я стоял в кувуклии у Гроба Господня, поклонившись и поцеловав святыни, я был благословлён и помазан священником. Необыкновенная радость и лёгкость наполнила душу, более никуда не хотелось идти далее. Мне показалось, что душа почувствовала свой дом. Затем в храме к кувуклии две монахини подвели слепого старца, облачённого в белый подрясник и монашескую скуфию. Этот пожилой, немощный человек, пришедший из России, перешедшей не одну границу своими ногами, мне показался высокодуховной личностью, с душой стремящейся к Господу. Он рассказал, что всю жизнь молился и мечтал побывать у Гроба Господнего. Тысячи раз в своих мыслях посещал он Святую землю и сам храм. Его  не испугало даже отсутствие зрения и  постоянного проводника, он полагался на помощь Божию. Господь своею милостью вел его, а мир не без добрых людей.
Теперь я понимаю, как велика была милость Всевышнего, что меня недостойного грешника, пришедшего как турист, а не как истинный паломник, Господь привел к новому для меня миру православной веры.
Находясь в храме под покровом неведомой мне ранее благодати, я вдруг осознал, что именно этот 1992 г. стал для меня судьбоносным и определяющим. Именно в этом году я начал проектировать свой первый православный храм. Именно в этом году получил свое первое благословение от Святейшего Патриарха Алексия. Именно в этом году состоялась первая, а вскоре вторая и третья паломнические поездки к Святой Земле. Мне было 33 года.
Больше всего меня поразило то, что именно в 1992 г., впервые после 79-летнего перерыва, Благодатный огонь был вновь доставлен на Русскую землю. Группа паломников: священнослужителей и мирян – по благословению Святейшего Патриарха пронесла Благодатный огонь от Гроба Господня в Иерусалиме через Константинополь и все славянские страны до Москвы. И с тех пор этот неугасимый огонь горит на Славянской площади у подножья памятника святых Кирилла и Мефодия.
Чудо нисхождения благодатного огня происходит каждый год накануне православной Пасхи в Иерусалиме в храме Воскресения. Вот как оно происходит.
Примерно в полдень со двора Иерусалимской православной патриархии выходит крестный ход во главе с Патриархом. Процессия входит в храм Воскресения, направляется  к часовне, возведенной над Гробом Господним, и трижды обойдя ее, останавливается перед ее вратами. Все огни в храме потушены. Десятки тысяч людей, паломников со всего мира, в напряженном молчании следят за патриархом.
Патриарх разоблачается, полицейские тщательно обыскивают его и сам Гроб. В ниспадающем хитоне он входит внутрь. Там, стоя на коленях перед гробом, он молит Бога о ниспослании Святого Огня. Долго длится иногда его молитва.
И вдруг на мраморной плите Гроба появляется как бы огненная роса в виде шариков голубоватого цвета. Он прикасается к ним ваткой, и она воспламеняется. Этим прохладным огнем Патриарх зажигает лампаду и свечи, которые затем выносит в храм и передает Армянскому Патриарху, а затем и народу. В это же мгновение десятки и сотни голубоватых огней вспыхивают под куполом Храма.
Трудно представить себе, какое ликование охватывает многотысячную толпу. Люди кричат, поют, огонь передается от одного пучка свечей к другому, и через минуту – весь Храм в огне. Вначале благодатный огонь имеет особые свойства: он не обжигает. Хотя у каждого в руке горит пучок из 33 свечей по числу лет Спасителя. Поразительно наблюдать, как люди купают лица в этом пламени, проводят им по бородам и волосам, и оно не вредит им. Проходит еще некоторое время и огонь приобретает естественные свойства, многочисленные полицейские заставляют людей тушить свечи, но ликование продолжается.
Святой Огонь нисходит в Храм Гроба Господня только в Великую Субботу – накануне Православной Пасхи, и празднуется Пасха каждый год по старому Юлианскому календарю. И еще одна особенность – священный огонь сходит только по молитвам православного патриарха.
Как-то раз другая община, живущая в Иерусалиме, – армяне, тоже христиане, но отступившие от святого православия еще в 4 веке, подкупили турецкие власти. Именно их, а не православного патриарха в Великую Субботу турецкие власти допустили в пещеру Гроба Господня.
Долго и безуспешно молились армянские первосвященники, а православный Иерусалимский Патриарх вместе со своей паствой плакал на улице у запертых дверей Храма. И вот неожиданно как бы молния ударила в мраморную колонну рядом с православным патриархом, она рассеклась, и из нее вышел столб огня, который зажег свечи у православных.
С тех пор никто из представителей многочисленных христианских конфессий не решается оспаривать у православных право молиться в этот день у Гроба Господнего.
Мне посчастливилось побывать на богослужении также в базилике Рождества Христова в Вифлееме. Место рождения Христа находится под главным алтарем. С немногочисленной группой паломников я спустился по ступеням в пещерное помещение, чтобы на мгновение приложиться к сияющей серебряной звезде, отмечающей само место Рождества.
Долго я не хотел покидать это место, пребывая в каком-то духовном восторге, подходя то к металлическим яслям, то к серебряной звезде, непрестанно молясь. Когда все вышли из храма, служители открыли деревянные крышки, приделанные к полу, и под ними оказалась византийская мозаика, нисколько не потускневшая более чем за полторы  тысячи лет.
Утром следующего дня, находясь на храмовой горе, передо мной открылся впечатляющий вид на древнее еврейское кладбище, занимающее изрядную часть долины Иосафата и склон Масличной горы. На меня оно произвело завораживающее впечатление - десятки тысяч каменных надгробий на совершенно пустынной  местности. Долина получила название от могилы царя Иосафата.
Рядом с ней находятся гробницы, приписываемые пророку Захарии, св. апостолу Иакову и так называемый памятник Авессалому, сыну царя Давида.
В тот же день я омылся в священных водах реки Иордан в том месте, где Иисус в возрасте 30 лет принял крещение, Собственным примером показав, что путь к Богу начинается с очистительного покаяния, тем самым Он освятил крещение как таинство – не только как знак покаяния и очищения, но и действительное очищение людей от последствий грехопадения.
Иоанн Креститель пытался остановить Иисуса: «Мне надобно креститься от Тебя, и Ты ли приходишь ко мне?». На это последовал твердый ответ Спасителя: «Оставь теперь, ибо так надлежит нам исполнить всякую правду». Писание гласит, что когда Иисус выходил из воды, Его  Богосыновство было засвидетельствовано Самим Богом.
Святой Дух зримо сошел на Него, подобно трепещущему в воздухе голубю, а голос с небес донес: «Сей есть Сын мой возлюбленный, о Нем же благоволит». (Мф.3,17).
В тот день погружения в воды Иордана мне впервые дано было познакомиться с неведомым доселе состоянием. Я ощутил невидимую броню, которая оградила разум от восприятия грешных мыслей. Это состояние, когда даже материальный мир казался пустой иллюзией, продолжалось несколько дней. Ночью, в состоянии отрешённости, находясь на палубе корабля, я невольно испугал женщин, которые, как они сказали, заметили вокруг моей головы голубоватое свечение. Теперь по истечении лет, я понял, что это было мое воцерковление, и дорога к Иордану была вовсе не случайна. Господь направил меня на тот путь, ради которого по Его воле я и пришёл на эту землю. После этой поездки я занялся проектированием, во славу Божию, первого в моей жизни храма. Тогда проектирование кафе, торговых центров и ресторанов меня начало сильно тяготить, оставляя головную боль от встреч с бизнесменами. Но после одной незабываемой встречи на святой горе Афон я полностью отказался от всех видов архитектурного проектирования, кроме храмового.

Глава 3. Святая гора Афон.


Монастырь на Афоне.               

Святой Афон, гора святая,               
Вновь мы у стен монастыря,
Морские глади созерцая
Мечтаем при закате дня.

Уж скоро вечер, солнца блики,
Игриво отразясь в волнах,
Ласкают нас и чаек крики
В бездонных тонут небесах.

Пантелеимонова обитель
В вечерних солнечных лучах
Как древний воин-победитель
В доспехах, латах и крестах.

Пылают купола и главы
В багряно-золотых лучах.
Обитель христианской славы
Несет свой славный крест в веках.

Колоколов зазывный хор
К вечерне тихой призывает,
Его чистейший, мерный звон
Нас в храм к молитве приглашает.

Зеленых кипарисов тень
И та стремится к стенам храма,
Так сотни лет густая сень,
Прохладой шедших провожала.

И мы за иноками в след
Идем святыням поклониться.
У алтаря иконы свет
Духовным светом отразится.

На аналое схимонах
Молитву тихо произносит.
Вращают хорос, шум в свечах
Нас к небу горному уносит.


Глаголет дьякон ектинью,
Звучит  кадило бубенцами
И отражает тень свою
Лампада перед образами.

Молитву «Господи воззвах»,
Распевом византийским с клира,
Поют, а вот в златых вратах
Престол Царя Иного Мира.

Незримо чувствуется здесь
Прикосновенье сил небесных,
Слышна их ангельская песнь
И шелест крыльев их чудесных.

Священник с дьяконом из врат
Выходят, вновь кадя кадилом,
Распространяя аромат
Клубами ладанного дыма.

Вот у притвора литию
Вершит священник чинно, ладно.
Из окон, растворенных в храм,
Ночной повеяло прохладой.

Душа ликует и поет
Под пенье, «Свети Тихий» с клира.
Вот дискос иерей несет,
С дарами ангельского мира.

Об очищении молясь,
Мы, стоя у резных стасидий,
Внимая службе и крестясь,
Взываем «Господи помилуй».

Монахи в черных клобуках
И черных облаченьях схимы,
Молятся с четками в руках
Самозабвенно, одержимо.

С амвона речь слышна, перстами
Священник всех благословил.
У образов, припав устами
Попросим благодатных сил.


И мы смиренно покидаем,
Благословенный Божий храм
Свои стопы уж направляем,
Тропой к келейным корпусам.

Погашен свет и в кельи нашей,
К окну раскрытому припав,
Я осознал, что нету краше
Тех мест, в которых прибывал.

Вот млечный путь, светил зерцало,
Свод неба блещет в вышине,
Как черный бархат покрывала,
Звездами вышитый во тьме.

Луна – богиня ночи ясной,
По небу звездному парит
И очарованно горит
Взойдя царицею прекрасной.

Здесь тишина вокруг царит,
Я будто в чудном сновиденье.
Природа тихо в мире спит
И все находится в забвенье.

Лишь соловья в ночном саду,
Чудесной трелью пенье льется,
Да крик цикады на лугу,
Ответным эхом отзовется.

Меня приводит в опьяненье,
Наводит чудной негой сон
Тот нежный аромат цветенья,
Что дивной зеленью рожден.

И он, чудесный сладкий сон
Мое сознанье побеждает,
Своей невидимой рукой
Мне очи тихо закрывает. 
 
               
                15.06.2008 г.

Этим  стихотворением написанным мной в стенах Пантелеимоновой обители, я начну свое повествование о Святой Горе.



