Маша-Лесоруб. Часть 1. посв. М. В

   Марию на заводе знали все.
Бывают же, например, женщины – токари. Или трактористы.
А Маша была плотником. И было у неё прозвище – Маша-Лесоруб.
Какой-то особой женской красотой она не блистала, но к своим почти тридцати годам обладала приличным ростом, крепкой фигурой и простым, добрым лицом. И Машу на заводе знали все.
   Завод представлял собой большую территорию, залитую бетоном, в котором всюду и во всех направлениях, были проложены рельсы. Их было много. И по ним, то и дело, неспешно катились вагонетки с продукцией.

   На проходной, в пограничном между сном и бодрствованием состоянии, медитировала вахтер Клавдия Семёновна.
Пришедший со стороны полей мужчина в плаще, шляпе и с дипломатом, деликатно кашлянул.
- Разрешите?
- Вам-то туда зачем? – спросила Клавдия Семёновна более с любопытством, нежели по службе.
- Я к Марии. К Маше-Лесорубу. Я её дядя.
Последние слова незнакомец произнёс с нескрываемой гордостью.
- Ну, проходите. Только ищите сами.
- Конечно. Благодарю.

Остерегаясь громыхающих, чумазых вагонеток, мужчина добрался до центра завода, и остановился под грибом курилки.
Курящая в одиночестве и оранжевом жилете женщина с любопытством разглядывала пришедшего.
- Простите, - обратился он к ней, - где я могу найти Машу-Лесоруба?
- А где потеряли, там и ищите! – развеселилась женщина, но не зло, а скорее от скуки. И, уже просмеявшись, добавила:
- Известно где, в школе лесорубов, где же ещё.
- А как мне туда пройти, не подскажете?
- Вот за той зеленой вагонеточкой поспешите, там и услышите.
- Благодарю Вас. Ээ..
- Клавдия Егоровна, диспетчер я.
- Всего доброго!
- И Вам не хворать.

    Через пять минут бодрящей пробежки за пахнущей машинным маслом ёмкостью на колесах, пришедший увидел деревянный, серый от времени забор, за которым начиналась то ли роща, то ли заводской парк. Сквозь грохот колёс своего механического поводыря он действительно услышал стук множества молотков. И остановился перед калиткой.
Через редкие деревья проглядывался длинный деревянный барак, высотою в два с половиной этажа. И верхний ярус досок этой постройки расколачивали молотками множество мужчин в чёрных рабочих халатах. Делали они это удивительно быстро и молча. Отнятые от стен таким образом доски они проворно подавали куда-то внутрь здания, и усердно колотили по стене снова. Однако, пришедшему показалось, что стена ниже не становится.
   С другой стороны штакетника лузгала семечки полнощёкая дама в телогрейке с красной повязкой на рукаве и пистолетной кобурой на поясе.
- Добрый день. Как мне повидать Машу?
- Эт лесорубиху что-ли?
- Видимо да.
- Не могу пустить. Режимный объект, сами понимать должны.
- А пригласить можете? Я подожду. Пожалуйста. Я её дядя. Из города.
- Меня бы кто пригласил. Из города… Здесь не место для свиданий.
И, подумав, в полголоса уже добавила: - В курилочке ожидайте. Обед будет, там и увидитесь.
- Огромное человеческое спасибо Вам, Клавдия, - обрадовался мужчина, - Пусть у Вас всё будет хорошо!
- А откуда …
- Догадался. Почему вот только школа лесорубов? Ведь они же плотники?
- А догадайтесь. До свидания.
- До свидания.

   Обходя мазутные лужи и уворачиваясь от вагонеток, человек в плаще вернулся в курилку, и стал ждать.
   Через некоторое время пришла Мария, в брезентовой робе с молотком и штангенциркулем на шевроне. И всё-таки было в ней что-то особенное, некий внутренний, душевный свет. Простота, переходящая в красоту и обратно. На улице такую и не заметишь, а в глаза заглянешь, и удивишься, насколько человек приятен.

- Здравствуйте. Вы меня искали? – спросила Маша.
- Да. Здравствуйте, Мария. Меня зовут Джим Сергеевич Воскресенцев.
 Я двоюродный брат Вашего отца. Не уверен, что Вы слышали обо мне.
- Не слышала.
- Это не так важно сейчас. Я пришёл сказать Вам, что если вдруг Вы соберётесь поехать куда-нибудь далеко, позвоните, пожалуйста, мне. Вот номер моего телефона.
   Он протянул ей кусочек картона с буквами «ДСВ» и телефонным номером.
- Прошу Вас, позвоните мне, если куда-нибудь поедете. Это очень, очень важно.
   Она взяла картонку, посмотрела, и бросила на пол.
- Прощайте, Джим Сергеевич.
- До свидания, Мария.

Уже вечером, по дороге на проходную, она зашла в курилку. На бетоне, среди окурков и мусора отыскала картонную карточку. Две последние цифры размокли и  отвалились.