Глава 2. Замок Розен

Из безмолвной Пустоты
К небу тянется росток.
Во владеньях Чистоты
Мудрости найдёшь цветок.
Посади в саду своём,
Ночью береги и днём.

I
Издалека увидев процессию из двух незнакомцев и осла, стражники у главных ворот замка скрестили алебарды. Гор и Себастьян прошли по подъёмному мосту, оставив позади ров, заполненный мутной водой. Осёл покорно волочился сзади, позвякивая колокольчиком.
– Куда направляетесь? – рявкнул постовой – рослый детина с выдающимся подбородком, в погнутом шлеме, постоянно съезжавшем набок.
Гор объяснил причину их появления у ворот крепости.
– Если осёл из замка, то на нём должно стоять особое клеймо! – караульный принялся рассматривать животное: обошёл его со всех сторон, заглядывал в уши, изучал кисточку хвоста. Иаан разволновался и, нервно выдернув хвост из рук здоровяка, лягнул его изо всех сил. Стражник упал, а его покорёженный шлем с лязгом грохнулся о землю, обнажив бритую голову с точно такой же вмятиной.
«Неудивительно, что этот дуболом такой недогадливый», – подумалось Гору.
Второй амбал оказался умнее и, подходя к ослу, заметил:
– Э-э, да вот же у длинноухого колокольчик с розой – эмблемой нашего замка. Проходите! – заявил он молодым людям. – Мы не имеем права покидать пост, поэтому не проводим вас в конюшню. Отведите осла и сразу возвращайтесь – незнакомцы не должны задерживаться в пределах замка! Уж слишком часто тут шастают всякие торговцы снадобьями и «чудо¬творной» посудой, – буркнул он напоследок.
Оказавшись внутри крепости, друзья остановились у вывешенного на воротах указа, который гласил:
«Объявляется во всенародное известие.
Подданные сего графства и окрестностей дворянского происхождения приглашаются на торжества, устроенные милостью графини Розен.
Графиня желают разделить с народом свою печаль в связи с появлением у неё первого седого волоса, что равно окончанию её молодости…»
– Что?! – с изумлением воскликнул Гор. – Пир в честь седого волоса?
– Чудно, – подтвердил Себастьян.
До их слуха донеслись слова двух случайных прохожих, идущих мимо.
– Чему тут удивляться? – говорил один другому. – В прошлом месяце я побывал на пиру, устроенном в честь первой морщины одного маркиза, – хихикнул он.
– Для тех, кто любит пировать, поводы быстро заканчиваются… А морщина – разве плохой предлог? – усмехнулся собеседник своему приятелю.
– Я во многих государствах бывал, но, признаюсь, нравы Новоскании не сравнятся ни с чем! – последовал ответ.
– Ты слышал? – спросил Себастьян Гора, когда прохожие скрылись из виду.
Гор кивнул, и друзья продолжили чтение.
«… В честь этого скорбного события
написан реквием, который исполнит
мужской хор аббатства.
Всех ожидает обильное угощение
от щедрот графини, а также музыка с танцами, наполненными печалию по уходящей молодости.
Место проведения торжества –
парадный зал сего охотничьего замка».
В это время графиня Розен, раскрасневшаяся и слегка уставшая, вернулась с охоты. Стройная женщина с копной тёмно-русых волос примчалась на коне, покрытом фиолетовой попоной. Черты этой дамы лет тридцати отличались правильностью. Тем не менее, в лице проскальзывало нечто простоватое: глаза женщины не выражали глубокого ума, который наполнил бы её образ благородством.
Продолжая изучать указ, молодые люди не заметили, что их пристально рассматривают графиня, невысокий мальчик-паж и ещё одна леди. Волосы жгучей брюнетки рассыпались мелкими волнами, чёрные очи горели страстью из под угольных ресниц, а чётко очерченные губы ярко алели на смуглом лице – настоящая южная роза! Но по каким то неведомым причинам даму звали Асусена, что означало «белая лилия».