В 2001 году состоялась моя первая паломническая поездка на Афон в Грецию, где с двумя священниками Валаамского монастыря, мне, по милости божией, довелось посетить почти все монастыри Святогорской земли и многие её скиты и каливы.
Но вначале я хочу рассказать о истории святой горы Агион-Орос в Эгейском море. Церковное предание связывает начало христианства на Афоне с прибытием туда в 44 году Божией Матери и апостола Иоанна Богослова.
В IV в. На Афоне было около 300 маленьких монастырей. В VII в. вся территория Афона была отдана монахам. Предположительно с XI в. Афон называют Святой Горой.
К XIII в. она уже сплошь покрылась монастырями и стала одним из самых почитаемых священных мест для всего православного мира. Ныне там находятся монастыри, населенные монахами разных стран.
Скит Старый Руссик, откуда вышли монахи, основавшие русский Пантелеймонов монастырь, наши соотечественники получили еще в 1169 году. Акт, подписанный всеми игуменами Святой Горы, гласит, что монастырь "дарован на вечные времена русским, как людям усердным, тщательнейшими в делах житейских и ведущих жизнь похвальную".
Русские появились на Афоне еще до крещения киевлян Святым Владимиром, предположительно около 842 г., когда "приходила Русь на Царьград и многие русы крестились". А уже в 1016 году под актом монастыря Ксилургу стоит подпись монаха Герасима, пресвитера и игумена обители Русской".
Именно отсюда пошло русское монашество. В монастыре Есфигмен подвизался основатель Киево-Печерской Лавры преподобный Антоний. Именно на Афоне с греческого на русский переведены важнейшие церковные книги, отсюда русские паломники вынесли сказания о святых, их подвигах, монастырские обычаи и уставы. Символично, что именно здесь находится стопа первокрестителя Руси апостола Андрея.
Здесь на верхнем этаже братского корпуса при входе в Покровский храм хранятся и другие святыни: глава евангелиста Луки, частицы мощей Иоанна Крестителя, Николая Чудотворца, Козьмы и Дамиана, старца Силуана... Многих и многих угодников Божьих.
Отцы Игнатий (Лавра) и Александр (Валаам) получили благословение от игумена Пантелеймонова монастыря на проведение службы с литургией в храме Преображения Господня. Этот небольшой храм, находящийся на вершине Святой Горы, является очень почитаемым среди всех православных. Получив антиминс, необходимый для службы, а также облачение и церковную утварь, мы вышли из монастыря. Отчетливо и ярко вспоминается тот  светлый и радостный  день.
Поднимаемся от Керасии лесом. Из тенистой чащи то и дело выныриваем на яркие поляны, словно вытопленные жаркими лучами в прохладной зелени.
Мы начали, можно сказать, не только физическое, но и духовное восхождение, стараясь произносить непрестанную Иисусову молитву. Когда стемнело, мы остановились на ночлег в лесу, где провели незабываемые часы, растворяясь в благодатной, нетронутой цивилизацией тишине. Ночью и ранним утром, освещая тропинку фонариками, продолжили свой путь, пробираясь среди колючего кустарника.
Последнее строение перед вершиной Афона – Панагия. Маленький храм и помещение для ночлега, есть матрацы и одеяла, но ночуют редко – холодно. Даже в разгар дня облака, окружающие нас со всех сторон, заставляют поеживаться.
Наверху холоднее. Далеко ли еще? Все устали. Вверху слышен нестихаемый ветер, шум довольно далекий и мягкий, будто облака шуршат о скалы.
Наконец проходим белую, влажную, клубящуюся полосу. Последние могучие, часто искривленные сосны. Далее сплошной камень, словно выгоревший на солнце.
Ранним утром мы, наконец, подошли к подножию вершины святой горы, которая ослепительно сияла в лучах восходящего солнца, отражённого от белого мрамора коренной породы, отполированного ветром и дождем. Взойдя на вершину, мы увидели необыкновенную картину, сотворенную Господом. Вдаль уходил и растворялся в облаках восьмидесятикилометровый полуостров с расположившейся на нём монашеской республикой. Виднелись белые точки монастырей. С трех сторон, необъятная голубая гладь Средиземного моря сливалась с бесконечной глубиной синевы небес. Вершина горы увенчана большим чугунным православным крестом. Войдя в небольшую Преображенскую церковь на вершине горы, мы приготовились к утренней молитве, затем была исповедь, литургия и святое причастие.
Выйдя из храма, моя душа словно воспарила над землей, тем более облака окружавшие кольцом святую гору находились ниже нас и усиливали неземной эффект. Над пропастью, в десяти шагах от меня, застыл светящийся радужный шар, около метра в диаметре, похожий по своей светимости на ярчайшую, сферическую радугу. Я подозвал отца Александра полюбоваться этим чудом. Когда свечение стало растворяться, мы сфотографировали его. Эта и многие другие фотографии впоследствии стали иллюстрациями в книге «Гора Афон – гора святая». Эта книга, изданная отцом Александром, получила диплом лауреата на конкурсе лучшей православной книги года.
Мы спускались с горы в светлом молчании, наполненные небесной благодатью, в полном осознании, что нас после литургии посетило нечто высокое, не из земной реальности. Казалось, всё прошлое осталось там за горой, а эта новая тропа приведет нас к иной, качественно новой жизни.
Через несколько часов пути, показавшихся одним мгновением, тропа привела нас к уединённой, спрятанной в складках предгорья келии старца Иоакима (это недалеко от келии св. Нила – Мироточивого). Навстречу нам вышел монах, он предложил нам войти во двор и усадил нас за стол под виноградником. Нам предложили лёгкую трапезу, которая после продолжительного пути показалась манной небесной. Монах сообщил нам, что старец, отец Иоаким, хотя и болен, пожелал встретиться с нами. Да, немного я встречал людей, которых можно было бы отождествить с обычным человеком, но когда вышел к нам отец Иоаким, то разум не в состоянии был осуществить свой обычный аналитический процесс. Если бы не фотография, попавшая на страницу, вышеназванной книги, то я не смог бы описать старца. Посмотрев в его глаза, наполненные вечностью, я погрузился и растворился в бесконечном океане любви и благодати. Лишь вопрос старца, переведенный отцом Александром, вернул меня на землю. Узнав моё имя, отец Иоаким сказал: «Сергий, тебя ждут в Сергиевом-Посаде, тебе предстоит большая работа».
Мой разум, наконец, проснулся и сделал свой земной вывод, что поскольку никаких производственных отношений в этом городе я не имею, то это, скорее всего, пустые слова.
Как велико было мое изумление, когда, по моему возвращению в Москву меня вызвал директор проектного института и сказал: «Сергей тебя ждут в Сергиевом-Посаде. Предстоит большая работа».
Так мне довелось по предсказанию прозорливого старца познакомиться с моим основным заказчиком, в те времена, благочинным Сергиево-Посадского района отцом Иоанном и другими священниками, по поручению которых я вот уже несколько лет проектирую храмы.
Побывав в Сергиево-Посадском районе на чине (церемонии) поднятия креста на недавно построенном по моему проекту храме «Покрова Пресвятой Богородицы», я получил еще одно подтверждение словам прозорливого старца отца Иоакима.
Духовенство Сергиево-Посадского благочиния поведало мне, что храм «Живоносный Источник», также построенный по моему проекту в Сергиевом-Посаде, был первым храмом, возведенным после свержения Российской империи за период около 100 лет на этой земле, освященной молитвами преподобного Сергия.
В тот день я посетил и этот храм, где исповедался и получил благословение отца Александра.
Вечером того же дня мне довелось побывать в городе Краснозаводске, Сергиево-Посадского района в строящемся храме «Всех Святых в земле Российской просиявших».
Каково же было мое удивление, когда я узнал от отца Василия (настоятеля возводимого храма), что этот храм является первым храмом за всю историю города Краснозаводска. Да простит меня Господь за сии надменные строки.
Хочу отметить большую роль Петра Ивановича Чутчикова, являвшегося директором проектного института «МосжилНИИпроект», который мистическим образом повторил пророческие слова старца о. Иоакима и тем самым скорректировал мой жизненный путь согласно промыслу Божьему. На протяжении многих лет Петр Иванович оказывал большую помощь и поддержку в моем самосовершенствовании не только как гражданского архитектора, но и как зодчего в области храмового проектирования, поручая мне выполнение эскизных проектов храмов. Сама его жизнь является примером духовного подвижничества русского человека. Родившись в многодетной православной крестьянской семье из 13 детей, он, благодаря своему трудолюбию и целеустремленности стал профессором, а затем и академиком, преподает в Московском государственном строительном университете. Ему был доверен в управление проектный Институт, который за многие годы его руководства стал одним из лучших в отрасли. Петр Иванович и руководимый им Институт постоянно оказывали и оказывают большую благотворительную помощь монастырям, церковным приходам и конкретным нуждающимся людям.
Мои воспоминания опять возвращаются на Афон, туда, где в храмовой костнице Пантелеимонова монастыря произошел не вписывающийся в логические рамки случай.
Мы с отцом Александром вошли в усыпальницу, являющуюся традиционной в монастырях Афона. Он вошел в алтарную часть, я остался в центре усыпальницы, где по ее стенам на полках, в несколько рядов, находились тысячи черепов монахов, ранее живших в этом монастыре.
С благоговением рассматривая черепа и надписи имен почившей братии, я внезапно почувствовал невидимый поток тепла исходившего от них.
Точкой соприкосновения этого потока было мое сердце, которое стало наполняться сильным теплом и неведомой мне до селе любовью. Разум мой, проанализировав это и смутясь странным интерьером места, немного испугался.
Но что-то гораздо выше его успокоило мою душу, «оно» подсказало мне, что это своеобразный привет из прошлого тех, кто, возможно, молится за мою душу. Хотя в духовном мире мертвых нет: «Бог… не есть Бог мертвых, но живых».
Выйдя из костницы, я поделился с отцом Александром, а он расспросил монаха ответственного за эту усыпальницу. Монах сказал, что ничего подобного не слышал и не знает, что бы это могло быть.
Через несколько дней мне довелось, к большому сожалению, быть единственным русским человеком, которому посчастливилось быть при обретении мощей последнего русского монаха подвизавшегося в скиту Андрея Первозванного. А было это так: пройдя многочасовой путь по тропинкам Святой горы из Пантелеимонова монастыря, мы с отцом Александром зашли на территорию скита св. Андрея Первозванного. Отец Александр, в связи с некоторыми проблемами, покинул меня на сутки. Я остался, ожидая его в скиту. Это огромный комплекс, включающий в себя несколько храмов и часовен. На его территории находится также греческая школа для мальчиков «Афониада».
После моей прогулки по окрестностям скита, монахи предложили мне поучаствовать в уборке территории. Прополов сапой траву, я случайно зарубил змею, что меня очень огорчило, хотя и обрадовало монахов и начальника скита о. Ефрема, который объяснил это как хороший знак. Эта уборка была приурочена к значительному для скита событию - обретению честных мощей последнего русского монаха Сампсона, бывшего настоятеля, останки которого пролежали 30 лет в святой Святогорской земле.
Из раскопанной могилы подняли кости и останки, находившиеся в ней. Всех поразил цвет черепа, имевший восковый золотистый оттенок, так называемый «цвет святости», хорошо знакомый посвященным отцам церкви.
Этот цвет говорил о высоком духовном подвиге почившего человека.
Меня также поразила прекрасно сохранившаяся обувь, которую, к сожалению, выбросили с откоса на помойку.
Настоятель анатомически правильно разложил кости на белом холсте, предварительно омыв их в красном вине. Также был омыт и серебряный мощевик-складень, снятый с останков монаха Сампсона. Этот мощевик содержал в себе частицу мощей св. Андрея Первозванного, частицу животворящего Древа Господня и др. Игумен всем нам позволил приложиться к святыне, от которой исходила благодать. Затем была отслужена лития об усопшем по обретению мощей. Весь этот процесс снимал на фотоаппарат гражданин США, видимо неслучайно оказавшийся здесь.
Он со знанием своего дела, устроившись, то на переносной стремянке, то в ветвях  дерева, с голливудской улыбкой фотографировал останки. Наверное, думалось ему, что последний русский…, даже на Афоне, это вовсе неплохо…, и  всё это, приехав, домой, он хорошо продаст. К моему большому сожалению,  фотоаппарат остался у отца Александра и всё виденное мне не запечатлеть. Но всё же оставалась надежда, что мне удастся выпросить один отпечаток у американца. Но эта надежда не оправдалась. Он ответил мне отказом, объяснив это законными правами бизнеса, и то, что это будет продано журналу «Нью-Йорк Таймс». Самым большим моим огорчением было то, что не один русский не был приглашен на церемонию обретения мощей русского монаха, тем более бывшего настоятеля этого скита. После торжественной литии монахи сложили кости и, свернув их в полотно, торжественно отнесли в братскую костницу. Я вошел туда вместе с ними. По периметру стен очень большого помещения разместились на полках в несколько рядов множество черепов. Самые достойные из них, соответственно «цвету святости», раннее описанному мной, занимали верхнюю полку. Туда же и положили череп русского монаха Сампсона.
