***

ТАЙНА   ЗАКЛЯТЬЯ.
1. Загадочная комната.

        Гувернантка маленькой Диомеи  выдавала замуж сестру. Девятилетняя девочка впервые не обязана учиться после завтрака. Скучные задачи про корзины яблок и сундуки с тканями, какие-то зловещие баллады, церемонные танцы и почти траурные манеры – то, что так мешает жить и радоваться – сегодня отменены. Правда, мама девочки, леди Милена Грантер, пыталась заставить дочь сесть за чтение или вышивание, но строптивый ребенок убежал в зеркальную комнату -  играть с вторгшимися в окно густыми лучами. «Солнце! Я приду к тебе! Солнышко, подними меня. Я – Эратэ. Я хочу к Солнцу!»
         Мама нашла непоседу и принялась заплетать ей тугие косы. Делая это, она вздыхает. Диомея к вздохам  не прислушивается. Девочка хватает с подноса пряник и мчится по коридору в свою комнату. Но здесь быстро становится скучно: шелковый полог, который когда-то представлялся то жемчужной раковиной, то парусом, то гигантским цветком, теперь стал просто пологом, цветное покрывало – уже не королевская мантия, кувшин – не жилище феи, кружевные занавески – не одежда Вольного Ветра...
        Милена Грантер занялась какими-то гостями. Ее муж еще не вернулся – он сопровождает ионейского принца в путешествии по Энландии. Диомея же – сама по себе – идет в ковровую. Начинает придумывать всякие истории о том, что изображено на гобеленах. Вообще-то, в эту комнату никто, кроме одной служанки, не входит. Иногда здесь размещают непредвиденного гостя. Мама почему-то сердится, если видит в ковровой дочь. «…А фея тогда превратила его…» Шаги  за дверью! Куда бежать: вход-выход только один. Диомея отступила к висящему на стене ковру с изображением оленей в чаще леса и поняла, что за ним есть ниша. Если нырнуть за ковер, то мама ее не заметит. Так девочка и сделала. Шаги прекратились на пороге комнаты, и Диомея смогла услышать обрывок разговора.
- …Где же он сейчас?- спросил горестно мамин голос.
- Ближе, чем хотелось бы. За холмом его становище. Целый город разорил и место занял, - ответил не знакомый девочке молодой гость.
- Антлер, не ходите туда!
- Но она же там! Я не могу спокойно танцевать на балах и участвовать в охотах, когда она так близко.
- Вы с ума сошли! Сколько людей погибло так мучительно – и без всякой вины. Вернитесь к родителям, женитесь – и думайте о ней как о погибшей.
      После этого гость, наверное, решил уходить: Диомея уже ничего не слышала. Спина ее упиралась в какой-то острый выступ, что и беспокоило девочку  больше, чем разговор мамы с незнакомцем. Ощупывая в полной темноте стену за ковром, маленькая хозяйка обнаружила замкнутую дверь. Что же за ней? В сказках за такими потайными дверьми могла скрываться казна, оружие или пленник.
      Диомея уснула в тот вечер с загадкой. Проснулась пораньше и стала следить за горничной, которой позволялось убирать в ковровой. Да, да. Служанка по имени Миралика залезла за ковер, открыла дверь, отвернулась взять веник – а Диомея сразу прошмыгнула, как шустрый гибкий котенок, у нее под рукой. И оказалась в комнатке…
     - Ой, леди Диомея, прошу, не рассказывайте, что были здесь, а то меня накажут.
  - Меня накажут. Не бойся.
      Вышитый занавес. Два изящных причудливых светильника под костяными абажурами. Ионейская лежанка, застланная бледно-голубым полотном. Брошенные на коврик сандалии. Игрушки и расписная посуда на стенных полках. Писанина на каменном кубе, служившем тумбочкой или табуреткой. Раскрытая книга на высоком столике – атке. Чье это?
     Диомея стала спрашивать маму. Милена горестно вздохнула, огладила косы дочери и ответила, что за ковром – ее собственная детская. Так могло бы быть: не Милена жила в доме мужа, а он пришел в ее дом.
- Я хочу там играть! – заявила девочка.
- Нет, Мея. Пусть там все остается как есть.
- Мама! Зачем? Ну, можно я хоть куклу там возьму?
- Ладно. Миралика, открой… Взяла? Довольна?
     Одно так и осталось непонятным: почему в комнате одна лежанка, если у мамы есть еще две младшие сестры? Росли они без мамы и няни – значит, вместе, ведь Милена, старшая, следила за ними сама.
Вернулся отец. Мама за ужином рассказала ему о ком-то, кто расположился за холмами. Диомея не прислушивалась к разговору взрослых, занимаясь куклой, на которую очень настороженно поглядывал Дэриан Грантер – отец и строгий друг Диомеи. Когда жена упомянула о проворстве их дочери, муж отложил вилку, отодвинул тарелку, не доев свое любимое блюдо.
- Вот как? Узнала об Андарис?
Мама вздрогнула. А Диомея сразу оставила куклу:
- Кто такая Андарис? Мама! Папа! Кто это? – завертелась голова, задергались темные косы.
- Андарис – твоя сестра. Ее украли, когда ты появлялась на свет, – справляясь со скорбью, объяснила мама.
- Кто украл?
- Злодей Велмар.
Тайна комнаты за ковром была раскрыта, ковер стал больше не нужен, его сняли.


2. Сестра своей сестры.
Милене когда-то было двадцать три года. Тогда она просыпалась с улыбкой, начинала день, напевая, и проживала его, делясь со всеми радостью. Дэриан почти не уезжал из дома: прежние  годы усердной службы королю позволили верному рыцарю отдыхать, наслаждаясь счастьем в любви Милены. Счастье умножилось, когда дом вздрогнул от пронзительного крика новорожденной дочери – Андарис. С первых же дней она показала всем, кто здесь хозяйка, но родные не возражали. Отец, мать, юные тетушки, друзья семьи только и делали, что заботились о малышке и тешили ее. Умение подчинять и приветливость стали ее натурой. Заметив, что девочка красива, умна, а родители ничего для нее не жалеют, семья Ретиан заранее заключила союз с Грантерами о будущей свадьбе Антлера и Андарис. Тринадцать с половиной лет было прожито в самом безмятежном счастье. Андарис прилежно училась – правда, только тому, в чем видела для себя прок. Дружила, как равная, с мамой, командовала подружками, слушала отца – когда и он слушал ее, некоторое время любила проводить одна в своей комнате. Молодость матери иссякала, и, чтобы не оцепенеть в ожидании старости, Милена отважилась вновь услышать крик младенца. Андарис этого не одобряла. Милена клялась, что она и отец будут любить свою старшую дочь так же, как и раньше. Андарис на это ответила: «Да я не о том беспокоюсь. Я думаю, что сама не смогу любить брата или сестру». Хоть и пришлось огорчить ее, Милена и Дэриан надеялись, что со временем их дочь привыкнет быть не единственной, а старшей…  И вот, наступил день, когда Милена стала мучиться. Служанки не могли помочь ей сами, как в прошлый раз, надо было ехать к знахарке. Андарис сказала, что не соскучится, ожидая маму, папу и младенца дома. Расставшись на день или два, родители больше с дочерью не встретились.
Теперь эта младшая сестра, одним своим рождением виновная в исчезновении старшей, стояла посреди комнаты, озираясь и воображая, как жила здесь Андарис.
- Она была храброй девочкой,- вспоминала мама,- Дэриан повез меня к повитухе: тебе пора было выходить на свет. Слуги ушли на отдых. Андарис осталась одна. Пришел Велмар.
- Кто это? – спросила Диомея.
- Злодейский правитель кочевых разбойников.
-  Он нас ограбил?
- Нет. Только Андарис…- Милена не могла больше сдерживаться, заплакала. – Девять лет… Она где-нибудь растерзана… Ее съели черви… Нет! Не мою золотоволосую девочку! Антлер, ее жених, собрался биться с Велмаром, но это – гибель!
Когда дочь стала, ласкаясь, просить отца свозить ее в гости к Антлеру, тот посмеялся. Дэриан решил, что Диомее просто хочется поиграть во взрослую девушку. 
Диомея, не отличаясь твердой волей и взрослой рассудительностью, все же придумала, как отозвать Антлера для важного секретного разговора: она взяла его за руку и пообещала научить новой игре. Молодой человек грустно улыбнулся и согласился из учтивости.
- Правда, что мою сестру украл разбойник?
- Да. У него на службе – настоящий колдун. А его войско – не человеческое. Половина – вечно голодные волки, а половина – создания с телами, как у людей и головами, как у воронов. Все они никого не любят и ничего не боятся. Много лет эти разбойники кочуют, убивая людей, разрушая поселения.
Слушая это, девочка вздрагивала от ужаса, все шире раскрывая глаза и словно прячась внутри себя.
- Вы хотите его победить?
- Хотел все эти годы, но не знал, где он кочует.
- Что такое «кочует»?
- Путешествует с места на место. Закончились его путешествия! Пусть я сам погибну, но сначала убью Велмара – за мою невесту. Ты только не пугай своих и моих родителей, ладно?
Никого Диомея не хотела пугать. Только сама боялась. Но ведь надо же узнать, что с Андарис: вдруг она еще жива, томится где-то под стражей…
Антлер, по словам слуг дома Грантеров, друживших со слугами Ретианов, все же отправился за холм. Его ждали две недели. Мать Антлера, леди Иделика, слегла в постель. Господин Тимлан Ретиан, отец юноши, поседел и состарился за несколько дней, словно прошло пятнадцать лет. Вслед за Антлером отправился старый слуга. Ждали еще неделю, но и он не пришел. Тогда к разрушенному городу устремилась его жена. Она вернулась через двадцать дней. И принесла только обрывок плаща своего мужа да одно стремя из убранства коня Антлера. Ее пытались расспросить, что она там видела. Но бедняжка только тряслась да издавала невнятные отрывистые вскрики. Есть не могла, спать не ложилась, а на третий день после возвращения умерла. Разумеется, в доме Грантеров об этом говорили иносказательно, чтобы девочка, если вдруг услышит разговор, не испугалась. А Диомея все думала, как бы это ей сбежать из дома на выручку сестре.   
Гувернантка – леди Неорит Кербельт – очень нервничала из-за девочки: за время ее отсутствия Диомея не повторяла правила грамматики, не читала из «Истории Правления», не перевела ни строчки ионейской «Юношеству наставительной поэмы». Девочка рассказала, что смотрела, как Миралика кормит и переодевает дочурку, пробовала кормить кур и доить козу, а садовник позволил ей самой пересадить цветы из-под разросшихся кустов жасмина в более удачное место. Диомея сообразила, что повесть о ее каникулах почему-то не радует леди Кербельт, и предложила той вместо выдумывания наказаний объявить маме с папой, будто леди вместе с воспитанницей желает еще раз навестить своих родных. После того, как Элла Кербельт – сестра-двойняшка Неорит вышла замуж и уехала куда-то далеко, родня гувернантки – это два старых дядюшки, престарелая тетушка, а при них – совсем древняя приживалка и давно переживший свою смерть пес. Одна только Неорит может находить удовольствие в сидении около них с шитьем в руках и тихими вздохами у очага. Ясно, что она удивилась: зачем же Диомее понадобилось с ней ехать? Ах, вот что: девочка хочет тайком от родителей погостить у Ретианов? Что ж, это люди достойные. И визит маленькой соседки хоть немного отвлечет их от трагедии. Неорит еще немного повыдумывала отказы, но Диомея была так назойлива, что…

3. Прощание с именем.
Пораньше встав, девочка оделась, закуталась в плащ, обула башмаки, в сумку положила кусок сыра и немного хлеба. Родители не проснулись, заранее предупрежденные о поездке дочери с гувернанткой.
Диомея впервые оказалась на просторе равнины совсем одна. Справа – дорога, по которой отец возил ее в гости. Слева – селения и поля, дальше на север – пастбища и старые замки. Прямо – луг, по которому девочка бегала под присмотром мамы. Дальше впереди – широкий ручей, это будет сложно. Впрочем, сельские мальчишки знают брод. За ручьем – рощица, за ней – холм. За холмом – сам страх.
Палка, которую, видимо, бросил пастух, и которую нашла путешественница, оказалась довольно длинной, зато прочной и легкой. Как назло, такое удивительно приветливое лето закончилось, и природа словно опомнилась: быстро нагнала туч, разбудила гром где-то вдали, омрачила день и дух всего живого и подпустила прохладный ветер. Холод делал волны дрожи явственнее. Зато волосы девочки долго не намокали от дождя, может, поэтому она и не простужалась? Брод через ручей пришлось искать самой: мальчишки разбежались по домам. Стало очень грустно: Диомея любила играть дома одна, но всегда было спокойно, ведь мимо проходили слуги, и дом был полон привычных звуков: на кухне точили ножи и стучали чугунками, в комнатах скребли и мыли пол, говорили, шуршали платьями. А главное, родные голоса, тихо звуча, обнадеживали. Что же теперь? Скользкая грязь, мрак, нудный ливень и холодина. Насколько хватает взгляд – пусто вокруг, ни человечка. Ну вот, еще и ноги в ручье промочила.
- Наверно,  будет намного хуже, – попыталась пошутить беглянка.
  Что может быть хуже хлюпающих башмаков и невысыхающих чулок, когда, к тому же идешь не домой? Оказалось, может. Влезая на холм, девочка несколько раз поскользнулась и вся вывозилась в грязи. Гроза прекратилась, почти ледяной ветрище равнодушно угнал куда-то тучи. Минуя возвышенность, Диомея чувствовала тревогу. Обычно в такой час еще везде жизнь: должны уходить в село косари, последними ударами кузнец должен довершать работу, должны лаять на селе собаки, дети должны перекликаться, но – нет. Люди ушли из этих мест. И теперь у подножия холма – лагерь Велмара. Бывший городок, славившийся недавно кузнечным, литейным и камнерезным мастерством, огорожен каменной стеной высотой в рост мужчины.
Диомея, не обученная лазанию, решила поискать ворота, но заметила, что у ее ног земля шевелится. О змеях девочка знала мало. Когда одна из них сделала стойку, беглянка поняла, что ласкаться, как котята, змеи не будут. Как же миновать их? Девочка отступила на холм. Сюда гадюки не лезли. «Им не разрешают!» - обрадовалась Диомея. И ей показалось, что, попав за ограду, она сразу же найдет Андарис. Вот как надо! Девочка попробовала свою палку на прочность, высмотрела местечко, где стена была двойной, получалось что-то вроде ступени на высоте ее роста. Она вспомнила, как сыновья слуг с разбегу перепрыгивали с такими же палками канавку. Разбежавшись с холма, она вонзила посох в середину шевелящейся прорвы – и, не заметив даже полета (таким скорым он получился), очутилась на стене. Пока змеи не успели опомниться, Диомея полезла наверх. Кое-как, испачкав платье, ссадив колени и оцарапав руки, девочка все же взобралась на стену. Ночь уже подкралась и завладела всем вокруг. Однако лунный и звездный свет делали ее утешительно-нестрашной. Диомея, лежа на стене, чтобы не быть замеченной, различала в темноте за стеной очертания деревьев и кустов. Ясно: она спустится в городской садик. Вон, впереди  - дорожка, освещенная слегка далеким костром. Она должна вывести на площадь. А позади – сторожка садовника, совсем заброшенная. Там, наверняка, паутина, а что может быть пакостнее? Нет, может: колючие ветви дерева, причиняющие боль спине. И холод от стены, исподволь грозящий простудить. Девочка перебралась на старое грушевое дерево и легла там, совсем как кошка, на толстой ветке. Ей не хотелось сразу идти бродить по городку одной да еще в темноте. Надо было привыкнуть, осмотреться и сообразить, что делать. Вот в стороне тропинки послышались голоса. А затем возникли две фигуры. Прямо сюда, к груше, шли двое мужчин. Они похлопотали возле стены, разожгли небольшой костерок и сели греться. Диомея чуть не вскрикнула. Она впервые видела то, что не приснится даже в страшном сне: ноги, живот, спина и грудь у обоих пришедших были обычными, человеческими, а головы и крылья вместо рук – пернатые. Темнота сгустилась, а звуки стали явственнее. Странные существа говорили по-человечески, но из-за устройства клювов речь получалась уродливой – то щелкающей, то гортанной, хотя слова разобрать было можно.
- Ты думаешь, бунт кому-то поможет? – спросил тот, кто, судя по сутулости спины и глуховатости голоса, был старше.
-   Мы сидим спокойно, как куры – и нам щиплют перья! – звучно и пылко возмущался тот, в ком можно было угадать совсем молодого.
- Хорошо. Бунтуй. И достанешься волкам.
- А что ты предложишь, Мудрый Ворон?
- Сейчас – жить. Растить воронят. И убеждать его, что для войны еще не время…
- Мы расплодим волков.
- Пусть думает, что это на пользу.
Диомея еле удерживалась на ветке: ее плащ съезжал на правую сторону.
- А мы? – спросил тот, что моложе.
- Надо, чтобы Велмар доверял кому-нибудь… Нужен лазутчик.
- Он тебе и доверяет.
- Нет, не то. Я говорю одно, а колдун  - другое, и Велмар слушает то его, то меня, а то ветер в своей голове. А если начнется бунт – я ничем не смогу помочь, потому что первый  окажусь под подозрением. Нужен кто-то, кого нельзя было бы заподозрить…
Диомея внутренне застыла, слыша имя захватчика, и понимая, какой важный и тайный разговор ненароком подслушала. Вот только руки…плащ…Девочка висела головой вниз, держась еще за ветку руками и ногами.
- Мы узнаем о способе снять с себя заклятье, Воин. Это – первая выгода. Велмар что говорил двадцать лет назад? Пока мы – вороны, нас не примут люди. Мы не сможем жить ремеслом. Погибнуть в пастях волков или на воле, под дубьем и выстрелами – какая разница? И птицы нас не примут: ни один вороноголовый не летает…
Ноги и руки девочки слабели, она сползала.
-…Когда же мы станем снова людьми, человек больше не сможет нас порабощать.
- А колдун?
- Колдовство победить не так просто. Надо многому научиться, многое понять, чтобы обратить заклятья против самого негодяя. Но бунт не поможет.
- Я повинуюсь. Но терпением мы себя погубим. Я бы мог поверить в твои увещевания, если бы с этой груши могло упасть что-нибудь, кроме груши. – И молодой вороноголовый в отчаянии ударил в ствол плечом. Дерево всколыхнулось, словно неожиданно разбуженное существо. С вздрогнувших веток тяжело и покорно бухнулись перезревшие плоды, а с ними шлепнулась на землю и девочка.
- Ты… Что за плод? – насторожился молодой. – Отец, нас подслушали! Я клюну создание в шею, и оно умрет.
- Подожди! – удерживал его старший.
Диомея ползком попятилась и прижалась спиной к стене:
- Не трогайте меня. Мне страшно!..
Пожилой некто медленно склонился к ней:
- Я – мудрый старый ворон. Тебя пугает это обличье? Понимаю. Но я – не хищник, не разбойник, и ничего плохого тебе не сделаю. Вижу, ты – не зверь и не враг, а маленький человечек. Объясни нам, как и зачем ты здесь оказалась.
- Я – Диомея. Я – не маленькая. Мне надо найти сестру. Ее восемь лет назад украл злодей.
- Да, восемь лет назад мы были в этих местах. Была и девушка… И не одна.
  Старый ворон поставил на угли сосудец, в котором стал готовить отвар, чтобы спасти девочку от простуды.
- Отец, маленький человек не выдержит пыток. Лучше порвать жизнь в ее шее, - горячился молодой вороноголовый.
- Не бойся, Диомея. Карк не жесток. Он просто сам боится, как и ты. А мое имя Карр. Запомнишь? Мы не дадим тебе здесь погибнуть. Но и уйти отсюда ты не сможешь. И спрятать тебя здесь тоже нельзя. Вот что: помоги нам!
- Уважаемый Карр! Я ничего не знаю. Я ищу сестру. Может, она еще жива?
- Может быть. Если так, мы тебе поможем. Но сколько времени поиск продлится? Часы или годы? А сейчас здесь будет волчий дозор. Найдут воробья – проглотят воробья, найдут человечка…
Карк потушил и разметал костер.
- Ладно, я вам помогу. – То ли отвар, то ли спокойный мерный голос старика потушили страх Диомеи. – Но я же не взрослая…
- Это и хорошо. Велмар не почувствует подвоха. Наймись ему служить. Корра!..
- Служить? Я из хорошего рода. Нам служат. И не надо на меня каркать.
- Корра означает по-нашему «защищенная в гнезде». В роду вороноголовых это имя делает честь любой девушке.
- А-а, ну, тогда – каркайте.

