Испытание на прочность

Первый раз в серьезную переделку Василий попал еще в пятнадцати- летнем возрасте. Сданы выпускные экзамены в восьмилетней школе. Почти одновременно в Черском представители Алданского политехнического техникума, так называемые «покупатели»,   принимали вступительные экзамены. В числе пятерых одноклассников, Василий тоже «попытал счастья».
Экзамены прошли не без курьезов. Первый экзамен был  по математике –  любимому предмету Василия. И вот  чудо – вчера в школе попался билет № 25. Сдал отлично. На следующий день на приемном экзамене поднимает билет – номер 25! Не выдержал, даже рассмеялся. У преподавателей от удивления глаза округлились.
-  можно я буду отвечать без подготовки?
- если уверен, пожалуйста. Только смотри, хуже себе не сделай.
Ответил отлично. Даже дополнительные вопросы не смутили парня. А вот с русским языком у Василия всегда были проблемы. Нет, что касается теории,  знал он ее  прекрасно, на отлично. А вот невнимательность  частенько подводила. Да и почерк, как многие говорили: - «Что курица лапой». Вот и перебивался Вася по итогам письменных работ где-то между «уд» и «неуд». Проблемы с рукой никого, конечно, не интересовали. А у Василия, сколько помнил себя, мышцы …… деревенели, как только он в руки брал карандаш или ручку.  Вероятно, в начальных классах перенапряг руку – за каллиграфию учителя хвалили маленького Васю, и он этим очень гордился. И еще больше старался. Наклон букв, нажим пера были идеальными. Как говорят народы севера: - «Однако, перестарался»!
Среди пятерых «однокашников», сдававших вместе с Василием вступительные экзамены, был один отъявленный «сорвиголова», острослов и… отличник по русскому языку Юра Ф. Вот и сели все четверо вокруг Юры, что бы он помог ошибки в сочинениях исправить.
Проверил. Все получили, кто «хорошо», кто «отлично», а Юра схлопотал… трояк! Вот как бывает в жизни.
Сдали вступительные экзамены в техникум или, как говорят «пролетели как фанера над Парижем», никто не знал. И не узнали до последних чисел августа. К концу лета Василий уже и забыл думать про техникум – раз вызов не прислали, значит… в девятый класс. Придется каждый день в поселок Черский ездить за пять километров. А это не в любую погоду возможно – Север, однако!
Кто-то из друзей на лето уехал на «материк», кому-то удалось временно, на период летних каникул, устроиться матросом, кто-то просто все лето  «баклуши бил» в поселке. У Василия все лето было в разъездах. То с отцом, то всей семьей, а чаще в одиночку.  Лето короткое, нужно успеть ягод, грибов заготовить, рыбы навялить и насолить, дичи на консервировать.  Тушенку из зайчатины мама делала такую, что пальчики оближешь. А уж про соленую ряпушку под картошечку и про балыки из чиров и муксунов  говорить нечего. Царское лакомство и праздник желудка в долгую полярную зиму.
Отца в то лето откомандировали строить нефтебазу на Петушках, что в 35 километрах ниже по течению Колымы от Зеленого Мыса. Позже и вся семья туда переберется жить. Правда, уже без Василия.  Лодка нужна была отцу на Петушках. Поэтому и Василий еще до общего переселения перебрался на лето к отцу. Без лодки ему жить было скучно. Да и отцу, какая никакая помощь.
В первые дни пребывания на Петушках Василий решил осмотреть окрестности поселка пешком. Ружье на плечо,  благо отец уже давно доверял, экзамен «на зрелость» был сдан еще четыре года назад – и с «песнями» вперед. В устье Горной Филипповки замешкался. Как перебраться через речку, чтобы дальше по берегу Колымы прогуляться? Речушка небольшая, но довольно-таки глубокая. Да и шестьдесят девятая параллель -  это не Кавказ, водные процедуры не всегда приятны.
Вдруг с противоположного крутого берега что-то огромное сорвалось, и брызги во все стороны. В следующее мгновение над водой показалась голова лося и огромные рога. Рассекая мощным торсом бурые воды речки, сохатый медленно приближался к берегу, на котором притаился паренек. Лось достал копытами до илистого дна речки и не спеша стал выходить из воды буквально в полусотне метров от Василия. Не обращая внимания на человека, лось отряхнулся, широко расставив ноги и, развернувшись, направился по берегу вверх по речке. Затем он свернул в прибрежные тальники и скрылся из виду. А Василий еще долго стоял, зачарованный увиденным зрелищем.  Ему даже в голову не приходила мысль, что по такой красоте и мощи можно стрелять. Зачем? Острой нужды в этом не было.