Когда монашеская братия вышла из костницы, вновь были открыты ворота скита, закрывавшиеся на время обретения.
Колокол стал призывать к трапезе. Я с монахами, которые приняли меня, скорее всего, за француза (т. к. я очень плохо говорю по-английски), направился в трапезную. Но вошедший во врата седовласый старец и молодой послушник, бывший с ним, привлекли мое внимание. Я подошёл к ним. Они оказались россиянами из Саратовской области. В простоте одежды, чистоте их смиренных душ чувствовался настоящий дух русского народа, не тот новорусский поверхностный, «как бы» человеческий, а глубинный, коренной.
Я поделился с ними о произошедшем событии. Мой рассказ был выслушан с большим интересом, но когда они услышали, что обувь, бывшая на почившем монахе Сампсоне была выброшена в овраг, наши паломники с трепетом в голосе попросили показать то место. После продолжительных поисков в крутом овраге, выполняющем роль свалки, молодой послушник все же нашел то, что искал. Вместе со старцем они как к великой святыне приложились к останкам обуви и завернули ее в белое полотенце. Этот траурный сверток послушник разместил под подрясником, рядом со своим сердцем.
Они объяснили мне, что эти останки обуви, на их взгляд святого монаха, займут свое достойное место в храме их прихода, и будут являться значимыми и почитаемыми святынями.
Такое трепетное отношение вызвало у меня восторженное чувство радости и гордости за ангельскую чистоту их помыслов: предложение монаха-келаря посетить трапезу не вызвало у наших паломников никакого интереса. Они были наполнены пищей иной, неземной. Возвышенное счастье и любовь переполняли их.
Мне стало стыдно за себя, все же принявшего участие в трапезе и, видимо, лишенного той неземной пищи.
На Афоне, запретном для женщин, люди не рождаются уже полторы тысячи лет. Здесь только умирают. Не умерев, человек не может воскреснуть. Здесь живут, ожидая Конца Света. А пока молитвами монахов, живых и усопших, мир держится.
Воистину самое чудесное мистическое событие произошло со мной во время моего следующего приезда на Святую гору, в месте, называемом Каруля. Это одно из наиболее удаленных от материковой земли, не пригодное для жизнедеятельности  место. Здесь почти отвесная, местами, гора, где на небольших, расчищенных от камня площадках, расположившихся по всему склону, омываемому с юга Эгейским морем, разместились кельи и пещеры монахов.
Отвесная тропа связывает большинство таких келий. Но к некоторым добраться можно лишь при помощи металлических цепей, подвешенных к платформам келий.
Не каждый из паломников рискнет подняться к таким местам. Это, казалось бы, неудобство является сознательным выбором обитателей сих жилищ, которые таким вот образом защищаются от непрошенных вездесущих паломников.
Тогда, отцу  Александру и мне, было позволено по благословению русского иеромонаха Симона, живущего сейчас уже многие годы на Афоне, остановиться на некоторое время в его келье на Каруле. Отец Симон, являясь очень уважаемым среди афонитов священником, в то время получил для себя и своей братии новый скит «Преподобного Евфимия Великого», а в последствии и большой скит с несколькими храмами, часовней, келейными корпусами и др. постройками.
Пройдя за день немало километров пыльных дорог и каменистых тропинок, мы оказались на отвесной части скалы в келии отца Симона. Годом раньше я посещал эту келью, тогда еще в ней жили монахи, теперь же она была пуста.
После вечерней молитвы, приняв трапезу, принесенную нами, мы стали молча созерцать великолепие заходящего за морской горизонт солнца. Отец Александр расположился на старой стасидии, над обрывистой частью скалы, а я на деревянной скамье. Казалось, время потеряло свое значение. Мы погрузились в благодать, согреваемые лучами заходящего солнца.
Батюшка принял решение провести ночь в какой-нибудь одинокой пещере в скале, а мне предложил остаться здесь. Опережая повествование, скажу, что действительно он нашел пещеру в скале неподалеку, где и провел всю ночь, произнося молитвы.
Оставшись один, я устроился  на дощатой кровати под растянутым над ней брезентом. Вскоре из-за скалы появились свинцовые тучи, которые заволокли небо. Удары грома сотрясали пространство своими раскатами. Вспышки молний, отражаясь в морской глади, освещали своим светом вырываемые из темноты ночи пейзажи.
Сильнейший ливень с ураганным ветром обрушился на монашеский мирок. Сверху посыпались элементы вышерасположенных келий, кровельное покрытие, фанера и прочее. Косой дождь начал заливать мою кровать. Я вынужден был, собрав вещи, спрятаться в помещении келии отца Симона.
Келия размером 2х2 метра имела из мебели только один стул, стол и кровать из сбитых досок, застланных простым матрацем и простынями.
На стенах висело множество простых ротапринтных икон, на столе лежали книги со святыми писаниями.
Погасив предварительно зажженную мной свечу, я погрузился, под стук дождя по крыше, в дремотное состояние. Внезапно вся келья наполнилась голубым свечением. Откуда-то извне,  в келью начала вливаться, вначале очень тихая, затем все более усиливаемая Иисусова молитва: «Господи Иисусе Христе, Сыне Божий, помилуй нас». Она казалось, произносилась невидимыми мной людьми или ангелами.
Сознание мое наполнилось мистическим трепетом и страхом в ожидании «нечто» непонятного.
Также внезапно материализовались из невидимого в видимое состояние седовласые старцы, облаченные в черные монашеские облачения.
Старцы начали обходить меня вокруг по часовой стрелке, идя друг за другом, произнося непрестанную Иисусову молитву. Я понимал, что это не сон, так как я полностью видел всю комнату и все находящееся в ней. Даже отблески от уже редких вспышек молний отходящего грозового фронта отражались на стенах келии.
Мой разум, выйдя из оцепенения, стал без слов повторять в гармонии со старцами слова молитвы: "Господи Иисусе Христе сыне Божий помилуй мя грешного".
Мое сердце наполнилось великой любовью и радостью, пребывая в излучаемой старцами благодати. Их было числом около двенадцати.
Меня даже не удивило то, что старцы, держащие в руках несгораемые свечи, обходили вокруг меня, лежащего на кровати, через стену, так как кровать была плотно приставлена к стене и физически обойти меня было невозможно.
Эта, казалось бы, монотонная и малосюжетная сцена закончилась под утро так же неожиданно, как и началась.
Заснуть я уже не мог. Выйдя из кельи, устроился на широкой лавке в спальном мешке, созерцая в водах Эгейского моря рождение нового дня. Душа, наполненная благодатью, радовалась не только восходящему солнцу, но и какому-то внутреннему свету. Мой разум был чист, как белый лист, лишь только отраженная в нем непрестанная молитва лилась своей бесконечной текучестью кристально чистых небесных вод.
В таком положении и застал меня отец Александр, вернувшийся из своего пещерного затворничества, в пострадавшем от колючего кустарника, подряснике, Как оказалось, он также не спал, проведя в молитве всю ночь в найденной им скальной пещере, в которой рядом с ним, спасаясь от непогоды, лежала змея.
Я поделился своими ночными переживаниями и странным явлением связанным с тем, что где то, в глубине души, не мешая мыслительному процессу, льется, непрекращающаяся даже на минуту, непрестанная молитва. Она стала частью меня не вызывая чувства душевного дискомфорта, стала моей броней, охраняющий мой  разум. Это состояние, во время которого ни одна дурная мысль не могла поселиться в  разуме, продолжалось около трех дней.
Я пытался понять, за что мне, грешному был дан такой духовный опыт, ведь многие афонцы, своим главным деланием считают приобретение непрестанной молитвы. Но со временем, видимо, из-за  моей духовной лени это состояние покинуло меня.
Когда я дописывал этот сюжет, мне позвонил мой друг и духовный наставник, монах Филипп, который продолжительное время подвизался на Святой горе Афон. Я рассказал ему о выше приведенном случае. Он с огромным интересом выслушал мой рассказ и попросил описать все в мельчайших подробностях, т. к. последний случай встречи с «невидимыми старцами» (если это были они) произошел и был описан в 1939 г. С его слов, а впоследствии и из других источников, мне посчастливилось узнать об этом.
Афон полон преданий о незримых старцах. Говорят, подвизаются они на склонах Святой Горы.
Один из известных сюжетов таков. Однажды молодой послушник встретил в горах похоронную процессию. "Пойдем с нами", - позвали шедшие за гробом. "Сейчас, только спрошу благословения своего старца". Послушник рассказал о встрече своему учителю. "Неразумный!" - воскликнул тот. "Ты видел по соседству хоть одну келью? Это же были старцы! Беги следом!" Но процессии на горной тропинке уже не было.
Говорят, когда умирает один из этих аскетов, незримое братство забирает с собой еще одного афонского монаха.
"Предание о старцах мы воспринимаем всерьез", - говорит духовник Пантелеймонова монастыря отец Макарий - «Когда новые поколения русских монахов 80-х, начала 90-х годов стали прибывать на Афон, они еще застали в живых великих молитвенников, сохранивших святогорскую традицию в самые тяжелые времена. И они относились ко всему, что касается незримых старцев, как к абсолютной истине. Предания эти берут начало в откровениях Матери Божией подвижникам Афона, в том числе старцу Паисию...". Афонские монахи чутко прислушиваются к знамениям последних времен.
Какова роль загадочных незримых молитвенников? Рассказывают, что в последние времена, когда пучина страстей захлестнет Афон, старцы поднимутся на самую его вершину. Там, в маленьком храме Преображения Господня, они отслужат последнюю литургию перед Концом Света.
Ранее, до прихода христианства, на вершине Афона стояла гигантская скульптура Аполлона. Как говорит предание: "Идол Аполлона рассыпался, когда стопа Матери Божией ступила на эту землю".
Русский монах Афанасий, с которым мы познакомились, покидая Лавру преп. Афанасия, пригласил нас к себе в келью. Отобедав, чем Бог послал, и посетив костницу, мы были приглашены им на прогулку по языческим капищам.
Метрах в трехстах от его обители, чуть выше в гору из зеленой травы и кустарника выступают многочисленные глыбы светло-серого мрамора.
На вершине небольшой скалы - идеально ровное круглое отверстие. Здесь стоял идол.
А вот и одно, видимо очень архаическое изображение тех сил, которым поклонялись в древней Аполлониаде. Коряво выбитая женская фигура. Деметра, древнейшая богиня плодородия. От нее ждали отнюдь не эстетического чувства. Здесь был практический интерес. Он связан с мифом о дочери Деметры Персефоне, похищенной Аидом в подземное царство. Когда природа в ее отсутствии начала увядать, и Зевс повелел вернуть богиню, Аид дал ей зернышко граната - залог ее периодического возвращения в царство мрака. Считалось, что гранат символ плодовитости, но владелец его - бог смерти.
Вот оно, самое страшное место капища! Грубые камни образуют некое подобие маленького амфитеатра. Сидевшие прежде на них жрецы наблюдали за жутким зрелищем спокойно. Человека с завязанными сзади руками подводили к одной из мраморных плит. Коленями ставили на ступеньку. Ничком клали на камень. В нем до сих пор хорошо видны вырезанные контуры человеческого тела: плечи, шея... Головы нет. Шея заканчивается глубокой ложбиной. Стоком для крови. Человеческая жертва ради плодородия? Такова кульминация античного язычества, романтизированного еще во времена Возрождения. "Страсти" Деметры по своей дочери были главным элементом Элевсинских мистерий. Они воспроизводили схождение в царство Аида. Во ад! Впоследствии эти таинства станут одним из прототипов масонских ритуалов.
Бесы многократно нападали на Афонскую твердыню православия в облике пиратов и агарян, соблазнявших унией латинян и даже масонствующих архитекторов, приглашаемых для восстановления.
Такие архитекторы оставили на стенах монастырей перевернутые пентаграммы, мандалы, ишты Давида и прочие символы язычества.
В наши дни на Афон зачастили спонсоры из Европейского экономического сообщества. На их деньги строятся и построены многочисленные кельи, напоминающие скорее фешенебельные отели.
Расчет таков: захлестнуть афонскую святость пестрой толпой международного туризма. Превратить эту землю в монашескую резервацию.
Да, эти деньги, возможно, и даются с некими тайными намерениями. Однако Матерь Божия может так управить, что придутся они Афону очень кстати, во славу Божию. Многие монастырские строения ведь действительно находятся на грани разрушения.
