Вещий Олег. Глава 35

               
               

Тайны мадридского двора.


       Перед сном, лежа вдвоем на узком, стареньком диване, Олег делился с Настей произошедшим за день, - У мамаши последние полгода стали часто пропадать деньги и находиться, когда ей это нужно. Сначала около тридцати тысяч и ювелирные украшения, в детском саду – более двадцати, и вот, последние – двенадцать тысяч. В кражах она готова подозревать каждого и даже тебя.
Настя возмутилась, прервав супруга, - Ей известно, что я неплохо зарабатываю. Она не задумывалась: зачем мне навлекать на себя подозрения?
Облокотившись на локте, она склонилась к супругу, чей сосредоточенный взгляд был устремлен в потолок. Пытался ли он там что-либо разглядеть или, воображение, рисуя картины из прошлого, дополняло недосказанное, было неважно. Настя догадалась, что комментариев ей не дождаться и обиженно отвернулась к стенке. Скоро месяц, как они женаты, а Олег все такой же сдержанный, как до свадьбы. Может, к варианту, предложенному свекровью, стоит прислушаться. Подвергнуться испытанию чувств, пусть даже на одну ночь, но разве не менее унизительно, лежа в постели с любимым человеком, ощущать его безразличие?
- Настя ты спишь?
Хотелось смолчать, изображая спящую, но Олег без усилий определит, что она всего лишь неумело претворяется, - Не спится что-то.
- Мать преследует определенную цель. Если понять какую, можно догадаться, чего еще от матери ожидать?
- Она желает нас поссорить.
Подушкин усомнился, - А ей это выгодно?
- Таким образом, ты лишишься союзника, а я – мужа.
- Не понимаю. Мать – заядлая интриганка, но, чтобы заглядывать так далеко вперед, - Олег многозначительно смолк.
Лежать, уткнувшись в спинку дивана, было неудобно. Настя развернулась, и застала Олега все в той же созерцательно-сосредоточенной позе. Ладно, раз уж она начала, не стоит останавливать, - Скоро призывная комиссия даст о себе знать. Не более месяца осталось. За такое короткое время получить отсрочку по семейным обстоятельствам почти нереально. Еще учти, что меня Тамара Николаевна готова лишиться без всякого сожаления, а вот расстаться с тобой не согласна ни за что, как бы она на тебя не злилась и не кляла тебя за упрямство. Пару дней назад она припомнила мне об обещании быстро забеременеть. «Есть тут один вариант подходящий. Мужчина, проверенный насчет деторождения, свободный. Ты ему симпатична, очень хочет он с тобой встретиться. Ну, а далее, все, как мы с тобой рассчитывали, так и будет. Главное, не забывай, что Олегу нужна беременная жена.
Повисла пауз. Насте было непонятно, отчего Олег молчит? Вроде, она все доходчиво рассказала. Наконец, Настя проронила, - Твоя мамаша желает подложить меня в постель к чужому мужику.
- Ты не выдумываешь?
После короткого «нет», она в растерянности наблюдала за одеванием Олега. В футболке и джинсах он, видимо, направлялся к матери, что будет далее, Настя могла только предполагать. Поскольку предстоящее разбирательство, касалось, в первую очередь, ее. Настя поспешила за молодым супругом. Перед спальней матери Олег остановился. Тишина за дверью его не смутила. Приоткрыв ее, оба увидели, что комната пуста. Заглянули на балкон, там тоже никого. 
- Может, с Тамарой Николаевной что-нибудь случилось, - предположила Настя.
Олег отправился на кухню, включил чайник, заглянул в холодильник. Торт, который они купили вчера с матерью на праздники, был ею опробован. Олег поставил коробку со сладким угощением, достал из мойки чашки с блюдцами. Его бессмысленное блуждание по крохотной кухоньке вызвало у Насти тревогу. Чего он задумал? – Олег, не молчи. Скажи что-нибудь.