– Асусена, – повелительно прозвучал голос графини. – Обрати внимание на этих двух красавцев, – она указывала на Себастьяна с Гором. – Они хоть и простолюдины, но, если их нарядить как полагается, сойдут за людей с благородным происхождением. Вам, молодым дамам, хоть будет с кем танцевать на торжестве. Ты же знаешь, какая у нас беда с мужским населением? Все лучшие мужи Новоскании, наши доблестные рыцари, сражаются в крестовых походах. А остались… – она безнадёжно махнула рукой.
– Одни хромы, другие косы, третьи слабы глазами, четвёртые умом… – подтвердила придворная дама.
– Ты права, моя девочка, – согласилась госпожа, но внезапно её лицо приняло решительное выражение. – Ступай к ним, спроси, что привело их в наш замок, и пригласи на пир. Это моё приказание, и отказа я не приму!
Придворная дама грациозно приблизилась к молодым людям.
Осёл, приметив Асусену, засеменил ей навстречу.
«Ах, какая обворожительная дама! Почему я не замечал прелестницу прежде? Цвет её платья из новомодной ткани напоминает мне фиалковый луг! Наверняка оно не менее приятно на вкус! Тихонько подойду к ней и отведаю маленький лоскуток, она ведь не заметит?»
«Заметит! – Себастьян, схватил Иаана за верёвочку на шее, прочитав его сокровенные мысли. – По-придержись, если не хочешь, чтобы тебя вышвырнули из замка навсегда!»
Осёл жалобно закатил глаза и грустно вздохнул.
– Приветствую вас! – торжественно и в то же время любезно сказала дама путникам. – Что привело вас в замок?
Друзья вежливо поклонились госпоже, Себастьян ответил:
– Мы нашли в лесу этого осла. На его колокольчике начертана роза. Насколько нам известно, это знак вашего замка?
Брюнетка кивнула.
– Мы хотим вернуть животное вам!
– Вокруг меня множество ослов, всех и не упомнишь… – засмеялась она и махнула пажу, подозвав его. Мальчик увёл осла в конюшню. Расставаясь с друзьями, Иаан помахал хвостом.
– Благодарю вас за возращение собственности замка! Однако я должна передать поручение графини. Вы приглашены на пир, о котором сейчас прочитали в указе.
Увидев колебание, отразившееся на их лицах, она добавила с милой улыбкой:
– Вы из этого графства?
– Да, госпожа, – ответил Гор.
– Мне так не хочется вас огорчать! – извиняющимся тоном произнесла Асусена. – Но вы, как подданные сего графства, обязаны подчиниться приказу графини! Иначе, очень сожалею, вас могут бросить в темницу, – молвила красотка, потупив взор.
В этот момент массивная железная решётка на главных воротах начала медленно опускаться. Нижние кованые концы с грохотом ударились о землю. Ворота захлопнулись, как мышеловка.
– Добро! – ответил Себастьян за обоих.
– Тогда прошу следовать за мной!
Гор с неохотой брёл вглубь внутреннего двора, позабыв, что совсем недавно жаждал осмотреть крепость. Они подошли к жилому зданию, где обитал замковый люд. Покатую крышу с множеством окон украшали карнизы с острыми зубцами. Друзья поднялись по винтовой лестнице.
– Это ваша комната для ночлега, – ласково молвила Асусена. – Скоро вам принесут новую одежду и чистое белье. К указанному времени вы должны быть готовы к пиршествам, – заявила она.
Ещё долго слышалось шуршание платья и удаляющиеся шаги.
Комната оказалась чистой и опрятной. Из высоких сводчатых окон виднелась уходящая в небо узкая башня.
– Неожиданный поворот событий, – вздохнул Гор, когда шаги придворной дамы стихли.
– Даже в этом можно найти пользу, – подметил Себастьян. – Осёл оставил нас без еды, и денег у нас немного, едва хватило бы на постоялый двор. А сегодня у нас есть и ночлег, и на застолье попадём, – добавил он с улыбкой.
Дверь скрипнула, и в покои вошёл человек среднего роста.
– Здравия! Мне велено снять с вас мерки, – объявил он и приступил к работе.
Через полчаса слуга графини вернулся со сложенными одеждами в руках. Рядом с ним стоял молодой паж, держа две пары обуви.
– Одеяния для пира. Всемилостивая графиня Розен просили передать, что вы можете оставить их себе.