Некоторые монахи, особенно это относится к старцам-исихастам, пытаются спастись от цивилизации с её растущей паутиной туристических троп и автомобильных дорог, в кельях и пещерах труднодоступных мест.
Но и там не спастись от шума двигателей самолетов НАТО, регулярно облетавших  на очень низкой  высоте (над кельями) Святой Афон.
Афонские монахи рассказывали нам недавний случай, произошедший с одним  старцем, нашедшим уединение в пещере, среди почти недоступных мест. Этот духовный  воин прославился своим подвигом  внутренней  молитвы, взяв на себя обет молчания.
Многие монахи, проходя те места, стали обращать внимание, что во время молитвы этого старца над пещерой, а в последствии и над ущельем стало исходить голубоватое свечение. Весть об этом чуде дошла до Протата.
Некоторые послушники и монахи, из числа сомневающихся в этом чуде, стали исследовать этот факт. Оказалось, что во время свечения никаких ламп и лампадок старец не  зажигал, а просто молился.
Однажды утром, выйдя из пещеры и увидев военный самолет, многократно облетавший над его обителью, этот старец перекрестил его.
Самолет, внезапно потеряв управление, ушел в воды залива, омывающего Афон.
Такова сила крестного знамения.
Спасаться от натиска цивилизации и экуменизма пытаются также и некоторые скиты и, даже монастырь. Этот монастырь, знаменит тем, что в древности здесь подвизался св. преподобный Антоний Киево-Печерский, первый игумен Киево-Печерской Лавры, и именуется Есфигмен. Он основан в V веке византийским императором Феодосием и ныне представляет собой прекрасную крепость со всеми фортификационными сооружениями, включающими в себя башни, пушечные окна-щели на крепостной стене. Сохранились даже бронзовые пушки с ядрами. Все это некогда было необходимо для защиты от латинян, варваров, сарацин и морских разбойников-пиратов, так как сам монастырь с севера выходит к морю.
Но время прошло, и с ним изменился и облик пиратов. Теперь они захватывают и грабят не только монастыри, но и целые государства. Имя этому «пирату» - глобализация, транснациональные компании, псевдодемократия США, а также массоно-олигархический капитал. Есфигмен - единственный из 20 монастырей Афона, не принявший помощи от Евросоюза, также является единственным монастырем зилотствующих, которые не поминают молитвенно Патриарха Константинопольского.
Зилоты – переводится с греческого как «ревнители» Господа (Лука, 6 гл. 15 ст.). Игумен этого монастыря, ныне почивший старец архимандрит Евфимий, почитатель святоотеческих преданий и вдохновитель зилотства, являлся большим приверженцем слов апостола Павла, который говорил: «Тем, кто благовествует вам не то, что вы приняли, да будет анафема!» (Гал. 1.9).
Монастырь издает свою газету и прочую православную продукцию, где остро критикует политику Евросоюза, масонства и Ватикана. Папе Римскому здесь уделяется особое внимание, его изображают в  виде антихриста с рогами. Достается и некоторым православным иерархам, принявшим экуменизм. Монастырь является полностью самодостаточным, перешедшим на полное самообеспечение. Это стало необходимым с целью защиты от инородного мира цивилизации, мягко обволакивающего своими щупальцами последние убежища Духа. Все насельники монастыря в свободное от службы время трудятся на виноградниках, огородах, оливковых и каштановых плантациях, а также выполняют другие хозяйственные работы. Излишки продукции они обменивают на другие необходимые им продукты и утварь у торговцев с материка. Деньги здесь не в почете, так как на них изображено, по их мнению, клеймо Антихриста - знак Евросоюза.
Над входными вратами монастыря написано: «Православие или смерть». «Эти слова в 2003 году были изображены на большом транспаранте, натянутом на крепостной стене монастыря», - рассказывал нам монах этой обители. Оказывается, непослушный Протату монастырь было решено сделать «правильным» путем его реорганизации, как это было неоднократно проделано с другими зилотствующими скитами. Для выполнения этой миссии был привлечен спецназ, который на военных судах подошел к причалу Есфигмена. Целью этой экспедиции был захват монастыря с водворением его насельников на материк и заменой их на «правильных», послушных Протату и Константинопольскому Патриарху. Монахи, предвидевшие такое нападение, закрыв монастырские врата, встали в открытых окнах крепостной стены, поклявшись погибнуть или отстоять монастырь. Над ними как раз и висел тогда транспарант «Православие или смерть!». Вооруженному формированию, во избежание огласки возможных непредвиденных последствий, было приказано тогда покинуть восставшую обитель. С тех пор узкий фарватер для прохода судов к причалу был засыпан камнями.
Довелось мне и третий раз побывать на Афоне. Это произошло в октябре 2002 г. после паломнической поездки с отцом Александром  по святым местам греческих островов: Родос, Патмос, Сантарини и др.
Получив в г. Уранополис разрешение (диамонитирион) на посещение Святой горы, мы заночевали в монастыре «Агиа Павла», откуда ранним утром мы начали свое восхождение на вершину высотой 1000 метров, Малый Афонец. Путь предстоял неблизкий. На всем протяжении пути мы почти не встречали паломников, которые, в связи с ограниченностью во времени, выбирают другие маршруты.
Посетив  скит  Агиа Анна, где приложились к святым мощам (стопе святой Анны, матери Богородицы), направились к скиту Агиа Василия, в келию, где подвизался Иосиф Ифсихаст. Помолившись и прочитав тропарь святому старцу, мы долго любовались первозданной картиной окружающего пейзажа. Внизу, через кроны деревьев, виднелась голубая гладь моря.
Чистота горного воздуха, впитавшего в себя аромат можжевельника и другой растительности, вливалась в нас своей незримой животворящей текучестью.
Идя бесконечными горными тропами, мы не чувствовали усталости. Необыкновенная красота горных, девственных, не тронутых человеческой цивилизацией пейзажей окрыляла нас.
На протяжении всего нашего пути мы часто встречали места и артефакты тайного проживания подвизающихся в одиночестве монахов или мирян, уставших от суеты больших городов. Это небольшие пещеры, это источники с водой от которых уходили едва различимые тропы.
Даже взойдя на гору Малый Афонец и войдя в небольшой и простенький по своей архитектуре храм Ильи Пророка, мы обнаружили множество следов присутствия живущих или приходящих на ночлег людей. Это сложенные матрацы и даже сохнущее на веревках, возле храма, белье.
С небольшого плато, являющегося вершиной горы, мы созерцали гряды поросших деревьями скал, и долины, покрытые мелким кустарником и травами.
Вдали виднелся пик святой горы Афон, вокруг которого, по часовой стрелке, кружились хороводом гряды облаков, создавая впечатление круглого нимба.
Наполненные этим великолепием мы спускались с вершины Малого Афонца.
Иногда на нашем пути встречались муллашки. Это животные, похожие на больших ослов. Этих животных, исключительно мужских особей, на Афоне женские особи запрещены, ранее перевезли с материка для использования при перевозке грузов. Некоторые из них обрели свободу из-за ненадобности, врожденной лени или упрямства, а иногда и по старости. Все они, не имея шансов продолжить свой род, лениво скитаются по зарослям и лугам Афона, питаясь плодами диких яблок, орехами каштанов, травами и пр.
Многие тропы полуострова покрыты их навозом.
Этот народец составляет немалую проблему для монастырской братии, т. к. частенько вторгается на их возделанные огороды, поедая и топча все подряд.
Также этот ленивый ослиный народец пожирает значительную часть ценной для монастырей продукции – каштанов, которые очень любимы среди греков. Эти плоды, предварительно обжаренные, подаются на трапезах во всех монастырях и скитах.
Сегодня утром, выходя из монастыря, мы предполагали вернуться еще засветло, но наши надежды не оправдались. Вечером, когда солнце зашло за горизонт, тучи заволокли все небо. Тропинка, по которой мы шли, стала почти неразличима в кромешной тьме.
Отец Александр предложил мне, пытающемуся следить за тропой, дабы не споткнуться, произносить про себя Иисусову молитву. Что я и сделал.
Ноги, внезапно одаренные каким-то странным «ножным восприятием», стали добросовестно выполнять возложенную на них работу, почти без зрительного участия.
Я поделился таким наблюдением со своим попутчиком, на что он сказал, что тот, кто доверяет свою волю воле Господа, никогда не падает, Господь ведет его.
Когда было уже совсем недалеко до нашего монастыря «Агиа Павла», мы, чтобы сократить путь, решили идти напрямую, через каменные завалы кальдеры и русла высохшей горной реки. Воодушевленный своим пешеходным опытом, я без колебаний устремился в путь. Мой разум не переставал удивляться новым способностям «видящих ног», которые ни разу не споткнулись, идя по бездорожью и труднопроходимым каменным завалам.
На следующее утро мы были разбужены стуком деревянных бил, при помощи которых дежурный монах будил ото сна монастырскую братию и гостей, созывая на утреннюю молитву. Этот день был особенным для монастыря, так как должен был состояться панигер – престольный праздник в честь святого. Служба на таких праздниках длится, с перерывом на трапезу, до 15 часов. На праздник съезжаются и приходят монахи из монастырей и келий, паломники и даже скитающаяся братия, для которой есть неплохая возможность не только совместно помолиться, но и совместно отобедать за праздничным столом.
Довелось и нам принять участие, и в том, и в другом  мероприятии. Я удивлялся тому, что в ногах не было никакой усталости от вчерашнего нелегкого пути.
Монахи нам рассказали, что ежегодно на Афон приезжает больной пожилой священник из Москвы, которого, в связи с его немощью, сопровождают два послушника. Вступив на святую землю полуострова, он преображается. Сам, без посторонней помощи, он поднимается на вершину горы Афон, опережая даже молодых паломников.
Благодать наполняет его во все время пребывания его на Афоне. Приезжая в Москву, он опять болеет, мечтая о следующей поездке. Москва для него - город-вампир, высасывающий жизнь, а Афон – целитель души, дающий жизнь.
Годом раньше описываемых мной событий случился другой прямопротивоположный случай.
Из Москвы со своим сыном, приехал богатый банкир, который видимо, решил повысить свою респектабельность, покорив еще одну из вершин. Но вершина оказалась святой, покорить которую невозможно. Не доходя до вершины 500 метров, недалеко от Панагии, он умер от разрыва сердца. Его сыну пришлось самому нести недавно здоровое тело отца вниз. Таков он – Афон.
После услышанного мной от монахов рассказа я невольно вспомнил евангельскую притчу о богатом, который не сможет пройти сквозь игольное ушко.
Кстати, я и сам когда-то пытался войти не в свою дверь. Правда, произошло это на святой земле Иерусалима, в мою первую поездку в Израиль.
Тогда я, еще не воцерковленный, вместе с туристами, которых привел гид, посетил главную святыню иудеев – стену Плача. Она является остатками разрушенного храма иудеев.
Выстроились в очереди, мужчины слева, а женщины справа от стены. Нам раздали еврейские молитвенные шапочки-ермолки, выполненные из бумаги. Нам объяснили, что прошение к господу Иегове пишется в письменном виде и вставляется, свернутым в трубочку, в щели каменной кладки стены. Писать прошение я не стал. Когда подошла моя очередь подойти к стене, я надел шапочку (иначе не пускают).
Как только тюбетейка покрыла мое чело, тяжелая тупая боль наполнила мою голову. Словно невидимые тиски стали сдавливать ее все сильнее и сильнее.
Не помню, как я дошел до стены, но хорошо помню, как я почти бегом возвращался к выходу, снимая этот «странный» головной убор. Когда я освободился от этого убора, моя голова также мгновенно перестала болеть. Тогда я еще ничего не знал о невидимых масонских и иудейских эгрегорах и иерархиях. Такова она, стена Плача, не признавшая во мне своего слугу.
В тот же день Господь наш Иисус Христос приоткрыл и другую дверь, в храме Воскресения Господня, когда мне, по непонятной тогда милости Всевышнего, было дано приложиться к великим святыням.
Тогда, после помазания и целования креста у священника, я был охвачен необыкновенной легкостью и светлой радостью, которые не покидали меня несколько дней, охраняя даже от дурных мыслей и поступков.
Десять лет спустя, будучи в Афинах на Акрополе, бродя среди руин Парфенона, я не почувствовал ни трепета, ни радости, ничего, что могло бы согреть душу. Лишь только пустая, не наполненная духом форма.
Как мне тогда захотелось побывать в православном храме, наполненном живым духом. Тогда я осознал, что помимо святынь, наполненных добром или злом, есть еще и святыни, не наполненные ничем, а значит – мертвые.
После столь объемного и, казалось бы, ничего общего не имеющего с изначальной темой рассказа отступления, я продолжу описание уже недавних событий. Единственно, хочу добавить, что все вышеизложенное является звеньями одной цепи и возможно, потеряв одно из звеньев, не произошло бы того, что свершилось. Итак, о проекте. 
Глава 4. Рождение собора. Искушение. Исповедь.