Когда темно-серые глаза уткнулись ей в лицо, Настя съежилась от нехороших предчувствий. Хорошо, что свекрови сейчас нет дома, припомнились бы ей все, что было и чего не было. Не дождавшись, пока вскипит чайник, Олег подошел к окну. Чего он там разглядывает в темноте позднего мартовского вечера? Пройдясь по квартире, Настя вернулась на кухню. Чайник вскипел, а супруг все продолжал стоять, спиной к столу. Заварив чай, Настя обратила свое внимание на огромный торт с поэтичным названием «Ромео». Основу его составляло суфле, украшенное шоколадом и фруктами. Последние привлекали Настю более всего. Она не удержалась и попробовала золотистые дольки нектарина, алые ягоды клубники, - Олег, торт замечательный.
Прежде застывшая фигура мужа, на секунды утратила подвижность. Присмотревшись, Настя заметила, что плечи Олега вздрагивали. Что ей делать? Успокаивать супруга, признав, тем самым, что стала свидетельницей его слабости или лучше уйти в комнату? Благоразумие взяло вверх над чувствами. А не считает ли Олег косвенно виноватой ее? Она сообщила мужу о несостоявшемся предательстве лишь под гнетом обстоятельств. Причина тому – желание сохранить мир в узком семейном кругу, отчасти, жалость к свекрови, вероломность которой спровоцировала нынешнее разбирательство. Потихоньку, все еще не уверенная в правильности своего выбора, Настя удалилась в комнату. Олегу надо успокоиться, ей тоже, не мешало привести мысли в порядок. Из книжной полки она взяла первую попавшуюся книгу. Листая жизнеописание Марии Стюарт, Настя пыталась отвлечься. Однако невзгоды шотландской королевы не вызвали у нее сочувствия уже потому, что жизнь первой леди проходила в праздности и развлечениях, проистекающих от излишней чувственности. Единственное, что объединяло ее и королеву, у обеих были мужья моложе. Но разве сравниться титулованный бездельник Генрих Дарнлей, волею своей царственной возлюбленной возведенный на престол, с ее Олегом, изменить которому она даже в мыслях не посмела бы. Выглянув в коридор, Настя прислушалась. На кухне был включен телевизор, пару раз звякнула ложка, скользнувшая на тарелку. Из-за угла коридора Настя увидела сидящего к ней спиной супруга. Он неторопливо пил чай, не отрывая глаз от похождений на телеэкране, методично отрезал кусочки лакомства и отправлял их в рот.
- Я тоже хочу чая.
Настя добилась своего, на нее обратили внимание, - Угощайся, - равнодушно ответил Олег и снова уткнулся в экран.
- Олег, ты на меня обижен?
- Я фильм смотрю.
Настя щелкнула по пульту и, не выпуская его из рук, обратилась к мужу, - Неужели, тебе не надоело, в который раз смотреть одно и тоже? Скажи, наше семейное счастье тебя уже не волнует?
На глазах у говорящей блестели слезы, а Олег, словно не видел их. Подперев рукой подбородок, он уставился на темный экран. Ни один мускул не дрогнул на его прекрасном, но жестоком лице, а вот ей пришлось молча глотать слезы обиды, запивая их остывшим чаем.
Неожиданно щелкнул дверной замок. Домой вернулась Тамара Николаевна, и ее не удивило позднее бодрствование на кухне. – А мне не спится. По магазинам хожу, к празднику запасаюсь, - докладывала она, раздеваясь.
Олег скосил глаза на часы, полпервого ночи. Наблюдая за мужем, Настя про себя отметила, как тот впервые не бросился помогать матери с сумками. А вот Тамара Николаевна сделала вид, что обиделась, потому, в скором времени возвратилась на кухню, в шутливой форме попенять сыну. – Не засиделись ли вы, дорогие? А чего вы такие мрачные? – тень беспокойства мелькнула на ухоженном лице Подушкиной, в уголках серых глаз обозначились неглубокие морщины, прибавляя ей несколько лет жизни.
