Глава 4. Витражи мыслей

Не сосчитать мои богатства,
От них захватывает дух!
Сверкая, золотом искрятся,
Звеня, ласкают чуткий слух.

Не важно, как вы мне достались,
На вас молился я всегда.
Лишь единицы догадались –
Не пахнут деньги никогда!

Как счастлив редкий обладатель
Тугих набитых сундуков.
Признаюсь я тебе, приятель,
Что ради них на всё готов!

Поутру Себастьян отправился на службу. Идя по длинному узкому коридору, он услышал нежную мелодию, доносившуюся из покоев господ. В массивном кресле графини величаво сидел её супруг, а напротив расположились странствующие менестрели. Музыка захватила Себастьяна с первых мгновений. Заворожённый виртуозной игрой, юноша стоял не шевелясь.
«Божественно! Ничего подобного я не слышал даже во дворце. Музыка льётся прозрачными серебряными струями и проникает сквозь меня. Струны души, прежде дремавшие, начинают вибрировать и отзываться в сердце», – мысли Себастьяна текли, сливались с музыкой. Для него перестало существовать прошлое и будущее, он почувствовал, что теряет себя, всё глубже погружаясь в океан волшебных звуков. Это были редкие минуты, когда хотелось купаться в настоящем бесконечно. Ему вспомнилась неразгаданная тайна Океана Иллюзий. «А если наша жизнь со всей её суетой и бренностью – тот самый океан, который нужно переплыть? И только нечто прекрасное, вроде этой музыки, и есть настоящее и истинное, наш берег и пристанище?»
Из соседней комнаты раздался голос Алиссии Розен:
– Как я рада тебя видеть, моя дорогая!
– Милая, и я так скучала по тебе, – ответила ей подруга.
Счастливый момент встречи дамы скрепили звонким дружеским поцелуем.
– Сколько потерь за последние месяцы… Тебе известно, что исчезла Асусена – лучшая из всех моих придворных дам?
– Да, ты рассказывала.
– Едва я успела отойти от этого потрясения, как оказалось, что мой шут – предатель, лицемер и, вдобавок ко всему, колдун… Хотя порой только Карлос мог развеселить меня, – она тихонько всхлипнула. – Среди прислуги – одни скучные лица… Кроме, пожалуй, Себастьяна. О, чуть не забыла, у меня к нему важное дело!
Графиня стремительно покинула дальнюю комнату. Она шагала напролом, задевая инструменты менестрелей и ударяя каблуками об пол, как будто заколачивала молотком гвозди.
– Себастьян! Ты долго собираешься тут сидеть? – крикнула она, не обращая внимания на музыку. – Мне нужно с тобой поговорить, немедленно!
Музыканты, оробев, прекратили игру. Парень почувствовал, что у него внутри всё оборвалось и сердце упало от щемящей пустоты. Словно его пинком сбросили на землю из цветущих и благоухающих райских садов. Он оказался среди тусклых стен, навалившихся отовсюду.
Взглянув на Урбанга, опешившего от бесцеремонного поступка супруги, Себастьян подумал: «Граф Розен с хорошим вкусом, умён, тонок, разбирается в искусстве. Отчего этот неисправимый романтик выбрал в жёны такую приземлённую, лишённую крыльев женщину? Впрочем, какое моё дело…»
Юноша медленно встал и поплёлся за графиней.
– Не знала, что ты пламенный поклонник музыки, – игриво сказала она, поправляя непослушные локоны. – Один очень влиятельный господин из ордена… – госпожа Розен запнулась, понимая, что сейчас может сболтнуть лишнего, – хотел бы видеть Гора.
– Гора? – повторил Себастьян.
– Да, именно! Тот господин проживает в городе, возьми адрес, – Алиссия протянула парню клочок бумаги. – Будь добр, скажи ему, что надо поторопиться и ехать сей же час.
Себастьян направился к выходу, но графиня бросила вдогонку:
– И пусть заодно купит для меня в городе настойку из корня валерианы! После событий в кузнице я плохо сплю…
Узнав о поручении, Гор пытался угадать мотивы, побудившие знатного господина искать встречи с ним, простым ремесленником. Юноша сел на коня и поскакал в город. Не прошло и двух часов, как парень очутился в Розенторе. Гор без труда отыскал улицу, где проживал ожидавший его господин.