– Как это любезно с её стороны! – произнёс Себастьян.
Слуги положили одежду на скамью и, поклонившись, бодро вышли из комнаты.
Поверх одежды лежали богато украшенные ремни и два кинжала в железных ножнах.
Себастьян сразу достал кинжал из футляра и начал увлечённо вертеть в разные стороны. Не замечая ничего вокруг, он принялся скользить клинком по воздуху, словно атакуя невидимого противника.
Гор удивлённо наблюдал за ловкими выпадами друга.
– Отменный! – заключил Себастьян, поглаживая кинжал.
– Ты умеешь обращаться с оружием? – спросил Гор.
– О, ещё как! – с блеском в глазах воскликнул Себастьян. – Поначалу, служа во дворце, я не знал, чем заняться в свободное время, которого у меня была целая пропасть. Но затем я нашёл чем развлечься: научился читать, каллиграфически писать, танцевать, жонглировать, ходить вниз головой… Чего я только ни делал! От начальника охраны короля, моего доброго приятеля, я узнал множество приёмов владения кортиком, кинжалом, шпагой, рапирой и даже мечом!
– Тебе крупно повезло! – отметил Гор. – И всё таки для чего нам оружие на пиру?
– В Новоскании каждый дворянин мужского пола, будь то даже ребёнок пяти лет, обязан носить при себе оружие, – пояснил Себастьян.
– Первый раз слышу, – сказал Гор, подходя к окну и аккуратно разворачивая сложенные наряды. – Ума не приложу, как это носить, – озабоченно бормотал он, изучая одежду на свету. – И что, спрашивается, мне делать среди знатных дам и кавалеров? Все разберутся, что перед ними деревенщина. Чего стоит один мой крестьянский загар!
– Бледность господ быстро исчезает на свежем воздухе на охоте, – заметил Себастьян.
– Можно утешать себя чем угодно, но я чув¬ствую, что хорошим это не кончится!
– Ты позабыл, какой светский лев подле тебя? – игриво прозвучал голос друга. – Себастьян хоть и не дожил до седин, в отличие от госпожи Розен, однако просидел не одни штаны на пирах и стоптал дюжину туфель, отплясывая с придворными дамами. Не относись к этому очень уж серьёзно, дружище, – с этими словами Себастьян стал снимать старую одежду и облачаться в новую.
Через четверть часа юноши полностью преобразились: на них красовались прилегающие штаны и короткие плащи с воротником, обшитым мехом по краю. Себастьян и Гор с удивлением рассматривали себя в большом зеркале, висевшем на стене.
– Посмотри, как носки ботинок похожи на аистовы клювы, – смеялся Гор, рассматривая длинные остроносые мысы обуви из красной кожи. – Хоть бы не упасть в них!
Настроение парня улучшалось с каждой минутой. Его мрачные мысли и предчувствия постепенно улетучивались. Себастьян, изучая своё восхитительное отражение в зеркале, с трудом верил, что так похорошел. Юноша испытывал счастье оттого, что теперь легко мог расправить плечи и спину. Он ещё только привыкал к своей новой наружности.
Когда солнце приблизилось к линии горизонта, раздался стук в дверь, и снова вошёл знакомый слуга. Настало время отправляться на пир.
Себастьян первым подошёл к двери со словами:
– Вперёд! И помни: Себастьян – гроза всех дворян!

II
Вначале гостей пригласили в небольшое помещение, где уже выстроился хор монахов в полном составе. Графиня ещё не появилась, но аббат дал знак начинать реквием.
Зазвучала обещанная печальная музыка, которую подхватили скрипучие голоса. Изредка чистые ноты прорывалась сквозь броню фальшивых и резких звуков.
Лица присутствующих приняли благоговейное выражение, у некоторых даже выступили слёзы. Когда реквием, наконец, завершился, с вершины замковой башни послышался звук рога, призывающий к парадному обеду. Публика оживилась и торопливо направилась в большую залу.
Там толпились пажи и горничные, резво сновали ловкие кухонные мальчики и множество слуг, накрывавших столы и разносивших кушанья.