Процесс архитектурного проектирования занимал практически всё моё время, даже во время кратковременного сна разум продолжал работу,  душа чувствовала незримый контроль со стороны небесных сил. Все  личные дела и интересы были вычеркнуты из распорядка повседневной жизни. Мой отец часто осуждал меня за то, что всё свое время отдаю проекту, который никем не оплачен и не имеет заказчика.
Вспоминается тот день, когда по просьбе моей сестры я взялся в качестве шофёра перевести её с детьми на дачу. Подъехав к их дому, я стал дожидаться своих пассажиров, первой появилась девочка Катя, в то время ей было 4 годика. Сев в машину, она погрузилась в неестественное для неё молчание, с испугом глядя на лобовое стекло машины. Меня удивило её странное поведение, ведь девочка в связи со вседозволенностью в желаниях обладала качествами далеко не тихони, отстаивая свои права среди братьев кулаками и крепкими словцами. И так в салоне автомобиля, через несколько минут молчания, выйдя из оцепенения, она произнесла очень странные слова: «Дядя Серёжа, у вас на стекле сидит ангел». В то время я отнёсся к этому как к некой неизбежности, которая постоянно меня сопровождает. Тяжело вздохнув, я ответил Кате, что наверняка этот ангел держит в своих руках плеть, которой подгоняет меня в работе над проектами. Мы все погрузились в тишину, думая каждый о своём.  Да, видимо устами младенца глаголет истина.
Проектирование двигалось к завершению. Созерцая прекрасный образ храма, мой разум понимал, что это (еще не воплощённое в камне сооружение) является не его порождением. Оно не от разума. Это есть плод сил  бесплотных, возложивших на меня лишь материализацию божественного замысла. Завершающими чертежами  проекта явились канонические схемы с символическим значением храма и его элементов. 
Я был поражен тем, что всё это мистическим образом было воплощено в традициях «Золотого сечения». Сам храм вписался в равносторонний треугольник. Все элементы были равны или кратны числам 3; 30; 33. Тогда я понял, что мне было позволено стать учеником небесной школы, где меня обучали давно утерянным канонам церковного зодчества.  Верующий человек, соприкасаясь с символикой храма, находясь в нём, преображается и меняет постепенно чуждую ему природу материального разума на духовно интуитивную природу. Духовная реальность храма выражается в  архитектуре посредством символов. Согласно церковной теории, архитектурные образы и символы храма при исполнении в рамках канонической традиции могут отражать первообразы небесного бытия и приобщать к ним. В те, завершающие проект дни, мне приснились два странных сна, а точнее сказать очень ярких видения, не похожих на обычные сны. Мой разум присутствовал в роли наблюдателя какой-то величайшей трагедии. Прежде всего я осознал, что нахожусь в Европе, причём это место каким-то непостижимым образом отражало весь католический мир.
Передо мной предстал огромный  в своих горизонтальных размерах католический собор, в котором происходило монотонное, лишённое  духа богослужение. Храм был переполнен, казалось все люди находящиеся там, пребывают в каком-то липком анабиозе, подобные зомби. Внезапно мой взгляд вознесся над храмом и увидел нечто страшное. Гигантский храм со стороны алтарной апсиды начал разрушаться, хороня под собой находившихся в нем людей. Из храма раздавались душераздираюшие крики. Мой взгляд также внезапно оказался у западных врат храма. Перед взором предстала другая картина. Из врат неспешно, в один непрерывный ряд, держа над собой хоругви, стали выходить духовные пастыри, ведя за собой толпы людей. Люди, покидавшие храм, шли, казалось не влекомые испугом, а осознанно выбрав новую для них непривычную дорогу.
Из храма многие не вышли, также осознано сделав свой выбор -  погибнуть  под обломками разрушающегося колосса  прежней  религии.
Все вышедшие  шли навстречу яркому солнцу, в лучах которого я узнал контуры  прекрасного и величественного православного собора, находившегося  на поросшем деревьями склоне красивых гор, среди кристально чистого залива.
Но этот последний образ нового храма в отличие от разрушающегося казался не совсем материализованным, как некая духовная  субстанция, как мыслеформа.
Проект храма окончательно был выполнен в крещенские праздники.
Для  моего «высшего» бессознательного, выполнение Божьего замысла было  великим духовным праздником, «низшее»  сознательное от разума всё ещё недоумевало: для кого нужен  этот, не имеющий адресата  труд. К тому же название храма так же отсутствовало, но что-то подсказывало, что проект храма, созданный в Крещение, должен быть посвящён св. Иоанну Крестителю.
На следующий день, в воскресенье, я собирался в храм на исповедь перед Святым причастием. Ночью мне привиделся  ещё один странный  сон. Заранее хочу извиниться и сказать, что сонниками я не увлекаюсь и не являюсь одержимым сновидящим, но этот сон пришёл ко мне не из  небесных сфер, а гораздо ниже. Судите сами. В сновидении  я увидел улицу, на которой живу, и по которой мне предстояло  утром ехать  к  храму на исповедь. На дороге я увидел тело молодого человека, раздавленное  машиной. Из тела, точнее из области солнечного сплетения, выходило его тонкое эфирное тело, похожее на своего хозяина. Оно не совсем оторвалось от него и, выгнувшись дугой, устремлённой к небесам распластав свои эфирные руки, взывало к Господу принять грешную душу. Проснувшись ночью в холодном поту, мне пришла мысль: «А может быть не стоит  ехать завтра на исповедь?» Как бы не случилась авария со смертельным исходом. Утром,  прогнав все сомнения, я все же выехал на машине к храму. Проехав немного по своей улице, я оказался в «пробке» из машин, которые очень медленно объезжали какое-то препятствие. Мне стало не по себе, когда я увидел, что это было за препятствие. Картинка из сна была полностью материализована. Посредине моей улице лежало  тело молодого человека, раздавленного машиной. Рядом на дороге – останки содержимого его черепа. Рядом стояла совершенно не тронутая бутылка шампанского. Милиции и скорой помощи еще не было, видимо это случилось совсем недавно.
Мой разум, не без помощи бесов, настойчиво начал взывать: «Я же говорил тебе, не стоит ехать на исповедь, не будет тебе дороги; Прислушайся хотя бы к этому знаку; поверни машину домой пока не поздно, к тому же сегодня гололед».
Эти  и другие мысли вихрем пронеслись в моей голове. Но все же я решил продолжить свой путь к храму.
Прежде, в своем жизненном опыте мне пришлось извлечь горький плод истины. Если кто-то или что-то (нечто), предвзято и с большой настойчивостью пытается свернуть тебя с праведного пути, то это почти всегда их страх перед  вторжением чуждой для их иерархии силы. И поэтому силы их противодействия увеличиваются, защищая свою «территорию».
Ранее таких противодействий мне довелось испытать немало в лицах крупной администрации в области гражданской, а тем более - храмовой архитектуры. Кстати это почти всегда были представители малого богоизбранного народа. Все они предлагали покинуть «их нишу», традиционно занятую посвященными иудеями.
Многого я наслушался и от членов разных комиссий. Например: «Этого храмового сооружения мы не допустим, потому что его архитектура слишком  красива и дорогостояща»; или: «Мы не допустим этого помпезного  сооружения»,  или: «В этом стиле работал архитектор Тон, и как вам не совестно перенимать его опыт».
Но особо была мила моему сердцу та тишина и нерешительность  комиссии, которая  впервые видела  развернутый перед ней проект. Затем  находился  кто-то первый, вспоминавший свою основную миссию по охране российской  «культуры»  от собственно самой  культуры.
Заканчивалось это, как правило, предложением заказчику (представителю церкви, священнику, конечно же, без свидетелей) выполнить проектную  работу, но за хорошие деньги. Моя же работа для церкви обходилась  бесплатно. В подкреплении сказанного, член  комиссии обещал полное согласование документов и советовал более  не пользоваться  трудом  «неправильных» и не «своих людей». Как это всё напоминало истории из Евангелия.
Единственно меня огорчало то, что заказчиков в лице духовенства такие  предложения приводили в большое уныние, так как им нужен был именно подобный моему проект храма или часовни. По этой вышеуказанной причине я занимался проектированием втайне от людских глаз и не афишировал свою деятельность. Но вернемся к предстоящему событию, дороге, ведущей в храм.
Благополучно добравшись до церкви и отстояв  утреннее богослужение, я встал в очередь на исповедь. Когда моя очередь подошла, в храм  вошла большая группа школьников с учительницей. Все дети,  видимо по разрешению батюшки, встали впереди меня.
Их покаяния в детских шалостях занимали немало времени. Меня опять посетила мысль от лукавого: «А  может быть зря ты теряешь столько времени, ведь пока все дети исповедуются, пройдет немало  времени».
Когда я смирился, и твердо решил отстоять очередь, ко мне подошел архимандрит Гавриил и предложил исповедаться у него.
В ходе исповеди, узнав, что я занимаюсь проектированием храмов, отец Гавриил спросил: «Не могли бы Вы выполнить проект храма для республики Черногория».
Я ответил, что странным образом именно сегодня выполнил проект, который воплощался в течение года с великой любовью и радостью. Для меня будет большая честь предложить этот или выполнить другой проект, если в этом будет  необходимость. Архимандрит Гавриил, благословив на прощание, сказал, что мне позвонит председатель Фонда десницы св. Иоанна Крестителя Валерий Николаевич Новоскольцев. На этом мы расстались.
Вскоре мне позвонил Валерий Николаевич и предложил с ним встретиться. Встретившись с ним и его друзьями, я узнал близкие мне, не лишенные трезвого романтизма души, с целеустремлённой волей воина Христова, делавшие большое благородное дело. Мне приоткрыли ту часть общего богоугодного замысла, в котором моя проделанная работа вовсе не была случайной, она по промыслу Божьему и молитвам святых отцов была частью некого великого замысла.
Меня посвятили в то, что Фонд имеет намерение построить в республике Черногория на берегу Адриатического залива храмовый комплекс с собором на 3000 человек в честь св. Иоанна Крестителя.
Проект, показанный мной, являвшийся недостающим звеном в общем деле, всем  очень понравился, и другого варианта не потребовалось.
Через некоторое время состоялась моя первая встреча с главой православной церкви в Черногории митрополитом Амфилохием.
Такси, в котором я ехал на встречу с митрополитом, трижды объезжало по соседним переулкам Сербское подворье. Мы просто заблудились. Наша машина была остановлена и подвержена досмотру сотрудниками сил безопасности ФСБ. Я даже испытал чувство радости и гордости за то, что эта неугодная некиим сила или иерархиям встреча вопреки всему должна свершится.
Афонский старец Пансий писал: «Бог попускает демонам помогать нам самой своей злобой, поскольку так мы и сдаем экзамены».
С большим опозданием, но всё же я оказался в Сербском подворье и был представлен митрополиту. Владыка своим смиренномудрием и немногословием очаровал меня. От него исходила невидимая, но осязаемая всем сердцем сила неземной любви. Прекрасное знание русского языка, которому мог бы позавидовать современный литератор, а также интуитивность и глубинная интеллигентность окончательно растворили моё напряжение, характерное при встрече с высокопоставленными людьми. Чистая и лучезарная улыбка владыки ласково светила и наполняла всех присутствующих. Представленный мною проект храмового комплекса, в который входил собор, малый храм, дом причта, паломнический центр и братский корпус, был благословлен владыкой. Он сказал, что именно такой проект, выполненный в традициях древнерусского зодчества, он хотел бы видеть в Черногории.
Уже выходя из Сербского подворья, я был окрылён осознанием некого свершившегося жизненного круга, где соединились завершённая форма с необходимостью в ней. Эта мистическая взаимосвязь окончательно убедила меня, пытавшегося ранее жить по воле своей и частенько спотыкавшегося на жизненном пути, в том, что лишь воля Господа является абсолютной и не требующей никакой корректировки разумом. Идя по заснеженным переулкам Москвы, согретый лучами прошедшей встречи я осознал древнюю истину, завещанную святыми отцами, что жить нам всем надо по воле Божией. Как жалко, что, казалось бы, простые эти слова становятся истиной лишь через большой жизненный и духовный опыт, через опыт падений и ошибок. Впоследствии мне посчастливилось неоднократно бывать в Черногории, где я с удивлением обнаруживал фрагменты из своих бывших сновидений. Мне показалось, что в этой стране я уже бывал и даже когда-то жил. Я полюбил эту страну. Но больше всего меня восхитил гордый и не испорченный пороками западной цивилизации, многострадальный православный народ Черногории. Его народные песни, наполненные живой энергией и силой, его здоровый оптимизм, трудолюбие и несгибаемая вера в Господа нашего Иисуса Христа и будущее своего народа стали для меня уроком и примером для подражания. Очень тронули меня сердечное и тёплое отношение народа Черногории к России. Немного я знаю народов относящихся также, а в Европе, пожалуй, и нет вовсе. Веками скреплена эта дружба, её даже не разорвали годы Советской власти.
Сейчас, когда православие в наших государствах начинает занимать подобающее ему место, наши узы все больше укрепляются.
И кто знает, может, и монархия не за горами. У черногорцев до 1917 года во времена Русской Монархии, существовала пословица: «Господь на небе, русский царь на земле».
На протяжении жизни мы, люди, иногда встречаемся с периодически повторяющимися событиями или законами. Эти вехи в том случае, если мы прислушиваемся к их сакральной сути, могут быть для нас жизненно важными ориентирами. Об одном таком ориентире, в суть которого я не посвящал даже своих родственников, я и хочу поведать.
На протяжении многих лет мне, с некой непостижимой для меня периодичностью, снился один и тот же сон, а точнее сказать ярчайшее прозрение, которое отрезвляло меня ото сна и напрягало разум.
Событие этого сна, единственным персонажем которого был я, происходило то ли в далеком прошлом, то ли в грядущем будущем. Я, а точнее сказать моя душа, явилась в этом видении свидетелем странного действия. Перед моим взором, вначале смутно, а затем все более отчетливо, стали проявляться контуры монастырского кладбища. Какое-то неведомое чувство, исключая всякое сомнение, подсказывало, что это кладбище находится в Западной Европе, на территории Православной страны. Кладбищенская территория размером около 20х30 м была расположена на пологом склоне скалы, с предварительно выровненной площадкой.
Она представляла собой искусно выполненную террасу, огороженную с трех сторон стенами из дикого необработанного камня, сплошь увитыми зеленым стелящимся плющем. Четвертая стена была естественного происхождения и представляла собой часть вертикально срезанного отвесного холма, на котором размещался храм.
Самого храма я не видел, так как мой взор был направлен от этого откоса в противоположенную сторону. Хотя храм и не был виден, я знал, что он там. Моя душа созерцала сей, казалось бы, скорбный пейзаж, пребывая в торжественной и светлой радости, воспарив над недавним захоронением под стеной откоса. Впереди виднелись немногочисленные надгробные, горизонтально расположенные каменные плиты. Их было около семи или десяти.
Мой взгляд, задержавшись над некоторыми плитами, устремился в сторону противоположенной стены, за которой плотно расположились высокие южные деревья, с могучими кронами. Сквозь толщу зеленой кроны светило, своим ласковым светом, утреннее солнце.
Лучи его, сливаясь с моей духовной сущностью, манили и призывали меня войти в их солнечный дом. Внутреннее «Я», растворившись среди мириадов солнечных брызг, слилось воедино с солнечным потоком и понесло меня к солнцу.
Великая радость единения меня, потерявшего свое эго, с божественным светом охватила  душу. Все земное, включая даже сознание, осталось там, внизу. Душа без оглядки устремилась в свой неземной дом.
На этом сон обрывался, оставляя меня в восторженном и радостном состоянии. Этот сон, снившийся на протяжении многих лет, прекратился семь лет назад, тогда, когда я вознамерился найти и стал искать то монастырское кладбище. Из тех мест, где мне удалось побывать, больше всего это похоже на Балканы, возможно, это – Черногория.