4. Нянечка.
Наутро Карк сговорился с несколькими вороноголовыми и волками, чтобы уйти в набег. Велмар, страдавший от головных болей, всех отпустил. А голова у грозного предводителя кочевого войска болела неспроста: новорожденный сын его остался без матери, умершей при родах, и теперь кричал без передышки. Велмар велел привести к нему кормящую волчицу. Ребенок ненадолго утешался, но вновь и вновь плакал, пугая свою серую няньку.
Карк будто бы из набега притащил «добычу» - живую Корру-Диомею.
- Что это? Она мала, в жены не годится. Отдай волкам.
Девочка, вопреки советам воронов, так и не встав на колени, подняла голову.
Раньше здесь был храм богини Эратэ. Теперь в бывшем светло-мраморном зале на помост для даров слуги Велмара водрузили трон…Нет, даже не трон, а седалище, застланное волчьими шкурами и вороновыми крыльями. Восседал здесь не человек, а какое-то чудище. Ни мысли, ни чувства нисколько не облагораживали это лицо. Корра даже не могла понять, боится ли его или он ей отвратителен из-за своей неопрятности.
- Волки не наедятся мной. Только подерутся – и твоя армия станет меньше.
Велмар удивился:
- Ты не боишься, суслик?
- Нет. – Девочка видела, что злодей сыт, и не собирается всерьез причинять ей вред. К тому же, Карк был недалеко. – Да кто это так кричит?
- Это – мой сын.
- Так пусть мама или няня его утихомирят.
-У него нет ни матери, ни няньки. Он – будущий воин и предводитель.
С разрешения Велмара Корра-Диомея отправилась посмотреть на младенца. В помещении, где когда-то жила хранительница храма, сейчас находилась люлька. А вокруг – грязь и вонь. Бросив волчице сыр и хлеб, девочка вынула малыша из люльки и стала менять ему пеленку. Закутав его в свою нижнюю юбку и плащ, она стала укачивать сиротку и напевать. Когда мальчик уснул, Корра  положила его в люльку, а сама отнесла грязные пеленки под ноги Велмару.
- На! Предводитель… Сам, наверное, такое бы не носил, а то у волков бы все чутье пропало. Пусть мне принесут корыто, сложат печь, поставят котел воды и еще добудут ткань, нитки и иголки.
- Что… Не орет?.. – изумленно прислушался разбойник. – О-о-о, как тихо. Вина мне! И я храпану. А ты будь нянькой при Велмаре – младшем.
В тот же день, вечером Корра-Диомея принесла трех тощих волчат. Она прослышала, что их мать Велмар за плохое нянченье  собрался отдать на заклевание  вороноголовым.
- Смотри, предводитель. Они голодные, говорят, чуть не околели.
- А мне-то что? Хоть бы и сдохли. Вороны любят падаль.
- Это – три твоих воина. Они тебе не нужны?
Велмар как-то даже не думал об этом.
Карр или Карк старались быть поблизости. Девочка притворялась, что старого ворона не знает вовсе, а молодого ненавидит как виновника ее пленения. В его присутствии она хмурилась, отворачивалась или отскакивала. Только в садовой сторожке, куда девочка во время прогулки с малышом на руках изредка заходила, она могла дать волю дружескому взгляду и даже тихо поговорить с защитниками. Ей так хотелось поскорее найти Андарис и бежать домой. Но вороны долго не могли ничего для нее выяснить. В стане сестры Диомеи не оказалось. Но вороны были уверены, что она жива: ни одной жены Велмара не находили мертвой. Значит, все эти несчастные женщины – а их было много – где-то спрятаны.
Тем временем девочка унимала малыша пением и лаской. Она не думала о себе и своем страхе, потому что младенец еще беззащитнее.
Карк, глядя пасмурно, как его пленница возится со стиркой, признался:
- Волки хотят в бой, прямо взбесились. Велмар ждет вестей от колдуна. Они требуют, чтоб он отдал им тебя, Корра.
- Налущи мне орехов и найди жернова,- отозвалась Диомея, вешая сушить детские пеленки,- я буду мазать Велмарчику болячки ореховым маслом.
- Ты слышала, что я сказал? Только если мы поднимем бунт, ты спасешься. Иначе тебя раздерут волки.
Девочка быстро поняла, что к чему: Карк хочет, чтобы она уговорила его отца согласиться на бунт.
- Я не знаю, что это – бунт, но Карр против него, а значит, и я тоже. А вот если меня раздерут волки, у предводителя всегда будет болеть голова, потому что Велмарчик всегда будет кричать. Ему нужно молоко! Но не волчье!
Карр сам объяснил сыну: «В возрасте  Корры жить – значит играть. Смерть в игре – это исключение, выход из нее. Не лишай ее детства. Она оценит жизнь потом, когда поймет, что в итоге, и как эту жизнь могут окоротить».
Вновь Диомея в сопровождении волчицы, которую вернула волчатам, пришла к трону Велмара и доложила, что малышу нужно молоко.
- Молоко и кровь волка, мясо задранных зверей – вот еда для завоевателя.
- Я сама буду доить корову, я видела, как это делают. Пусть только приведут.
Предводитель не соглашался. Хотел уже отдать девочку волкам, но она, поцеловав Велмара-младшего, положила его на пол у ног отца – и ушла. Зарычал, схватившись за лопающуюся голову, негодяй:
-  Черт возьми, пусть вороны найдут молоко!
Девочка сразу успокоила ребенка, укутав его получше.
Немного позже в сторожке тихий голос устало жаловался:
- Господин Карр, я хочу найти сестру и с ней – домой, к маме с папой. Я устаю…
- Я все понимаю, птенчик. Ты вернешься домой. Но не сейчас. Мы идем в набег. Я – старик, и могу остаться в лагере, а вот Карку придется драться, заодно с волками. Там, в стороне восхода – хорошие пастбища, Велмар решил пустить туда коней. Прежних владельцев и работников наше войско убьет. Они больше не играют… Но мы – играем, а?
- Зачем я Вам?
- Ты много узнаешь первая. Велмар не подозревает, что ты – наш разведчик.
- Так ведь не честно.
- Да. А разве честно отнимать сестер у маленьких девочек? Он первый начал.
Вместо коровы привели двух коз, с которыми девочка долго не могла справиться. Наконец, волчица запугала животных, а одна вороноголовая помогла их доить. Где Корра – руками, там Арарка – клювом да крылом. Девочка стала пытаться прясть козью шерсть – не очень-то оказалось просто. Но две юных воронихи и один игривый волчонок стали справляться. Диомея пела – и тем спасалась от страха, голода и усталости. Иногда Велмар посылал за ней. В гневе мог растерзать человечка голыми руками или запинать ногами. Счастье, если Карр оказывался поблизости и отвлекал его. Первый раз, когда предводитель стал таскать невинную девочку за волосы, она кричала от боли. Мудрый Ворон, как только смог придти, крикнул:
- Новая добыча! Там на окраине, у волков.
Предводитель швырнул нянечку сына на пол и помчался прочь. В другой же раз, когда он собрался свернуть ей шею, Корра спросила:
- Почему тебя никто не любит?
Велмар был жесток, жаден, зол. Он не чувствовал любви ни к кому, никому не желал помогать, не ведал стыда, раскаяния. Но он был человек, и как любой человек, в самой дальней глубине себя мечтал насладиться чьей-либо покорностью, лаской и подобострастием, которое посчитал бы любовью.
- Даже волчиц любят их волчата. А тебя?
- Меня все боятся! Мне все покоряются! – страшный воин отшвырнул дерзкую девочку.
- И мечтают, чтоб ты поперхнулся! А если ты меня замучишь, что скажет потом твой сын: «У меня была одна хорошая нянечка, а ты разорвал ее на кусочки»?
Велмар смеялся, а Диомея под этот смех все требовала и требовала: пусть воронята лущат орешки и приносят ягоды, пусть волки пасут коз, а волчицы – метут помещение, где живет Велмар-младший. Пусть вороны месят глину и садятся за гончарные круги, чтобы малышу хватало посуды.
Корра очень скучала по маме с папой. Ночью разговаривала с ними, словно они могли услышать. Очень хотелось домой. Она даже иногда плакала, съежившись под одеялом. Арарка оглаживала крылом волосы девочки – и этот знак, хотя и не прогонял детское горе, но слегка осветлял его.
А Велмар, когда не дремал, совершал новые набеги со своим войском. Иногда по возвращении его войска девочка видела пленных. Но куда они потом девались? Были те, кто присягал Велмару, признавая его мощь. Так появился лесоруб Стан, кашеварка Ита, костоправ Хельгерт. Карк сказал, что выклевал бы им глаза и языки.
- Зачем? Они же пользу приносят – тебе же служат.
- Они предали!
- А бунт – хуже или лучше?
- Бунт – это когда ты и твои друзья не хотите быть под началом злодея. И перестаете подчиняться. А предательство – когда человек готов отдать друзей волкам и воронам, лишь бы самому выжить.
Диомея удивилась:
- Зачем? Ведь он все равно когда-нибудь умрет. Но если ему так важно это «выжить» - пусть.
- Нет. Предателей быть не должно.
- И меня? Ведь я тоже служу Велмару.
Карк не сразу заметил Арака. Тот давно насторожился и подслушивал разговор своего ровесника и девчонки во время прогулки с малышом. Арак ненавидел Велмара. Но в случае гибели предводителя с радостью занял бы его место и отдавал бы те же приказы, и так же обогащался бы набегами, и каждый день отдавал бы одного волка воронам, а одного ворона – волкам. Этот властолюбец чувствовал, что Карк мечтает кое о чем другом. Трудиться и уставать, как все простые люди, иметь человеческий облик, жить среди людей и не знать войны. Слово «бунт» он от Карка тоже слышал, и думал, как бы скормить соперника волкам, чтобы другим неповадно было становиться вожаками.

5. Суд Велмара.
- Велмар, заслонивший собой солнце, морем из лучших земель принесенный! – возопил престарелый ворон Орк. – Этот паршивый волчишка съел мою пленницу. А я хотел детей от нее. Такая свежая была, сочная красотка – и…
- То-то что сочная! – расхохотался Велмар. – Просишь отдать Паленого на расклевание?
Волк заскулил и забился на аркане у трех сыновей Орка. Это снова рассмешило предводителя.
- Орк! Сожрите его. Да пусть твоя старуха зажарит одну лапу для меня – слышишь? Да не беги, дурак. Дети твои скажут.
Волка, взвизгнувшего последний раз, больше не стало. Множество вороноголовых собралось поклевать. Орк торжествовал. Предводитель нахмурился.
- Орк, подожди. Скажи, Паленый был хороший воин?
- Он не боялся врага. Он знал всегда брод через болота и везде первый настигал дичь…
- Вот видишь, какого воина я лишился из-за тебя! Волки, хвати Орка!
Сразу и на спину, и на плечо вороноголовому запрыгнули брат и сестра Паленого – Ужас и Смерть. Предводитель потешался.
А Корра, играя с младенцем самодельными игрушками и просто найденными шишками, ветками, листиками, думала о зиме. Чем кормить дитя? Мясо давать рано, а одно молоко уже не насыщает. Ему нужна каша.   Корра стала посылать воронят на поля за зерном.
- Хельгерт, покрути мне жернова: я не могу больше.
- А ты – кто? Дочка предводителя?
- Нет, няня его сына.
- Удуши второго Велмара в люльке, чтоб не стал таким же злодеем!
- Как это? Ребеночка – удушить? По-настоящему? Я думала, ты – хороший человек.
Такие огромные глаза глядели, распахнувшись широко от ужаса, снизу вверх на взрослого мужчину, и такое отвержение слышалось в последних словах девочки, что костоправ смутился. Корра никогда больше не просила его о помощи…  А он смекал: «Жаль, что она – не дочь и не сестра Велмара. Тогда бы, угождая ей, мог бы приблизиться к нему. Он – злодей, но какой могучий! Ни волков я мог бы не бояться, ни воронов. Только миг бы улучить – ударить бы локтем по такому местечку на спине посильнее – я бы смог.  И уж тогда…  Сам бы стал командовать всем этим сбродом. Эх, и зажил бы! Жаль, что она – не дочка… Велмар не убил ее до сих пор – а уж за четыре месяца мог бы. Значит, он ею дорожит. Конечно, дело легкое – из-под носа такой няньки взять ребенка и потребовать за его возвращение волю. Но…  Что такое воля? Дом и огород разорены, соседи убиты – кто и куда придет править кости?»
А Велмар ест и пьет на золоте, спать мог бы на бархате, если б хотел, и повелевает – шутка сказать – постоянно побеждающей армией…

6. В набег!
Карр принес плохую весть: приказано сниматься с места и двигаться на юг, к Да-Гиану. Лазутчики донесли, там нет никакой армии.
- Я возражал, что у нас начинается падёж, что звезды расположены не так, что лес в тех местах вырублен и дичи нет. Но он – как глухой. «Хочу – и пойду!»
- Велмара папа с  мамой не воспитывали? – девочка аккуратно сложила последнюю высушенную пеленку.
Ворониха Арарка низала грибы для сушки. Волчата играли под люлькой. Забулькало варево в котелке.
- У Велмара не было родителей. Вернее, их у него отняли.
- Кто?
- Колдун.
- Тот, который служит предводителю? А он не учил его ничему хорошему? Тогда мы должны научить.
- Так думает и Ита. Но злодея не исправить. Если бы он случайно в поединке чести или даже в драке убил человека – тогда его можно было бы вразумить. Но он причиняет горе, боль и смерть, понимая, как это горько, больно и непоправимо.
- Ладно. Арарка, накорми нашего гостя и этих шустриков, а мы с Велмарчиком прогуляемся…
- Велмар!
- Я обсуждаю новое оружие, Корра. Если не убежишь сама, испробую этот гарпун на тебе.
- Сам будешь нянчить сына!
- Ладно, сегодня не убью. Что надо?
- Надо отменить поход.
- Ты это повторишь?! – разъярился предводитель, подаваясь вперед.
- Велмарчик еще маленький, он не одолеет переход.
- Он станет воином. Он все одолеет!
- Сначала он должен окрепнуть и научиться ходить.
- Ты говоришь о моем сыне так, будто он твой.
- Он мне доверен. Если ты уйдешь, а нас оставишь, я унесу его домой, и мы вырастим из него твоего противника. И когда он станет  молодым воином, а ты станешь стариком – кто тогда победит?   
 - У тебя взрослый рассудок, Корра.
- Если ты меня понял, значит, у тебя тоже.
       Велмар для забавы замахнулся на нее гарпуном. Девочка прижала к себе дитя, закрывая его своим телом. Предводитель смеялся:
- Оружейник! Ладно, останемся, пока у каждого ворона не будет под крылом такой вещицы.
Корра потом узнала, что оружейнику нужно полдня на изготовление гарпуна. Взрослых воронов-мужчин в стане – восемь сотен. Это значит…Больше года!
Жаль, об Андарис ничего неизвестно. Одна из вороних вспомнила такую невольницу. Сказала, что колдун появлялся, уводил Велмара и Андарис невесть куда, а вернулся предводитель уже один.   «Колдун! Чем же ты привлек его на службу? Ведь колдуны сами могут летать, все себе добывать, видеть недра, чудеса делать, значит, плата ему не нужна.  А что нужно? Что Велмар ему отдает? Пленников!»
Вороноголовые столпились после набега. Добычу делят? Корра старалась из всякого награбленного добра выудить то, что понадобится ей и малышу. Так у нее в хижине появились котелки, зеркальце, лампа, иглы и прочие мелочи. Сейчас она тоже постаралась протиснуться. И чуть не потеряла разум от ужаса: вороноголовые расклевывали труп. В череп мертвого нацедили крови и подали…Карку!
- Не смей пить! – она повисла на крыле. -  Вылей в землю. Похороните…его…
- Уйди, Корра. Я тебя раню. Лучше уйди. – Карк сильно клюнул ее в плечо. Клацая клювами и ударяя крыльями, вороны отогнали девочку, сожалея, что ее нельзя заклевать. Вдохнув и выпив горячей крови, Карк был посвящен в убийцы. Даже залечив плечо травами и повязкой, не чувствуя уже боли, девочка плакала.
- Велмар! Нельзя, чтобы убитых врагов приносили сюда. И не вели убивать здесь.
- Ты испугалась кровепития? Так это обычай. Я уважаю обычаи вороноголовых.
- Пусть исполняют свои обычаи в бою, а не здесь. Я не из-за того, что боюсь, а из-за того, что волкам завидно, и они могут начать драку. Ты останешься без войска.
- Она говорит верно,- вмешался Карр. – Я горжусь, что мой сын стал храбрым воином, но…Ты сам установил порядок. Позволь им драться – и они перегрызут друг друга. Где еще найдешь такую армию?     
Корра-Диомея узнала, что скоро прибудет колдун. Карр стал чаще напоминать ее здешнее имя. О выходке Карка сначала говорил, не скрывая недоумения и обиды. Потом понял: Карк защищает ее. У такого юного проворного умного вороноголового есть завистники. Они только и ждут, чтобы уличить его вместе с Коррой в сговоре и бунте. У Карка не было выбора: или приобщиться к убийцам – или сдаться волкам и погубить зреющую надежду. Надежду на свержение власти Велмара и…кое-что еще.
В полнолуние в луче ночного светила прилетел колдун. Оказалось, это – карлик, горбатый, сморщенный и злой. Отвратительное существо. Он показался Корре, разбуженной плачем ребенка, большой двуногой ящерицей. Волчата взялись вместо нее покачивать колыбельку, а она тихонько отправилась вслед за колдуном.

7. Секреты Велмара.
- Что еще тебе нужно? Раньше ты являлся реже. Золото? Его пока мало. Скот? Его съели.
- Мне? Мальчишка! Спрашиваешь, что нужно…Мне? Это тебе нужно золото, скот, пленники и прочая дребедень. Мне нужна земля, которую я сам населю.
- И я тоже: у меня сын. Наконец-то! После двадцати трех дочерей!
- Велмар! В последнем бою тебя хватили по голове? Землю населяю только я. Уговор был такой. Ты берешь поля, золото, женщин, вино – что хочешь.  Но кто вдохнул жизнь в маленького Велмара? Я. Он – мой сын.
- Разве бессмертным нужны наследники?
- Смертные передают по наследству смерть. Этот «дар» я не отниму. Не наследники и не преемники, а только такое население, которое мне угодно.
- Так зачем ты явился?
- Увидеть твой стан. Знаешь, что бывает, когда в корзине отборных яблок появляется гнилое? Гниют все.
- У меня есть предатель? Из пленников?
- Не совсем. Она ничего не доносит твоим врагам и не точит на тебя нож. Но она опаснее простого предателя.
- Кто – «она»? – затаил дыхание жестокий воин.
- У нее есть сила и власть, почти равные моей. И она умеет побеждать самого опасного врага – Страх. И не дружит с той прихлебательницей, что отнимает у любого силача его оружие, - с Ленью. Догадался? Не называй ее.
Велмар расхохотался:
- Ну, развлек! Вот это противник! Самых величественных королей клевали мои вороны, а самых сильных витязей рвали на куски мои волки. А тут – вот эта…козявка…
- Не знаю, что ты скажешь через десять лет. Бери снадобье. Пока ты еще во главе войска, действуй!
- Ладно, давай. Подчиняюсь.
    Колдун снова поднялся к небу. Корра поняла из разговора, что не он служит Велмару, скорее наоборот.
     Что же за снадобье? Велмарчик заболел. Девочка поила его отварами целебных трав, а сама падала от усталости и едва не рыдала вместе с ним. Но снадобья им обоим не досталось. Снадобьем Велмар полил добычу волков и воронов. Карр не ел и Карка оттащил. После обеда и волки, и вороноголовые рвались в бой. Карк поел у Корры.
- Сиди, не вылазь: нос отгрызут!  - а сам притворился таким же воинственным, как и собратья.
Карр и Корра, очищая коренья для похлебки, гадали, из чего может быть снадобье – ведь это оно «виновато».
- Способ все узнать может быть только один. Наняться к колдуну. Может, так скорее и о сестре узнаешь.
- Я боюсь. И Велмарчика бросать не хочу.
- Да. Отойди от него – и слева будут кусать, а справа – клевать.
- Как же я наймусь? Кем? И колдун ведь меня разгадал: он остерегал Велмара.
Карр разъяснил: нужно сделать так, чтобы Велмар сам отправил ее вместе со своим сыном к колдуну. Не надо бояться: его колдовство может повредить какой-нибудь птице, что сидит в гнезде под защитой кроны, скал или отца ее птенцов, но Диомее он ничего  не сделает.
- Диомея – слабая маленькая девочка, а Корра – почти воин,– рассудила его подопечная.
Велмар наслаждался обильным обедом. Довольство текло в крови. Не хватало красивой женщины. Ее привели. Велмар стал тешиться, не слыша мольбы и плача, не видя гневного и отчаянного лица. Он отошел вновь к столу с яствами. Плачущей красавице бросил, не глядя, гусиную лапу. Налил вина. Скольких женщин он  брал для своих утех? Редко после короткой услады ему хотелось видеть женщину еще. Но и убивать не хотел: вдруг она родит сына? Женщину часто забирал колдун. Рождались только девочки. А некоторые не рожали никого. Матери маленького Велмара было шестнадцать лет. Она готовила воинам еду. Велмар-старший  брал ее, когда и где хотел. Она любила этого сильного властного человека. Колдун ее не забирал. Бедняжка жаловалась, что малыш «рвет ее изнутри». Когда пришло время ему появиться на свет, колдун был рядом, словно повитуха. Велмар, войдя в хижину, увидел труп полурастерзанной женщины. И сразу утратил к ней интерес. Ни страдание, ни жалость, ни светлые воспоминания не проникли в его душу. Тело бедняжки досталось волкам. То же может случиться и с теперешней. Конечно, колдун был как-то замешан в смерти матери малыша. Но как именно? Да и что это меняет?
- Корра, ты?
- Я. Хочу просить. Велмару-младшему нужно лечение. Отпусти нас к колдуну.
- С ума  сошла? Вы – мои, а не его.
- Да мы же не просто так. Я послежу, что он затевает, колдовству поучусь. И тебе все доложу.
- Он многое делает для нас, но он – враг, к  тому  же самый страшный. И он тебя не примет.
- Попроси. Как его призвать?
 - Он сам приходит, когда ему нужно. Но в полнолуние можно встать на колени и показать луне подношение.
Он отправился сражаться, грабить и убивать. Первое – тешило, второе – требовалось, третье было привычным упражнением.
Девочка подсела к опозоренной бедняжке, не понимая случившегося и думая, что перед ней – избитая.  Корра утешала девушку: все заживет…
Ее подношениями были корзинка примерзших яблок и инкрустированная трость. В ливень худенькая фигурка в отрепье стояла на коленях в грязи и пялилась на небо. Круглая ленивая луна иногда проглядывала сквозь тучи. Представлялось, будто луна – это дверь, а за ней – родные люди, сейчас они откроют.  Корре чудилось, что Андарис недалеко – за лунной дверью.
Ящер слетел в луче, вдруг явившемся посреди дождя.
- Дрожишь, маленькая жаба? Дрожи. Я повелеваю стихиями.
- Ты? – девочка тихо засмеялась. – Что, больше этими…стихами повелевать некому?

Его движения руками – и у Корры загорелась прядь волос. Но дождь потушил ее сразу.
- Вели дождю перестать, пожалуйста. Это же стихийское?
Колдун вновь сделал движение – и тучи стали редеть.
- Зачем призывала?
- Надо вылечить малыша, да и у Велмара надоело. Голодаем, мерзнем, а ему – хоть бы что.
- Просишься на службу?
- Мгм. Берешь?
- А зачем мне сын Велмара?
- Кто-то из воронов сказал, что он – твой.
Корра простилась наскоро с Карром, собрала пеленки и игрушки малыша – и пришла вновь к реке. Колдун велел закрыть глаза и стал читать заклинанье. Вдыхать становилось все легче и холоднее, так девочка ощущала полет.
- Мы в моем чертоге, – прозвучал неприятный бесчувственный голос. Открыв глаза, Корра увидела… Не того согбенного ящера – а молодого короля в доспехах. Он был красив, как сошедший с портрета, но в его глазах не было добра. Это делало его уродливым по-иному.
- Ты свободна. Бежать некуда: мы высоко.
- Хорошо. Чем кормить Велмара?
Колдун подал чашу с вареньем.
- Это – не колдовское зелье?
Хозяин сам зачерпнул и улыбнулся:
- Думаешь, я бы стал вредить сыну?
Малышу после такого ужина стало получше. Он спокойно заснул.
Чертог был причудливых и очень красивых форм. Но на теплый и уютный дом похож не был. А потому в нем становилось как-то тревожно. Вскоре с потолка стали свешиваться существа, похожие на змей, но с лапами.  Корра поняла: это слуги. Они смастерили из каких-то тонких прутьев люльку и, приняв у няньки ребенка, положили туда. Девочка села прямо на пол, кутаясь в волчьи шкуры, и стала засыпать…      
- Мы – в набег. Будет много поживы.
- Не обижай детей, Карк. Остальное – твое. И главное: Корра говорила, семена. Воронам скажи, что хочешь накормить воронят кашей, а  у  побежденных отнять последнюю надежду. Бери не много, но   отборного.  Весной будем сеять.
- Где держать такое до весны?
- Провинившимся волкам я устроил каторгу: они вырыли хранилище.
- Ладно. Принесу, что смогу.
Из набега Карк вернулся  угрюмый. Принес мешки и торбы. Когда старые воронихи спрашивали, что это за добро, отвечал: «Золото». Пригоршню золота в стане можно было обменять на шатер или коня.
- Пшеница. Овес. Это – желтый корень, это – черный корень. Это…Как же она сказала?..
- Это – просо, сынок.
- Просо? Да, просо!
- «Она» - женщина, которая помогла тебе? Она еще сможет помочь? Что молчишь?
- Нет. Ее расклевали.
- Рас?.. Карк! Куриная голова! А если они нацелят клювы на нашу Корру? Ты поучаствуешь? Или отойдешь и полюбуешься?.. Не защитил…Ты – не человек, не ворон, не вороноголовый. Ты – ничто. Не хочу тебя знать.
Карк чувствовал скорбь отца. Ему и самому было сейчас несладко.
В то же время звучал в стане и другой разговор.
- Клычище, голоден, да?
- Всегда!
- О, я не зря учил тебя речи. У тебя уже получается. Вот, выпей-ка крови и послушай меня. – Вороноголовый налил из фляги в миску еще теплую кровь убитых. – Я тебе верю. Остальных ваших куцехвостых презираю, тебя – нет. Я тебя приближу к Велмару. Не придется больше обдирать бока и драться за добычу. Но мне от тебя нужна помощь. Старый Карр уже обманул свою смерть: она забыла о нем. Если ты просто загрызешь этого самозваного советника предводителя – тебя заклюют. Надо сделать так, чтобы Велмар сам отдал его тебе. Сделаем так. Я пришлю одну ворониху, Карр будет говорить с ней. А ты приведешь Велмара послушать.
- Разговоры, разговоры…Арак, я голоден! Отдай пару воронов.
- Когда сделаешь дело. Закусишь Карком.
Велмар с частью войска отправился в Тинаи. Даже зимой здесь неплохая охота. Волки и вороноголовые рыскали в поисках еще пока бегающих и прячущихся обедов. Сам тоже не упускал своего. Увидел лесной домик, вошел. Большая дружная семья. Рослая миловидная девушка подает на стол.
- А, охотник! Просим к обеду, – улыбнулся хозяин.
- Мне бы только воды.
- Агата, подай.
Агата, видно, угадала угрозу, заартачилась. Отец прикрикнул – и девушка понесла гостю ковш. Велмар схватил девушку к себе на плечо и сказал:
- Моя добыча! – а после велел волкам делать с остальным семейством что угодно.