В те времена названия улиц и номера зданий не обозначали, нужный дом находили по вывеске. Парень развернул записку:
«Улица берёт начало от Кафедрального собора. Дом господина Де’Кальтернбриагермена находится между аптекой и ювелирной лавкой. Надпись на вывеске – «Carnifex».
Дом господина с труднопроизносимым именем расположился в квартале богатых горожан, где за покупку земли платили бешеные деньги. Натолкнувшись на кованую ажурную вывеску с искомой надписью, Гор оцепенел. Над дверью в позолоченном овале с вензелями висел тяжеловесный топор. Откуда было деревенскому парню знать, что «карнифэкс» на латыни означает «палач»?
Навстречу торопился вышколенный слуга. Заметив растерянность Гора, он пояснил:
– Не удивляйтесь, наш хозяин не скрывает, что он палач. Напротив, господин Де’Каль¬терн-бриагермен – почётный житель Розентора. Проходите, он ждёт вас.
Гор обратил внимание на двух резвых мальчишек в саду. До слуха долетали слова считалки, которую нараспев произносил один из мальчиков:
– Тэкс, пэкс, инкви-зэкс – ты сегодня карни¬фэкс!
– У нашего властелина прелестные дети! – с улыбкой молвил слуга и проводил гостя в покои хозяина. Внутреннее убранство городского дома заметно отличалось от аскетичной обстановки в замке. В глаза сразу бросалась резная мебель и выставленная напоказ серебряная посуда, начищенная до умопомрачительного сияния. Арочные окна прикрывал бархатный занавес, вышитый золотом. На задумчивые лица девушек, смотрящих с гобеленов, ложился неяркий матовый свет.
Палач оказался в точности таким, как представлялся Гору – невысокого роста, крепкого телосложения, с круглым лоснящимся лицом без единой морщинки. Щегольски одетый хозяин вежливо по¬приветствовал Гора и пригласил сесть напротив.
– Вам уже известно, кто я? – начал он разговор первым.
– Да, господин Де’Кальтернбриагермен, – отчеканил юноша, торжествуя, что не ошибся, произнеся его имя.
– Я много слышал о вас, господин Гор, и даже получил рекомендательное письмо.
– Позволите взглянуть?
– Пожалуйста, – мужчина вынул свиток, исписанный свежими чернилами.
Быстро пробежав глазами письмо, в котором говорилось о послушании и исключительной порядочности Гора, парень остановил внимание на приписке:
«Лука, староста деревни Дракон-форт».
Прочитав замешательство во взгляде юноши, пожилой палач сказал:
– Не удивляйтесь, я и сам из Дракон-форта, но покинул его давным-давно, почти сразу после свадьбы. У меня там осталась родня: сестра моей супруги – Анна с мужем и дочерью Лилианой.
«Выходит, его жена – родная тётя Лилианы», – подумал Гор, но промолчал, чтобы избежать нежелательных расспросов.
– Мы не поддерживаем отношения с роднёй с тех пор, – добавил хозяин. – Наверняка вы хотели бы знать, почему я искал встречи с вами?
– Безусловно.
– Я служу палачом много лет. Причём в нашем городе это очень уважаемая профессия. Я люблю свою работу и продолжал бы трудиться дальше, но я уже не молод. Руки мои крепки, как и прежде, однако спина часто подводит. У меня двое сыновей-близнецов: одному – четырнадцать, другому – тринадцать.
Юноша пристально взглянул на хозяина, сомневаясь, что его беспокоит только спина.
– Мои дети одарены и талантливы, но сложением пошли в свою мать, мою драгоценную супругу. Если вы видели её сестру Анну, то поймёте меня.
– Да, конечно, видел, – подтвердил Гор.
– У моих сыновей тонкие пальцы, такими разве что на лютнях да на дудках играть… Чем они и занимаются день деньской. И преуспели в этом, смею заметить. Ах, какой это позор для семьи…
– Не вижу ничего плохого в музыке, – деликатно заметил молодой собеседник.
– Какой вы видите их судьбу? Стать бродячими музыкантами и скитаться по всему королевству в поисках подачек? Я с гордостью ношу титул почётного гражданина нашего славного города и даже состою во влиятельном тайном обществе. Я и вас туда введу со временем. Но, к сожалению, не могу передать ни ремесла, ни должности детям. Это меня очень печалит.
При этом палач проникновенно заглянул Гору в глаза:
– В моём окружении нет достойных людей, кому бы я мог доверять. К счастью, недавно встретившись со старостой Дракон-форта, я узнал о вас и получил наилучшие отзывы!