Глава 5. В круге втором.


Эту статью я собирался уже завершать, но каким-то непостижимым  образом история, связанная с Собором Иоанна Крестителя, повторилась с другим храмом, также для Черногории.
Но чтобы подойти к этому описанию, я должен осветить свою последнюю  деятельность и некоторые исторические  события, непосредственным образом связанные с вышеописанной темой.
На протяжении следующего года, после создания  проекта Собора Иоанна Крестителя мне довелось выполнить эскизные проекты Владимирского собора и «храма Русской Славы» (Андреевского собора) для Москвы.
Эти  храмы получили одобрение и благословение Святейшего Патриарха Алексия.
Затем в патриаршей резиденции в Тбилиси  состоялась первая, а впоследствии и вторая  моя  встреча с католикосом-патриархом Всея Грузии Ильей II.
Эта встреча была организована старостой вышеназванных соборов, большим  духовным подвижником и глубоко верующим интеллигентным человеком, построившим не один храм, Владимиром Павловичем  Галицким, а также представителями Грузинской диаспоры. Один из них, генерал Гиви Георгиевич Кварелашвили, радушно встретивший и поселивший  меня на время  моей командировки в Тбилиси  у себя в  доме, стал  моим  духовным братом и другом. Он  показал  мне  ту  настоящую православную Грузию с её  монастырями, храмами и добрым, трудолюбивым народом, которую, к сожалению,  не увидишь на экранах  телевизоров.
Гиви Георгиевич, являясь верным сыном не только грузинского народа, но и всей  России, отдавал  себя  без остатка служению во имя  добра и справедливости.
Он, являясь обладателем кубка мира и множества спортивных наград и медалей по вольной  борьбе, защищал  честь родной страны  СССР. Закончив военную академию, так же служил своему отечеству, дослужившись до генерала. Затем, являясь заместителем министра МВД Грузии,  направил  все свои    силы не только на поддержание  безопасности республики, но и  безопасности духа народа. Он многие годы  занимался  восстановлением  и строительством  храмов.
Практически  во всех тюрьмах и колониях благодаря ему и патриарху Грузии Илье II были построены  храмы.
И такой человек, у которого отняли то, чему он присягал, защищая честь единого народа, оказался забытым той страной, которая его взрастила, да и где она, эта страна?
Очень  ярко вспоминается  вторая  встреча с патриархом Грузии Ильей II в его резиденции, куда  мы были  приглашены   Его  святейшеством. С нами также находился Валерий Николаевич Новоскольцев, председатель правления «Фонда Десницы св. Иоанна Крестителя» приехавший  со мной в Тбилиси.
Еще на  улице у Патриархии нас, пытавшихся пройти  через  пост охраны, пригласили  пройти через парадные врата, специально раскрытые для приема почетных гостей. По всему пути  нашего следования  и даже на лестничных  площадках  выстроились почти  все сотрудники   Патриаршей  резиденции. На их лицах  светились радостные  улыбки. 
Все они  приветствовали нас легкими   поклонами.  Путь к залу приемов  сопровождался  колокольным звоном  из храма, находящегося на территории резиденции. Нас нигде не остановили. Все двери по  пути следования  были раскрыты, полы  застланы  ковровой  дорожкой.
Когда  мы вошли  в зал приемов, нам навстречу, в сопровождении владык  в парадных облачениях, вышел патриарх Илья II.
Поприветствовав нас и  дав  благословения, он предложил  присесть рядом.  За  ним выстроились  келейники и его личный  секретарь. Патриарх рассказал нам о своей поездке в Аджарию, о том, что ему необходимо контролировать свои Епархии, предпринимая такие  дальние поездки,  и совершать  совместные богослужения. Валерий Николаевич  поздравил  Патриарха с празднованием  Дня России  и передал поздравления с добрыми пожеланиями от посла РФ в Грузии и от Московской Патриархии. Затем  я  рассказал о достойном приеме в канцелярии Московского  патриархата. 
Тогда, после первой моей  встречи с патриархом  Ильей II,   мы были приняты у Владыки Арсения и в  ОВЦС у владыки Марка, по благословению которых и состоялись мои поездки.
Я от их  лица передал  поздравление и приветствие его святейшеству. Также я показал  проектные  предложения разрабатываемых мной храмовых  комплексов в Москве и Тбилиси.
Патриарх выразил  свое  удовлетворение  о результатах проделанной работы, особо отметив  красоту  фасадов храмов и причтовых домов.  Валерий Николаевич передал поздравление от митрополита  Черногории Амфилохия, по благословению которого  он имеет  честь  наградить  святейшего Патриарха Грузии от лица  Международного  христианского  Фонда  Десницы св. Иоанна Крестителя за успехи в международной деятельности по укреплению православия. При этих словах святейший Патриарх встал. Встали и все присутствовавшие. 
Валерий Николаевич прикрепил орден св. Иоанна Крестителя I степени  к поле  торжественного  облачения Патриарха и передал  ему наградную грамоту с поздравлением о получении ордена с порядковым номером три.
На самом  ордене,  искусно  выполненном из золота и бриллиантов, изображен  Иоанн Креститель, вокруг которого размещена надпись: «Приготовьте  путь к Господу».
Святейший Патриарх поблагодарил за награду и предложил  всем сесть.
Валерий Николаевич рассказал о деятельности и задачах  Международного Фонда, и о том, что он имеет честь сообщить о возможности привоза в Грузию Десницы св. Иоанна Крестителя, находящейся в Черногории, в Цетиньском монастыре.
Он рекомендовал Патриарху поручить организацию по охране и транспортировке Десницы, а так же ее участия в Крестном ходе, господину Гиви Георгиевичу Кварелашвили, имеющему в этом большой опыт работы.
Предложение о приходе Десницы в Грузию было выслушано с огромным интересом, судя по радостным кивкам владык и духовному подъему, царившему в атмосфере зала.
Светлая улыбка Патриарха озарила его лицо.
Он сказал, что приезд Десницы был бы прекрасной возможностью объединения православных братьев Грузии и России, в едином Христе – Боге нашем.
Святейший Патриарх попросил рассказать об истории Десницы, как она попала в Черногорию, на что получил  обстоятельный ответ.
Я постараюсь полнее  освятить эту историю.