По раздувающемся ноздрям красиво очерченного крупного носа мужа, Настя догадалась, что тот с трудом сдерживается. Спасать свекровь она не собиралась. Настя приняла решение не вмешиваться в разгорающийся скандал, хотя бы до поры до времени. Для того, чтобы у нее был повод задержаться на кухне, она включила чайник и поставила на стол третью чашку с блюдцем для свекрови.
- Олег, с тобой все в порядке? Уже поздно, надо отдыхать.
- А тебе не надо? – чужим, низким голосом спросил Олег.
Искаженное страхом лицо Тамары Николаевны походило на маску. Настя, все-таки, проболталась, и теперь Олег будет во всем винить ее, собственную мать, - Олежек, я хотела, как лучше.
- И потому, припрятала мою рукопись.
У старшей Подушкиной вырвался вздох облегчения, - Что ты, Олег,  я, наоборот, помогла ее найти. Спрятала ее уборщица, тетя Маша…
Ее прервали, - В твоем кабинете, и запасные ключи там же обнаружились.
- Запасные ключи обычно хранятся у завхоза, только Галина Петровна заболела.
Тяжелый удар заставил подпрыгнуть не только на половину опустевшие чашки, но и Настю со свекровью, - Хватит. Меня более это не интересует. Сама разбирайся со своим персоналом. Больше я в детский сад не пойду, - отрезал Олег.
Тамара Николаевна помрачнела, - Пойдешь, не пойдешь – твое дело, но похищенные двенадцать тысяч отдай. Деньги мне нужны завтра, иначе я пойду в милицию.
- Можешь прямо сейчас отправляться. Денег у меня нет.
Старшая Подушкина направилась к двери. Настя не верила своим глазам. Чтобы мать написала заявление на сына?! Судя по тому, что свекровь снимала пальто с вешалки, она не шутила.
- Тамара Николаевна, подождите, - крикнула ей Настя и поспешила вслед. – Я отдам вам деньги, сегодня же отдала бы, но сберкасса закрыта. Если желаете, завтра можно пойти к девяти часам утра.
Тамара Николаевна окинула домашних победным взглядом. Она, все-таки, заставила их с собой считаться. – Все целиком деньги отдашь?
- Конечно. У меня и больше есть, - уверяла Настя.
- Никуда она не пойдет, блефует.
Женщины моментально переключили свое внимание на Олега, - Как ты можешь так говорить? Не стоит испытывать терпение мамы, - пыталась внушить супругу Настя.
- А что случится? - усмехаясь, спросил Олег, - Она закроет агентство по оказанию интимных услуг?
Четверть часа спустя, когда семейство разошлось по комнатам, Настя похвалила супруга, - Правильно ты ее одернул. Теперь я понимаю твоего отца сбежавшего от такой супруги.
Сидевший на диване, обнявший колени Подушкин возразил, - Вряд ли, подобное можно понять и, тем более, принять. Отец мой пропал без вести. Его ищут более трех месяцев. С ним все, что угодно могло случиться, - в голосе его различалась такая сильная тоска, точно  Олег потерял самого любимого человека.
Проснувшаяся в Насте ревность нашептывала, что пора сменить тему разговора, - А ты, правда, больше не пойдешь в детский сад?
- Не желаю лишний раз встречаться с мамашей. Я бы из дома ушел, если было бы, куда. Зря ты ей отдаешь двенадцать тысяч.
- Олег, ты видел ее решимость. Она не оставит тебя…нас в покое.
Дождалась. Он взглянул на нее, и в любимых серых глазах в крапинку, кроме признательности светилась любовь, - Ничего у нее не пропадало, а деньги она тратила на своего братца, бывшего уголовника. Если ты тут останешься, она и далее будет тянуть с тебя деньги.
- А ты? Ты куда денешься? – неясные подозрения закрались в душу Насти.