– Как же он узнал, что я проживаю в замке Розен?
– Земля слухами полнится, – вкрадчиво молвил палач с небесно-голубыми глазами. – Я хочу предложить свою должность именно вам, господин Гор. Подумайте об этом.
Юноша не ожидал такого предложения. Он молча рассматривал гобелен с женщиной у яблони в поиске подходящих слов.
– Я теперь не палач и осваиваю другое ремесло, – ответил Гор.
– Знаю, что вы собираетесь стать кузнецом. Но ведь ваш отец, царство ему небесное, мечтал, чтобы вы стали палачом в стенах этого города.
«Ему даже это известно», – удивился парень. В придачу ему вспомнились слова, когда то сказанные отцом:
«Мне не повезло, сынок. Некто в городе занимает моё место. Если судьба улыбнется тебе, попытайся поступить на службу в Розентор. В городах больше возможностей, да и жизнь там оживлённее и веселее». В надежде на воплощение своей мечты отец учил сына грамоте. «Возможно, этот господин и есть «некто», упомянутый отцом?»
– Хотите узнать, каково моё жалованье? – спросил хозяин дома. – Я даже боюсь произнести это вслух, – и он шепнул юноше на ухо заманчивые цифры.
– Ничего себе! – воскликнул Гор.
– Не считая того, что ко мне приходят родственники этих несчастных, приносят золото, ценные дары и продукты наилучшего качества, чтобы я уменьшил мучения приговоренных к казни.
– Вот видите, вы и сами говорите «несчастные»… – поймал его на слове парень.
– Мой друг, поверьте, мне тоже жаль их. Но согласитесь, с кем мы имеем дело? Воры, убийцы, насильники и прочий сброд.
– Случается и по другому…
– Встречаются еретики даже среди знати, но они, пожалуй, ещё хуже первых, поскольку нарушают покой добропорядочных граждан! – страстно выпалил палач, возводя глаза к небу.
– Вы хотите сказать, что Правосудие никогда не ошибается?
– Крайне редко.
– И одного случая достаточно, чтобы навсегда расстаться с этим ремеслом, – грустно проговорил Гор.
– Вы женаты? – неожиданно спросил Де’Каль¬тернбриагермен.
– У меня есть невеста.
– Представляю, как она прекрасна.
– Да, она очень красива и при этом скромна.
– Такова и моя супруга. Целые дни проводит в молитвах. Вы удивитесь, из жалости к животным она даже не ест мяса. Кстати, хотите, я покажу вам нашу часовню? Я отстроил её в честь рождения близнецов.
– С удовольствием.
– О, это самое прекрасное в моих владениях. Вы не пожалеете!
Они вышли из дома. Дорогой хозяин рассказывал, как его супруга живёт, не зная хлопот. Палач так непринуждённо общался с юношей, что со стороны казался его старым другом. Такое вольное обращение задевало Гора, но он не подавал виду.
– Как только появились на свет наши мальчики, я нанял кормилицу и няню для каждого. У нас множество слуг, повара, садовник, брадобрей. Моя супруга занимается тем, что любо её сердцу: шьёт, вышивает, читает книги. В нашем доме богатая библиотека…
Перед ними предстала готическая часовня со стрельчатыми окнами и свинцовой сверкающей крышей. Когда Гор зашёл внутрь, у него захватило дух от торжественного великолепия! Проёмы ажурных сводов и позолоченных арок заполняли витражи. Пропуская свет сквозь прозрачные разноцветные стекла, они окрашивали купол, стены и пол храма в удивительные оттенки. Цвета смешивались между собой, рождая невиданные краски и радужные блики, и уносили в мир чудес, где сбываются любые мечты.
– Да, сейчас я переживаю те же чувства, что и вы, господин Гор, – мужчина оторвал юношу от созерцания живописных стекол. – Обратите внимание на витраж «Всемирный потоп» – это наша гордость. А сверху, замечаете? «Сотворение мира». Моя благоверная, вдохновлённая этими полотнами, сочинила превосходную прелюдию и назвала её «Строитель¬ство мироздания».
– Лючия, сыграй, моя радость, – попросил он жену.
Только теперь Гор заметил сидевшую на скамье супругу палача, о которой так много слышал в этот день. Изысканно одетая стройная дама с высокой талией выглядела молодо для своих лет. С трудом верилось, что она мать двух пареньков, которых он видел в саду. Увидев Гора, женщина с красивыми чертами лица встала и учтиво поклонилась. Её силуэт дополняли уходящие в небо вертикальные узкие и прямые линии, которые господствовали повсюду, куда только мог упасть взгляд. Лишь грузная приземистая фигура хозяина не вписывалась в это утончённое изящество.