Глава 6. История реликвий. Десница.


История этих реликвий чрезвычайно увлекательна и таинственна и составляет толстый роман. За неимением места - лишь пролистаем бегло его страницы.
Обезглавленное тело Иоанна Предтечи было похоронено рядом с могилой пророка Елисея в древней Самарии – столице Израильского царства, которую Ирод I переименовал в Себасту.
Апостол Лука, возвращаясь в родную Антиохию, пожелал взять с собой нетленное тело, но севастийские христиане, воспротивились этому и позволили ему забрать только правую руку, которой был крещен Иисус Христос в Иордании.
Наступили времена Юлиана Отступника, когда христиане подвергались жесточайшему гонению. Христианские святыни безжалостно истреблялись: храмы рушились, мощи святых извлекались из могил и сжигались. Без следа было уничтожено тело Иоанна Крестителя.
Десница же пророка сохранилась – жители Антиохии спрятали её в одной из городских башен, откуда она была извлечена только после смерти беззаконного царя. И наступило время славы Десницы Предтечи, и творились ею различные чудеса. Всегда, в  крещенский сочельник архиерей поднимал над толпой святыню – и она порой сжималась, а порою распрямлялась, предсказывая то голод, то изобилие. Но скоро Антиохию захватили сарацины – они пленили бесценную реликвию.
В X веке дьякон Иов из Антиохии выкрал у агарян Десницу и унес её в город Халкидон, откуда она по повелению византийского императора Константина Багрянородного была доставлена в Константинополь. Сначала Десница находилась в церкви Пресвятой богородицы Фарской, потом её передали в монастырь Памакаристос.
И, наконец, в храме Святой Софии она обрела покой. Но, как оказалось, не надолго. В 1453 г. Константинополь был захвачен османами. Турки, однако, выказали к христианской святыне полное почтение. И в знак примирения с госпитальерами – воинственными рыцарями ордена Святого Иоанна, султан Баязид ХI посылает им Десницу Пророка на остров Родос, где была их резиденция. В Порте же остался отделенный от Десницы перст, который был перенесен в Студитский монастырь Иоанна Предтечи.
Мир с иоаннитами оказался коротким, и уже в 1522 году турки захватили остров Родос. Рыцари бежали на Мальту, увезя с собой, кроме Десницы пророка, часть Животворящего Креста господня и Филермскую икону Божией Матери.
Через пятьдесят лет они воздвигли на Мальте храм Святого Иоанна специально для хранения святынь. Там они и находились более двухсот лет.
В августе 1799 года, после захвата Наполеоном острова Мальты, рыцари мальтийского ордена передали хранящиеся у них святыни российскому императору Павлу I, который, как известно, Мальтийскому ордену благоволил.
До революции реликвия хранилась в Зимнем дворце, и лишь раз в год она перевозилась в Гатчину, где выставлялась на поклонение. Когда в 1923 году итальянское правительство обратилось в Москву с просьбой вернуть реликвии мальтийского ордена, оказалось, что это сделать невозможно – они бесследно исчезли.
По запросу Наркомата просвещения настоятель Павловского собора в Гатчине протоиерей Андрей Шотовский писал: «Протопресвитером Зимнего дворца отцом Александром Дерновым были привезены святыни: часть древа Животворящего Креста Господня, Десная рука Святого Иоанна Предтечи и икона Филермской Божией Матери».
Все эти святыни были привезены в том виде, в каком они и всегда были привозимы, то есть икона Божьей Матери, риза и ларцы для мощей и креста. После богослужения, совершенного Петроградским митрополитом, эти святыни были выставлены на некоторое время в соборе для поклонения верующих жителей города Гатчины.
Далее отец Андрей сообщал, что на следующий день в собор прибыл граф Игнатьев в сопровождении офицера. Настоятель собора протоиерей Иоанн Богоявленский упаковал святыни в футляр и передал их графу, который и увез их в неизвестном направлении.
Обнаружились реликвии в Эстонии, где на какое-то время они находились в православном соборе в Берлине. В 1932 году епископ Тихон, окормлявший берлинскую паству, передал святыни югославскому королю Александру Карагеоргиевичу.
Они были размещены сначала в часовне в королевском дворце, а затем в церкви загородного дворца в Дединьи. Рассказывают, что владыка Николай Велимирович воскликнул тогда: «Десница, которая, зачерпнув воды иорданской, поднялась над главой Христа, находится среди нас!».
Церковнослужителями было положено немало сил, чтобы вернуть их и положить в Цетиньский монастырь. Но только 30 октября 1994 года на открытии Собора Сербской Православной Церкви митрополит Черногорский и Приморский Амфилохий наконец объявил, что под скромным наименованием церковных «вещей», найденных в монастыре св. Василия, скрывались величайшие христианские святыни: Филермская икона Божьей Матери, написанная по преданию Апостолом Лукой (кстати, икона так и осталась в Цетиньском историческом музее), частица древа от Животворящего Креста Господня и десница святого Иоанна Крестителя.
Да, Святая Десница воистину творит чудеса. После посещения её России произошло возвращение Русской православной зарубежной Церкви (РПЦЗ) в лоно Московского Патриарха.
Это великое событие, состоявшееся 17 мая 2007 года, стало заключительным актом преодоления последствий страшного семнадцатого года, расколовшего Россию.
Сейчас евхаристическое общение и каноническое единство вновь восстановлено.
Годом ранее, в мае 2006 года в городе Сан-Франциско был проведен четвертый Всезарубежный Собор, где иерархи церкви обсуждали возможность объединения. Решающим голосом среди колеблющихся архиереев РПЦЗ стало выступление митрополита Черногорского Амфилохия, который призвал к объединению Зарубежной церкви в составе Московского патриархата.
Конечно, всему этому предшествовала встреча в Нью-Йорке Президента Российской Федерации В. В. Путина с Председателем Архиерейского Синода русской Зарубежной Церкви Митрополитом Нью-Йоркским и Восточно-американским Лавром.
В. В. Путин передал тогда в сентябре 2003 года Митрополиту Лавру письмо от Святейшего Патриарха Алексия.
С большим удовлетворением за рубежом было воспринято послание Святейшего Патриарха.
По словам митрополита Лавра, объединение «избавит нашу церковь от самоизоляции и неизбежно связанных с ней раздроблений, с одной стороны, а с другой стороны от растворения её в окружающей среде».
Митрополит Лавр осудил тех членов Российской Зарубежной церкви, которые сомневаются в благодатности Церкви в Отечестве.
Весной 2006 года, по благословению Митрополита Черногорского Амфилохия, его просьбе, просьбе верующих во Христа россиян, Десница прибыла в Москву.
Тогда мне в числе приглашенных в Храм Христа Спасителя почетных гостей посчастливилось приложиться к этой святыне. Эта была моя третья встреча с ней.
Здесь в храме, подходя к мощевику, я вспомнил мои первые поездки в Черногорию.
Тогда, в Цетиньском монастыре по благословению митрополита Амфилохия мне посчастливилось поклониться этой великой святыне. Стоя на коленях перед мощевиком, с открытой монахом ракой, в которой находились и другие святыни, я воззвал к Господу с просьбой дать мне сил и разумения жить по воле Божией, а не по моей.
Я также попросил молитвенного покровительства и заступничества Пророка Иоанна Крестителя. Также, находясь в молитвенном сосредоточении, поклялся перед Господом отдать все мои силы и умения во Славу Святой Православной церкви, Отечества и предсказанному старцами возрождению монархии в России.
И вот теперь, находясь в храме Христа Спасителя, в мыслях своих держал отчет (выражаясь протокольным языком) за проделанную работу в данный отчетный период.
Выходя из храма, иеромонах Петр сопровождающий и охраняющий Десницу подарил нам фотографию купола храма Христа Спасителя, отснятую в 1 день пребывания Десницы в храме. На этом фото, на фоне пасмурного неба, вокруг купола образовалось радужное свечение, светящееся кольцо в виде нимба.
Это чудо было явлено по молитвам многих десятков тысяч людей, пришедших поклониться Деснице.
Выйдя из храма, мы увидели огромную людскую очередь, опоясавшую храм.
И это было не меньшим, а, возможно, и гораздо большим чудом веры людей, смиренно ожидающих своей возможности приложиться к этой святыне.
Тогда я понял, что истинными паломниками являются они, а не я, грешный, посетивший храм в числе почетных гостей. Минуя эту очередь, я, возможно, лишился той благодати, которая приобретается через смиренный труд молитвенного сосредоточения. 
Мистический и символический смысл Десницы будоражит воображение многих «сильных» мира сего. Недаром масоны всего мира, рыцарские ордена, включая тамплиеров, да и Ватикан, ссылаясь на пророчества, считают, что тот, кто владеет Десницей - владеет миром. 
И гордыня таких «почитателей» этой святыни не знает границ в их стремлении подчинить себе все души и разум людей. Но для этого, по их мнению, надо вернуть святыню на Мальту или в Ватикан.
Митрополит Амфилохий сказал: «К нам в Цетинье приезжают члены Мальтийского ордена и другие подобные «ревнители» и заявляют, что Десница принадлежит Мальтийскому ордену и её надо им вернуть. Мы же им отвечаем: «Десница принадлежит всему христианскому Миру, вам же спасибо, что вы её в свое время сумели сохранить. Приезжайте к нам и поклоняйтесь».
После возвращения Десницы в Черногорию благочинный церквей отец Мома, сопровождавший эту святыню, рассказал нам с Валерием Новоскольцевым о некоторых событиях, связанных с её прибытием.
Оказалось, за день до возвращения Десницы в аэропорт г. Тиват приземлился пассажирский Боинг, на борту которого находились только представители Мальтийского ордена тамплиеров, которые по данным митрополита готовили провокацию с привозимой святыней. Эта информация была передана благочинному, собиравшемуся прибыть в этот аэропорт. Приземлившись на следующий день в аэропорту г. Тиват, он не обнаружил необходимой охраны для доставки и сопровождения святыни в монастырь. Это сопровождение с целью безопасности доставки было ранее предварительно оговорено с правительством, но впоследствии запрещено личным распоряжением президента.
Позвонив Президенту Черногории, отец Мома получил ответ, что раз Десницу вывезли без разрешения Президента, то проблемы её ввоза его не касаются. Благочинный ответил ему, что он распорядился начать коллективный молебен на самом взлетном поле и готов проводить его сколь угодно долго до прибытия охраны. И действительно, молебен был начат.
Где–то через 30 минут в аэропорт въехала военизированная служба охраны президента, которая доставила святыню в Цетиньский монастырь. Кстати, число охранников и машин было гораздо больше, чем требовалось.
Такой эскорт, видимо, разрушил планы крестоносцев ордена тамплиеров.
После этого события уважение народа к Президенту, инициатору референдума (за деньги США) по отделению Черногории от Сербии резко пошатнулось в сторону Теократии.
Летом 2007 года мне довелось проектировать храм в Индии (г. Нью-Дели). При встрече в ОВЦС с послом А. А. Андреевым, он рассказал, что храм в честь св. Апостола Фомы станет первым православным храмом за всю 2000 летнюю историю Индии. Там нет православных храмов, кроме нескольких молитвенных домов. Эту нишу христианской конфессии заняли католики и протестанты.
Когда проект был закончен и благословлен владыкой Кириллом, руководителем Отдела Внешних Церковных Связей (ОВЦС) и утвержден Чрезвычайным и Полномочным послом РФ в Индии Трубниковым В. И., какая-то неодолимая сила приостановила уже завершившийся проект. Точнее, внесение некоторых изменений.
Я начал, а вернее сказать «мной начали» (имея в виду некую силу) разрабатывать эскизы храма, не имеющего ни адреса, ни заказчика, как мне тогда казалось, «в никуда».
Полностью захваченный проектированием этого храма, мне пришлось отказаться от многих своих планов и даже от поездки в Черногорию.
Когда эскизы храма были разработаны, я показал их Валерию Новоскольцеву.
Он был крайне рад, что проект храма св. Тихона Задонского, в котором он нуждался перед предстоящей поездкой в Черногорию, материализовался через меня.
Через несколько дней Валерий, будучи уже в Черногории, сообщил, что Митрополит благословил эскизы храма св. Тихона Задонского. Тогда я понял, что воля Божия именно ради этого события вела меня, а точнее, подгоняла, во время, казалось бы, безадресного проектирования. 
Вскоре я полностью завершил и передал альбомы эскизного проекта храма св. Апостола Фомы послу РФ в Индии, который вынужден был задержаться в Москве из-за вышеупомянутой непредвиденной проектной работы.
Примерно через полтора месяца я разработал еще два варианта храмов, один из которых был выполнен для резиденции Патриарха в Переделкино (Москва), а другой, как оказалось, для Италии.
Встреча со старостой еще несуществующего храма св. Марии Магдалины, Еленой Тукшумской, состоялась так же в ОВЦС. Эта встреча изначально не была запланирована и казалась случайной. Дело в том, что я посетил ОВЦС с единственной целью передать владыке Марку альбомы для Индии. Уже выходя из здания, решил позвонить консультанту ОВЦС Валентину Александровичу Радаеву, ставшему моим соратником и другом, с которым Господь свел для выполнения своих, неведомых мне замыслов.
Встретив меня, он был удивлен.
Каким образом я появился в столь нужное время и в нужном месте? Зайдя в комнату приемов, он представил меня Елене, которая поделилась своей мечтой и намерением построить в городе Пальманова (Италия) русский православный храм. Кстати, этот город внесен в список мирового наследия ЮНЭСКО.
Увидев эскизы нового храма, ксерокопии которого были выполнены утром того же дня, она с восторгом заявила, что именно этот храм она мечтала бы видеть в Италии.
На следующий день я передал ей весь комплект чертежей, включая выбранный ею дом причта.
Вскоре, по просьбе ОВЦС Московской Патриархии, мне довелось благотворительно выполнить эскизный проект храма св. Марии Магдалины в республике Таджикистан, г. Худжанд (бывш. г. Ленинабад).
Недавно мне сообщили о желании построить подобный храм в Австралии (г. Мельбурн).
Глава 7. Прозванный Крестителем.