- Пойду служить, а по возвращению буду искать жилплощадь.
- Олег, ты так спокойно говоришь, будто речь идет о поездке на выходные. А что будет со мной, ты подумал?
- Настя – ты очень хороший человек и верный друг, и потому я более не желаю тебя обманывать. Нам нужно расстаться.
После произнесения роковых слов Олегу хватило сообразительности обратить свой взор на супругу. Что угодно она готова была услышать, но только не убийственный приговор своей семейной жизни. Пока еще теплится огонек надежды, она не оставит попыток воскресить любовь мужа, - Олег я буду ждать тебя из армии, стану копить деньги, чтобы  по возвращении у тебя была возможность жить в уединении и заниматься любимым делом.
Светло-серые кудри заколыхались, как от дуновения ветра, при покачивании Олегом головы, - Когда-нибудь тебе вспомниться, что ты – женщина, тебе захочется большего, чем крепкая дружба. Я не заработаю тебе на роскошную жизнь, не обеспечу тебя потомством.   И всякие там ласки, нежности – не по мне. Принимаешь ты мои условия?
Настя смотрела открыто и прямо, овал ее лица подчеркивали изысканные формы. Даже, если бы она попыталась схитрить, она не сумела бы этого изобразить, а некоторая задержка с ответом послужила ей на пользу, - Наверное, я не буду оригиналкой, меня устраивает все, что подходит тебе.
- Тогда нас можно считать семьей будущего, где во главу всего поставлена не пламенная страсть, а чувство долга и верность.
Он посмотрел на нее ласково. Ах, как бы она желала, чтобы Олег хотя бы в мыслях не забывал о ней. Доверчиво, словно домашняя кошка, она положила голову к нему на колени и замерла, продлевая мгновения редкого счастья.
Олег благодарил ее за молчание, женщины не отличаются немногословием, тем более, ценно оно для него, ведь он сам любит находиться в центре внимания. – Мне кажется, что скоро я полюблю твою маму. Именно ее я должен благодарить за такую замечательную супругу, - Олег поцеловал Настю в макушку.
Нажав ему на плечи, Настя уложила мужа навзничь, - Я тоже очень люблю свою маму. Когда я услышала историю ее любви, ты тоже слышал? – получив утвердительный ответ, она продолжала, - Сначала мне стало жаль ее, но, видимо, она сама бежала от зрительской жалости и, вышла замуж за отца, чтобы, ее, наконец, оставили в покое. Теперь я думаю, что мама поступила верно, выйдя замуж без любви, ведь она уважала моего отца.
- Ты меня уважаешь, понимаешь и любишь, - тоскливый вздох, так не вязавшийся со сказанным, наложил отпечаток горечи на его красивое лицо, - Если бы ты знала, как не хочется выкидывать целый год впустую. Я узнавал, меня возьмут в медсанчасть, Настя. А на что Женька рассчитывает?
- Не знаю, может, на отсрочку.
- Как ты считаешь, твой папа не станет возражать, если я поживу до апреля у вас на даче?
- Думаю, что нет. Я смогу к тебе приезжать лишь на выходные, это тебя не очень огорчит?
Она не сомневалась в ответе, каково же было ее удивление, когда Олег произнес другое слово, - Огорчен, такого преданного друга у меня еще не было.      
- А Женька?
- Боюсь, тебе не понравится то, что я о нем скажу. Кража тридцати тысяч и ювелирных украшений – его рук дело. Настя, подожди, не возражай. У меня имеется свидетель, косвенно указывающий именно на него. Деньги пропали накануне Нового года. Я давал Женьке ключи от квартиры, просил привести рукопись оконченной повести. В тот момент, когда он зашел ко мне, звонила моя двоюродная сестра. Женька снял трубку и ответил от моего имени о писательской конференции в Волгограде. Хорошо помню, когда он вернулся в Малаховку, у него появились деньги. Первым моим побуждением, было отлупить его. Сейчас… злость ушла, и мне даже жаль его.