8. Секреты колдуна.
Колдун опоясал поясом из змеиных шкур и забрал к себе прежнюю женщину Велмара. Но где он спрятал ее, девочка уследить не успела. У хозяина небесного хрустального чертога была сейчас забота: черные скалы в Холодном море. Их надо было обрушить в воду, чтобы морской зверь – луроин мог выбраться на сушу и пожирать людей.  Корра расспросила:
- Луроин – он какой?
- Он огромен. У него – две крылолапы и два лопатоподобных хвоста. Он светло-серого цвета. Глаза его видят только вблизи, но слышит он отменно.
- Что он ест?
- Чаще – морскую траву, но может и утопленников.
- Ты хочешь, чтобы он ел живых людей? Но он не станет, он же не привык, мы же не едим червей, тоже потому что не привыкли.
- А зелье на что?
- А как ты обрушишь скалы?
- Щепоткой огненного порошка.
Диомея поняла: будет беда. Волки и вороны после колдовского зелья становятся такими злыми, кровожадными, что готовы грызть самих себя. То же будет и с луроином. Шкура у него крепкая, дубиной не прошибешь. И будет он есть людей, как люди едят жареных кур. Здесь рядом не было Карра, уж он бы посоветовал, как быть. Девочке пришлось придумать самой. Она записала свой разговор с колдуном свечным нагаром на волчьей шкуре и вместе с сором  бросила записку на землю.
Велмар-младший вскоре поправился. Он уже проворно ползал и издавал какое-то мяуканье, когда его нянечка пела. Малыш отличал ее ото всех остальных людей, и любил засыпать у нее на руках.

Песни Корры
1.
Ох, холмы качают всадника:
Вверх-вниз.
Ох, яблонька высокая,
Нагнись!
Сорвет он твое яблочко,
Сорвет.
Любимой на пригорочек
Свезет!
Ох, дорога-то неблизкая,
Не стой!
Ох, трудно быть красавице
Одной…
Он видит на пригорочке
Чей дом?
В том доме кто-то думает
О нем…

2.
Шел по берегу реки мастеровой,
Свои руки он показывал реке:
- Я могу тебя камнями загрузить,
Я могу тебя мостом загородить,
Я могу поставить мельницу
На тебя-то, на бездельницу,
Я могу всю рыбу выловить в тебе…
А река к нему ласкается в мольбе:
- Да, ты можешь, ведь такие руки
Никогда не поддаются скуке,
И смекалка никогда не дремлет,
И дремоты тело не приемлет,
Но молю тебя, могучий человек,
Ты не обижай ручьев, озер и рек.
Я ж могу тебя водою напоить,
Без нее не мог бы ты прожить.
Я могу лицо твое умыть,
Чтобы чистоплотным мог прослыть.
Я могу белье прополоскать,
Да еще и грядки поливать.
Ей запруда стала ожерельем,
Как рассталась реченька с бездельем,
Пояском узорным мостик стал,
Он речной нарядец украшал,
Колесо-то мельницы – как брошка:
Полюбуйся, покрути немножко!
Рыбка мелкая в поток возвращена:
Человеку крупная нужна.
Шел по берегу реки мастеровой:
Он теперь уже дружил с рекой.

3.
Воробей через двор пролетал,
Там увидел кормушку для кур,
Сразу сел, до отвала клевал.
Чуть малыш не попался в беду.
Куры строгие вот заклюют,
Подбегают скорей через двор,
Проскочить воробью не дадут,
И наказан останется вор.
К счастью этого-то воробья,
Был он в теплых руках унесен.
Это – девочка вроде меня,
Кем воришка от куриц спасен.

Что-то из этого она слышала от мамы, что-то придумала сама.
Узнала, что Велмар-старший снова выиграл сражение и поработил несколько сел. Ему несли все съестное, деньги и богатые вещи, вели красавиц и скот.
- Колдун, а для чего тебе Велмар? Этот, маленький?
- В нем – моя кровь и мой дух. Когда он вырастет, я…  Нет, ты не узнаешь. Это – тайна.
Корра  уже умела читать колдовские письмена.  Хозяин сам немного научил ее, чтобы служанка знала, какую склянку или книгу ему подать. В его отсутствие девочка разобрала то, что было нацарапано на кувшине на наречии вороноголовых.
«Каррок рра» «Тайна вечности»
Арк карра ро аркар Кто хочет охранить себя
Рарк рокра арар От неизбежной смерти,
Орк кра крра ра Тот должен добыть крови.
Орк кр аркар Прольется кровь того,
Арк аккра кар Кто моложе,
Ро орк ро каррар И чья кровь будет
Крак рарка рока Такой же точно,
Рэарк кар карр Как и у старика.
Эркак кара рар Жертвой станет сын.
Она поняла, но в ужас пришла не от смерти, грозящей Велмару от рук колдуна, а от несправедливости: кто-то старый сможет жить за счет молодого. И еще возмутило упоминание о диком обычае кровепития. Конечно, пока она рядом, ничего плохого с ребенком не случится. Но колдун сказал, когда вырастет…
Куда же колдун спрятал девушку? Корра заглянула во все уголки и помещения чертогов. Где? Может, так же он перехватил у Велмара и Андарис? Но зачем? В заклинанье сказано, что нужна кровь сына, а не девушки… Она посмотрела на Велмара-младшего, на кувшин…   Эта проклятая посудина не разбивалась. Корра решила тайком утащить кувшинчик отсюда на землю и там бросить в реку или озеро либо зарыть в поле. Но сначала нужно будет показать это Велмару. Ой! Он же не знает вороньей грамоты. Да и никто в его стане, кроме нескольких старейшин. Вот ты как, колдун! Ладно.
- Что, Карр, изгнан из военного совета?
- Рора, у нас разные гнезда. (Поговорка означала: «мне нет дела до тебя, а тебе – до меня»)
- Неласковый ты. Но я не в обиде. И очень хочу на волю. А ты?
- Воля – не там, где нет соседей. Воля – там, где тебе не мешают мечтать.
- О чем?
- О том, чтобы стать вороном и летать.
- А освободиться от власти Велмара ты не мечтаешь?
- Она меня не тяготит. Велмар – прекрасный воин, победитель. Я чту его. Собираюсь ему дать хороший совет.
- Какой? – изводилась от шпионского нетерпенья Рора.
- Удалить из стана вороних.
Карр вновь вошел в военный совет, а Рору последним видел голодный  Клычище… Арак с досады чуть не защипал сам себя клювом. А Карк, гордясь гарпуном, готов был бросать его во что попало. Он знал о Роре, думал, что она погибла из-за своей неосторожности в разговорах.
- Еще одна женщина, отец…
- Не маши крыльями. (Выражение означало: «не беспокойся зря») Знаю твой бунтарский нрав. За этих девушек ты готов раздробить каждую кость в его теле. Но куда ты, вороноголовый, пойдешь, если даже безнаказанно поквитаешься с ним?
- Заклятье спадет. Мы пленим колдуна.
- Думаешь, он пошепчет – и все пройдет? Нет, Карк.
- Ты знаешь средство?
- Уже да. Снизойди благодать на нашего «вороненка»! Она запомнила письмена на стене колдовских чертогов и вышила их на пеленке Велмара-младшего. Но пока мы – войско Велмара, и пока мы убиваем, никому не расскажу, даже тебе.
Корра не слышала речь, но видела своих защитников. Она отыскала у колдуна хрустальную призму. Сквозь нее было видно все, что происходит в стане Велмара. Она спросила, как же это получается. Колдун ответил:
- Призма – волшебная. Тебе не нужно знать больше.
На морское чудовище люди, нашедшие записку Корры, наставили ловушек.  Луроин попался.
Девочка, пока колдун не заподозрил ее, стала осторожно проситься домой. Вместо ответа хозяин чертогов однажды повернул перед ней призму.
-Ты хочешь – туда?! – спросил с гневом.
Диомея увидела комнаты родного дома, маму, которая сидит в кресле и устало отдает приказания служанке. У Миралики – новая темно-красная юбка. А у мамы – немного затененные глаза и высокая прическа, которая Диомее никогда не нравилась. На подлокотнике бессильно лежит рука, на ней – перстень с большим опалом. А вот и отец с деловыми бумагами. Мама чуть-чуть улыбнулась ему.
- Нет, - сквозь слезы ответила девочка, - я говорила о стане. Но… Можно еще посмотреть?
- Мой сын окреп. Велмар собирается на другое место. Ребенок готов к переходу.
-   Ладно. А можно подать  маме какую-нибудь весть, что я жива?
- Этого достаточно. – Колдун смазал с ее щеки слезинку и поместил внутрь призмы.
Тотчас прозрачная капелька появилась на опале. Женщина отерла ее платком и сказала себе: «Не надо горевать.  Диомея жива, она где-нибудь есть». 

9. Снова в стане.
Арарка и подросшие три волчонка бурно обрадовались прибытию Диомеи. К ночи она вышла из домика и увиделась с Карром.
- Я рад, что ты вернулась. Мы тревожились о тебе. Но важнее – что ты там узнала?
- О моей сестре и о новой девушке – ничего. Они исчезают куда-то. Есть хрустальный предмет, через который он все видит. Еще он говорит, что Велмарчик – его сын. Еще: зелье, которым он поливает дичь – для кровожадности.
- Дитя! Ты – умница. Да осенят тебя защищающие крылья! Во-первых, если бы он губил женщин, то их тела просто кидал бы нам. Значит, он их, живых, надежно прячет. А где – мы узнаем непременно. Во-вторых, если  через свой хрусталь он видит нас, то, наверное, видит и их. И это мы тоже узнаем. Надо будет понять, почему они спрятаны. Зачем колдуну женщины? В-третьих, зачем колдуну сын? Еще многое надо узнать. И почему он не хочет сам нами править? Я хочу сказать, без нашего предводителя?
- Уважаемый Карр, нас не подслушают?
- Не бойся, Вороненок. Мы не произносим имен.
И от тихого, но звучного голоса, и от слов, полных силы и достоинства, Корра приободрялась.
      А Велмар-младший уже сам стоял на ногах. Однажды Клычище, проходя мимо, рыкнул и клацнул зубами, чуть не откусив малышу нос. Мальчик цепко схватил руками шкуру вокруг волчьих глаз. Волк тонко взвыл. И укусить теперь не мог, и освободиться – тоже. Корра подошла и отвлекла ребенка игрушкой. Клычище знает, кто его спас. У волков – благородная повадка: запоминать, кому обязаны, и… отдавать долг.
Она придумала: своих волчат отпускала на охоту, а потом угощала всех в стане мясом без «подливки». Велмару на его угрозы ответила: «Голодный и тощий – не воин». А потом завела разговор о школе для воронят.
- Зачем еще?
- Чтобы не путались под ногами у старших. Они – будущее войско твоего сына. Пусть как следует,  слушают приказания.
Восемь маленьких вороноголовых пришли к ней учиться. Корра посадила с ними и малыша, запретив кому-либо драться. Храбрый Кор, задумчивый Кэрк, затейник Арк, рослая Корра, шустрая Арка, игривая Рорка, кокетливая Рара и скромная Каа стали учениками вместе с Велмаром-младшим. Корра-Диомея каждому из них вразброс дала выучить написание разных слов из заклинанья, так, чтобы ни один не знал даже целой строки, но вместе по очереди смогли бы в свое время произнести его целиком. Стала учить счету на камешках, хрящиках и орешках, которые служили им для игр. Карк смеялся над ее стараниями.
- Тебе хорошо: твой отец – Мудрый ворон. Он и учит тебя. А у них?
- У них – вороньи головы, – с горечью произнес он. – Они не могут быть учеными. Мудрость копится с жизнью, а это ученье им без пользы. У них – другая память, другие мысли и другие желания.
Корра не согласилась: уроки на полянке перед бывшим святилищем продолжались. А потом девочка заметила, что костоправ не просто добр к ней, а постоянно после своих услуг просит, чтобы она сказала предводителю то об оплате его работы в стане, то об охране его самого и его жилища, то о жене для него. Корра ничего не передавала предводителю. Надо Хэльгерту – пусть идет с просьбами сам. Но ходить повсюду она на всякий случай стала в сопровождении своих верных волков.
- Корра, помоги! Волки одолевают! Им дали зелье, они чуть не съели меня! Ты знаешь, я – не трус и не слабачок, но их же – стая, - молил Хэльгерт.
- Их – семь стай. В каждой есть вожак. Велмару на волков жаловаться бесполезно, он только радуется их кровожадности. Они в этом не виноваты, виновато зелье. Тебе не надо бояться всех волков. Опасны только Клычище, Скачок, Нгррар, Оскал, Живоглот, Потреп и Зайцедав. Договорись с ними. Первому – мясо, второму – доступ к тебе в дом, третьему – уважение.  Четвертому из них – подвывание, пятому – совместную охоту, шестому – суд его состязаний с другими, седьмому – похвалу его стаи. Запомнишь? – посоветовала девочка.
Пришел встревоженный чем-то Карр:
- Корра, помоги! Посольство… Из Да-Гиана. Эти люди не должны пропасть. Я удерживаю от злобы предводителя, Карк уводит вороноголовых на охоту. А кто уймет волков?
Так страшно Диомее еще никогда не было. Она перестала чистить коренья для похлебки и кое-как унимала дрожь.
- Что такое посольство?
Похоже, Мудрый Ворон забыл, что говорит с маленькой девочкой.
- Это люди, Корра. Они пришли просить Велмара не уничтожать их самих, их дома и посевы. Взамен они принесут богатую дань.  Не знаю, как уберечь их от волков. 
   Девочка заметила, что волки и вороноголовые живут и воюют по-разному. В бой первыми бегут и иногда погибают именно волки. Среди вороноголовых есть всадники. Волки убивают противников, но во время боя не лакомятся. Действуют стаей, вслед за вожаком. Волк в одиночестве – не мыслит, а только нападает или защищается. А потом, когда армия вернется в лагерь, не всем волкам достается место для логова, из-за чего бывают драки. Волчицы не имеют выбора в судьбе: взрослая, она с желанием или без него достанется волку и всю жизнь будет рожать ему волчат.
Не то у вороноголовых. Они подчиняются только предводителю. В бою – защищены волками, щитами и доспехами. Могут пользоваться оружием: пращами, бичами, серповидными иглами. В ходе боя объединяются только тогда, когда хотят, а вообще – каждый – за себя. Они мучают побежденных, и приносят в стан  самые разные трофеи. В стане получают и ценят награды, некоторые имеют доступ в шатер предводителя. Имеют дар мысли и речи. Женщины вольны выбирать: выходить замуж или нет; чаще выбирают первое. Вороноголовые могут пользоваться разными предметами, устраивать себе жилища – что-то среднее между гнездом и домом. Волки их ненавидят за долгую жизнь, за возможность быть приближенными Велмара, за хитрость. Однако, вороноголовым не во всем повезло: им приходится постоянно подтверждать свою воинственность и мощь, борясь с недоверием предводителя, и питаться мертвечиной, не доеденной волками. О, как бы обрадовалась половина  воронголовых силе в своих крыльях и птичьему облику: тогда они не подчинялись бы Велмару! Другая половина мечтает о человеческом облике и жизни. А волки? Да, и они мечтают: о том, чтобы в уважении сравниться с вороноголовыми.
Корра не говорила такими заумными словами, но всю разницу жизни тех и других воинов Велмара видела и знала. С вороноголовыми говорить проще. Они не добры, но ведь почти люди – и поймут, и ответят. Волки – все-таки звери. С ними нужно уметь обходиться…
Подойдя к обиталищу волков, она легла навзничь. Когда над ней возникли лапы какого-то волка, позволила себя обнюхать. Если он сейчас наелся зелья, будет рвать ее на части. Но она уже знает, как защищаться: спасибо, Велмарчик научил. Волк отступил и зарычал для порядка. Осталось лежа дожидаться вожака…
Почему волчок убежал? Потому что подходит чужой вожак. Но кто? Коверкая и с трудом выговаривая человеческие слова, волчище   спросил:
- Зачем пришла?
- А-а, Клычище? -  девочка поднялась, - мазь тебе принесла для бровей. Вот, нюхай и не сомневайся. Это из орехового масла, желтого корня, черной глины и тертой травы мираны. Ой, какой ты тощий…
Клычище огрызнулся, чуть не перекусив ей руку:
- Я давно не ел…
- Почему?
- У дичи – не тот вкус.
- Как ты это заметил?
- Запах! Это не кровь… и не лес… Запах горелого. Я боюсь… только огня.
- Как же так: ты – лучший из воинов, но не оттого, что ешь зелье?
- Мою волчицу расклевали, волчата умерли. Поэтому в бою я не боюсь смерти. Но голод - невыносим.
Корра  поняла, что собирается требовать невозможного: голодный волк должен охранять посольство от своих же собратьев. Если бы у него хоть были волчата, они бы договорились: она берется учить волчат наравне с воронятами, а волк платит за это своей доблестью. А так… Девочка вдруг почувствовала, что его горе как будто заразило ее. Она кинулась волку на шею, затем поднесла ему свой нос для обнюхивания, а после – потерлась головой о волчью шею.
- Бедный ты, бедный. Скучаешь по своим детям? Моя мама тоже по мне скучает. Но я хотя бы есть на свете. А твоих детей нигде нет. Они не слышат зова. И не придут.
Клычище был просто ошеломлен такой лаской.
- Зачем ты пришла?
- Просить тебя как будущего вожака семи стай. Прикажи волкам не трогать посольство.
- Приказ Велмара?
- Приказ Велмара: если сможешь удержать волков от охоты внутри стана, быть тебе вожаком.
Послы пришли и ушли живыми. Корре не удалось передать с ними весть маме, но девочка была рада, что спасла людей.
Велмару-младшему нужна была новая одежда. Стан кое-как соорудил подобие ткацкого станка. Но вот ткать даже обычную холстину у Корры не получилось. Арарка  привела подругу – Гару. И маленькая хозяйка, дав работу новой помощнице, успокоилась. Уложив ребенка и засыпая той же ночью, она услышала разговор вороних…
- Ты ведь уже знаешь, что вороноголовая рабыня, работая здесь, освобождается от остальных повинностей? – спросила Арарка.
- Мне все равно, - вздохнула Гара.
- Как! И то, что не надо копать коренья или ловить клювом рыбу? И тепло, и сытость?
- Мне все равно, - повторила новенькая, - Я хотела попасть сюда, потому что…Карк бывает здесь.
Арарка помолчала, внимая своей работе. Но разговор ее еще занимал. Она вздохнула:
- Карк не прост. Отец его учит – и Карку мало становится обычной еды, сна и битв. Ему нужно что-то еще.
-Что у нас слева, что у нас справа…- устало отозвалась Гара. Пословица значила «Нам в жизни нужно много разного.  Не всегда одно исключает другое».
- Сначала я думала, что он – просто бунтарь, но нет. Бунта не будет.
- Это все равно. Он будет когда-нибудь моим добытчиком.
Они шептались долго, но Корра больше ничего не слышала. 