К востоку от Мертвого моря, на бывших землях Моава располагалась древняя иудейская крепость Махерон, по-арабски – Эль-Машнак, что переводиться как Висячий дворец.
Построил её Иудейский царь Александр из династии Хасмонеев – за сто лет до Рождества Христова.
Крепость возводилась на высокой горе, со всех сторон её окружали пропасти. Стратегическое значение её  было чрезвычайно велико.
Ирод Великий окружил вершину горы стеной и построил по углам башни, а в центре воздвиг дворец, со множеством роскошно убранных покоев. Кроме того, в крепости по приказу царя были сделаны на случай войны специальные цистерны для сбора воды и собраны большие запасы стрел. Не раз крепость выдерживала вражеские осады и штурмы. Но в историю она вошла не как неприступная цитадель, замечательная в военном отношении, а как тюрьма, в которой закончилась земная жизнь Иоанна Крестителя.
ИОАНН КРЕСТИТЕЛЬ, согласно евангельским рассказам, - «Предтеча» (предшественник) Христа.
Наиболее пространный рассказ о его жизни содержится в Евангелие от Луки, где говорится, что он родился «в нагорной стране, во граде Иудином» (возможно, Хевроне) приблизительно за шесть месяцев до рождения Христа и что он был сын священника Захария и Елисаветы, также происходившей из священнического рода и состоявшей в родстве с Марией, матерью Иисуса. 
Он родился, когда его отец и мать были уже в преклонном возрасте, и его рождение было предречено ангелом. Ангел сказал: «Не бойся, Захария, ибо услышана молитва твоя, и жена твоя Елисавета родит тебе сына, и наречешь ему имя Иоанн, и будет тебе радость и веселье, и многие о рождении его возрадуются, ибо он будет велик перед Господом, не будет пить вина и сикера, и Духа Святого исполниться еще от матери своей: И многих из сыновей Израилевых обратит он к Господу Богу их». (Лк.I,13-16).
Не так уж и мало известно о жизни Иоанна Пророка. Известно, что он удалился в пустыню и стал вести жизнь отшельника, и одежду имел из верблюжьей шерсти, на чреслах носил кожаный пояс, и питался акридами и диким медом.
В год пятнадцатый правления кесаря Тиберия он появился с проповедью в пустыне Иудейской.
Уверенный в непосредственной близости мессианского спасения, он считал себя провозвестником, приготовляющим явление Мессии; его проповедь о наступлении Царства Божьего, суде и покаянии произвела сильное впечатление на людей, и его слова распространились повсеместно (МФ 3; Лк 3).
В Вифаваре Иоанн встретился с Иисусом, и именно здесь произошло крещение Иисуса в Иордане.
Вскоре после этого Иоанн был заключен в крепость Махерон за то, что осудил женитьбу правителя Галилеи Ирода Антипы, на собственной невестке Иродиаде, что противоречило законам, содержащимся в Книге Левит.
В день своего рождения Ирод устроил пир вельможам, старейшинам и тысяченачальникам.
Дочь Иродиады, Саломея, плясала перед гостями и угодила Ироду. И он поклялся исполнить любое её желание, танцовщица по наущению матери попросила тотчас принести ей на блюде голову Иоанна Крестителя. Ирод был смущен столь дерзкой просьбой, и все же приказал отрубить голову пророку, томившемуся в крепости. По преданию уста мертвой головы проповедника открылись и произнесли: «Ирод, не должно тебе иметь жену Филиппа, брата твоего».
Саломея отдала голову Иоанна матери, и та, исколов язык пророка иглой, закопала её в нечистом месте, но жена домоправителя Хузы, Благочестивая Иоанна, погребла голову Иоанна Крестителя в глиняном сосуде на горе Елеонской. Тело Предтечи взяли в ту же ночь его ученики и погребли в Севастии, где завершилось злодеяние.
Это неоправданное убийство потрясло евреев, которые объяснили божественным возмездием последующее падение Ирода: Аравийский царь Арефа, тесть тетрарха, в отмщение за бесчестие своей дочери объявил Ироду войну и вскоре разгромил иудейское   войско.
Это  вызвало гнев римского императора Калигулы.
Ирод Антипа вместе с Иродиадой был сослан в Галлию, а потом в Испанию, где оба они и сгинули. Согласно Иосифу Флавию, Иоанн Предтеча был заключен в темницу и впоследствии обезглавлен по чисто политическим мотивам. Иудейский историк, противник христианства, с большим уважением пишет об этом человеке, передавая в своей хронике: «Мы видели в уничтожении войск Ирода вполне справедливое наказание со стороны Господа Бога за убиение Иоанна. Ирод умертвил этого праведного человека, который убеждал иудеев вести добродетельный образ жизни, быть справедливыми друг к другу, питать благочестивое чувство к Предвечному и собираться для омовения. При таких условиях, учил Иоанн, омовение будет угодно Господу Богу, так как они будут прибегать к этому средству не для искупления различных грехов, но для освещения своего тела, тем более что души их заранее уже успеют очиститься. Так как многие стекались к проповеднику, учение которого возвышало их души, Ирод стал опасаться, как бы его огромное влияние на массу, вполне подчинившуюся ему, не привело к каким-либо осложнениям. Поэтому тетрарх предпочел предупредить его, схватив Иоанна и казнив его раньше, чем пришлось бы раскаяться, когда будет уже поздно. Благодаря такой подозрительности Ирода, Иоанн был в оковах послан в Махерон, вышеуказанную крепость и там казнен. Иудеи же были убеждены, что войско Ирода погибло лишь в наказание за эту казнь, так как Предвечный желал проучить Ирода». Это, конечно, пример искажения истории противниками христианства.
Любопытно, что историчность Иоанна Крестителя никогда не отрицалась советскими учеными – сугубыми атеистами. Голова Святого Иоанна Предтечи до сих пор находится в Дамаске, и как реликвия, особо почитаема в арабском мире.
Иорданские  археологи обнаружили на Восточном берегу реки Иордан, в районе Вади Харрар, пещеру, в которой, по их мнению, жил когда-то Иоанн Креститель, передает «Риа новости».
О находке рассказал профессор Мухаммед Вахиб, возглавлявший группу археологов, которая ведет раскопки в этом районе. По его словам, пещера обнаружена под развалинами византийской церкви, построенной в IV веке нашей эры. 
Саму же пещеру археологи датируют первым веком нашей эры.
За последние несколько лет археологи, работающие под руководством Вахиба, обнаружили в этом районе остатки еще нескольких древних церквей и купелей для крещения. Вади Харрар находиться напротив Иерихона - в том месте, где, как говорится в Евангелии от Иоанна (1:19-34), Иисус переправился на Восточный берег Иордана, чтобы принять обряд крещения, который совершал Иоанн Креститель.

Глава 8. Спешите делать добро.


События, которые происходят за пределами моего логического мышления, где все за меня уже решено заранее, смирили мой разум. Я понял наконец-то, что самая совершенная логика - ничто в сравнении с волей Божией. В последнее время я стараюсь не проявлять свою волю, а молю Господа ниспослать мне Его Волю, Волю Всевышнюю.
Правда, материальный мир, крайне не заинтересованный в этой воле, отвернулся от  меня. В денежном отношении этот мир почти лишил меня средств к существованию, т. к. я продолжал и продолжаю начатый мною ранее образ служения - проектировать во славу Божию (благотворительно).
Я прекрасно осознаю, что созданные мною проекты храмов, созданы вовсе не мной, а силами Высшими, по Воле Господа. Я лишь инструмент, который старается держать себя в чистоте и порядке, чтобы Господь вновь мог направить его своим промыслом. Я также понимаю, что проект храма даже на стадии воплощения есть некая духовная ось, вокруг которой собираются стремящиеся спасти свои души люди. Своими трудами и молитвами, материализуя будущий храм в камне, они перерождают и себя, свою низшую физическую природу, в высшую духовную. Свои страсти подчиняют Воле, свой разум подчиняют Духу, а Дух - это и есть то наше настоящее, связующее с Господом, т.к. оно с ним едино. Эта духовная ось, мыслеформа первообраза, есть некая мачта корабля, за которую держатся все стремящиеся спастись в бушующем океане греха и соблазна, страсти и горя. Некоторые, не желающие держаться за эту мачту, падают с палубы корабля в океан и поглощаются им.
Все это мне приходится наблюдать, взаимодействуя с общинами и приходами, которые обращаются ко мне за помощью в создании нового храма. Даже если храм по каким-то экономическим или бюрократическим причинам не состоится - все равно, участвующие в этом люди уже начали строительство, возможно, более величественного храма в своей душе.
Сейчас, когда Россия только восстает из смутно-перестроечного временного болота, когда СМИ и личные примеры «хозяев» жизни и «сильных» мира сего учат нас только брать, нам как единственное лекарство необходимо спешить делать добро, а значит, отдавать себя. Иначе Россия погибнет. А мы станем рабами князя мира сего, а не Божьего.
Стремление общин и приходов, как правило неимущих, создать храм, чем-то напоминает росток будущего древа. В начальной стадии это есть зерно, посаженное в землю (благая мысль), которую нужно поливать и удобрять. Поэтому мою материальную заинтересованность я опускаю, чтобы не засушить появившийся росток.
Но Господь не оставляет меня. Хотя иногда уставшее от бессонных ночей тело смиряется в трудах, и разум пытается воззвать и образумить меня стать «нормальным» человеком в цивилизации комфорта, Дух мой ликует и радуется. Разве может он позволить себе такую «роскошь» - стать рабом комфорта? Он знает, что высшее его предназначение - стать рабом Божиим.
Слава Богу, Господь послал мне и материальную поддержку в лице моего отца Григория Кузьмича, который, находясь на пенсии, до сих пор возглавляет научный отдел  Института. Он, осознав всю важность дела храмостроительства, стал бескорыстно помогать мне, внося свою посильную лепту, тем самым, встав на путь своего вечного спасения.
Также я благодарен и своей матушке, Надежде Васильевне, взявшей на себя проблемы семейного быта и благодаря этому ставшей сопричастной нашему общему делу.
Огромное спасибо всем тем, кто помогал и помогает в наших трудах во Славу Божию. Да спасет и помилует их всех Господь!
Да дарует он свое благословение трудам на пользу Святой Православной Церкви и во славу Отечества!
Эту статью я хочу закончить стихотворением, написанным мной в светлые часы осознания своего человеческого предназначения.






































Что тело?

Что тело, инструмент познанья?
Души уставшей тяжкий плод?
Ты порождение желанья,
Ты «падших» Ангелов оплот.

Твой краток иллюзорный век,
Судьбой отмерена дорога,
О, где ты? Где ты человек,
Небесное подобье Бога?

Увы, наш Князь теперь иной
Он плотью тела облаченный.
Он форма правящая мной.
Порочный гений, ум тлетворный.

Но в пелене земных одежд,
Упавших в бренное рожденье
Лишь только искры Божьей Свет
Бессмертен в сфере притяженья.

И он зовет, и он влечет,
Торопит душу к Духу мира,
Но тело бренное гнетет,
Короновав в себе кумира.

В пустыне сотворенных форм
Наш Дух во мраке заточенья
Подавлен новым миражом,
Рожденным жаждой искушенья.

Как труден бесконечный путь
Сквозь горе, беды и страданья.
Лишь тот постигнет жизни суть,
Кто шел дорогою познанья.

Кто зло изгнал в своих устах
И не подвластен злому слову,
Кто слезы высушил в очах
И не завидует другому.

Кто слышит сердцем тишину,
А не ушами шум эфира,
Кто руки посвятил труду
И созидал на благо мира.


Кто разум Духу подчинил
И мудрости обрел познанья,
Кто Душу Богу посвятил,
Стерпев удары воздаянья.

Познать причину бытия
Нам нелегко, трудна дорога.
Не плоть, не разум, не Душа
Единый Дух – свидетель Бога.

Но в жертву низший разум свой
Оставим мы у врат эона,
Нас встретят в сфере неземной
Семь духов у подножья трона.

Все преходящее пройдет,
Как призрак разума растает,
Спасенный крылья обретет
И к Ангелам душа воспрянет.

Вновь вознесется в Небеса
В свой дом, утерянный когда-то
Благою волею Творца
Сольется с Тем, что вечно свято.

Грядущей силы торжество
Неотвратимо, неизбежно,
Пусть в жизни будет нелегко,
Но море жизни не безбрежно.

Для Духа расстояний нет
И мы в смиренье ожидаем,
Когда исполнится завет
Всевышнего и вопрошаем:

«Да, придет царствие твое
Для всех подавленных неволей,
Да, будет Воля на земле
И в Небесах твоею Волей».

А нищий духом человек,
Не упади во искушенье,
От игр Лукавого вовек
Избавь нас, жаждущих спасенья.



Прости нас, Господи, за все
Грехи содеянные нами,
Тех, кто, блуждая в слепоте
Идет окольными путями.
 
А плоть, в себе не возведи
Кумира, Господи помилуй!
В гармонии с душой иди
За духом облаченным Силой.

Мы обращаемся к Творцу:
Позволь блуждающему Духу,
Заблудшему, прийти к Отцу,
Прими протянутую руку!




















Архитектор Московской Патриархии,
Член Союза Художников,
Член Международной Федерации Художников,
Академик
Гончаров Сергей Григорьевич