- Все равно, мне трудно поверить, что наш Женька …
- У каждого бывают ошибки. Он пошел по пути наименьшего сопротивления. Главное, чтобы он не повторил содеянного.
Закрыв глаза ладонями, Настя не проронила ни звука. Милый Женька, товарищ ее детских игр, ему она доверяла все свои тайны, а он так предал ее.
- Настя, ты ни в чем не виновата. Прости, если сделал тебе больно, - поглаживая вздрагивающие плечи супруги, Олег тихо целовал ее, вдыхая нежный аромат, исходящий от ее рассыпанных по плечам волос. Постепенно Настя успокаивалась. Для того, чтобы развенчать ее сомнения, он поделился предположениями, - Уж кто виноват в сложившейся ситуации, так это моя мамаша. Она привыкла использовать людей в собственных интересах. Тебя – чтобы избавить меня от армии, братца уголовника – ради того, чтобы он сделал за нее всю грязную работу. Кстати, видимо, именно с ним она собиралась тебя свести. Но ты не пугайся, двенадцать тысяч ей понадобились, чтобы устроить вам выезд в шикарную гостиницу, а прежде, несколько облагородить его пришибленную жизнью внешность. А милиции она боится не менее дяди Толи.
Слушая мужа, Настя забыла о слезах, - Но она грозилась милицией.
- Кто ей поверит? Предложат хранить деньги в сберегательной кассе, - Олег улыбался, и Настя ответила ему тем же. Насчет свекрови у нее уже стало складываться определенное мнение, не в ее пользу. Тамара Николаевна ранее ей казалась великодушной, любящей женщиной, способной оценить проявленную к ней симпатию. За недолгий срок Настиного замужества, свекровь сумела настроить ее против себя. По мере того, как Настя вспоминала все те «услуги», которыми облагодетельствовала ее Тамара Николаевна, лицо молодой женщины мрачнело. Постепенно в ней зрела решимость. Она не станет идти на поводу у беспринципной интриганки, - Олег, я не буду снимать с книжки двенадцать тысяч для твоей матери.
- Правильно. Лучше потрать их на себя. Чего ты молчишь? Придумала лучший вариант?
- Я буду копить деньги. Они в любой момент могут нам понадобиться, а завтра …
- Завтра мы разъезжаемся. Я, с согласия Константина Петровича, еду на дачу, а ты – возвращаешься домой. Кстати, временную работу в Малохавке можно найти, хотя бы почтальоном?
- Нет, Олег. Ты будешь заканчивать повесть. Я позабочусь о том, чтобы Лена не беспокоила тебя. Деньги на жизнь у тебя будут.
Олег вмешался, - Не хочу жить за твой счет. У тебя и так уже 
один дармоед на содержании.
- Женьке я дала деньги в долг и тебе на таких же условиях.
- А, если я не смогу вернуть долг вовремя?
- А, если, а, если… Давай, не будем загадывать заранее, тем более, что сроки возврата не оговариваются. Олег, рукопись твоя нашлась?
- Да. Мать подкинула ее, и догадываешься, куда? За мусорный мешок, и сама же к нему привела. Настя, на всякий случай, проверь не исключено, что мамаша твою сберкнижку ранее обнаружила и перепрятала.
Настя усмехнулась, - А какой ей с того прок?
- Нервы тебе потрепать. А потом скажет, что ты денег пожалела. Вижу твою растерянность. Порядочному человеку такое понять трудно. Ей можно преподать урок, - Олег намеренно сделал паузу, тем самым, подогревая интерес к сказанному, - Отплатив ей той же монетой.
- Нет, Олег, не надо. Я буду держаться от Тамары Николаевны подальше.
Чуткий слух Подушкина уловил едва различимый звук. Приложив палец к губам, он направился в коридор. Путь в темноте быть недолгим. Распахнув дверь спальни, Олег воскликнул, - Она тебя опередила. Мать смылась.