«Как Лилиана похожа на эту госпожу и тело¬сложением, и тонкими чертами лица. Пожалуй, она имеет больше сходства с тётей, нежели с матерью», – невольно промелькнула мысль у Гора.
Лючия села за старинный орган. Гибкие пальцы извлекали оглушительно мощные аккорды, заполнявшие каждый уголок часовни. Вступление показалось юноше несколько мрачным, но значительным. Дальше полились оживленные чистые звуки. Музыка рассказывала, как кирпич за кирпичом строилось здание Вселенной, а из всепоглощающей пустоты возникали планеты и звёзды, сплетаясь в созвездия и туманности…
Разглядывая цветные витражи, Гор вдруг почувствовал лёгкое головокружение от непривычного глазу буйства красок. В голове роилась пестрая стая мыслей. Юноша никогда не стремился к роскоши, но, думая о совместном будущем с Лилианой, хотел, чтобы она жила в окружении красоты и ни в чём не нуждалась. В нём боролись два голоса.
– Нет ничего проще, чем сказать «да», – уверенно твердил первый голос. – Я столько лет посвятил этому ремеслу и даже спал спокойно.
– Опять проливать кровь? В наши времена в городах свирепствует инквизиция, не сомневаюсь, что потекут целые реки крови… – противоречил второй, сомневающийся голос, склонный сказать «нет».
– Да, знаю. Это никогда не приносило мне удовольствия, но как вспомню о Лилиане… Она достойна лучшей жизни. Хочу, чтобы любимая никогда не знала бедности, – снова находил неоспоримые аргументы первый голос.
Но откуда то сверху Гор будто услышал голос самой Лилианы: «Лучше я буду женой простого кузнеца, чем богатого палача».
– Ты уверен, что она и впрямь этого хочет? – снова испытующе заговорил голос по имени «Да».
Терзаемый сомнениями юноша озадаченно подошёл к триптиху. На первой картине застыл ангел со сложенными в молитве руками, на второй – святой седовласый отшельник в белых одеждах, а на третьей – покрытый серой шерстью чёрт!
«О, Боже!» – возмущённо подумал Гор. Ему сразу вспомнились карикатуры на модниц из студенческих журналов, которые приносил домой Себастьян. Со страниц озорно ухмылялись рогатые бесы, вылезавшие из складок девичьих нарядов и замысловатых причесок. «Ладно, там они для смеха. Но надо же додуматься поместить это безобразное существо под самым алтарем».
От взгляда Де’Кальтернбриагермена не ускользнули смятенные чувства юноши.
– Чем вас так поразил этот образ? Не думаете ли вы, что лишь святые и ангелы славят Спасителя нашего? Не только они. Ведь и люди не без греха, об этом всегда надо помнить, – произнес хозяин.
Гор внимательнее пригляделся к картине. Палач как раз стоял напротив в профиль, отчего стало очевидным, что именно он послужил моделью для полотна. Парень молча смотрел на мужчину, а его взгляд словно говорил: «Если бы не рога, длинный хвост с густой кисточкой и шерсть, растущая по всему телу, можно не сомневаться, что на картине изображены вы, господин палач! Вот я и разглядел ваше истинное лицо». Между прочим, детали фигуры беса были прописаны тщательнее и искусней, чем лики ангела и святого. Чёрт присел в молитве с преклоненным коленом, а его согнутая волосатая нога едва скрывала наготу. Все идеи Гора о том, чтобы иметь дело с Де’Кальтернбриагерменом, растворились в один миг. Он поднял голову, пытаясь через просвет витражных стёкол рассмотреть небо, и мысленно произнёс: «Господи, благодарю тебя за посланный знак! Лучше держаться подальше от этого человека… И человека ли?» У парня возникло желание вознести искреннюю и горячую молитву прямо здесь, но его остановила мысль: «А можно ли молиться, находясь в присутствии подобной «иконы»? Да, пожалуй, такого святотатства не встретить не только в Новоскании, но и в соседних королев¬ствах… Уж лучше я схожу в скромную графскую часовенку, когда вернусь».
Бросив взгляд на супругу хозяина, игравшую на органе, Гор прочитал на её лице выражение вынужденного смирения. «Едва ли она счастлива», – подумалось ему.