Так и повелось в дальнейшем – разум всегда одерживал верх над азартом и страстью охотника. Так было не раз. Если не было острой необходимости в пище, если не было уверенности, что вся туша будет оприходована, выстрел никогда не звучал. Даже если зверь уже был, что называется, на прицеле и на достаточном расстоянии. И когда его упрекали, отвечал:
- Ну не сможем мы съесть и половины этого мяса! Зачем стрелять? Пропадет туша. Лето жаркое стоит. Будет нужно, мелкой дичи заготовим, рыбы наловим. Какие проблемы? Вот если зима или голод прижмет, тогда другое дело. А так, извините.
Ничего другого не придумал Василий, как последовать примеру сохатого. Только в другом направлении – с правого берега на левый. Одежду и разобранное ружье  затолкал в болотные сапоги, туго перевязал, и получился своеобразный спасательный круг из пары связанных между собой пары сапог. Руки свободные – греби, не хочу! Без проблем добрался до противоположного берега. От холодной воды, конечно; «иголки» по телу. Но это совсем не беда – сухая одежда, марш-бросок на полкилометра и никакой насморк не страшен.
В траве на мелководье вдоль берега Колымы часто утки кормились по вечерам. Вот на них и решил Василий поохотиться. Вот и первая стайка чирков копошится среди травы. Вдруг, откуда ни возьмись, собака выскакивает на берег из тальников. Все утки врассыпную. Охота испорчена.
- Откуда ты взялась, глупая? Не лень было речку переплывать?
Странным показалось все это Василию. Собаки далеко от поселка не отбегают – волков, росомах в округе много. Знают, не безопасно рыскать где попало. Вот и жмутся к жилью человека. А тут, в нескольких километрах от поселка и ведет себя спокойно. И даже нагло.
- Что-то здесь не то! Ну, да черт с тобой, то же, поди, есть хочется.
Но провокации «собаки» повторялись и повторялись. Василий не вытерпел, да и пальнул поверх животного, чтобы отбить у того охоту пакостить.
- Вот паршивец - «сам не гам и другому не дам»! Сам не ловит уток и мне не дает поохотиться.
«Собака» в сумерках какое-то время еще помелькала среди травы и кустов вдоль берега и исчезла. Через пару километров терраса, покрытая травой и мелким кустарником, сменилась песчано-илистой косой и, только здесь Василий увидел, что следы … не собачьи, а волчьи. Следы по струнке, отпечатки лап слегка удлиненные, отпечатки пальцев не в разброс, а сжаты, когти внутрь. И еще, средние пальцы как бы выступают далеко вперед от боковых пальцев. Отец учил: - Если между отпечатками средних и боковых пальцев можно положить травинку, значит это волк.
- Так вот, кто испортил мне всю «обедню»! Наглец! И даже человек с ружьем ему нипочем. Чудеса, да и только. Вероятно совсем молодой.  Глупый еще.
А тем временем уже изрядно стемнело. Только по кромке воды и можно ориентироваться. Пологий берег Колымы пересекала Вторая Филипповка – довольно широкая судоходная протока. Берега протоки высокие и обрывистые, сверху поросшие густым ольховником и непролазным ерником. Лучше не соваться.
В конце песчаной косы у прибрежных кустов Василий соорудил костер и вскипятил чаю. Удовлетворив потребности души и желудка, через считанные минуты уже спал, пригретый догорающим костром и закрытый от ветра нависающими кустами. Ружье, заряженное на ночь вместо утиной дроби пулей или, на худой конец, картечью, как всегда, под боком. Ночь в августе короткая – всего пару часов, и можно двигаться дальше. А точнее, назад в поселок.
Сквозь дрему Василий услышал, что кто-то хозяйничает на его биваке – гремит его импровизированной кружкой из консервной банки. Не шевелясь, парнишка чуть приоткрыл глаза.
- Ба! Какие гости! Песец!
Снежно белый зимой, зверек предстал пред очи человека в своем грязно-сером обличии и нагло ковырялся на чужой «кухне»!
- Нет, это уже беспредел! Зимой ты меня за версту не подпустишь! А сейчас, паршивец, знаешь, что никому твой мех не нужен!
Василий еще немного поудовлетворял свое любопытство, наблюдая за зверьком сквозь ресницы, и … резко поднялся. Песца как ветром сдуло. Только шорох в кустах пару мгновений напоминал о непрошеном госте. Сон пропал. А до рассвета еще есть время. Придется опять чаем баловаться.
В поселок вернулся без приключений. И даже десяток уток удалось добыть. Не зря прогулялся.
Через пару дней отец, наконец-то, разрешил воспользоваться лодкой и мотором. В первую очередь Василий решил обследовать Вторую Филипповку со стороны Петушков. Раньше здесь он ни когда не был.