10. Поход.
- Нет, глупый. Золото твое мне не нужно. Я возьму другое.
Велмар уже подался вперед – возражать, но колдун остановил его:
- Думаешь, с тебя и взять нечего? Есть одна ценность. Сон. Сон, Велмар.
- Такая чепуха – за целый мир, за полную власть?..
- Сам откажешься? Без чар? – колдун испытующе смотрел на грозного воителя.
- А тебе зачем?
- Во сне ты – не зло, а просто живое существо. Когда ты спишь – уже не правишь миром. Он в это время свободен. И ты тоже. Во сне все естественно и не страшно. Во сне даже лентяй побеждает. Сон – то, что роднит тебя с остальными людьми. Отдашь?
- На кой черт мне сон! Мир еще не завоеван, мои воины еще не напились крови. Я больше не слушаю эту мышь – Корру. На заре – поход на Да-Гиан и окрестности. Надо успеть выспа… К черту!
Колдун всего лишь приложил руку к груди Велмара и произнес заклинание. Он обрел сон, Велмар – больше времени для набегов.
-…Какой же он глупый-преглупый! – соглашалась с Карром девочка, -  урожай скоро созреет, а он войну затеял. И сон за так отдал.
- Беда не в том, что за так. А в том, что он лишил себя возможности быть с людьми. Значит, мы не сможем его перевоспитать. А ведь ты хотела?
- Да. Но чем помешает бессонница?
Девочка понимала ровно столько, сколько могла в своем девятилетнем возрасте, не больше. А Карр часто, к смешной досаде, забывал об этом. Жаль, что его помощнице не двадцать лет. Ей бы в куклы играть – а она погружена в заботы о ребенке, воронятах, волчатах, пропитании, воспитании, да еще и в шпионаж. А еще была забота не позволить Карку увлечься Гарой. Карр попросил девочку не мешать им разговаривать или даже работать вместе, но не оставлять одних ни на миг. Девочка решила, что Карк и Гара наедине будут сговариваться о бунте. Хорошо, она не допустит.
Обоз собирался долго. Многие воронихи плакали, оставляя свои жилища. Они же все здесь долго обустраивали для своих семей, кого-то похоронили, кого-то родили, завели утварь – и что теперь?
Волки были не рады, но и не удручены. На новом месте будет новая дичь, больше простора и больше места для устройства логова для каждой волчьей семьи.
Позаботиться о новорожденных волчатах! Плотнику пришлось по настоянию Корры сделать несколько низких широких повозок, куда могли бы впрыгивать через борта кормящие волчицы. Коней нет? Добыть! К вечеру волки пригнали несколько одичавших кобыл, чьи хозяева давно были убиты. Теперь, обойдя лагерь в поисках детенышей, которые могли спрятаться, и вещей, нужных в путешествии, Корра с малышом тоже забралась в повозку к волчатам. Ночью оба спали среди теплой шевелящейся и повизгивающей кучи-малы. С утра Корра стала думать, чем кормить воспитанника. Не останавливая обоз, она сбегала на опушку леса, набрала ягод. Увидела – это было скорее странно, чем страшно – скелет человека, а рядом – волка.  Поблизости лежал ржавый топор – прямо на том, что когда-то было крылом ворона. Все они когда-то жили. Человек пришел сюда нарубить дров. Он был силен и весел. Он хотел обогреть тех, кто жил в его доме. Человек гордился своей силой и был благодарен лесу. А волк был кровожадным и голодным. Но и храбрым. Он первым прыгнул на спину или грудь дровосека, чтобы победить врага и насытиться. Топор вонзился в него, как в трухлявое дерево. А вороноголовый был доблестным воином. Однако не защищать волка, а отвоевать свое право на победу, славу и кровь врага ему было необходимо. Пока человек отражал волчью атаку, ворон надеялся напасть сзади и, клюнув в шею или в висок, разом закончить жизнь человека. Своим детско-женским чутьем Корра поняла, что если будет все это воображать и об этом думать, ей станет очень плохо. Она не должна испугаться или сойти с ума.
Обоз проезжал и мимо того поместья, куда Диомею когда-то привозили в гости. Нет, фамилию она не вспомнит. Этот дом был обложен камнем цвета весеннего заката. Под крышей ласточки поналепили гнезд. У колонн при входе вились такие милые растения… Хозяевами здесь были старые супруги и их внуки. Сколько было ребят – шесть или восемь? – девочка не помнила.  Только, проезжая мимо, почувствовала вкус медового пирожного, которым ее здесь угощали, а еще – боль в руке, которую ей оцарапала  кошка. Теперь крыши нет, нет и ласточек. Одна колонна рухнула, все стены в саже. Внутри – чернота… Диомее стало жалко и страшно.  Жаль не только людей, но и ласточек: как они были растерянны, когда вернулись из жарких стран, и не нашли ни гнездышек, ни места для них. Куда все делось? Как быть теперь?.. И кошку жалко: люди хотя бы понимали, что происходит. На них нападают разбойники, значит, надо бежать, защищаться или прятаться. А животное было напугано шумом и предчувствием зла и не знало, как быть. Кошки не удирают далеко от дома. Ее, наверное, нашли и разорвали. Еще обидно за растения, лишенные не только понимания и способности сопротивляться врагу, но даже движения. Они покорно выгорели. А может, им было больно и они по-своему плакали?
Корра управлялась с волчатами – и начала понимать, что их можно дрессировать и учить. Они быстро приобретали новые повадки. Вспомнились, правда, слова Карра: «ученый волк – не волк, как убивающий человек – не человек».
Гара уже приучила Карка к себе. Но он все еще оставался легкомысленным в отношении любви или женитьбы. Он дружил с Гарой, как с любым вороноголовым ровесником. Она упрямо мечтала растить его детей. Карр, пользуясь отдыхом перед атакой, стал объяснять сыну, почему тот не должен обращать внимание на вороногоовых женщин: все из-за заклятья, о котором знает только Мудрый ворон.
В Да-Гиане готовились к сбору урожая. Его должно было хватить надолго всем здешним труженикам. Они платили казне изрядную дань, а потому жили не так богато, как, к примеру, в Вольном поселении. Но здешние жители гордились своими подворьями, здоровой и чистой скотиной, черной землей и своей работой. Узнав о жестоком завоевателе, труженики встревожились и послали прошение к нескольким князьям, чтобы в Да-Гиан отрядили войско. Но князья ничем не пожелали помочь. Тогда-то несколько человек отважилось на хождение к самому Велмару. Посольство вернулось с его ответом: «Мне нужно золото.  Волкам – место для охоты. Вороноголовым – победы.  Ваша жизнь мне не нужна». Послы вернулись успокоенные. И теперь сельчане надеялись, что у Велмара нет цели губить село, ему просто надо пройти через него дальше на юг. Может, он потребует дань? Что ж, люди собрали ее заранее.
На рассвете все встречавшие Велмара с почетом и данью оказались убиты. Он потешался: «Я даже не нарушил свое слово: их жизнь мне, и правда, не нужна!» Село он сжег. Оставаться здесь решил до тех пор, пока войску хватит урожая и дичи. Развлекся с да-гианской девушкой и отпустил волков и воронов на охоту. Карр тем временем отпаивал трясущуюся от ужаса Корру лечебным отваром.
- Ты же знала, что Велмар жесток. Ты знала, что он убивает.
- Да…когда одно вооруженное войско против другого…а здесь же нет воинов…волки – это были Пыльный и Потреп – я видела – тащили из дома девочку, похожую на меня. У нее ножки были в крови, она звала маму. Ее мама тянула к ней руки, даже когда ее стали клевать. Это были Ррар и Арак. Карк расклевал мне ногу, - девочка показала перебинтованную стопу, - чтобы я не вмешивалась в бой. Я не могу!
Карр, имей он человеческое лицо и душу, жалел и берег бы ребенка, даже сам как-нибудь удалил бы Корру отсюда  или затеял бы бунт против Велмара. Но воронья голова судила иначе: Велмара заменит другой, столь же жестокий. А Корра должна видеть и знать все, что происходит. Потому что должна понять, как растить и от чего беречь малыша. И еще потому, что должна знать все о том, кого хочет перевоспитать.
- Корра, не ходи к нему. Сейчас надо следить за девушкой. Ты ведь хочешь узнать, куда они исчезают? А я хочу узнать, почему.
…Велмар-младший пошел ножками! Последнее время Корре приходилось таскать его на плечах или привязывать в тряпке на бедро вороноголовой. Теперь – облегчение. Но и не только. Успехам малыша радуется не одна она…
  Предводитель позвал ее.
- Что молчишь, козявка?
- Жду приказаний.
- И ненавидишь?
- Да. Ты звал, чтобы спросить об этом?
- Ха!.. Нет. Как Велмар-младший? Я его давно не видел.
- Он уже сам ходит. Гара мастерит ему башмачки.
- Так мой сын скоро встанет рядом? И научится поражать врагов?
Корра сама от себя не ожидала:
- Для чего ты всегда убиваешь и разрушаешь? Думаешь, твой сын будет от этого счастливее? Думаешь, ему нужно награбленное добро? Разве с ним Велмар будет сильнее колдуна?
Велмар схватил ее за волосы:
- Твои ноги сгрызет волк, а лицо склюет ворон, мозглячка!
- А кто же будет нянчить твоего сына? Колдун, что ли?
- Не зли меня! Смотри за моим сыном так, словно в нем течет твоя кровь. Иди вон.

Сестра Диомеи
Она вновь была у колдуна. Велмар, выпив недостаточно вина, разъярился, в запале чуть не убил Стана. Корру от его гнева защитил Карр. А в полнолуние колдун сам спустился за ней. И девочка, наученная мудрым вороном, будто бы проговорилась, что у последней пленницы Велмара был оберег. Какой? Она – няня Велмарчика, а не всевидящее око.
Диомея ночью по привычке проснулась укрыть воспитанника. И увидела: король-колдун подошел к висящей рубиновой пластине, прислонил к ней призму – и… заснул. Слуги подстелили перину, одна рука возлегшего короля продолжала держать хрустальную вещицу прикрепленной к… колеблющемуся воздуху, какой бывает над костром и сквозь который все кажется плывущим. Но девочка ничего не могла разглядеть: рябь – и все. Она до того донапрягала зрение, что заснула перед зарей от усталости. А утром увидела в объятиях колдуна  спящую Агату. Девушка не проснулась. А хозяин только сказал:
- Оберег был пустячный. Сушеные древесные почки в мешочке.
Велмар, видя, как его няня загрустила  над умершей, произнес:
- Карра!
Это на наречии ее друзей означало: «без гнезда, без перьев, и кости перебиты», а по-человечески – «несчастная».
- Нет, я – Корра, - очнулась она.
Ее воспитанник сказал первое слово. Если бы девочка сразу поняла, какое это имеет для нее значение!
А Карр понял, что отнятый у Велмара сон требовался колдуну как…путь туда, где спрятаны похищенные женщины. Он поведал это сыну. Корру во все подряд не посвящали…

Предание, рассказанное Карром.
Жил на свете каменотес. Он был горд своей работой и силой небывалой, а еще – любовью, которая делала его счастливее всех. Редкой красавицей была дочь ткачихи. Судьба выточила ее стан из алмаза, любуясь совершенством каждой линии. Лицо девушки, казалось, нарисовано тончайшей кистью, которой владела недрогнувшая рука мастера. И каменотес не знал, как избыть свое счастье, когда любимая бежала к нему через луг. Объятиям, поцелуям и смеху не было конца почти до рассвета. Однажды молодой капризный королевич увидел влюбленных. Красота девушки привлекла и раззадорила его. На следующий день он дал приказ начать надстраивать дворцовую стену, а сам вместо каменотеса пытался поймать в объятия красавицу. Та на все его посулы, похвалы и клятвы отвечала: «Я не хочу тебя знать.  Не надоедай!» Принц, бывший сыном колдуньи, изрек: «Пусть же тот, кого ты так любишь, сам предскажет твою судьбу!» Девушка только обрадовалась: «Он скажет, что будет любить меня вечно и наша любовь все преодолеет». Однако, на всякий случай, стала часто напоминать каменотесу о молчании. Однажды, забыв об опасности, спросила:
- Ты любишь меня за красоту?
А каменотес ответил:
- Ты прекрасна, как летний день. Но я так радуюсь твоему голосу и твоей нежности, что любил бы тебя, даже если бы у тебя… - в этот миг он заметил сидящую на нижней ветке осины угрюмую птицу – ворона, который, казалось, внимательно слушает разговор, - голова стала, как у ворона!
Тотчас девушка стала вороноголовой, а ворон, слетев с осины, обернулся королевичем. Колдовство еще не закончилось, когда дочь ткачихи дотронулась до своего лица – и ее руки стали крыльями. Каменотес в своем горе напал на принца-колдуна и был закован в цепи и водворен в темницу. Дочь ткачихи ожидала дитя, оно родилось тоже с вороновой головой. Молодая мать не вынесла страданий и утопилась в реке. Ее сын, питавшийся отбросами, живший вдали от людей и птиц, пошел на поклон к принцу, чтобы узнать, как ему стать человеком.
- В тот же миг, когда в сердце красивой девушки родится к тебе любовь и когда она поцелует тебя, при условии, что и ты будешь любить ее, только тогда ты обретешь человеческий вид и человеческую жизнь. Но я сделаю все, чтобы этого не случилось. Будешь служить мне – станешь грозным воином. А уйдешь – пропадешь. С головой ворона ты приобрел и повадки этой птицы. Как только кто бы то ни было приблизится к тебе, ты клюнешь его! Твоя красавица, если найдется такая, может остаться без щеки или носа!
Вороноголовый мальчик вырос, пугая людей и воронов своим уродством. Король-колдун привел ему вороноголовую подругу, с которой несчастный юноша утешился. Он-то и стал дедом Карра и родоначальником всех вороноголовых. 
Не пришло еще время для вороноголовых узнать все это, но сыну Карр уже поведал тайну.
-Теперь, Карк, ты все знаешь. Не болтай! Твои друзья начнут хватать всех подряд девушек, принуждать их к поцелуям. Но девушкам мы, кровожадные и коварные, только от-вра-ти-тель-ны, понимаешь?
-Да.
-И все же, не отнимай у меня и у себя надежду на чудо. Не строй гнездо, Карк! Не сажай туда ворону.
-Я и сам не хочу. Жаль, что ты узнал это недавно. Если бы знал в молодости, мы были бы людьми.
Этот разговор велся во время прогулки с Велмарчиком, пока Корра вешала вещи малыша сушить. Карк, поговорив еще с отцом, подошел к ней и, передавая няньке подопечного, сказал:
- Еще немного – и мы сможем вызволить Андарис.
Ита сообщила, что предводитель мается от безделья, и, пока ему не приведут новую красивую пленницу, хочет полюбоваться на сына. Она увела Велмарчика, упомянув, что и колдун сейчас гостит у предводителя. Лучше и придумать нельзя! Мудрый ворон сразу же взялся за колдовские приготовления, которым уже давно тайком обучался. Карк следил, чтобы никто им не помешал, а когда замечал любопытных, находил им работу  потруднее и отсылал прочь. Диомея волновалась: казалось, крылья еще не выросли, а лететь уже надо.
- И что же это здесь затевается? – явился колдун, - Кое-кто собрался ко мне в гости? Хорошо, я приму вас. И даже сам приведу к вам…Андарис!
Все трое вздрогнули и обменялись взглядом с вопросом «Как он узнал?»
- Великий колдун, мы говорили о красивых именах. Мне среди человеческих имен нравятся Изариче, Эонит, Лаэлит. Корре больше по душе Беорика и Идарика. А Карку нравится имя Андарис.- спас заговорщиков Карр.
Но как же колдун мог их подслушать? Корра начала догадываться…  Неужели маленький Велмар?
- Больше ничего нельзя говорить при ребенке! – предупредила она друзей.
- Почему же? Мы будем славить его отца, его разум, кротость и мудрость.

Под холодным небом.
Четыре года прошли для кого-то в сражениях и неистовстве победы, для кого-то – в заботе и усталости. Что же? Кто это полощет в ручье рубаху, закутанный в темные кудри, словно в шубу с башлыком? Это юная большеглазая строгая девушка. Она поворачивается, кидает стирку в корзину на берегу, сама же, стянув с ног темно-синюю холщевую юбку и оставшись в длинной робе, идет к запруде купаться. Вот уже два года как предводитель спрашивает, изошло ли из нее детство. Корра обращалась за объяснением к Карру, но он не знал. Зато знала Ита. И, когда природа перевела Корру из детства в девичество, Ита научила, что делать. Важно, чтобы никто не догадался, иначе Корру постигнет участь остальных девушек, попадавших в плен к предводителю.
Стоянка Велмара к северу от Тирсдэра. Раньше здесь было купеческое поселение. Теперь на бывшем конно-торговом дворе Корра устроила мастеровой. Вороноголовые – ее бывшие ученики – прядут, ткут, лепят посуду, плетут коврики, шьют одежду. Волки пасут коз и гусей, метут двор, месят глину и таскают хворост. Девушка все больше занимается своей школой. Сто воронят и шестьдесят семь волчат! Сказки, песни, игры придумываются на ходу. Волчата состязаются в «Найди гуся» и в беге наперегонки. Воронята читали, пели, танцевали, вычисляли. У волчат есть еще игра: «Чуй одно, слышь одно». Сидящий волчонок заранее должен запомнить запах одного дерева, плода или существа, а потом с закрытыми глазами и ушами подняться на лапы, почуяв тот же запах среди множества других. В «Слышь одно» играли так же, но со звуками.
Велмар был не очень рад, что волки растут вместе с вороноголовыми. Но, как только Корра приводила к нему сына, отец забывал все. Он, кстати, только отмахнулся, узнав, что его сон нужен колдуну для колдовства, а не просто так.
Велмар-младший получил от отца пращу – и убил воробья. Отец вспомнил кое-что из собственного опыта: как поднял свой первый трофей за крыло и кричал о победе. А сын… пошел и сел возле птички. Разглядывал, трогал, подбрасывал, чтобы птичка снова летела. Он еще не понял, что причинил смерть. Велмар-старший хохотал. Главная беда была в том, что юная няня еще долго не сможет постичь и объяснить смерть, хоть много печального насмотрелась за эти годы.
Корра временно осталась без дела: ее подопечный – у отца, волчата ловят бабочек, воронята играют в камешки. Девушка хотела подремать под орешиной – так нет, пришел Карк.
- Быстро, Корра! Я теперь знаю, как вернуть твою сестру. Колдун спит. Отец прочел лунное заклятье и держит для нас открытый путь в чертоги.
Вот и обломки древних скал с обращенными друг к другу гладкими плоскими стенками. Их называют зеркальными камнями. Народ издавна верил, что какие-то слова могут проложить путь между ними прямо в Царство Вечерней Зари. Взбежав на холмик между зеркальными камнями, Карк и Корра ринулись лететь или падать – и очутились как раз перед спящим. Корра вложила в руку колдуна призму, прижала все вместе к пластине:
- Что дальше?
- Надо идти… Туда… - ответил Карк, указав на плавящийся воздух.
- Ладно. Только что там? – и девушка подалась было вперед.
- Жди здесь. Я сам. Главное, чтобы он не проснулся, пока мы не выйдем.
«Что же там? Вдруг гибель? А если проснется и поймет – тогда мы не спасем ее! Как долго его нет!» Девочка не просто ждала, она смотрела вслед и воображала, будто идет за ним. Иногда в воображении хватала за пояс или рубаху, чтобы попятился, когда сама чувствовала опасность. Видя, что колдун готов проснуться, Корра, не отнимая их рук с призмой от плывущей стены, нагнулась и легко огладила волосы короля, как это сделала бы добрая матушка. На лице его появилась едва заметная простая улыбка, а на щеках – золотистый румянец, и лицо приняло самое счастливое и спокойное выражение. Сколько длилось отсутствие Карка, девушка не знала.  Но вот и он! И не один! С ним за руку выбралась неведомо откуда высокая и худая женщина со скорбным лицом. В ее глазах не было искорок жизни, а губы, похоже, никогда не улыбались. В чертах было сходство с матушкой. Только Милена Грантер никогда не казалась мертвой, несмотря на многолетнее горе. А ее старшая дочь казалась пришелицей из небытия.
- Что за колдовство! Волосы, как у моего отца: цвета озаренной пашни, глаза – как у мамы, черные с проблеском.
- Я – твоя сестра Диомея. Помнишь, когда тебя украли, мама была у повитухи? Так она вернулась со мной.
- Я не верю здесь никому.
- Милена и Дэриан Грантер…
- Я не могу верить даже тебе.
Диомея едва не отчаялась: она искала если не объятий, то хотя бы взгляда сестры:
- На той кукле была зеленая юбка и парчовая накидка. А на том кубе – запись: «Жизнь дана совершенной».
Андарис грустно усмехнулась и продолжила недописанную в детстве запись слов какого-то мудреца: «Но неразумный человек прилежно портит этот дар». Она поверила сестричке, даже обняла ее.
  Спустились к зеркальным камням. Спасенная от колдуна переводила взгляд с человека-ворона на девочку.
- Что надо делать теперь? – ее голос звучал очень музыкально, но это была грустная музыка.
Карр услышал, что предводитель собрался в набег, и знакомство прервалось.
- Быстрее, Вороненок! Твою сестру надо спрятать. Но где?
- Я все придумала.
Корра привела Андарис в стан. Волкам, не идущим в бой, приказала  вырыть маленький колодец позади бывшей мыловарни, куда велела влезть сестре. Волки не бродили здесь, чуя пугающие их запахи. Вороноголовые тоже сюда не заглядывали: поблизости находилась помойная канава. Растерянная Андарис была еще слишком слаба, чтобы бежать домой, а спрятать ее в каком-нибудь жилье было невозможно. Только так и получится уберечь сестру и от новых издевок Велмара, и от его слуг. Но Арак видел полузакопанную в землю девушку и после битвы донес предводителю.
- Что это значит, Корра? Что за девица возле помойки?
- Это – проклятая колдуном несет кару.
- Я сам могу ее покарать! – грубо рассмеялся Велмар.
- Можешь. Но на ней заклятье: кто тронет, рассыпется.
- Ну, ладно. Мало ли девиц на свете! Вот ты, к примеру. Покинуло тебя детство, а?
- Я не понимаю.
- Ну, так сгинь отсюда!   
Целый месяц Диомея навещала сестру по вечерам, принося ей еду и позволяя выбраться для нужной прогулки к канаве.
- У меня все готово, Андарис! – тихо говорила  однажды Корра, - я нашла тебя, Велмарчик подрос. Ты окрепла. Приготовься: завтра утром мы бежим домой!
Видя сияющее от плохо скрытой радости лицо Корры, Андарис сникла:
- Мне нельзя домой. Я опозорена. Велмар взял меня силой.
- Он еще дождется!.. Но наши отец и матушка будут рады нам в любом случае. Отдай позор реке и забудь его, как плохой сон.
- Не могу. У меня там дочка. Там, где я была… Не знаю, где. Я не могу совсем оставить ее и жить с батюшкой и матушкой, словно ее нет.
Корра чувствовала холодный дождь. И жесткий ветер чуть не сшибал с ног. На самом деле этого не было. Как же так: она все обдумала, до последней мелочи: Арарка уведет Велмара-младшего по грибы, остальные будут на охоте или на грабеже. Оставшихся в лагере Карр напоит сонным зельем – и, огибая тирсдэр с запада, можно будет уйти. А если беглянок хватятся, Карр направит погоню по ложному следу. И вдруг – такая страшная и безысходная новость.
- Значит, у меня есть племянница? И она находится в каком-то зловещем месте, когда я уже собираюсь есть пироги и валяться на перинах! Ладно. Я останусь, чтобы спасти ее. А ты скоро будешь ждать дома… как ее имя?  
- Ионит. Но как ты спасешь ее? Ведь он – колдун! А этот его воспитанник – самый властный и жестокий воин.
- А я – Корра. Это тоже кое-что значит. Мы вызволили тебя, и Ионит в беде не оставим. – Только Мудрый Ворон знал, как нелегко дается девочке расставание с мечтой поскорее покинуть воинский стан. Ей страшно, она растерянна, ей прискорбно – это слышится в голосе. Но она старается запереть страдание внутри себя, оставаясь прозорливой и участливой к другим, как всегда.
- Когда же я отправлюсь домой? Если вы и вправду спасители, - говорила Андарис Карку и Корре, - то скажите, как я туда попаду, я же и не пойму, где мы сейчас…
- Тебя…тебя проводят, не бойся. И жди дома свою Ионит.
Бывшие ученики Корры – волки Луч, Зоркий, Большеух и Тихий встали перед ней на заре.
- Друзья, вы помните место, где родились? Чутье доведет вас. Вы должны отвести туда хорошего человека. Этот человек никогда не будет охотиться. Останьтесь там, потому что воды и дичи там хватит на всех. Велмар вам больше не нужен.
Она одела и привела сестру.
- Не бойся, мои волки не причинят тебе вреда. Они – вроде домашних собак. Они могут найти дорогу и охранять тебя, если будешь с ними разговаривать и делиться едой. Скорее, отправляйтесь! Удачи, Андарис!
Старшая сестра впервые улыбнулась:
- Радости и победы тебе, Корра-Диомея.
Велмар-младший вернулся с грибной охоты. Он пришел в стан с горестным лицом. Он изумился, услышав знакомое пение. Прислушался – и ликование озарило его.
- Корра!!! Моя Корра!!! – он кинулся летом к черноглазой уже большой девочке, - а я грезил, что ты исчезла… Тебя унес легкий ветер новых зорь… Ты не уйдешь?
Воспитательница спрятала свою безысходность:
- Не тревожься, вояка. Я с тобой. Идем варить кашу?
Ночью Корра рассказала Карру о словах Велмарчика.
- Мудрый ворон, что это за ветер новых зорь?
- Я вел этого воина к отцу, когда у того был колдун. Он говорил, что, как только легкий ветер новых зорь вырвется из его сна, вся их власть закончится. Даже колдун не властен над этой стихией здесь.