- Вдруг она отправилась в милицию, - предположила Настя.
- Так там ее и ждали, - после короткого молчания Олег добавил, - Предполагаю, куда она пошла.
В продолжение нескольких минут Настя молча наблюдала, как Олег обыскивал карманы своей и ее верхней одежды, - Проверь содержимое своей сумочки.
- Но …
- Настя, не возражай. Просто выполни то, о чем я тебя прошу.
Пока каждый был занят своим делом, Настя все больше удивлялась. Что она должна искать? Сумку она оставила либо в коридоре, либо в комнате у Олега. – Ты подозреваешь Тамару Николаевну в краже моих вещей?
Олег не отвечал, а продолжал исследовать содержимое верхней одежды. Настя открывала и закрывала множественные замочки, застежки на сумочке. Если бы только знать, что они ищут? Томясь в неведении, Настя не выдержала, -  Олег, может, ты мне, все-таки, скажешь, ради чего мы этим занимаемся?
Опустив руку в один из Настиных сапог, Олег победно проронил, - Вот, полюбуйся, - на раскрытой ладони его блеснуло что-то драгоценное. – Догадываешься, что это?
Подойдя ближе, Настя увидела золотые сережки, с голубым, переливающимся разными оттенками небесного цвета камнем.
- Ее фамильная драгоценность. Эти серьги уже раз пропадали, так думается, не без участия мамашиного братца. Догадалась, куда она отправилась?
- Догадалась, не догадалась? Олег, говори яснее. В милицию?
- Нет. К тебе домой. Поинтересоваться у твоего отца, сколько ему не жаль денег ради спасения собственной дочери?
Чтобы не упасть, Настя прислонилась к стене. Весь ужас услышанного медленно проникал в ее сознание. Наверное, она что-то неправильно поняла. Не может, не чужой ей человек пойти на такую подлость. – Может, она случайно уронила их?
- В твои сапоги, - лицо Олега раскраснелось от возмущения.
Насте закралось в душу еще более ужасное подозрение. А не приписывает ли Олег кражу сережек собственной супруге?! – Олег, пожалуйста…
- Только не надо оправдываться. Я ничуть не усомнился в твоей честности. Знаешь, как мы сейчас поступим? – не дождавшись ответа, Олег продолжал, - Мы положим серьги туда, где они обычно хранятся, в ее шкатулку, и, как ни в чем не бывало, ляжем спать. А когда мамаша приведет кого-нибудь из твоих…
Настя перебила, - Мама моя не пойдет. Она не сумасшедшая, - про себя она добавила «в отличие от твоей».
Олег усмехнулся, - Ценю твою прямолинейность. Так вот, когда она заявится к нам с твоим отцом, то попадет впросак. Серьги-то не пропадали.
Настя покачала головой, - У меня огромное желание вернуться домой уже прямо сейчас.
- А заодно вызвать психиатрическую помощь, - продолжил за нее Олег.
Лежа в темноте, они долго не могли уснуть. Ощутив легкие толчки со стороны худенького тела супруги, Олег повернулся к ней лицом. Настя разместилась на боку, уткнувшись в спинку дивана. Периодически она тряслась, через некоторое время наступала пауза, и все повторялось сначала.
- Настя, не плачь. Она, конечно, стерва. Такую, как она, даже зона не исправит.
На какое-то время Настя успокоилась, и Олег решил закрепить успех, - Дорогая, хочешь, я подмешаю ей во флакон с духами раствор аммиака? Он безвредный, но вонючий, - поспешил успокоить супругу Олег.
- Тебе не откажешь в изобретательности.
Заглянув Насте в лицо, Олег увидел, что она давится от смеха, - Я бы тоже с тобой посмеялся, только повода пока нет.
- Да, - многозначительно изрекла Настя.
- Что «да»? – передразнивая, полюбопытствовал Олег.