Разодетые дамы щеголяли в облегающих платьях с остроконечными вырезами и рукавами, стелившимися до самой земли. За прекрасными особами тянулся длинный шлейф ароматов диковинных духов, которые привозили в королевство из дальних стран. Дамские платья украшали орнаменты и ниспадавшие до пола роскошные пояса, усыпанные агатами, рубинами, топазами… Даже в помещении женщины не расставались с высокими конусообразными генинами на головах. Тонкие прозрачные вуали овивали эти причудливые головные уборы и спускались до пят.
Завитые волосы незамужних девушек были украшены золотыми венками, сверкающими диадемами и пёстрыми цветами, вплетёнными в пряди. По залу чинно прохаживались дамы в золотых обручах, сияющих самоцветами. Блеск драгоценных камней в сочетании с разноцветными тканями платьев гостей создавал пёструю картину. Дама Асусена пригласила всех занять свои места. Всё это блестящее общество с шумом направилось к столу. Несмотря на то, что у многих в услужении имелись кухарки и повара, приглашённые были не прочь угоститься за счет графини.

– Милый юноша, – поднял на меня тёмные глаза Негуддин, – я не утомил тебя своими беседами? Возможно, ты проголодался?
– Вовсе нет! – ответил я, но про себя подумал: «Какой я забывчивый! Наверняка Негуддин давно страдает от голода. Представляю, каково ему сейчас рассказывать о пышном пиршестве».
– У меня есть с собой хлеб, – с радостью вспомнил я. – Отведаешь его?
– Сочту за честь, – поклонился Негуддин и шаркнул лапкой. – А ты, мой юный друг, разделишь трапезу со мной?
Я же, напротив, совсем не испытывал голода. Разломав ломоть хлеба на несколько кусков, я покормил ворона с руки. В моих запасах нашлось немного воды, и я напоил птицу с ладони.
– Продолжим, – сказал повеселевшим голосом Негуддин.

Пряный запах горячей еды сводил с ума проголодавшихся гостей. Громадный стол с белой узорчатой скатертью ломился от яств и напитков. Зажаренные поросята, всевозможная дичь: павлины, фазаны, лебеди, приправленные шафраном и мускатным орехом, кабан под перцовым соусом, поблёскивающая золотистой корочкой рыба, груши, яблоки, сливы, изысканно украшенные пироги, ароматные соусы… Чего там только не было! За трапезой Гор и Себастьян в известном смысле отвели душу.
Слуги торжественно водрузили на господский стол дымящееся блюдо на увесистом подносе. Несколько любопытных тотчас поспешили поглазеть на диковинку – жареные петухи с разноцветными хвостами, одетые в крошечные рыцарские доспехи, сидели верхом на поросятах.
В разгар застолья в залу вошла графиня в платье из дорогой парчи, расшитой золотом. Зелёный цвет платья был призван подчеркнуть скорбь графини по уходящей молодости. Высоко зачёсанные волосы хозяйки замка напоминали закрученную спираль улитки. Единственный седой волос чётко выделялся в центре причёски. У Гора промелькнула мысль, что его нарочно выкрасили белым. Волос, явившийся главным виновником торжества, украсили драгоценными каменьями и обвили золотыми и жемчужными нитями. Асусена, чтобы угодить госпоже, надела платье такого же зелёного цвета.
На пиршестве всё внимание представительниц прекрасного пола было приковано к Гору и Себастьяну.
Заиграла музыка, ознаменовавшая начало «наполненных печалию танцев», как гласил указ на воротах. Гору сразу же захотелось забиться в самый дальний угол, где бы он спокойно сидел в недосягаемости для назойливых взглядов. Но его присутствие на торжестве было свершившимся неизбежным фактом. Парень чувствовал себя как новоиспечённый солдат, внезапно попавший в гущу боевого сражения. Ведь, не зная всех премудростей светских манер, очень легко промахнуться! В таком обществе обращали внимание на многие тонкости: как гость моет руки перед едой, как пользуется столовыми приборами. Однако Гор ничем не выдавал своего смятения, не суетился, держался независимо, а гордая осанка и врождённое чувство достоинства играли ему на пользу. Как истинный воин по своей натуре, он справился с этим «боевым заданием». Кроме того, ему помогли сделанные украдкой наблюдения за поведением друга.