Дома.
Родители двух пропавших девочек жили посреди разоренного края. Хозяин нашел себе доходное дело: стал покупать у охотников шкуры, собрал скорняков в артель и начал торговать шубами, шапками и сапогами, что явилось самым нужным для тех, кто ехал мимо его имения на север страны. А хозяйка обучала девушек готовить десерты.
Однажды в дверь постучали.
- Здесь учат сладкое делать? – спросила слугу молодая женщина в жалкой одежде.
- Если ученице есть чем заплатить, – усмехнулся слуга
- Заплачу службой. Пусти.
- Смотри, обидишь хозяев или украдешь что-нибудь – я тебя хоть под землей найду!
- Грозный-то какой, сила земная, - усмехнулась в ответ пришедшая, уже проходя в дом, - а прежде летучих мышей боялся до слез.
И правда, в детстве тот не мог вечерами гулять – до того мальчика пугали маленькие непонятные стригущие сумрак существа. Но откуда это известно страннице?
Ей указали место для сна – лавку в комнате для таких же учениц. Наутро колокольчик хозяйки разбудил пятерых. Андарис – это была именно она – увидела опрятных милых девушек, наперегонки приводящих себя в порядок.
- Дарин, где моя лента?
- А-а, Тиора снова в поисках… Постой, помогу передник повязать… А ты что стоишь, зеваешь? Быстро одевайся!
- Мои чувячки… Что сегодня делать будем?
- Госпожа говорила, ягодный пирог…
- И не пирог, а молочную сласть!
Все предстали перед хозяйкой. Совсем изможденная женщина, живущая без надежды и счастья – одной придуманной необходимостью. Через несколько дней Андарис испекла печенье, какое любила в детстве. Хозяйка одобрила, но с замечанием:
- Вы мало добавили масла. И корица хороша снаружи, а не в тесте.
- Да, но мне двадцать лет назад нравилось именно такое. А…та кукла еще не испортилась? Я звала ее Дэйри-Эри.
Милена едва не лишилась ума:
- Андарис?! Моя девочка! Мой солнечный луч! Ты жива! А Антлера нет на свете…Он хотел тебя спасти… И еще – Диомея пропала – твоя сестра и моя последняя радость.
- Такие не пропадают, мама. Она кочует вместе с Велмаром. Уже большая, умная и сильная, как отец. Но, кажется, смелее многих мужчин. Она верит, что ее защищают два уродливых воина. Но Велмар сто раз мог бы погубить их всех. Она… Андарис хотела сказать: «сама себе защита», но поняла, что матушка едва удерживает себя в сознании, и сказала: «защищена твоей любовью»
- А с ней не случится самое плохое?
- Будем надеяться, что нет.
- Но почему же вы не вернулись вместе?
Этого вопроса Андарис не хотела слышать. Борясь со стыдом и волненьем, она взяла печенье с блюда, но матушка его отняла:
- Почему, Андарис?
- Потому что она обещала спасти мою дочь. Да, мама. Я не погибла, но самое плохое со мной случилось. Потом меня забрал от Велмара карлик. Увел меня в какое – то странное место: там не было темницы, но все мы были в плену и выбраться не могли. Словно камни посреди озера, а на камнях – мы, обесчещенные… Только воды в озере нет. Ничего нет. Я родила, а ветер унес мою дочку. Я слышала ее плач целый год или больше… Потом я спала, а рядом появлялись еще такие же девушки. Потом ветер изменился, и меня несло куда-то, а уродливый воин меня подхватил и вывел к сестре. Вот и все.
- Несчастная ты моя Зарничка!
Что поделать, надо было налаживать жизнь снова. Вместе с Андарис в дом Грантеров вернулась грация, а с ней и бодрость. Матушка и отец узнавали свою дочь, словно новую родственницу. С утра до вечера она занималась хозяйственными делами, ничего не забывая и ничем не брезгуя. Сладости стала продавать. С отцом обсуждала его дела, давая очень умные советы. А матушка все всматривалась в ее лицо, но не видела там выражения прежней Андарис. Если та девочка была жизнью, то эта – тенью, не более. Ей даже не горевалось из-за смерти нареченного жениха. И удручаться из-за разоренного дома и голой округи  Андарис не могла – на это тоже были бы нужны силы.
- Смотри-ка, Зарничка! Радуга какая!
- Мама, это лишь игра лучей и тумана. А у нас забота: кого на мельницу за мукой послать?
- Красавица моя храбрая, взгляни! Ты любила смотреть…
- Быть может… но ты пытаешься спеленать взрослую дочь. Не надо больше никаких радуг.   

В стане.
Были и слезы, и многочисленные дары сельчанкам и горожанкам, каждый раз восставала надежда на их душевный отклик и избавление целого племени от заклятья. Карр прятал еще не плененных девушек от своих собратьев, выкупал и уводил из стана их пленниц. Но девушки боялись и питали омерзение от одного вида вороноголовых.
- Ита, разве тебя когда-нибудь обижали?
- Я устала, Мудрый Ворон. Что ты хочешь?
- Помоги. Подтверди, что среди нас есть достойные любви.
- Надо ли воде подтверждать, что она – вода? – невесело усмехнулась женщина, - живешь лет сто, слывешь мудрым, а такой простоты не усмотрел. Чтобы кто-то поверил и доверился вам, нужно… Пролагать путь с двух сторон.
- Да, понимаю. Нужно, чтобы вороноголовый полюбил, и чтобы девушка была готова любить такого. Но сколько же еще зла мы совершим, пока это сбудется?
Карк выбрал ее – дерзкую, храбрую, сильную. Дина не сдалась Велмару. Он пока запер ее в каменной хижине, потому что Карр убедил предводителя сначала разобраться с добычей, чтобы войско не перессорилось. Наслаждение Велмар оставил на потом. Молодой воин притаивался на крышах домиков и тихо смотрел, как становится караул, как Ита несет пленнице еду. Придумал! Пришел на смену одному из стражников. Напоил второго, а когда тот задремал, Карк юркнул внутрь.
- …Сейчас развяжу… Тихо! Я помогу тебе, Дина. Мне только надо попросить тебя…
- Уйди, урод!
- Дина, я же помогаю. Тш-ш! Я защищу тебя. А за это мне не надо ни золота, ни еды, ни утех. Только поцелуй меня.
- Что? Мало что урод, так еще и безумный?  - Дина зло засмеялась, - да знаешь ли ты, падаличник, что ко мне сватались самые видные женихи!  Может, была бы сейчас женой купца или мельника, сладости бы ела да на пуховой перине спала бы. Да мужем пригожим любовалась бы…
Решено было завернуть Дину в рогожу и под видом волчьего навоза вывезти в двуколке подальше за село – туда, где перелесок. Там, если сразу взять вправо, к полудню можно через поле и ручей придти к ближайшему княжескому замку. Если же двигаться прямо, через перелесок и холм, там было еще одно село. Когда все было сделано, Корра озадачилась:
- Карк, а если Велмар узнает, что это ты ее увел?
- Отдаст меня волкам. Но пока загрызут меня одного, я обдеру троих.
- Давай лучше скажем, что это я ее выпустила? Я как-нибудь уговорю предводителя, чтоб он меня волкам не отдал. А если отдаст – Клычище защитит.
Карк ненавидел волков. И эти два слова вместе – имя волка и «защитит» воспринял враждебно.
- Это я тебя защищаю. А Клычище сожрет и не подавится, будь он проклят от хвоста до носа!
Мудрый Ворон, увидев только одного, да и то спящего пьяным сном стражника, все понял. Сам поставил на стражу еще одного – Кэра. У того давно была слава бунтаря. Говорили, что в юности он пытался уйти от предводителя и жить собственным гончарным трудом, но изранил крылья и не получил за  свои кувшины ни монеты от перепуганных соседей. Он вернулся в стан, стал пить кровь и есть мясо с колдовской подливкой. Он почти умер, но были живы и сыты его старая мать Эрка, жена Кэрра и дети Рорк, Рэра и Коррэр. Достойные птицелюди… Карр уходил прочь от поста, чувствуя на крыльях тяжесть собственной жестокости: под будущий гнев предводителя он поставил не кровожадного убийцу и не бессовестного грабителя, а почти человека, собственного тайного союзника. Велмар, спохватившись о беглянке, будет искать и наказывать пособников. Его любимчики останутся вне подозрений, а сам Карк тоже не должен пострадать за свой подвиг, ведь только он знает тайну заклятья и когда-нибудь сможет расколдовать всех вороноголовых. Надежда окрыляет, но у души Карра крылья исчезли…
- Дина не поцеловала тебя? Так я и думал. В поцелуе должна быть любовь к любви – тогда заклятье спадет. А разве Дина любила тебя? или, может, ты успел полюбить ее? Ты напомнил мне притчу. Пойдем навестим Велмара-младшего, расскажем ему тоже.
Притча о телеге и лошади
Жил в селе юноша. У его соседа слева была кобыла, которую сосед запрягал в небольшую убористую двуколку. Повозка снаружи была украшена шишками и цветами. Сосед грузил в нее варенье, сваренное его женой, и возил продавать. У соседа справа был молодой конь, которого хозяин запрягал в телегу. Телега была вся разукрашена узорами, а внутри лежал ковер. В этой телеге хозяин возил разную поклажу, когда купцы нанимали его. Юноша проводил все дни, стоя  то у одного забора, то у другого. Глядел на повозки и смекал: «Двуколка ладно убирается хоть под навес, хоть в сарай.  А можно и под дерево поставить.  И катается так легко – эх! А телега – для нее свой сарай нужен.  Но зато как весело едет, когда на дуге бубенчики! и помещается в телегу все, что угодно, не то, что в двуколку». Очень ему хотелось иметь свою повозку, только нечем было заплатить плотнику. Вот собрался молодец жениться. Невеста – сиротка. Решил общинный совет помочь молодым, спросили соседи, что в хозяйство жених с невестой хотят. Жених и говорит: «Повозку бы нам!» Как решено, так и сделано – подарила община телегу. Смотрят: сам парень за оглобли ее тянет то в лес за хворостом, то к реке по воду. Тянет, а сам ругается: «Ах же ты прорва! хоть бы колеса твои отлетели! И едешь ты тяжко, и бубенчики не веселят, только звон в голову вбивают, и груженая ты – вовсе, пакость!»  А народ смеялся: о телеге мечтал, а коня-то у мечтателя  отродясь  не было!

- Понял ты сказку? Сначала конь, потом – воз. Ну, а для тебя – сначала любовь, потом – поцелуй.
Счастливой новостью стало замужество Гары. Она так и не смогла привлечь Карка, но за это время успел возмужать и прославиться Эрк. Чтобы забыть получше свое прежнее наваждение, Гара пожелала самую веселую и шумную свадьбу. Диомея затеяла быстрый танец под названием «Обороты». Велмар в это время стоял на высоком крыльце терема, ему оттуда был виден весь хоровод, хлопающий крыльями в такт танцу, и кружившаяся в середине Ночка.
Утром был объявлен новый поход на замок Рейялд. Предводитель надеялся дать первые уроки боя сыну. Для Велмарчика давно было готово легкое игрушечное снаряжение. Мальчик гордился своим видом и всех спрашивал, хорош ли он в облике воина. Его вызвал из обоза отец. Карк повез его вдоль войскового и обозного пути впереди себя в седле. Пусть все увидят будущего предводителя!
Корра замечала, что есть здесь те, кто рад просто маленькому мальчику – как Арарка, есть те, кто приветствует в его лице свои надежды на будущие победы, более кровопролитные, чем теперь – как Арак, есть те, кто ненавидит Велмара-старшего так сильно, что этой ненавистью накрывает и мальчика – как Рорк, Рэра и Коррэр.
- Смотрю на тебя, вижу, уже не горюешь? – спросила Арарка, трясясь в одной телеге с Коррой.
- Я много горюю и много боюсь. Так нельзя жить! Поэтому я пою и танцую «Обороты». От горя веселюсь. А ты когда-нибудь веселилась от радости?
- Когда родилась Крраа. – Арарка вспомнила про свою старшую дочь, год назад умершую при родах.
Велмарчик вскоре вернулся с волнующим отцовским подарком – большим ножом. Велмар-старший называл такие ножи молниями. Корра представляла себе, каково это в бою. Но пятилетнему ребенку рано это воображать.
- Хорошая вещь.  Удобно резать яблоки.
- Ты не понимаешь, няня! Это моя молния победы! – мальчишка поднял нож, любуясь сверканием лезвия.
- А если бы среди врагов ты заметил… девочку, похожую на меня? Если хочешь побеждать ножом, поупражняйся хоть на мне.
- Как? – мальчик уставился на свое окно, через которое видел, слышал, понимал и чувствовал мир – на няньку.
- Вонзи нож в меня. Если в живот, я больше не смогу жить. Если в ногу – тогда потечет много крови, столько, сколько воды в этом кувшине, а я буду долго кричать от боли. Начинай! и не бойся: раны потом исцеляются. Но верить я тебе больше не смогу и подходить к тебе не буду.
Изумление сменилось мукой. Ребенок заплакал, как от боли, и отдал нож Карку:
- Отдай назад отцу. Я не буду ранить!
После этого Велмар-младший прижался к Корре на всю оставшуюся дорогу. 
Лазутчики рассказали, что в замке засели старики и женщины. Оружие у них есть, припасы – тоже. Велмар позеленел от злости, хотя его волки завыли от предчувствия скорой победы, а вороноголовые принялись щелкать клювами и хлопать крыльями от радости и гордости. Корра взглянула на Мудрого Ворона: он не торжествовал и не притворялся радостным. Придя к ней в шатер на обед, он заговорил честно:
- Понимаешь, что творится, Вороненок? Здесь не осталось или стало совсем мало мужчин. Но женщины собрались там, за стеной, и готовы обороняться.
-  Поешьте каши… А чему удивляться?
- Тому, что противники го-то-вы! Прежде мы заранее несли с собой победу, потому что люди просто жили, трудились, вместе не собирались и оружие наготове не держали. Вспомни Тинаи, вспомни Да-Гиан! Не зря наш вождь так обозлился. Он не глуп. Он понимает: раз теперь люди готовы, значит, не боятся. Эта победа достанется нам труднее, чем остальные. Много волков и воронов останется здесь насовсем… Кстати, не знаешь, кто и как мог предупредить здешний народ о нашем приходе?
Девочка улыбнулась, слизывая кашу с ложки:
- Перо Карка, сажа со смолой, кусочек коры и волк.
Узнав, куда отправляется войско, она написала об этом, записку отдала Велмару-младшему, а уже он приказал волку отнести послание на скошенный луг. Обоз не поехал на холм, а стал огибать его, волк же несся прямо через холм, и потому успел раньше. Волк не сомневался, что так надо для победы.
- Ладно. Буду советовать Велмару осаду. Но что будут делать осажденные? Понимаешь, раньше мне было легко давать советы, благодаря которым предводитель не замечал, что гибнет меньше противников. Я просто знал тогда, как они будут действовать, и обращал свое знание им же на пользу. А теперь… Я не знаю…
Карк сообщил, что Велмар снова говорит с колдуном.

Рейялд.
- Поджидают меня…Словно манят…
- Разве это не весело, Велмар: полный замок женщин! Да это же подарок судьбы!
- Кому? Тебе? Я тешился и не задумывался, куда они пропадают, когда являешься ты.
- Понимаю: твой гнусный старый ворон напомнил тебе. Ладно, зачем призывал?
- Можешь не давать в этот раз  подливы к дичи. Но дай победу! Мне нужно показать сыну, как надо сражаться и побеждать.
- Могу дать оберег и заговорить тебя от ран.  Но не кровавое действо ты затеешь, а просто смешной разгул. Что же увидит твой сын? И кто будет победителем, если говорится: «Чтобы обнять красавицу, воин отвязывает меч»?
- Не одевай меня в слова! Говори просто: что тебе отдать за эту победу?
- Боль.
Предводитель долго смеялся полупьяным басовитым смехом.
- Ты выжил из ума, колдун? Потребуй ты золота или пленников, чье-нибудь сердце на острие стрелы – это было бы понятно. Но зачем тебе боль? От нее нет ни прибыли, ни радости.
Колдун глядел исподлобья, не выказывая нетерпенья, не усмехаясь и не волнуясь. Потом изрек:
- Ты хочешь знать? Боль – это твой лучший лазутчик в стане мучений и смерти. Боль предупреждает тебя, и только вслед за тем ты себя обороняешь. Причиняя боль врагу, радуешься, потому что она призовет к нему страх… Отдашь ли?
Велмар зачерпнул новую кружку вина из бочонка:
- Твои мудреные речи наводят скуку. Бери себе боль, раз так хочешь. К чему мне? Непобедимый предводитель, которому неведома боль! Вот это слава!
Колдун приложил ладонь к груди Велмара и произнес заклинанье. Если бы Велмар был трезвее и осторожнее, то заметил бы искру хитрости в глазах колдуна.
Несколько дней длилась осада. Велмар приказал подготовить все к штурму. Лестницы и веревки с крючьями, стенобитные сооружения, доспехи и оружие готовились день и ночь.
Карр отправился к Велмару быстрым и твердым шагом.
- Предводитель, твой приказ – веление судьбы. Но подумай еще. Наши враги не просто слышали о нас, они слышали много. Это дало им подготовиться к встрече как следует. Думаешь, там и правда, одни женщины? тебе помогает колдун, так почему им не может помочь какая-нибудь могущественная колдунья? Или у них может оказаться какое-нибудь новое оружие. Подумай еще. 
- Советник! когда-то твои советы спасали мне жизнь, да? И сохраняли мое войско? Но сейчас я в последний раз слушаю тебя, да и то не в память твоей прежней мудрости, а только потому, что твой сын – настоящий смелый воин. После этой победы, одержать которую нам поможет колдун, мой совет возглавит другой ворон! – предводитель сделал знак кому-то, притаившемуся за занавеской. Некто выступил оттуда, представ перед Карром.
- Арак?! Что ж. Желаю многих побед. Но пока он еще не провозглашен советником, выскажу мою последнюю мысль. Ни в коем случае не высылай в замок лазутчиков. А если все же пошлешь, пусть это будет волк или вороноголовый. Волки пронырливы, а мы – умны. Но если все же решишь послать человека – посылай того из слуг, кто постарше. Я не стану разъяснять, почему.  Тебе разъяснит твой новый советник. Верю, что ты поступишь разумно. – Карр учтиво поклонился и вышел из шатра, пряча улыбку. Он знал, что Арак меряет соплеменников по себе, а значит, заподозрит, что Мудрый Ворон из зависти и ревности дал плохой совет. Сам Арак посоветует сделать наоборот: послать лазутчика, но не волка и не вороноголового, а того из людей, кто помоложе. Так воплотится истинный замысел Карра.  Велмар пошлет Корру. Мудрый Ворон успел предупредить ее, когда девочка наряжала Велмара-младшего.
- Арарка, своди нашего будущего предводителя к реке или еще куда-нибудь…
Вороноголовая привыкла, что ее долг – удалять мальчика от секретных разговоров, и сейчас спокойно оставила шитье, мотнув ребенку головой у выхода из их шатра.
- Корра, я хочу гулять с тобой, - немного обиженно протянул Велмарчик.
- После. Мне нужно приготовить тебе питье и спросить урок у Гэрры и Кррака. Карр пришел тоже проверить их знания. Ты мне уже отвечал, в награду тебе – прогулка… Что за вести, Мудрый Ворон?
- Тебе идти скоро в замок. Ты будешь лазутчицей.  Наверное, тебя не заподозрят и впустят. Если нет, притворись раненой беглянкой от Велмара. Или найди какой-нибудь лаз.
- Понимаю. Надо придумать, что говорить, чтобы рейялдинки мне верили. И придумать потом, что передать Велмару. Сделаю, что смогу. Как и всегда.
Девочка давно не спрашивала, разузнал ли Карр, как спасти  Ионит. Не стала спрашивать и теперь. Мудрый Ворон сам понимает, что Корра все еще здесь только ради вызволения племянницы. Велмарчику нянька уже не нужна, он – маленький боец. А почему тогда его отец не дал приказ прогнать или убить ее? Велмар не дорожит ничем и никем. У него нет жалости ни к женщинам, ни к детям. Почему тогда Корра все еще жива и находится в стане?
Вести войско предстояло Карку. Это удивило и его, и Карра. Но это была замечательная возможность для бунта.
- Не время, Карк!
- Когда же время? Сколько отсюда до Зеи? С твоего позволения он займет благородный трон! Ты только подумай: если мы победим и ворвемся в Рейялд, после разграбления и убийств отправимся на столицу. Велмар примет людей в наше войско – тех, кто считает его непобедимым и решит, что быть с ним – надежнее, чем против него. Тогда бунт невозможен. Если нас ждет поражение, тогда бунтовать станет не с кем.
Говоря это, Карк седлал коня, со злостью затягивая подпругу.
- Когда, отец?
- Скоро. Корра, Ита и Стан должны быть вне опасности. У вас должно быть мощное оружие, но это – не пращи, не арбалеты, не копья. Братство, Карк. Не вороновое, а человеческое. Видел ли: птенец, что посильнее, выталкивает из гнезда слабого. У людей – иначе: брат всегда заступится за брата, если они  - из одного дома, от одних отца и матери. А если один – купец с довольного сытного юга, а другой – лесоруб с болотистого проветренного севера? Даже люди не все выращивают в себе братство, как самое главное растение в саду. Чего же ждать от нашего племени?
- Как же вырастить это братство? Из каких семян?
- Спроси нашего вороненка.
Карр подал сыну две сумки:
- Здесь – еда и вода. А здесь – то, что поможет победить, не побеждая.
Девочка не смогла дозваться часовых. Скорее, с ней просто не желали говорить. Тогда она пошла вдоль стены. Там, где почти отвесно срывался овраг, куда текли со двора нечистоты, на самом склоне росло, примыкая к стене, что-то колючее, с тонким стволиком сплошь в длинных веточках.  То был шиповник.  Ни одному взрослому воину с тяжелым вооружением не пришло бы на ум карабкаться таким образом. Но жившая едва не впроголодь девочка, вооруженная только разумом и необходимостью, решила лезть.
Оказалось, здесь есть и мужчины. Корра держала миску с похлебкой и озиралась: сколько людей сразу! Красивые и нежные женщины с грустными глазами, мальчики и юноши, привыкающие к оружию, которое еще не было в бою, почтенные бородатые старики с наградами за давние бои…
- Можно остаться и сражаться, но Велмар непобедим. Он не нуждается в  сне, может воевать даже ночью. Он убивает всех, и его воины причиняют много горя.
К ней подсела светлокудрая статная девушка в синем расшитом белым шелком платье, заглянула в лицо перебежчице ярко-голубыми глазами с умным вниманием и насмешкой:
- Мы знаем. Хочешь нас напугать? Трус разит сам себя, – она оглядела своих соратников, - а здесь трусов нет.
Корра отхлебнула из миски еще не остывшее варево.
- Я боюсь Велмара каждый час каждого дня – и так четыре года. Может, поэтому до сей поры  жива? Вам надо выжить. Его войско на заре будет здесь. Никакие запоры и стены не сдержат его воинов. Все добро они заберут и перессорятся, разделяя. Кого не заклюют вороноголовые, того задерут волки. Колдун дает им зелье, от которого они делаются кровожадными. Им ничего не жаль, даже своей жизни. Я думаю…отчаяние. Вороноголовые хотели бы быть людьми и жить среди людей, но получеловек-полуворон рождает таких же детей, они вырастают с надеждой на чудесное избавление, но и их дети остаются с головами воронов. Никто еще не расколдовался. И жизнь становится   нежеланной. Так говорит Мудрый Ворон. Вороноголовому в бою все равно, погибнет он или уцелеет. Волку – тоже. А вам – нет. Если хотите, защищайте ваши башни. Все равно, когда вы погибнете, Велмар их разрушит.  А если решите скрыться и не принимать бой – построите все снова. И когда-нибудь он будет побежден.
- Дитя, я так понимаю, это ты предупредила нас письмом? Мы теперь знаем, чего ждать.  Замок осажден, но мы готовы к осаде, – произнес певучим низким голосом старик с курчавой темной бородой. 
 - Мудрый Ворон хотел, чтобы Велмар постоял лагерем у ваших стен, а потом его бы одолело нетерпенье – и он ушел бы отсюда. Но он готовится к битве. Не верите…
Она, похоже, не справилась…Теперь они все погибнут: и та светлокудрая – Адели,  и та, что давала Корре поесть – смешливая Идора, и темнобородые братья Анкальт и Трэгг, и юный Данреас, и…
- Мне нельзя остаться с вами. Иначе никто не поможет дочке моей сестры, и никто не утешит и не наставит Велмара-младшего. Пока они не прибыли, пойду назад. Велмару скажу, что здесь нет никого, а Карру - что вы слишком смелые.
Звук рога и подлый волчий вой подтвердили слова девочки, которая уже выходила через калитку, через какую ходили обычно слуги. Она не знала, что Адели и Анкальт, дерзко и лукаво глядя друг на друга, произносят в одном тоне: «Велмар-младший???»   
    Карк у самых ворот Рейялда открыл сумку с секретом. Связанный сокол? Как птица поможет победить, не побеждая? Развязав и отпустив сокола, Карк стал смотреть, а вокруг уже толпились воины. Никто, к счастью, не разглядел, что делал молодой командир. А сокол, пущенный во двор замка, слетал за дичью и, поймав мышь или птичку, поспешил в шатровый стан к Мудрому Ворону. Карк обернулся к войску, зная, что говорить:
- Битвы не было, а наши враги уже напуганы. Они послали весть предводителю, что откроют ворота сами. Тогда мы войдем без ран и без гибели. И будет наш пир!
Конечно, началась сумятица. Часть войска пыталась штурмовать стены, другая – радовалась и отступала, третья отступала, злясь на Велмара, четвертая собиралась стоять тесной осадой. Если бунтовать не сейчас, то когда? Нет, слова ему не дали. Карк приготовился гибнуть от натиска тех, кто зло проклял его командование.
- От-ступай!!! – послышался крик ребенка, очень старающегося быть взрослее. – Приказ отца!
Это было исполнено, но не всеми. Кое-кто из воинов остался под стенами замка.
Рано утром среди шатров бегала Корра вместе с волчатами в рьяных поисках Велмара-младшего. Предводитель не мог взять в толк, как это его войско повернуло вчера.  Он убил нескольких волков и вороноголовых, когда те прибыли в стан. Мудрый Ворон с соколом на крыле оказался поблизости. Велмар с кровоточащим мечом в кулаке, в окружении тел, взглянул на него с гневом и вопросом.
- У тебя есть военный советник, он знает, что случилось и как быть дальше.
- Арак! Арак, куцеперый!.. Где этот храбрец? Что ж, верно, занят. Объясни ты, Мудрый Ворон!
- Вот – посланник из замка. Это – прошение рейялдинцев не рушить стены и не убивать людей. Завтра утром ты со свитой войдешь к покорным тебе людям, примешь в свое войско юнцов, наешься, возьмешь сундуки добра и запас еды – и выйдешь вон.  Глупостей вроде да-гианской делать не надо: Зея недалеко. А  в этом замке, к тому же, часто принимают ионейских и черномраморских послов. Пойди без оружия.   Пошли вперед… Да хоть няньку с сыном.  Увидишь, что безопасно – иди сам. Впрочем, я – не советник. Делай, как разумеешь.
- Ты – не такой, как все, Мудрец… - Велмар прищурился, - Ты ничего не боишься и живешь в себе больше, чем снаружи. Я не смирюсь с поражением!
Мудрый Ворон, увещевая предводителя, еще не знал всего. Он верил, что Корра к этому времени уговорила рейялдинцев тайно покинуть замок каким-нибудь незаметным отсюда ходом. Он думал, что завтра предводитель войдет в пустые стены. Ночью Корра пришла, но мальчика проведывать не стала, легла в палатке Гары. А утром, когда Велмар велел ей с подопечным идти вперед, девочка принялась искать его, неведомо как пропавшего ночью. Карк торопил. Предводитель принялся бить всех подряд за заминку.
- Мой сын – воин! Ему стыдно идти во враждебный замок, как  на прогулку! Он уже там или не желает вовсе с нами гулять. Корра, иди без него.
И дошли. Корра так надеялась, что рейялдинцы поступили разумно – ушли. Даже кулаки сжимались от тревоги. И увидели праздные воины на стене над воротами женщин, верящих в свою удачу.
- Ведешь армию, бедняжечка? – окликнула Корру Адели, - думала, войдете в пустые стены?
- В лагерь! Оружие, стенобитье! – приказал Велмар.
- Ничего не забыл, космач?! – Адели обняла подведенного к ней Велмара-младшего.
Штурм начался. Кочевому войску пришлось покоряться не гению, а одной только безумной ярости Велмара. Он не смотрел, что творится с его подданными. Стрелы, камни, угли рейялдинцев его тело принимало, словно это был ласковый летний дождик. Остальные пытались ему подражать, забыв, что их боль колдун не забирал. Карр остерегал соратников от никчемных и опасных для них шагов. Корра вместе с воронихами ухаживала за ранеными. От страха и за тех, кто держал удар на стене, и за тех, кто получал раны, подбегая к ней, у девочки пересохло горло. Особенно боялась она за воспитанника. Ясно, что рейялдинцы не причинят ему вреда. Ясно, что отец тоже постарается не допустить никакой неосторожности. Есть еще и колдун, он тоже может как-нибудь защитить ребенка. И все же тревога только росла. Войско Велмара совсем остервенело, но прежде это было лишь добавкой к слаженной боеспособности и расчетливой силе – а теперь казалось, что у стен Рейялда все так и стараются погибнуть. Клычище!.. Нет больше храброго волка… Рорк!.. Еще совсем вороненок! Скачок терпит агонию… Чтобы не потонуть в горе,  она закрыла глаза. Общий вскрик – что это? Корра  пережила самый смертельный миг: мальчик, едва не обезумев от страха и горя, сам, нарочно наклонился и пал со стены. Карк кинулся туда, но Оррэр и Каро успели раньше. Они подлегли под падающего ребенка, чтобы больше не подняться. Эти вороны были друзьями Карка: Оррэр доводился ему троюродным братом, к тому же ровесником, с которым было так славно бегать наперегонки в детстве. Каро был вдовцом Крраа, лучшим трепальщиком шерсти и ткачом в войске. Получив на руки спасенного такой ценой мальчика, Корра велела себе придти в разум. Отвела его в стан, распорядилась старой Арре, присматривающей за детьми вороноголовых, о питье  для Велмара-младшего. При этом заметила, что с бледного личика уже не сходит выражение обреченности. Он никогда не станет воином. Он видел гибель своих и чужих, она всех уравнивала. И больше сын грозного разрушителя не видит смысла в жизни.
Велмар, отдав приказы, отправился коротко навестить сына. Этой отлучкой воспользовались. Лицом к войску под самой стеной встали Карк, Карр, Арарка и те, кто решил быть с ними. Они желали прекратить штурм.  Приводили в негодность лестницы, отбивались от авангарда.  Рейялдинцы сбросили сундук с золотом – и еще несколько воронов прекратило воевать, принявшись делить богатство. Со стены полетело неведомое число битых кроликов и коз. Так было утихомирено множество волков. Невдалеке, со стороны противоположного берега близко текущей слева от замка реки Ромрианы послышались кличи: к Рейялду пришло подкрепление! Ослабленному и сбитому с толку войску было разумнее всего отступить.