Гор направился к выходу, палач побрёл за ним, понимая, какой ответ ему предстоит услышать. Оказавшись на улице, Гор сказал:
– Господин Де’Кальтернбриагермен, вынужден огорчить вас отказом. Я больше не стану палачом.
– Свобода вашего выбора – для меня закон, господин Гор. Прощайте.
Когда юноша выходил за калитку, из сада снова раздались слова зловещей считалки:
– Тэкс, пэкс, индуль-гекс…
Юноша оседлал скакуна и скорее помчался прочь от дома заплечных дел мастера.
«Я же обещал графине купить валериановую настойку!» – пронеслось в голове. «Надо вернуться, аптека как раз поблизости». Гор развернул коня и поскакал обратно. Он с изумлением обнаружил, что теперь аптека и ювелирная лавка стояли, тесно прижавшись друг к другу. Между ними больше не было трёхэтажного особняка палача!
Купив настойку в аптеке, Гор спросил:
– Скажите, куда подевался дом господина Де’Кальтернбриагермена, палача, он стоял рядом с вашей аптекой?
Аптекарь недоумевающе посмотрел на взволнованного юношу и ответил:
– Рядом лишь ювелирная лавка, первый раз слышу это имя, никакой палач здесь не жил отродясь.
– Как же? Это известнейший человек в городе. Даже сама госпожа Розен с ним знакома, – возразил Гор.
– Тогда лучше спросите у графини, – посоветовал аптекарь.
Выйдя из аптеки, парень ещё раз убедился, что рядом с ней только ювелирная лавка, куда он и направился. Но похожая ситуация повторилась у ювелира. Он сказал, что впервые слышат о палаче и его имении.
Гор чувствовал, что ум его ясен как никогда и рассудок работает безотказно. Однако он не мог объяснить себе, куда всё подевалось. «Словно ни дома, ни высокой остроконечной часовни, как и самого палача, не существовало и в помине. Опять какое то мракобесие».
Вернувшись обратно в замок Розен, юноша по¬спешил в графскую часовню. Гор помолился и поблагодарил Бога за то, что уберёг его от недоброго шага. Завершив молитву, парень заметил в часовне графиню и Себастьяна. Как выяснилось потом, Алиссия после случившегося в кузне часто испытывала тревогу и боялась выходить из покоев одна. Отправляясь в часовню, она взяла в сопровождающие Себастьяна.
– Я привёз вам настойку, госпожа Розен, – выпалил Гор, когда они втроём оказались на улице.
Графиня даже засмеялась, не ожидая услышать эти слова первыми.
– Дружок, это как нельзя кстати, однако не стоило ехать за ней так далеко, – с мягкой улыбкой ответила она. – Возможно, у тебя есть другие новости?
– Госпожа Розен, вы стали свидетелем из ряда вон выходящих событий, произошедших с вашим шутом. Поэтому я не утаю того, что случилось сегодня. Вам лучше присесть.
Они расположились на скамье возле осыпанной белыми цветами вишни, а рядом в тихом пруду плавала пара лебедей.
Гор рассказал о встрече с палачом. Особые детали он приберёг для Себастьяна. Графиня несколько раз вскрикивала от удивления, прикрывая рот ладонями.
– Уж сколько лет на свете живу, не перестаю удивляться! – сказала Алиссия.
– Тёмная история… – произнёс Себастьян.
– Госпожа Розен, вы не против, если я останусь работать в вашей кузнице? – спросил Гор. – Мастер говорил, что возьмёт меня в помощники, если на то будет ваша воля.
– Я не возражаю, – молвила графиня. – У меня грандиозные планы на нашу кузницу!
Когда Гор и Себастьян зашли домой, последний подумал: «Как бы не всплыли некоторые тонкости, касающиеся Веноры. Лучше всё рассказать Гору». Но тяжёлые сомнения сковывали язык и не давали волю словам.
– Себастьян, – окрикнул Гор помрачневшего друга. – Я заметил, что госпожа Розен вовсе лишена предрассудков. В общении с нами она держится, словно мы ровня. Сегодня графиня слушала меня с таким доверием, что я чуть не проболтался о случившемся с её придворной дамой.
– Она была так привязана к Асусене… Думаю, одной валериановой настойкой мы бы не отделались. Нет, графиня ещё не готова, – заключил Себастьян, решив про себя, что и сам не готов открыться Гору.