Себастьян в этой обстановке чувствовал себя как рыба в воде. Он мог дать фору любому светскому льву! Ему ничего не стоило засмеяться, пошутить, к тому же он знал множество анекдотов на любой вкус. Придворные танцы не представляли для парня никакой сложности. Особенное расположение к вчерашнему шуту проявляла графиня Розен. За долгие годы службы у короля светские манеры вошли в плоть и кровь юноши, поэтому, глядя на него, никто не сомневался в его знатном происхождении.
В перерывах между танцами придворный живописец подошёл к графине и о чём то посовещался. Затем направился к Гору и попросил разрешения написать его в полный рост.
– Первое, о чём я подумал, когда в первый раз увидел Гора, – защебетал Себастьян, присоединившись к их разговору, – что с него следует писать картины. Не отказывайся ни в коем случае!
Гор, поразмыслив, согласился.
Графиня испытывала гордость за своих новых гостей.
Как только окончились танцы, в залу вбежал карлик-шут с охапкой цветов в руках. Если Венора находилась бы там, она непременно узнала бы в нём Карлоса. Единственное, что изменилось в его внешности, – это его борода. Она уже не стелилась по полу, как прежде, а стала короткой, аккуратной, по моде тех лет, без единого седого волоска. Благодаря этому Карлос выглядел не стариком, а зрелым мужчиной лет сорока. В остальном же это был с головы до ног злобный карлик.
Девушка, сидевшая неподалёку от Гора и Себастьяна, хлопая в ладоши, возбуждённо воскликнула:
– Это новый шут графини! Между прочим, он умеет предсказывать будущее!
Заметив внимательный взгляд молодой особы, Карлос подошел к ней, вручил один цветок и продекламировал:
– Мы с тебя начнём, дружок!
Ровно в полночь твой порог
Переступит муженёк.
Не забудь ка кавалера
Глубже спрятать за портьеру.
В зале раздался хохот и несколько хлопков. Девушка, которой адресовали четверостишие, обиженно поджала губы, пожалев, что связалась с «прорицателем», а её поклонник, раненный в ногу на войне, стыдливо отвернулся.
Громче всех смеялась молодая дама в чёрном траурном платье. Незамедлительно шут подскочил к ней и преподнёс цветок со словами:
– Как ты любишь веселиться,
А всего три дня вдовица!
– Не три дня, а семь! – возмущенно закричала дама в чёрном. – Уберите прочь нахала!
– Всем нам память изменяла! – громко выкрикнул карлик.
Удачная попытка ответить в рифму вызвала новый взрыв бурной радости и смеха в зале.
– Бывалый шут, – бросил Себастьян Гору. – Мне до него далеко…
А тем временем шут выбирал новую жертву, которой оказалась придворная дама Асусена. Подарив ей очередной цветок, Карлос молвил:
– Это знаю только я,
Рядом с ней живёт змея…
Асусена надула пухлые губы и в сердцах сломала цветок о голову шутника. Ни на секунду не смутившись, он уверенно провозгласил:
– Я не всё сказал, постой!
Ты скрываешь возраст свой…
Придворная дама позеленела не меньше, чем упомянутая змея, которая и впрямь жила в её покоях. Весельчак, не переставая поглядывать на черноволосую красавицу, подошёл к весьма пожилой леди и произнёс:
– Асусена старше вас.
По залу прокатились волна недоумения. Шут поцеловал руку старушке и объявил:
– Восемь лет в десятый раз
Будешь праздновать сейчас!
– Это так, – подтвердила пожилая госпожа. – На днях мне стукнет восемьдесят.
И снова зал высоко оценил новую остроту и предсказание. Карлос же подарил даме цветок и вымолвил с любезной улыбкой:
– Шут не развлекает вас –
Пелену снимает с глаз.
Не стоит много говорить о том, что на сегодняшнем вечере остроумный шут оказался главным фаворитом публики. Исключение составляли его жерт¬вы, но они были в меньшинстве. Остряк произвёл невообразимый фурор и затмил всех.