Сон Корры.
На Средипустынный сад ей очень хотелось взглянуть. Но Карр уже приготовил снадобье. Недавно Корра с воспитанником были в замке колдуна: мальчика надо было привести в чувства. А между делом девочка, как всегда, наблюдала за колдовством и искала, что поможет ей сделать то, ради чего она до сей поры не дома. Заклятье сонного странствия по просторам и загадкам Иномирия нашла не она, а ее воспитанник. Мальчику захотелось играть, он стал строить из щепок башню.  Но, как он ни складывал их сам, они тотчас же перекладывались, и на неровных стенах башенки проступали письмена и знаки. Заметив их, Корра перечертила все пером, которым будто бы закалывала волосы, на внутренней стороне корзинки с рукодельем, макая перо в чернила, которые делала, разводя с водой особый порошок, данный ей Карром и спрятанный в ладанке на груди. Колдун не знал, что его секрет уже перенят, но на всякий случай сжег щепки. А Корра с Велмаром-младшим вернулась в стан. И вот, Карр разгадал письмена и приготовил настой.
- Тебе нечего бояться: ТАМ что бы ни было, с тобой не будет беды, ведь на самом-то деле ты – здесь. Сказано: надо идти вперед, пока не задует ветер. Там твоя цель. И покоряться всему, что будет. Здесь,  со спящей  Коррой тоже ничего плохого не сотворят, ведь ты - ТАМ. Мы будем стеречь. А если проснешься раньше времени – тогда беда.
- Я могу умереть? Там или здесь?
- Точно не знаю.  Но задуманного не исполнишь.
- А долго мне там… Бродить?
- Мы будем ждать, сколько нужно, и караулить тебя. Исполни, что обещала.
Преодолевая страх,  Корра села на лежанку, подобрала ноги, взяла крыночку со снадобьем…
- А Карк не зайдет? Я думала, он сможет придать мне бодрости…то есть покоя…
- Он показывает выучку юных воинов. Только это отвлекает предводителя от нас. Ждать нельзя, Вороненок. Я передам твое прощание Карку. Пей.
Сделав десять крупных глотков, она почувствовала, что глохнет и слепнет, но не испугалась. Почти каждую ночь за эти четыре с лишним года  Корра не высыпалась: то дикий вой волков, то разные капризы предводителя, то заботы о маленьком подопечном, то страх не давали ей такой простой радости, данной и детям, и взрослым, и богатым, и бедным, и умным, и глупым. Сон…Благодатная безмятежность…
Сначала – какие-то сполохи вокруг – и беззвучие. Потом – постоянное тихое-тихое дребезжание, запах пыли, желтый песок. Она прошла  в этот спрятанный мир. Открытое место среди гор и лесов. Девочка зашагала туда, где между хребтами виднелась белесая долинка. Пусто. То есть, пролетают птицы, покрикивают не видимые пока животные, но нигде нет людей. «Мама и папа кухарку Трину не любили, но она служила.  Колдун людей не любит, но труд-то их ему нужен?»  Голодная, потянулась за ягодами, которые клевали птицы. Ягоды – ярко-алые, оказались кислыми. А впереди очутился холм.
«Я же сплю.  А во сне бывает даже то…чего не бывает».
Тем временем Велмар, слегка потешившись забавами своих юных воинов, взглянул на серьезное безрадостное лицо сына и вспомнил, что остался без победы, без вина и красавиц. Его вороны остались без чествования и без задорного дележа трофеев. Его волки просто голодны. Да, в Средипустынный сад он войдет и там возьмет, что захочет. Но что потом? Северные земли он разорил. Если там и есть новый урожай – его некому убирать, стало быть, ни крупы, ни хлеба нет. Если и есть где-то золото – его некому добывать, стало быть, ни кубков, ни блюд, ни поясов для вороних нет. Лен и другие подходящие растения есть, но нет ткачих и швей. Овцы и козы бродят, но нет прядильщиц и вязальщиц. Волкам пожива найдется, у воронов тоже будет славная охота, но… Он, предводитель, им для этого не нужен! Идти на юг? Недалеко до Ионеи. А граница обычно хорошо защищена. Раньше он этого не боялся. Раньше… Тогда рассказы о непобедимом войске во главе с убийцей, способным на все, помогали побеждать, а теперь живые и здоровые рейялдинцы уже оповестили всю округу: Велмара можно одолеть!
- Мудрый Ворон! Скажи, что думаешь? Идти к Ионее?
- У тебя другой советник.
- Арак? Он – трус и глупец! Я отдам его волкам.
- Думаешь, я сразу обниму твои колени и провозглашу тебя величайшим полководцем? Отдашь волкам… Отдашь воронам… А кто ты без нас? Полоумный задира? Я видел в твоих глазах раньше то, что возвышало тебя над многими: видел  бесстрашие, потому помогал. Мне безразлично теперь, будет ли Арак твоим прихлебателем или обедом волков. Я больше не дам совета. – Карр впервые повернулся спиной прежде, чем прозвучал какой-либо приказ Велмара.
- Почему? Почему, дрянная птица?
- Потому, что ты струсил. И впервые не можешь обуздать свой страх.
Вороноголовый обреченно оглянулся через плечо. Он понимал, как еще нужен сыну, Велмару-младшему и Корре. Нужен всему войску. Но днем раньше или днем позже колдун подскажет предводителю, что на самом деле случилось у стен Рейялда. Виновником может быть объявлен тот, кто предупредил жителей замка о приближении войска, или тот, кто это войско поссорил. Во власти самого Карра сделать так, чтобы отвести беду от Корры и от Карка. Пусть виновным будет тот, кто заранее поймал сокола.
Когда войско собралось входить в Средипустынный сад, Велмар стал требовать у колдуна зелья.
- Между нами уговор. Не забыл? У меня остался последний сосуд. Новый я наполню не скоро. Ты ведь давно не видел няньку? Она сумела забраться в мой сон. Я это предвидел, и успел сделать так, чтобы ей пришлось долго блуждать там. Надеюсь, струсит и повернет назад – или проснется раньше, чем почует ветер новых зорь. Но править ею-во-сне не могу.  Отдай девчонку – получишь зелье.
Впервые Велмар не ответил, дружелюбно скалясь: «да на кой черт она мне! Бери!» Его лицо стало еще больше похоже на морду свирепого зверя. Он словно год голодал, а теперь почуял еду и врага, собравшегося ее отнять.
- Нет. Нет. Нет.
- Глупец. Ты всегда верил мне. Она – гнилое яблоко, испортившее остальные. Пока не слишком поздно, отдай. Она все равно спит. Если захочешь потешиться, разбудишь. Тогда она не сможет навредить мне и моим тайнам, но потеряет рассудок, зрение, слух. Она останется в бездне и не различит, кормят ее или бьют, ласкают или терзают. Все равно, что пугало, набитое соломой.
- Я управлюсь сам. Пусть она спит, - и злорадная ухмылка была первой каплей отместки колдуну за его воспитание и власть.
- Она повинна в твоем поражении под Рейялдом. – это было словно копье, брошенное в спину. Но даже такая весть не поразила Велмара. Он только усмехнулся:
- Чего стоить может войско кровавых героев, если какая-то девчонка вертит им, будто куклой! К чертям таких головорезов! Бери их всех и соли в бочках, как старухи солят рыбу, а мне пусть останется только девчонка, победившая всех и даже – хэ-хэ – напугавшая тебя!
- Что ж, вот и твое почтение мне за всю помощь!? Кто тебя кормил в детстве? Кто привел тебе вороноголовых слуг?  Кто научил охотиться и повелевать волками? Кто научил безжалостно воевать и получать все, что хочешь? Любая женщина – твоя, в любом городе или селе. Любой пленник – можешь убить, приманить на службу или медленно резать на куски. Золото, шкуры, камни-самоцветы – короли даже в лучших снах не видели столько богатства! За все это я мог бы просто брать то, что нужно мне. Но я всегда прошу…
Велмар взбесился от радости:
- Ты не можешь взять сам, тебе нужно мое позволение! Ты вовсе не всемогущий? Я нужен тебе, как и ты мне? Иди прочь! Корра останется здесь.
Оседланный конь ждал хозяина. Он скоро догнал своих воинов. Корра спала в кибитке, тащившейся за арьергардом. Рядом с девочкой  сидели Арарка и Велмар-младший. В ногах спящей прикорнули два волчонка – Светлоглаз и Крепкая. Заглянул предводитель.
- Отец, давай отправим Корру к ней домой? Она хочет к своему отцу и маме.
- Нет. У нее там – другое имя. Колдун узнает его и навредит ей. Она его победит, если будет с нами.

Бунт.

Войти в сад не удалось: помешал ураган, ослепивший песком и пеплом, сбивший дыхание, сваливший пеших с ног, а конных – с лошадей. Войско отошло от стен сада.  Когда ураган прекратился, Арак с большей частью воинов приступил к предводителю с настоянием разъяснить, почему колдун вдруг наслал такую помеху. Велмар понял: не укажет виновника – сам будет осужден. Оглядевшись, он вспомнил недавнюю дерзость бывшего советника. Вспомнил и то, что, не притащи Карр когда-то девчонку, не пришлось бы теперь ссориться с колдуном. И было указано. И Мудрый Ворон был поднят на копья. В последний раз, уже чувствуя все ужесточающуюся боль, истекая кровью, старик глядел на небо, равнодушное и вездесущее. На один миг ему показалось, что он летает, освободившись от какой-то тяжести.
- Да не будет тебе мира и довольства! Да грянет бунт! Душе твоей – то, что перьям моим!
Карк с помощью Гары освободился от песчаного заноса.  Догнав войско, он собрал  верных себе, и велел ждать своего последнего приказа. Воину сообщили, что случилось с его отцом. Он, плача, собрал горсть земли там, где лилась кровь отца, и, завернув в тряпицу, спрятал этот оберег у себя на груди.
Велмар понимал, что и Арака долго оставлять в живых нельзя. Страшное дело свершил он, выдав Карра. Араку подчиняются из страха перед его хитростью, а Карра не боялись. Но его любили.  Велмар не любил никого, и его не любил никто, но ум его сейчас словно стал чище, и предводитель уразумел, что любовь – сильнее страха.
Тем временем девочка-во-сне проходила мимо причудливой горы: не видно ни камня, ни мха, ни леса. Похоже, что гору покрыли огромным плащом светло-серого шелка. Минуя эту странную возвышенность, девочка заметила мечущихся вдали, выбегающих из леса справа от долинки и уносящихся обратно в заросли существ: длинные ноги, круглые маленькие туловища и головы на коротких шеях. Ноги – голые, а остальное – в шерсти. Сзади раздались звуки: словно ветер зашалил в пещерках, только дуновения Корра не почувствовала. Обернувшись, изумилась: громадный нос, лежащий на земле, втягивал в себя воздух. Это – не гора, это – зверь! Он нюхает! А идти надо вперед… Корра была одета в рубашку почти до колен, длинную юбку с крепким длинным поясом и жилет. Она сразу придумала, как быть: побежала к лапе зверя, на бегу развязывая поясок, а потом привязала себя к огромной лапе, похожей на медвежью, если бы медведь мог быть в двадцать раз больше. Зверь пошевелил лапой, но девочка уже плотно прилипла к ней.  И вот! Сама того не желая, несется бедняжка прямо к длинноножкам. Её зверь затеял охоту. Девочка хотела заплакать, видя чересчур близко, как гороподобный рвет когтями длинноножек, но… Её ужас как будто сделал когти хищника еще острее, а его аппетит – еще больше. «Ладно, потерплю.  Вы же звери, а не люди. Да и люди ведь едят мясо, а для этого сначала убивают скотину. Длинноножкам надо быть осторожнее. У них нет ничего против когтей, но они могут спрятаться в лесу, куда эта хищная гора не пролезет, и могут заметить её еще издали». Как только Корра, заставив свою жалость молчать, рассудила так строго, зверь сразу отшвырнул длинноножку и с недовольным урчанием отправился дальше. Но ему нужен был водопой. Послышался шум ручья поблизости, но слева от направления, которое выбрала Корра. А, ладно, водички и ей хочется. Ничего более странного, чем эта речонка, отважная наездница еще не видела: вода текла не в одном направлении, а завивалась в петлю. Источник – выше, куда же девается все новая и новая вода? Так и кружит? Или впитывается в землю? Или становится подземной речкой?
Зверю мешала ноша на лапе. Он зарычал и сцарапнул дечонку прямо в реку. С течением бедняжка не справилась. Её понесло вниз и наискосок.
Вот это да! Под земляным и каменным куполом – нижний ярус! Место похоже на красивый сад внутри огромного зала. Да вот же! Хижины.  Здесь и живут похищенные женщины!
Но домики, сделанные из соломы, коры, веток и глины, все были пустыми. Корра зашла в один, чтоб обсушиться, хотя…ветра не было. Чьи же это домишки? Внутри – рыхлая земля, у стен – кучки мелких камешков. Пологое возвышение. Корра ощупала и принюхалась: это – зола. На ней тепло и мягко. Должно быть, такая у хозяина постель. Девочка не заметила, как задремала. Проснулась, когда послышалась возня. Животное с узкой мордой и широкой спиной, на коротких лапах, аккуратно что-то ело. Похоже, его не пугало и не сердило то, что в его жилище – чужачка. Хозяин наелся и, проворчав что-то вроде «При-пло-пра», потянулся лениво наружу. Корра, садясь на «постели», обнаружила какие-то корешки. Это же угощение! Она устыдилась, что спала на  месте благородного существа. Конечно, все – сон. Но и сон не позволяет быть бесстыжей. Корра подгребла рассыпавшуюся золу и прихватила лишь половину корешков. 
     Тем временем в стане самые старые и самые молодые вороноголовые в союзе с некоторыми волками объединились против Велмара и его прихлебателей. Дело было за людьми. Хэльгерт понуро отошел к шатру предводителя. Ита стала между Карком и старым Рором. Стан сел посредине. Стоя между бунтарями и отцом, Велмар-младший защищал их друг от друга. На стороне предводителя – две стаи старых волков и три сотни вороноголовых. Бунтовщиков – намного больше. Сражаться? Неразумно. Остаться совсем без войска и быть растерзанным – не хочется. Переждать, пока это дурачье угомонится, спросить совета колдуна – вот как надо действовать. И – вербовать, а не убивать врагов.
- Ладно, братья! Я не обнимался с вами и не нежил никого. Но всегда понимал, что вам нужно. Добыча! Каждому – своя: свежее мясо, победа над врагом и над смертью, слава, золото, кони, самки! А что вам нужно теперь?
- Не буду говорить обо всех, скажу о себе. Верни мне отца, если можешь. И человеческий облик. Научи меня работать и дай мне жену, которая будет меня любить. Себе оставь свои победы и золото. А лучше – умри, - мрачным и зловещим голосом говорил Карк.
Многие даже молча поддерживали его. И Велмар об этом догадывался.
- Ну, идите от меня прочь. Работайте. Берите женщин. А волки могут бежать в лес. Но со мной останутся верные, бесстрашные и непобедимые бойцы.
- Нет, Велмар. С тобой останутся трусы. Они боятся жить иначе. Вороноголовые боятся отвращения людей, волки - боятся  стать дичью охотников. Только страх держит их возле тебя. Но есть ли хоть кто-то, кто рядом с тобой не из страха, а из любви? Тебя никто не любит, Велмар! – звучало, как страшный в своей справедливости приговор. Но был и ответ.
 -    Я. Я люблю… - это был чистый голос Велмара-младшего.
- И ты боишься. Остаться сиротой, без защиты и прокорма.
- Нет. Мы – семья. Мой отец – герой. Он жестокий и злой, но у него не было добрых воспитателей. Мне Корра так говорила.
- Думаешь, можно его переделать?
- Я не знаю. Но Корра пела мне… И гуляла со мной… И учила меня. Теперь я научу всему Велмара-старшего.
И главный бунтарь понял: победил не он и не кровожадный предводитель. Победил маленький мальчик.
- Хватит бояться, братья! Какой брат нам Велмар? Он – не вороноголовый. Мы сможем выжить. Рэрк, ты хороший гончар. Арарка – ткачиха. Кара – знахарка. Карро – дубильщик шкур. Кор – охотник. Аркар – садовник. Аркэра – стряпуха. Рора – вязальщица. Коар – пастух. Мы не погибнем. Дальше нам нельзя – или нас убьют, или мы снова будем убийцами. Назад – нельзя: все разорено. Стоим здесь. Велмар со своей сворой первым не нападет. А мы, наконец, покажем им добрую жизнь. Придет день, когда люди поймут, что мы больше не опасны, и придут к нам. Среди них найдется хоть одна девушка, которая полюбит… Одного из нас – и мы станем людьми.
Засмеялись друзья и враги. Велмар с сыном вошел в шатер. Призвать колдуна!
- Велмар, ты глуп. Тебе не нужна была их дружба, ты не хотел их приманить получше – вот и получи бунт, с которым непросто сладить.
- Не обкладывай мне уши словами. Помоги колдовством.
- Забыл? В сердцевину моего колдовства забралась девчонка.
- Помоги!
- Когда-то ты за мою помощь отдал мне сон…
- Ну, и теперь возьми, что хочешь.
- Отдай мне Корру.
Велмар вздрогнул. Его глаза почти закрылись тенью нахмуренных бровей:
- Нет. Она – моя. Ты же мудр, и понимаешь, что, убив ее, я обреку себя на страшную гибель. И сын… мой сын никогда не простит…
- А простит твой сынок, если ты оставишь его без охраны и без богатства? Нянька нужна младенцу, а Велмар-младший – уже почти взрослый воин.
- Она – моя!
- Ты вылепил ее из глины? Или взял в плен в бою? Вспомни, Велмар: ее привел тебе вороноголовый. А откуда она взялась в твоем лагере? Не знаешь? Отдашь девчонку – помогу.
- Требуй другое.
- Сам справляйся со своей бедой. А я – не слуга тебе.
Велмар рычал от ненависти, а колдун обратился в огонь, после чего просто исчез.