- Имея такую мамашу, пожалуй,  я сама заделалась бы писательницей. 
- Настя, ты чего не спишь? – изображая строгость, Подушкин легонько подтолкнул жену.
- Жду, пока твоя мамаша возвратиться. С ее приходом буду умело претворяться спящей. Олег, чем тебя привлекает писательский труд?
- Каждый должен заниматься тем, что у него хорошо получается. Я выложил несколько глав ранее написанных произведений на разных сайтах. Читатели просили прислать продолжение, стало быть, не совсем безнадежны мои начинания. Кроме того, успешный писатель быстро становиться известным. Популярность в массе прибавляет статуса. В детстве надо мной часто издевались и подшучивали местные хулиганы, хотелось им доказать собственную состоятельность…
- Хочешь доказать дуракам, что ты лучше их? Тебе не кажется это… глупым? – Насте так и не удалось подобрать эпитета помягче, поэтому она поспешила продолжить, - Олег, не стоит обращать внимание на всякую нечисть, созданий, стоящих гораздо ниже тебя, как по уровню развития, так и по уму и личным качествам. Их нужно презирать. Я всегда считала, что первым побуждением человека творческого является тяга к созиданию, совершенствованию этого противоречивого мира, а потом уже переходят к личным амбициям.
- Ты права, Настя. Сам иногда скажу, а после начинаю жалеть.
- Жалеть надо не собственные ошибки, а тех, кто от них пострадал.
- И все-таки, я считаю, что к делу о пропаже двенадцати тысяч из Стефана Цвейга причастен Женька, а мы – пострадавшие.
- Нет, Женька получил деньги от меня…
- И от тебя тоже, что не помешало ему воспользоваться ситуацией, когда за ним никто не следил. Не согласна? Будем смотреть шире. Возможны три следующих варианта: деньги взял Женька…
- Деньги мог взять ты, Олег, - перебила Настя. – Не спорь, у тебя тоже имелась возможность. В то время ты оставался в комнате один.
Олег обиженно промолчал. Неблагодарная, отсчитывал он супругу. Принять вину на себя, ради нее, чтобы подозрения обошли ее стороной, такое он мог себе лишь вообразить.
Настя поняла, что в подозрениях своих ушла слишком далеко, - Олег, прости. Я поторопилась, у меня тоже была возможность взять деньги. Но имея их на книжке, к чему таскать деньги у свекрови? – после минутного молчания Настя постаралась возобновить, - Ты упоминал о трех вариантах.
В ответ тишина. Выходит, она все испортила своими непреднамеренными расспросами, - Олег, ты уснул? – еле слышно спросила Настя.
Неплотно задернутая занавеска пропускала рассеянный лунный свет, который, натыкаясь на множественные преграды, принимал загадочные очертания: то на стене напротив, перепрыгивая через хитросплетения узоров на обоях, покачивалась карета. За окном же,  маневрируя в плотных рядах автомобилей, визжал тормозами неопытный автолюбитель. Она тоже когда-нибудь сядет за руль, точнее, во время службы Олега. Любимый муж вернется, а у них в собственности своя машина. Ах, какими чарующе-нежными  будут мгновения долгожданной встречи. Они не станут стесняться крепких объятий и ласковых слов, произнесенных друг другом. Они больше никогда, никогда не расстанутся.
Хлопнула дверь в прихожей. Вместе с Настей прислушался к звукам извне Олег. Оба сделали вывод, не похоже, по сохранившейся тишине, чтобы к ним пожаловали гости. Едва различимо отворилась и затворилась дверь шкафа-купе с верхней одеждой, загорелся и погас свет в ванной. Мамаша, наконец, пожаловала к себе, в спальню.
- На сегодня представление окончено, - констатировал Олег.
- А ты говорил о третьем варианте, - повторила Настя, - Он существует?
- Самый бесхитростный из предлагаемых, - Олег, выдержав недолгое молчание, изрек, - Денег, вообще, не было.