Как охотничий пёс улавливает тончайшие ароматы и запахи, так и Карлос с лёгкостью замечал мельчайшие колебания в человеческих чувствах. Он уже не сомневался, что зависть к его триумфу потихоньку закрадывается в сердце графини. Чтобы пресечь это в зародыше, шут решил пустить в ход лесть. Карлик подбежал к своенравной госпоже, вручил ей оставшиеся цветы и громко объявил:
– Ярчайший самоцвет, цветок,
Во тьме горящий огонёк,
Графиня Розен краше всех,
Пусть ей сопутствует успех!
Если бы эти строки написал придворный поэт, он не получил бы и гроша за такую работу. Но поскольку эти стишки пришлись к месту, в зале раздались одобрительные возгласы и рукоплескания. Лицо графини приняло довольный вид, она встала со своего высокого кресла и подошла к двум дамам, сидевшим ближе всех. Одна из них поднялась с места и произнесла:
– Наша госпожа неотразима!
– Красота нашей графини войдет в летопись истории! – молвила её соседка.
Графиню воодушевили эти высказывания. Она шагнула к другим гостям, которые также нашли слова похвалы для неё. Какие только фразы не прозвучали в этот вечер! Гости стали соревноваться в силе своих изречений, и каждое новое превосходило предыдущее. Развернулось ожесточенное словесное сражение, не менее жаркое, чем схватка на рыцарском турнире! Графиня встретилась со шквалом неисполнимых обещаний от многих присутствующих. Дошло до того, что некий господин даже поклялся построить новый дворец в её честь.
Бесстрашный и храбрый, но совершенно неискушённый в светских делах Гор с ужасом думал, что ему тоже придётся осыпать любезностями графиню. Он с мольбой посмотрел на Себастьяна.
– Не хочу участвовать в этой фальши, – шепнул он. – Не имею ни малейшего желания рассыпаться в неискренних словоизлияниях. Единственное, за что я благодарен графине, так это за щедрое угощение и наши наряды.
– Есть выход, – обнадеживающе подмигнул Себастьян. – Мы одновременно произнесём следующее.
Он что то шепнул Гору. Когда настал их черёд услаждать слух графини Розен, молодые люди встали и хором изрекли:
– Графиня, ваша щедрость безгранична!
– Как мило, – растрогалась графиня и пошла дальше.

III
Облегчённо вздохнув, Гор сказал другу, что хочет ненадолго отлучиться, и вышел из залы, чтобы перевести дыхание на свежем воздухе.
Как только он закрыл тяжёлую дубовую дверь, навстречу устремилась дама Асусена.
– Господин Гор, могу я вас побеспокоить?
– Слушаю вас, – парню было непривычно слышать, что его называют «господином».
– Совсем безделица, – Асусена отвела его в чулан. – Нужно срочно заменить колесо на телеге. Но его некому снять – оно висит слишком высоко. Только вы дотянетесь…
Гор встал на цыпочки и снял колесо с крюка.
– Благодарна вам до слёз!
– Не стоит благодарности, – Гор собирался покинуть чулан, но придворная дама остановила его.
– Стоит! Я спою вам за это.
Не дождавшись ответа, Асусена принялась петь. Красивый голос звучал чисто и особенно сильно на высоких нотах. Грусть охватила Гора, от печальной мелодии на него нахлынули воспоминания о разлуке с любимой.
– Где вы так научились петь? – спросил он, чтобы отвлечься от тоскливых мыслей.
– Прежде я странствовала с менестрелями и бродячими артистами, они ещё научили меня жонглировать и танцевать со змеёй.
– Со змеёй?! – переспросил Гор.
– Вы не ослышались. Помните, этот негодный шут говорил, что у меня живёт змея?
– Помню.
– Это так, – продолжила Асусена. – Мне подарил её один рыцарь. Но я давно не странствую. Однажды мне посчастливилось станцевать перед графиней Розен. Милостивая госпожа, дай ей Бог здоровья, оставила меня здесь при себе на службе и даже даровала дворянский титул. И моя змея живёт со мной. Хотите, я её покажу?