Продолжение сна.
Возле постели Корры сидел Велмар-младший. Ему было грустно. Даже у храбрецов бывает такое чувство. Арарка низала ягоды, сидя рядом.
- Твоего отца убьют, если он коснется ее. И тебя, если вступишься за него. Корра – важнее вас обоих.
- Я знаю, - взросло ответил мальчик.
Вошел Карк. Стал смотреть на спящую. Два грустных взгляда встретились.
- Велмар, Кэр отведет тебя в город, и ты сам пойдешь в ученики к любому мастеру. Готовься.
- Я дождусь, пока Корра проснется. Ты тоже?
- Ну, уж не брошу же Вороненка.
Велмар-старший шел на запад.  Вороноголовые бунтари отставали от его войска. Волки не уходили совсем, но их охоты становились все дольше и дальше. Впрочем, были и те, кто продолжал заискивать перед ним, ожидая новых побед и вкусного мяса с подливкой. На привале предводитель размышлял, почему колдун так бесится из-за спящей девушки. Мудрый ворон мог бы объяснить… Впервые Велмар почувствовал, что зря казнил Карра. Зря – а ничего не поделаешь, не воскресишь… Он не заметил, как оказался возле шатра со спящей. Навстречу вышел Карк.
- Ворон, если ты мне враг и если я причинил смерть твоему отцу, почему ты не дерешься со мной? Ведь ты – не трус.
- Не будь в нашем стане ее – я так бы и сделал. Но разве я вернул бы этим себе отца? Он не просто погиб – он дал себя погубить. Это было нужно. А почему ты не отдаешь меня волкам?
- Отдал бы, не будь в нашем стане ее.
 Велмар выгнал из шатра всех. Спящая не могла его слышать, но ему просто хотелось оставить здесь, возле нее свои мысли.
- Темнокудрая Корра! Раньше я умел уберечься от чужого оружия и от ран. Но теперь понял, что оружие против себя ношу с собой сам. И никак не могу защититься. Главное, что я поведал бы тебе: я – раб колдуна. Но он уязвим, его колдовство скоро пойдет прахом. Знать бы только, чего он боится! Его страх связан с тобой. В чем твоя сила?
А Корра спала и смотрела сон… Бесшумно ускользнув от животного из его странного жилища, осмотрелась и пошла вперед по прегражденной огромными камнями дорожке. По бокам расцветали миражные цветы. Формой они представляли расплывчатые четырехугольники, а цвет их постоянно менялся. Но стебли оставались неподвижными и лепестки не трепетали: ветра не было. Дорожка привела на грибную поляну, где по склизской земле между огромных  грибочищ ползали змеи. Девочка заметила, что на грибы они не забираются – и забралась сама. Пришлось переступать с гриба на гриб. Да, девочке говорили, что во сне с ней – той, которая снится, ничего не случится, но ведь страх не только воспитан, он еще и врожден. А потому Корра боялась. Боялась не того, что змеи укусят ее, а того, что от этого проснется. Грибная поляна окончилась над краем крутого оврага.
- Обходить каждую яму – близкий свет! Мне вперед надо…- и девочка покатилась на дно. Там ползали большие черные жуки и росли ягодные кустики. Путешественница поела желтых овальных ягод, которые оказались едко-кислыми, но сытными.
 А что дальше? И где он – ветер? Ни одного следа человека. Хоть бы заточенную палку увидеть…или лоскут одежды…Тогда Диомея нашла бы людей, спросила бы дорогу. Сидеть в овраге стало сыро, темно и страшновато, хотя жуки не кусались. Попробовала вылезти – скатилась обратно. Еще несколько попыток – содранные колени, усталость и досада. А жукам – хоть бы что: вылазят, если хотят. Ладно же! Диомея поймала двух и полезла вновь по стенке оврага, вонзая поочередно то одного, то другого жучка в землю все выше и выше. Громадные жуки так и дотащили ее до края.

Это трудно…
Из стана стали уходить многие вороноголовые. Находили себе места для жизни в разоренных ими же селах и городах. Мысль этих отступников была проста: их воспитательница вторглась в секретные сны колдуна – и ее не казнили, значит, ни Велмар, ни колдун не всесильны. Голодным волкам никто не подливал зелья, никто не увлекал их в бой и не обещал насыщения. Поэтому они тоже стали разбегаться по лесам. Сначала еще возвращались, бродили по стану как-то бестолково, а затем убирались навсегда.
Велмар-старший повел сына на охоту.
- Не учила она тебя, как от отца уходить.
- Я просто не хочу зря всех убивать. Если ты не будешь, я не уйду.
- У нас была власть, сынок! Сила была! Потехи были!
- Власть – это когда ты велишь, а все делают так, как ты сказал? Тогда у Корры тоже есть власть, только она не убивала никого. И силы у нее много.
- Тогда… Пусть становится предводителем, вместо меня.
- Корре это не нужно. Она не хочет завоевать все. Наверно, я пойду к ней домой.
- Ты что! Ты – воин!
- Корра много про воинов рассказывала. Про защитников Энландии. Но они не пили кровь и не забирали ничего, а только защищали свою землю от… таких, как ты.
- Ха, где они теперь? Хоть один мужчина смог меня победить?
- Да. Мудрый Ворон.
Явился колдун и возразил Велмару-младшему:
- Помнишь, три года назад – или чуть больше – ты был НАШ! Сам же сказал отцу: «Карр учит Корру, Карк хочет бунт». Благодарим, мы были с той поры начеку.
-Я ее выдал?
Больше Велмар-младший не мог хранить мир с собой. Сколько себя помнил, всегда был с Коррой, а она – с ним. Ее песни, пушистое солнышко в голосе девочки, ненавязчивое тепло сестринских объятий и ласковые поругивания, радость жизни и находок, робкие победы над страхом – это все общая жизнь маленького Велмара и Корры. И он сам, оказывается, предал не просто друга, а того, кто был ему и совестью, и глазами, и речью, и оберегом.
- Тогда я ей об этом скажу. А потом умру.
Велмар-младший стал просить колдуна:
- Дай зелья, каким раньше поливали добычу. Мне важно, чтоб волки снова стали кровожадными. Я прошу.
- Похвально, воин. Но у меня нет того, что нужно для зелья. Я мог бы взять это во сне. Но туда не попаду, пока не проснется или не умрет твоя  Корра.
Не получилось облиться зельем и выйти к волкам, чтобы загрызли. Тогда он повис на поясе Карка:
- Я ненавижу тебя, ворон! Так сильно, что хочу убить!
Ворон посмотрел на ребенка ласково, огладил его волосы:
- Где твой гребень? Почему не даешь Арарке стирать рубашки? Не читаешь «Книгу наставлений»? Не рисуешь, не собираешь камешки для счета? Убей, если сможешь. Заточи нож, наберись сил. Пробьешь лежанку отца с двумя плащами на ней? Тогда пробьешь и мое тело. Но если угодишь в кость, я только почувствую боль, но не умру.
Мальчик понял: ворон не злится, смерти не боится, потеряв отца, носит в себе непроходящую боль, как от застрявшего в теле наконечника копья. Так же было с самим Велмаром-младшим. Юный воин бродил, шатаясь, по стану – как волки, только уйти не мог. Не из-за Корры: некоторые волки тоже любили ее, но убегали. И не из-за Карка: молодой ворон любил мальчишку слишком, чтобы приковывать его к стану. Из-за отца. Но уйти от изводившей невидимой занозы не мог. Что-то мертвящее, как ужас, и мучительное, как голод, было везде: у речонки, в орешнике, в деревне, в дупле диодэра, на дороге и на лугу, куда мальчик ходил плакать, кидаясь на землю.
Упрямо и зло Велмар-старший двигался вперед, вдоль пересыхающей речки Найдарры. За ним следовали покорные – жалкие остатки грозного войска. Впереди было место, названное в народе Владениями Рэоде. Это лес, всегда густой, всегда труднопроходимый и буйно живой. Надо знать тропы. Велмар надеялся на волков. А пока, минуя деревни,  бывший кровавый предводитель с остервенением битой собаки швырял с повозок  награбленное когда-то: шубы и пышные цветные шкуры, яркие ткани, золотые кубки и блюда, украшения из драгоценных камней – под ноги простых поселян. Те иногда угощали молоком, вареным мясом или рыбой, но… только людей. Вороноголовых и волков поселяне пугались.
Защита спящей девушке вроде, не требовалась, ведь ни колдун, ни Велмар со своими  прихлебателями не пытались причинить ей зло. Карк, когда ему стало совсем не по себе от сиротства и от безделья, зашел во время привала в заповедный шатер.
- Знаешь, что я думаю, Корра… Все не так, как должно быть. Ведь это любовь превратила девушку в ворониху. Любовь должна совершить и обратное превращение. Почему люди дичатся всего, что это чувство творит? Разве все они – трусы? Тогда…лучше не идти к ним.
Больше никто не видел его в стане.
А Корра тем временем прорывалась сквозь быстрорастущую чащу. Да, ни людей, ни ветра здесь нет, но диковин достаточно. Нет, это никогда не закончится! Этот лес – он везде! За мгновения крохотная травинка становится размером с огромное дерево, - и такие деревья – сплошь. Отчаяние было близко, но девочка не стала его привечать. Заметив новый росток, Корра наступила на него и взялась за соседнее растение повыше. Ее так и понесло вверх! Вот и кроны. Они…качались!!! Здесь, наверху, был ветер, которого не было на земле. Корра заплакала, даже не зная, что заблестели под ресницами слезы у спящей Корры. Девочка-во-сне разобралась, с какой стороны ветер прилетает. Но как ей остаться на той же высоте? Лес-то кончается. Семена! Ну, конечно! Удерживать равновесие, сея перед собой, перелазить с верхушки на верхушку – так она и доберется. Знать бы, сколько времени она уже здесь блуждает? День или год прошел? Впрочем, какая разница! Главное, она уже ближе к цели. Любопытно, похожа  ли Ионит на Андарис? И что это за малиновые шарики летят в ветре? Корра не знала, можно ли их ловить и к чему они, какого происхождения, но взять в руки и сохранить хотя бы один девочке хотелось. Подставила ладонь, один шарик тотчас налип. Впереди послышался низкий звук – будто кто-то дудит в трубу. Звук прерывался и вновь гудел. А от шарика ладони было тепло и слегка щекотно. Наконец Диомея поняла: звук издавало большое светящееся бело-желтым цветом существо. При этом из его зева вылетали малиновые шарики.
- Наверное, оно так рожает? Раз ты родился, значит, ты живой.
Ветер вдруг прекратился. Что теперь?..
Колдун схватил Велмара-младшего и гневно вскинулся на его отца:
- Велмар, повинуйся: отдай Корру мне, иначе твой сын…
- Мой? Корра говорила, ты считаешь его своим. Ну, что же ты остановился?
- Давай меняться: я отдам тебе твой сон, а ты мне – девчонку.
- Так ты – не всемогущий колдун? Возьми ее сам.
- Сон, Велмар! Я не могу его нарушить: он – мой, мое хранилище сил и тайн! Убив девчонку, я разрушил бы чары.   Но получив ее, я еще мог бы убить ту, что бродит в моем сне. Тогда эта, спящая Корра просто проснулась бы.
- Говоришь, убить ее – и твоя власть кончилась бы? – настороженно переспросил Велмар.
- Не забывай: я еще и король. Не власть, а только колдовское мастерство могло бы исчезнуть.
- Что ж, с обычными правителями я сражался. Где они теперь? Убью ее, потом – тебя.
- Отец! – не выдержал подслушивавший мальчишка, -  не смей трогать Корру! Я не позволю!
- Ты сам предал ее, волчонок!
- Я сам себя и накажу. Колдун, скажи правду: Корру убить нельзя?
- Она защищена Высшей Силой Защиты.
- Какой?
- Той, что смогла объединить Вражду, Прозорливость и Власть.

Идем дальше!
…Да, еще:  почему вода, растения, животные здесь есть, а людей – нет? И ветра не было. Разве одно с другим связано? Малиновый пушок прилип к ее ладоням. Бросать семена больше не получалось. Что делать? Чаща разрастается в стороны, но не вперед. Значит, пора вниз. Девочка зажмурилась и не прыгнула, а просто свалилась с дерева, покоряясь тому, что происходит само. Упала на малиновый пух: живчики линяли или что-то вроде того. Диомея отряхнулась. Из ее рук выплыл серый шарик, пискнувший и зависший в воздухе. Девочка шла дальше, по серому с блестками песку. Животное, родившее шарики, спало. Обойдя его, девочка поднялась на холм и увидела, что… Стоит там, где оказалась, когда только что заснула. Диомея села, чтобы пораздумать. Как так? Она сделала круг? Тогда как его разомкнуть? Если начать снова – избрать другое направление, можно опять закруглить путь. «Я – самая глупая на свете!» – подумала девочка, вспомнив о животном.  Дальнейший верный путь – через его утробу. Все звери, как и люди, едят, а потом – испражняются. Значит, этот зверь проглотит и исторгнет ее уже в новом месте.  «Ну, что ж, это – как уснуть». Подошла к зверю и почувствовала нечто необычное: серые шарики облепили ей все тело. Страшно и мерзко, а ничего не поделаешь. Так надо…  Наверное…
Арарка, подкармливая  спящую,  заметила, как та гримасничает. А потом, вслед за лицом, и тело девочки начало корчиться.
- Велмар-кор! (младший).  Смотри: с ней, с бедненькой,  что-то творится. Может, разбудить? Недавно плакала. Колдун ей поможет?
- Корра-Карра должна мучиться, ты же знаешь. Мудрый Ворон знал. Он мог бы объяснить…
Люди, а не вороны и не волки, решились на это. Ночью, когда Арарка, сложив шитье и огладив крылом лицо спящей, прилегла на лавку возле нее, когда Велмар-младший укутался в грубое одеяло на сундуке, трое приспешников Велмара-старшего зашли в шатер с тремя орудиями. Первый держал саргэ – род кадила, окуривая жилище сон-травой. Второй нес ний – очень тонкий и острый кинжал. Третий приготовил нкенн – кусок плотной ткани, которым надо было заткнуть рот и нос жертвы. Кинжал нацелился на грудь девочки. И кляп вот-вот закроет ей лицо.
Проглоченную долго несло внутри туннеля вперед и вниз, пока не вынесло на голое плато, подобное лбу великана. Здесь был ветер! И идти пришлось навстречу ему, туда, где у великана мог быть нос. Однако, кроме «лба», не оказалось ничего. Вот и край. Край земли, или каменного лба! За ним – тьма. Идти больше некуда. Пропасть, над которой в темной пустоте висят осколки скал. Порыв  ветра сшиб Диомею с ног. Ветер рождался здесь, в пустоте. Девочка села прямо на каменную гладь, посидела в растерянности. Вот на этом краю она и должна встретить племянницу и всех остальных женщин. Надо только дождаться какого-нибудь знака…Явления… Самих пленниц…
Диомея стала бродить взад-вперед вдоль края пропасти. Из небольших камней построила себе маленькое укрытие от ветра, где могла иногда отдыхать. Несколько камней  покрупнее служили ей стенами, плоский обломок края – крышей. Даже собачья конура сейчас показалась бы роскошным замком, даже обглоданная кость – королевским обедом. Умереть – не страшно, но страшны мучения и длительность терпения, все более удручающие лишения – словом, все, что не прекращается. Но девочка-во-сне не ведала, что грозило ей спящей.
Ний легко-легко, как в тряпичную куклу, вошел в тело Корры. Державший на ее лице тряпку удивился, что нет конвульсий. Вынувший кинжал дал знак: «Все.  Уходим».
- Думаю, вы понимаете, что это была МОЯ Корра. Вы ее уничтожили, а я уничтожу вас, - тихо пробубнил им хриплый бас вместо ожидаемых поздравлений и наград.
Убийцы в темноте узнали предводителя. Приготовились и его отправить к праотцам. Но он не стал ни нападать, ни защищаться, ни звать волков или вороноголовых. Велмар ушел. Убийцы, сочтя его сумасшедшим, забрали кое-какое добро и бежали из стана. Только вот…Саргэ, ний и нкенн оказались не простыми: рукоять кинжала, края тряпки и цепь кадила были пропитаны ядом. Через несколько дней кожа рук у убийц покрылась волдырями, и все трое сгорели изнутри.
А Корра спала. Утром Арарка увидела рану и подивилась, почему ее подопечная не изошла кровью и не испустила дух.
Колдун пришел сам. Велмара не было в стане. Арарка приготовилась защищать девочку. Но никакого зла от колдуна не последовало. Увидев забинтованную грудь Корры, злодей усмехнулся:
- Что за дурень здесь был? Чем он орудовал?
- Ты смеешь смеяться?!
- И ты бы смеялась, если бы знала. Та Корра, которая бродит в моем сне, несет в себе всю свою жизнь.  Спящую волшебным сном убивать бесполезно. Он должен был разбудить, а уж потом – ножом.
- Кто – он?
- Велмар. Руки чужие, но голова – его.
- А ты не можешь ее разбудить?
- Нет. Ее щит – любовь, которую эта девчонка вызвала к себе. Я мог бы уничтожить тебя, Велмаров, всех воронов и волков, но я не могу уничтожить всех тех, кто далеко отсюда.
Девочка-во-сне чуть не замерзла. Вылезла из укрытия, которое от холода не спасало, и вдруг поняла: край земли не здесь. Ветер рождается среди зависающих в пустоте глыб.  «Ничего не случится, пока не проснусь»,- напомнила она себе. Поняв, что глыбы – это осколки прежнего края земли, Диомея с разбегу прыгнула в никуда. Вниз не полетела. Вперед – тоже. Осталась на месте в воздухе. И увидела…
- Что с ней, о, Сила Крылатая! Бледнеет! – всполошилась Арарка.
Велмар-младший оставил свое занятие – починку конской сбруи, и подошел. Он вспомнил, как в младенчестве терся щекой о щеку нянюшки, и сейчас сделал то же:
- Может, Корра испугалась? Не бойся, мы с тобой. Арарка, то зелье, которое она выпила, еще осталось?
- Ты хочешь пойти следом? Это глупо: ты можешь очутиться не там, где она, и выбрать другой путь. Вы не найдете друг друга.
Мальчик все же настоял на своем. Ему было невыносимо слоняться по стану, думая, как бы помочь отцу перевоспитаться. Быть рядом с отцом, но не сближаться с ним. И остатки зелья нашлись… Велмар-младший выпил зелье до последней капли.
- Боишься? – участливо спросила Арарка.
- Да. Она тоже.
- Если тебя разбудят – умрешь.
- Ну и пусть.
Мальчик последнее время так страдал, что сон…  Не всякий взрослый имеет сердце, способное столько потрясений выдержать. А Велмару всего семь лет.
Остатки растрепанного войска двигались к побережью. Где-то впереди, чуть южнее их пути должен быть замок Ламинлон. Сейчас он, вроде, пустует. Что, если занять сначала его, умаслить чем-нибудь колдуна и при его помощи пополнить войско – а уж тогда прямая дорога в Зею. Нет, со своим охвостьем Велмар никому больше не был страшен. Теперь он понял: раньше Молва о нем рождала Ужас еще задолго до его появления. Вороноголовое и волчье войско пленило и терзало людей с замершими сердцами и пораженным рассудком. Значит, не такой уж он великий воитель, раз побеждал лишь охваченных слабостью противников. Как же жить? 

Рассказ деда Арарки
Старый ворон Арр рассказывал ей: «Море принесло маленькое корытце, в  котором лежал ребенок.  Это случилось на Ракушечном берегу, вблизи Мыса Звездных Плясок.  Скоро мы туда придем.  По берегу бродил молодой король, которому отказала девушка.  Наверное, он думал, как отомстить. Нашел малыша и взял его: на берегу больше никого не было.
- Ты! Ты! Ты, несчастный, станешь великим властителем всех земель.  Ты, ничтожный, возьмешь все,  что захочешь, а сам не дашь ничего.   Скопишь богатство.  Будешь править.   И поклоняться мне!
Король тот и был наш колдун.  Младенца он стал поить кровью животных. Ясно, что малышу сначала было плохо от этого. Потом он привык. Окреп, и   стал  есть мясо. Колдун нарочно дразнил и манил его игрушками, а потом – оружием.  Мальчик должен был не просить, а отбирать. Так он начал поступать и с другими людьми.  Когда мальчик подрос, колдун помог ему на охоте не убить, а заворожить первых волков. Потом меня вынули из болота вместе с твоей бабкой Гэрой. Колдун и его воспитанник оказались первыми, кто нас не боялся и не гнал – и мы поступили в услужение. Наши сыновья и дочери множили войско Велмара. Мы не видели иного способа выжить – только убивать и грабить. Вот теперь Велмар принялся ссориться со спасителем, заменившим ему отца – а это плохо, хоть вы – молодые – только радуетесь этому. Благодарность, Арарка. Долг. Совесть. Все это было, наверное, в родителях Велмара, и в нем самом – хотя бы к колдуну. Не с колдуном ему надо ссориться, а с собой».