Не успел Гор ответить, как из под скамьи выполз питон. Парень не испытывал отвращения к змеям и с интересом рассматривал огромного питона. Неожиданно змея стала отбивать ритм хвостом. Асусена пустилась в пляс. Одним движением танцовщица сорвала ленту с косы, и волосы водопадом рухнули вниз.
«Только не это! – подумал Гор. – Я и так слишком много времени провёл в обществе этой дамы. Уверен, Лилиане это не понравилось бы».
Асусена, водрузив питона на плечи, производила волнообразные движения в магнетическом танце. Питон начал стягивать с придворной дамы зелёное платье, она помогала ему незаметными движениями. Кто то глядел бы на это зрелище во все глаза, но только не Гор!
– Прекрати немедленно, бесстыжая! – прикрикнул на неё юноша, топнув ногой. – Другой на моем месте поколотил бы тебя как следует, хоть ты и женщина!
Незадолго до этого заскучавший Себастьян отправился на поиски друга. Услышав последние гневные слова Гора, он тут же заскочил в чулан. Глядя на даму в приспущенном платье, Себастьян догадался, что здесь происходило. «К тому же эта змея… что то о ней я уже слышал», – вспомнил он.
– Эта… – выдавил Гор, затрудняясь найти подходящие слова для придворной дамы, –… пыталась соблазнить меня…
Прервав незавершённую фразу, Асусена стала сотрясаться от неестественного дикого смеха и тотчас из привлекательной молодой особы превратилась в беззубую старуху с растрёпанными космами. На месте её носа зияла пустота.
– Пустота?! – перебил я ворона.
– Насколько я помню Асусену, она всегда была старухой, но умела принимать любой облик, – продолжил Негуддин. – Если ведьме удавалось соблазнить кого то, её силы преумножались.
Однажды, обратившись в красивую женщину, она хотела обольстить двух братьев принцев. Причём один из них был женат. Сначала колдунья решила испробовать свои чары на нём, но сразу потерпела поражение. Принц с мягким озорным характером сумел отшутиться. Чтобы проучить беспутную, он предложил ей попытать «счастья» со своим младшим братом, который имел совсем иной нрав. Юноша быстро раскусил мнимую красавицу и пришёл в ярость от непристойных намёков. «Покушение на честь принца приравнивается к посягательству на достоинство государства!» – объявил он, вынимая свой клинок, и сгоряча… лишил её носа. Бестия закричала во весь голос и приняла свой истинный вид. А на том месте, куда упал её нос, выросло дерево. Ох, не позавидуешь тому, кто отведает его плодов! – развёл крыльями Негуддин. – Но вернёмся в замок, – напомнил ворон.

Будучи уже умудрённой опытом, Асусена поспешила ретироваться, чтобы не навлекать на себя ярость рассерженного Гора. Не переставая хохотать, она мгновенно испарилась, а упитанная змея, извиваясь, направилась к стене и проползла сквозь неё, как привидение.
– Что за наваждение? – молодые люди переглянулись.
– Эта ведьма разгуливает на свободе, и, между прочим, она здесь уважаемая госпожа, а такого ангела, как Лилиана, бросают в темницу и неизвестно за что наказывают? – громко возмутился Гор.
– Мир полон несправедливости, – попытался успокоить его Себастьян, потрясенный не менее. – А ты помнишь, что шут сказал этой фальшивой красотке: «Ты скрываешь возраст свой»?
– Припоминаю…
– Кто он, этот карлик? И впрямь прорицатель…
– Или очередной колдун, – вырвалось у Гора.
– Не удивлюсь, если так…
– Превосходное общество собралось в замке! Ничего не скажешь, – подытожил Гор.
Приближалась полночь. Замок скрыла густая непроглядная тьма, только факелы мерцали у главных ворот. Полный диск луны зажёгся на тёмном небосклоне. Раздался топот копыт и конское ржание. Отряд рыцарей во главе с графом Розеном, супругом графини, возвращался из крестового похода. Рыцари спешились и вошли в открытые ворота крепости.
Вскоре где то наверху хлопнула дверь, и раздался пронзительный женский крик.
«Ровно в полночь твой порог переступит муженёк…» – вспомнились Гору пророческие слова шута. «Откуда ему всё известно?»