Вот-вот…
Велмар и колдун стояли у кибитки, в которой спала Корра. У колдуна была призма.
- Серп луны, Велмар! Через три дня – ровно год с тех пор, как она спит. Если проснется – вся моя помощь тебе прахом пойдет. Но стоит мне проникнуть в сон…
- Корру-во-сне убить нельзя! – довольно улыбнулся Велмар.
- Дурень!  Мне это известно лучше тебя. Корру-наяву – тем более. Если любишь ее – зачем пытался?
- Я? Люблю? Ладно, пусть так. Что ты задумал против нее?
Вот беда: колдун не смел солгать Велмару, иначе не смог бы несколько позже получить их сына для совершения своего жестокого обряда.
- Я оставлю ее там, - ядовито произнес он.
… А девушка странно висела в воздухе между глыбами, так же висящими вокруг. Она попыталась позвать Ионит, но звука не получилось. Надо было научиться плавать в воздухе, как в воде, захватить пару осколков глыб и «ударить» свой голос о них. Диомея смотрела вниз – а там – бездна, которая нигде не кончается «Просто вешу – или падаю?» Она помнила: покоряться всему, что происходит, но падать и ждать, когда ударишься, и больно ли будет – не самое приятное. Диомея запела. Звук не получался, но девушка хотя бы мыслила песню – и тем отгоняла боязнь.
Эрри встретила Эрома,
Эрри шьет, а он – кует.
Дэри встретила Дарома,
Дэри пляшет, он – поет.
У Эрома дочь Тиора,
У Дарома сын Тинас.
Они просят: «Отцы, мамы,
                Пожените же вы нас!»
Нет, зов не получился. В отчаянии Корра стала бить и тереть пойманные камни друг о друга. Ее закружило вокруг них. Да вот же! Они просыпаются и отряхиваются от пыли, в которой их было не видно. Женщины-пленницы: изможденные, с кожей серого оттенка и почти безжизненными сердцами. Они поеживаются от холода. А камни в руках Корры искрят и жгут ладони. Больно до слез! Но капельки, исторгнутые горем из глаз, не капнули вниз, а обернулись сияющими алмазами. Как они сияли? – ведь солнца здесь не было. Камни в руках девушки порождали свечение. А новорожденные алмазы вознеслись вверх, где прикрепились к огромной серой глыбе. Ясно: так было и со слезами этих женщин. Глыба станет стеной алмазного дворца колдуна. Ой! Искры от камней ранят лица пленниц! Но от этих ранений бедняжки прозревали и начинали делать приветственные знаки друг другу. У них отнята речь! Корра выдохнула прямо в лицо ближайшей женщине, и это оказалось тем, что нужно.
- Кто ты? – спросила пленница.
- Корра. Помоги отыскать Ионит. Ты меня слышишь?
- Какая она?
- Нет, подожди. Надо выбираться всем.
Голос Корры отражался от камней, получалось удивительно: краткое звонкое эхо повторялось и повторялось, словно стеклянные бусинки падали одна за другой на серебряные плошки.
Но как выбираться из колдовского сна? Пленницы и их спасительница кое-как, лавируя между камнями, выбрались на Великаний Лоб. Корра звала Ионит, пока не дозвалась.

Назовите сами
Замок короля-колдуна трясся. Тот, кто в своих мечтах переустроил мир для себя одного, сейчас готов был грызть ногти с досады: все было так продумано и предугадано, что никакой неудачи не могло случиться – и вдруг эта мерзкая девчонка! Неужели ей совсем не страшно? Нет, она боялась всегда. Боялась побоев Велмара, боялась, что волки загрызут или вороноголовые заклюют. Боялась болезней подопечного, нападения непобедимого войска на дом ее родителей. Она и  сейчас боится. Боится проснуться – и не проснуться. Но использовать этот страх как оружие против нее не выйдет: Корра не живет как смельчак, кому страх чужд и позорен. Она живет как робеющий человек, который имеет некий долг для исполнения. Колдун поздно понял, что страх не сделать то, к чему себя обязала - самый сильный для его врагини. Поздно: она уже смеется!
Девочка – стройненькое робкое создание, живущее в плену, подошла к Корре и воззрилась на нее огромными серыми глазами:
- Я – Ионит.
- Ты? Твою маму зовут Андарис?
- Да.
- Ура! Я – твоя тетушка.
- Ты? Тетушка?
Изумление девочки было понятно: спасительница больше годилась в подружки или в сестры. Корре и самой стало смешно: у нее с Андарис тоже есть тетушки. Тете Изабелле сейчас почти пятьдесят лет, Аделине – сорок три. Десять лет назад они приезжали проведать сестру Милену: такие изысканные дамы, постоянно дающие наставления племяннице… А тут тетя старше племянницы года на полтора. Впервые в этом мрачном месте раздался двухголосый, а затем – многоголосый мелодичный смех. Алмазная глыба от этого рассыпалась. Стало разрываться на куски и исчезать все вокруг. Корра держала Ионит за руку.
Велмар-младший оказался в полной темноте и стал принюхиваться, как волк, прислушиваться, как ворон, и шарить вокруг себя руками. Затем осторожно продвинул вперед правую ногу. Шаг. Еще. Еще шажок. Нигде ничего похожего на запах или свет. Есть только гладкая и немного пружинистая поверхность, по которой мальчик идет. Он опускается на четвереньки – так надежнее. Поверхность стала мягчать. Снова, снова. Ребенку казалось, что ползет по перине, потом – по одеялу, потом – плывет по небу, видя внизу среди многих женщин Корру с какой-то девочкой: они поднимаются с лежанки, замечают Велмара-спящего… Он-летящий захотел вниз, но не мог там оказаться: ЕГО НЕС ВЕТЕР.
- Арарка!
Ворониха как раз собиралась кормить спящих: только что внесла снаружи подостывшее там варево в горшочке. Горшочек она выронила, взмахнула крыльями, раскрыла клюв от неожиданной радости.
- Две! Вместе! – произнесла вороноголовая.
Теперь Корре пришлось ломать голову над тем, как отправить Ионит домой. Так же, как она отправила Андарис? Только бы получилось…
Четыре волка сели у повозки, ожидая приказа учительницы.
- Вы были маленькими там, где был разрушенный город, Змеиный Круг, холмы, а за ними – имения. Найдете дорогу туда?
Волки по-своему, знаками объяснили, что чутье не должно их подвести.
- Ионит, их можешь не бояться. Они – звери, но защитят и накормят в пути лучше людей.
- Тетя, а ты почему не идешь домой?
- Буду караулить сон Велмара-младшего. Я обязана ему жизнью и надеждой.
Когда попрощались с Ионит, Арарка принялась рассказывать: колдун пропал. Кто-то говорит, утопился в море, но на самом деле – наверное, жив, только находится уже далеко. Он слышал, как совсем недавно молодые вороноголовые, собравшись возле   Корры, вспомнили какой-то стишок, которому она обучила их еще в детстве. Почему-то колдун чуть не лопнул от ярости, только ничего поделать не смог. Больше его не видели. Предводитель отчаялся. Его войско разбежалось по лесам. Собственный сын, хоть и не отрекся от отца, но и ничего от него не перенимает. Корре бояться больше нечего.
- Где Мудрый Ворон?
- Его год назад разорвали копьями.
Девушка обмерла. Кое-как смогла спросить:
- А Карк?
- Кто ж знает! Ушел.
Велмар узнал от ворона-соглядатая, что его сын спит, как спала Корра. До Ионит предводителю не было никакого дела. Что будет делать теперь нянька будущего воина? Защита у нее есть…
Не ушло его темнокудрое мученье! За время своего сна девушка не сменила свой  наив  на взрослое лицемерие. Но как-то наджизненно мудрее стала.
- Я уже не тот непобедимый предводитель, Корра. Но я – лучший из воинов и командиров. Смотри! – он показал шкурки убитых зверей, - на меня по моему приказу охотятся. А вот… - он показал сложный арбалет, - оружие, равного которому нет. И я сам всегда готов к бою. И хочу справить нашу свадьбу. Мы соберем новое войско, завоюем королевский трон. Я тебя короную!
- Извини. Ты становишься смирнее нравом. Это хорошо. Но никогда я не буду королевой рядом с тобой.
- Корра! Я ведь могу просто… Черт! Когда ты хочешь пить, ты спрашиваешь позволения у ручья? Вот и я не спрошу, натешусь твоей красотой – и покину.
Смысла этих речей Корра не понимала. Когда Велмар приблизился к ней, защитила руками голову и согнулась, защищая живот, - она боялась побоев. Нет, не страха и не полуживого подчинения желал Велмар; ему хотелось ласк, прохлады прижимающегося крепкого и гибкого тела, росистой чистоты яркого рта, первого чудесного жара и этих смешных подарков – младенцев… А она корчится, как совсем забитая рабыня. Велмар отнял правую руку девушки от ее же кудрей, медленно провел ею по своей щеке и осторожно поцеловал.
- Ой, ты расколдовался? Велмар, я знала! Мы уже близко к тому месту, где тебя нашел колдун. Может, ты вспомнишь? Он заколдовал тебя. Ты стал гордым и злым. А теперь превращаешься в простого хорошего человека. Когда Велмар-младший проснется, я смогу уйти, а ты станешь добрым отцом, хорошо? Ты же отпустишь меня?
Радость была настолько детской, что Велмар сразу проснулся от своих желаний. Надо еще подождать… Пока девчонка повзрослеет. Беда лишь в том, что его годы уходят, прихватывая с собой его мощь и удаль.
Целый год, осев на том самом месте, где много лет назад был найден приплывший по морю младенец, Корра не отходила от спящего мальчика. При случае не забывала пожурить его нерадивого отца. Велмару-старшему нравилось бродить по берегу, купаться в море. Однажды он пришел в становище  с ржавой до зелени медной игрушкой в виде браслета с бубенчиками. Сам он был пьян до потери разума.
- Корррра!! Кор-ра! Смотри! Это – мое. А больше моего ничего нет…нигде.
Начав трезветь на ветру перед вечерней зарей, предводитель уже не войска, а бессмысленных бродяг вонзил взгляд в морскую даль:
- Это – там… В дне пути для быстроходного судна. Остров Дисман. Мою мать звали Оэлрика, а сестру – Тнати. Они были воровками. Я, должно быть, рожден от тюремщика. Помню вонь и холод. Отхожее место. Посреди него тек ручей, смывавший нечистоты. Он впадал в море. Мать не могла позаботиться обо мне лучше. Наверное, в обмазанной глиной корзине она как-то пустила меня в плавание. Волны пригнали мой «корабль» сюда. Сестра бежала из тюрьмы и нашла меня лет через пять, уже под опекой колдуна. Он отдал ее волкам. Будь я проклят, Корра!
Южнее Мыса Звездных Плясок был Утес Лазоревый. С него пьяный Велмар прыгнул в море, надеясь, как видно, добраться до Дисмана. Но подводные скалы приняли его, а потом передали несущимся на берег волнам. Так погиб предводитель могучего войска. Его нашли и похоронили на Мысе.

Последнее слово.
Проснувшись, Велмар…теперь уже единственный узнал от Корры, что случилось с его отцом. Ребенок не стал плакать и убиваться. Он посоветовался с Коррой и Арром: волки? – пусть живут в лесу. Вороноголовые? – да пусть рыбачат здесь. Здешние жители дивятся, но не дичатся. Самому пора в обучение. Чему?
- Корра, что у меня лучше выйдет? Как думаешь, если отец людей губил, я смогу наоборот – лечить?
- Сможешь. Идем вместе лекаря искать.
Девушка прихватила остатки разного когда-то награбленного и завоеванного добра, простилась с Араркой и повела подопечного в люди.
О, это не так просто, как кажется – оставлять малыша в просторном и добром, но чужом доме.
- Братик? – спросила деловитая пышнотелая пожилая служанка в безупречно белом чепце и фартуке, беря мальчика за руку.
- Нет, - устало ответила девушка, ожидая хозяина.
- Прощай, Корра. – серьезно сказал мальчик, последний раз прижимаясь к ее руке.
- Прощай, ученик. Мне будет грустно, но не будет за тебя стыдно.
Дождалась хозяина, договорилась об обучении Велмара, отдала все, что несла с собой – и повернулась к двери.
- Куда Вы идете, девушка? Останьтесь. Нам нужна горничная.
- А это ничего, что я – Диомея Грантер?
- Неужели? Вы – дочь того самого Дэриана Грантера, который был когда-то самым удачливым придворным, лучшим в охране послов?
- Да.
-Тогда я должен помочь Вам добраться домой. Вы же героиня! Понимаете или нет?
- Не хочу понимать. Простите… Я просто… Столько лет боялась и обманывала смерть… Я ничего не умела.
Девушка плакала, дрожа и истекая слезами, но не выводя голосом рулады. Это был плач очень властного над собой человека.
Сытая, в не очень нарядном, но чистом и изящно сшитом платье, Корра-Диомея сидит в повозке. Ее везут домой.
- Мама!
- Ой, Диомея?! - сухопарая пожилая хозяйка не узнала бы младшую дочь, как несколько лет назад не узнала старшую, если бы не этот возглас.
Конечно, дома был праздник. Андарис представила своего жениха – вдовца с сыном, которые помогали Дэриану скорняжить. Ионит в этом доме становилась лучшей невестой в округе. А теперь все ближние и дальние соседи съехались посмотреть на вновь прибывшую юную красавицу, освободившую стольких дочерей, сестер и жен, победившую колдовство и жестокость.
Что же, честь, слава по заслугам – и конец сказке? Не совсем.
Идти тяжело, потому что плащ еще влажен после дождя, да и подъем крутоват. Здесь нет поселений, только конские да овечьи пастбища. И вот, в середине большого пологого холма посреди Элль-риал – та самая мазанка, возле которой стоит хозяин.
Вскарабкавшаяся на холм девушка, не боясь прохлады, сбросила плащ, откинула посох и побежала к тому, кто стоял спиной к ней и выглядел очень странно.
Ветер дул навстречу бегущей, стремясь будто сорвать с нее одежду. Зато благодаря этому хозяин избенки не мог ни услышать, ни почуять ее приближения. С разбегу девушка прыгнула на спину странному существу в перьях, и, держась за его шею правой рукой, левой успела зажать готовый вонзиться в нее клюв – и поцеловала в него.
Словно ветер снес перья с головы и рук. Девушка уже слезла с его спины и встала прямо перед ним. Но на нее смотрел не ворон, а человек: мужчина с немного бледным лицом, глазами вдруг проснувшегося в незнакомом месте чудака и несколько выдающимся вперед, но вполне человеческим носом.
- Откуда ты узнала про заклятье?
- Какое заклятье? Это ты, Карк? Расколдовался?
- Так значит, ты не знала, что, если одного из нас с любовью поцелует девушка, то все мы расколдуемся?
- Нет.
- Тогда зачем целовала урода? Я мог не справиться с повадкой ворона – и заклевать тебя.
Девушка рассмеялась, засияли солнца в черных глазах:
- Не знаю, кто и зачем целовал урода. Что до меня – то я долго искала и нашла друга, которого давно люблю.
- Что?! Это правда?
И тот, кого раньше звали Карком, стиснув девушку в объятиях, сам крепко и долго стал целовать ее губы.
- Что мне сделать для тебя, Диомея?
Прижавшись к его груди, она ответила:
- Зови меня Коррой…
Обнявшись, двое счастливых людей вошли в домик.
Через пять лет на вечерней заре от домика пастуха отъехала нарядная купеческая повозка, где восседали поверх мешков с каким-то добром дерзкоглазая женщина и веселая недавно замужняя девушка. «До встречи, сестренка! До встречи, тетушка!» - говорят они, пока их мужья тихо о чем-то шутят, направляя коней. С пастбища в это время шли  мужчина и рослый серьезный мальчик (как слышно, не родня здешним жителям, просто их гость, награжденный этой поездкой за усердное изучение лекарского дела). А из домика слышалась чистоголосая колыбельная, причем голосу матери вторил голосок старшего сына. Скоро туда войдет счастливый человек со странным именем – Воин.

 *портреты

Дэриан Грантер – идеально сложенный мужчина 52-60 лет. Походка – быстрая, но не суетливая, движения размеренные. Густой негромкий баритон, мало речей, но каждое слово содержательно. Волосы темно-коричневые, с каштановым отливом, аккуратно зачесанные назад; из-за природной жесткости волос вынужден пользоваться маслом. Лицо квадратного типа, горизонтальные надбровья, карие глаза, узкая верхняя губа, морщины около рта. Одет дома  в песочный бархатный халат, на службе  в темно-серый камзол.

Милена Грантер – стройная дама 46-54 лет. Движения замедленны. Голос – мелодичный, с частыми грустными  тонами, а временами – с низковатыми нотами. Темно-русые волосы обрамляют тонкое, почти треугольное бледное лицо. Брови, нос и губы тонкие, правильных линий. Большие черные глаза, в которых иногда мерцает серебряная искра, почти всегда прикрыты бледно-лиловыми веками. Тонкий высокий стан. Одета в платья серых, коричневых, терракотовых и темно-зеленых тонов. 

Диомея Грантер -  девочка 9-17 лет. Быстрая в движениях и мыслях. Голос «улыбчивый», речь скорая и порывистая, но внятная, выговор нарочито правильный. Волосы того же типа, что и у отца: темно-каштановые, жесткие, даже при старательном расчесывании кажутся куделью, пушистые, длинные, заплетены в длинные – до пояса – косы, без челки. Круглое слегка смуглое лицо, черные глаза «с бесенятами», яркие губы не совсем правильных очертаний. Фигура не хрупкая и не худая, несколько приземистая, но с задатками будущего изящества. Одета сначала в голубое атласное платьице, потом – в темное холщевое платье.
 
Андарис Грантер – женщина 28-30 лет. Похожа на мать, только фигура покрепче, чем у леди Милены. Голос прозрачный, с тонкими нотами на фоне контральто. Волосы светло-русые, блестящие и немного вьющиеся. Овальное лицо, большие серые глаза, бледно-розовые узкие губы. Одета в длинное серое платье.
 
 Антлер Ретиан – Высокий стройный мужчина 23 лет. Движения несколько размашисты, но сдержанны. Голос ровен и прозрачен. Черты лица аристократичны, несколько угловаты: русые волосы, четко прорисованные карие глаза, мужественные очертания рта.

Карр – высокий худой старик, немного сутулый. Выговор четкий, но сипловатый. Оперенье – кромешно-черное, с серебристым отливом. Белесые надбровья, черные дальнозоркие глаза, изжелта-коричневый клюв. Движения редки и точны. Одет в просторную серую рубашку, темно-серую тунику, темно-коричневые штаны и длинный черный плащ.

 Карк -  высокий и плечистый молодой воин. Высок, строен, широкоплеч. Движения размашисты и быстры. Оперенье – с фиолетовыми переливами. Черные глаза с блеском, взгляд пронзителен. Клюв иззелена-коричневый. Голос чист и громок, раскатистый баритон. Одет в белую рубашку, черное трико и коричневый кожаный жилет.

Арарка – женщина  лет 30. Невысокая, несколько полноватая, широкая в кости, среднего роста вороноголовая. Двигается плавно. Голос тихий, исполненный ласки, звучит отчетливо. Оперенье – с коричневым отливом. Глаза небольшие, со спокойно-внимательным выражением. Клюв цвета слоновой кости. Одета в серую рубашку и коричневую длинную юбку.

Велмар – Среднего роста мужчина 46-53 лет, весь налит силой. Крепкого сложения, мускулистый, начинающий исподволь толстеть. Нечесаные темные волосы, усы и борода, неухоженная, но окладистая. Черные глаза, над которыми – часто нахмуренные черные брови. Нос некрасив. Подбородок массивен. На лице обозначены штрихи презрительных и злобных гримас. На руках и ногах ясно выделяются мускулы. Смуглый. Движения размашисты, в бою могут быть и расчетливы, всегда – исполнены силы. Голос - рокочущий громкий бас, четки лишь ударные звуки. Всегда одет как воин.

Сын Велмара – худой, но жилистый мальчик с гладкими темно-русыми волосами и светлой кожей. Форма верхней части головы похожа на форму отцовской. Черты лица невзрачны. Во взгляде чаще всего – внимание и вопрос.

Колдун – сгорбленный морщинистый большеносый карлик. Кривые узловатые пальцы на руках, брезгливое выражение на лице. Из-за длинного одеяния непонятно как шагает. В образе короля высок, прекрасно сложен и красив. Сероглазый, черноволосый, все черты – тонки и правильны. На лице – то же выражение. Одет в виде карлика – в коричневый балахон, в виде короля – в блестящее бледно-голубое одеяние.

Ионит – девочка 14 лет. Тоненькая, худенькая – этакий взрослый ребенок. Голос без интонаций, прерывающийся и хрипловатый. Светлые, почти как у Андарис, волосы пыльного оттенка. Огромные прозрачно-серые глаза. Узкие, как у бабушки, губы правильно очерчены и ярки, как у Диомеи.
 
**эго-прологи
Дэриан Грантер. Родился в семье ионейской фрейлины Тиан Веор и энландского посла Ромриса Грантера. Отец сам обучал Дэриана. Юный Грантер знал историю войн и миротворчества, был прекрасным наездником, владел красивым слогом. Его безоговорочно приняли на королевскую службу. Он стал помогать самому королю, а затем королеве принимать послов из Ионеи, Антинои, Черномраморного королевства и с островов. Заезжал по пути к надгерду  Ильмеру Гранмейсу с королевскими поручениями в один гостеприимный дом, обменивался дружескими шутками с юной Миленой Бевигар и ее сестренками. Дом и все владение Ромриса были отданы воинской общине, Дэриану хотелось жить уютнее, вот потому, женившись, он остался в доме давно осиротевшей жены. Это было приятно всем: под его покровительством сестры Милены завершили свое воспитание и вышли замуж.

Милена Грантер. Старшая дочь предводителя купеческого общества Тэгарта Бевигара и ткачихи Эонит Медари. Матушка ее оставила мир, родив третью дочь – Аделину. Отец прожил еще два года и тоже умер. Милене выпало такое горе, что вынуло из нее бурные детские шалости и сделало ее взрослой раньше времени. Встреча с молодым  королевским посыльным Дэрианом Грантером сразу показалась девушке значительной. Этот гость был просвещен, деловит, умен. Милена тоже смогла понравиться ему своей домовитостью и достоинством.
 
Диомея Грантер. Рождение было счастливым для родителей. Но потом они узнали, что украдена  старшая дочь – и горе помешало им быть истинно строгими в отношении младшей. Ей надо было учиться арифметике, письму, чтению, музыке, танцам, истории Энландии. Но ведь важнее другая учеба: наука жизни, наука радости, наука мечты. Резвясь, девочка сама их постигала. Она улучала час – и бежала на кухню, чтобы полакомиться, а заодно и помочь кухарке, или в сад, к цветам, или нянчить малышку горничной. 

Андарис Грантер. Рождение было светлым и счастливым. Принимая заботу о себе от всех вокруг, девочка верила в свою удачу и укреплялась в этой вере. Ей интересна была Ионея с тех пор, как оттуда приехали гости. С той поры Андарис, мечтая судить рыцарские турниры в свою честь, принялась изучать ионит (язык дружественной страны - аристократичной Ионеи), историю правления, а заодно вышивала по-ионейски. Она немного ездила верхом и училась стрелять из лука. Пыталась рисовать героев. Узнав о скором рождении сестренки, уже видела в себе себялюбие и предупреждала об этом родителей. Когда осталась на время одна в большом доме, даже обрадовалась. Услышав воинственный шум вокруг усадьбы ночью, не испугалась и не спряталась, вообразив себя легендарной королевой-воительницей Адимрис.
 
****мимо сказки
Действие происходит в Энландии в период «разбойничьего» правлеия  королевы Терезы Инвальды. Вольготно настоящим разбойникам, которые выходят из лесов и присоединяются к отрядам антинойцев. Вечные враги Энландии в это время имеют доступ и к рудникам, и к торговым поселениям, и к зерну. Все непокорные попадают в королевскую тюрьму или на копья антинойцев, которые зовут себя «пролагателями дорог». Они поддерживают правление жадной и неумной, но хитрой  королевы. Дворяне, служившие верой и правдой королю Трэггу, его дочери Элодине Миранде Кристаллич и зятю Анри – честным и мужественным королям, теперь вынуждены либо жить в Ионее, либо принять казнь, выступив против правления сестры короля Анри, либо затаить свою жажду правды и существовать незаметно ради будущего благополучия детей. Таковы Грантеры, Ретианы, Кербельты.