Через шесть лет, в 1974 году, Василию довелось повторить свой маршрут по Второй Филипповке. Но уже с отцом, матерью, женой и двумя детьми. По пути из поселка Зеленый Мыс в Петушки, где жили и работали в то время  родители остановились передохнуть у склада ВВ, что на берегу протоки Филипповки. Сторож, пикантный хмурый мужик с огромными усами. Все были уверены, что годовалый мальчишка испугается, заплачет при виде такого страшного деда. А он, не раздумывая, схватил двумя ручонками мужчину за усы и давай теребить. И смех, и грех.
А через год родители сообщили: сторож оказался бывшим бандеровцем, руки которого в крови по «дальше некуда». Загубленных  человеческих жизней в годы второй мировой войны на его счету не счесть. Судили. Есть надежда, что больше никого не убьет. Сколько таких скрывалось и, возможно,  сейчас скрывается в далеких уголках нашей Родины и по всему миру! А кое-где они вновь берутся за старое. И вновь текут реки крови.
Вторая Филипповка не показалась Василию интересной в плане охоты и рыбалки. Боковых проток и озер практически нет. Уток не встретил. Сети ставить негде.  Разве что сплавом рыбачить, но ряпушку ловить еще рано – она в сентябре пойдет.
Ближе к ночи решил возвращаться в поселок. Вот и закончились спокойные воды Филипповки, и лодка выскочила на слегка штормящую Колыму. Здесь Колыма не такая широкая, как против Зеленого Мыса и Черского, но разгуляться волне есть где. Ниже по течению как на ладони панорама нефтебазы Петушки. Еще рывок и… дома. Ничто не предвещало беды.
Вдруг Василий отчетливо почуял запах горелого масла и краски. Секунды хватило, чтобы оценить обстановку:  срезало шпонку, водяной насос охлаждения не работает, двигатель перегрелся и, соответственно, задымил. Вероятно, на крутой волне гребной винт на долю секунды обнажился, резко развил обороты  и вновь погрузился в воду -  шпонка такого не ласкового с ней обращения не выдержала. Результат, как говорится, налицо. Дальше двигаться на моторе нельзя!
Но так ли это? Что бы проверить, нужно снять подвесной мотор, загрузить в лодку, отсоединить «башмак» и так далее. Короче, разобрать мотор. А как это сделать на штормящей реке, в легкой плоскодонке старого «покроя» (без буев – дополнительных поплавков по бокам), да еще в сумерках? Для этого нужно, как минимум две руки. А их всего две и те заняты веслами – лодку нужно все время держать против волны. Иначе лодку захлестнет, перевернет. И пойдешь ты Вася на корм налимам.
Течение реки с юга на север, ветер дует с севера на юг. Парусность у дюралевой лодки большая. В результате, как ни греби,  лодка стоит на месте. И вероятность добраться до поселка нулевая. К берегу тоже не вернуться,  для этого нужно стать бортом к волне. А это смертельный риск. На веслах меж волн много не  поманеврируешь – это не одно и то же, что на моторе. Как быть? Извечный вопрос – «Что делать»?
- Что делать, что делать! Нечего одному мотаться! Да на ночь глядя!  Ведь были уже такие ситуации, когда в шторм и так же на ночь глядя вляпывался. Уроки нужно учить! Правда  тогда мотор не подводил, да и пассажиры  рядом сидели, в случае чего, могли на веслах подстраховать. К тому же, еще один пассажир, это дополнительный груз, который не дает корме выскакивать из воды, и винт не повреждается. А сейчас хоть караул кричи, никто не поможет. Но что толку на голове волосы рвать? Сам виноват, самому и выбираться из этой передряги. Движение – жизнь, а значит нужно шевелиться. Нужно пытаться хоть что-то делать!
С горем пополам, управляя лодкой, где одной рукой, где ногами, Василию удалось-таки снять двигатель и перенести его в середину лодки. Ну а дальше было проще. В левой руке весло, в правой руке инструменты, и дело пошло. Заканчивал ремонт почти на ощупь – совсем стемнело.
Как удалось вновь водрузить мотор на место и закрепить его – одному богу известно. Однако появилась надежда, что не придется коротать ночь посреди штормящей реки. Рывок стартера, второй, третий – двигатель не заводится.
- Этого еще не хватало! Что за чертовщина?
Нервы на пределе. На втором десятке рывков двигатель заработал. Лодка медленно стала набирать скорость, прыгая с волны на волну. И вновь, как ни старался Василий плыть осторожнее, гребной винт порой выскакивал из воды, вынуждая двигатель работать рывками. В результате не выдержала последняя, запасная шпонка.  И все! Силы сразу как-то иссякли! Настроение ниже ватерлинии! Хоть плачь.
А в это время в какой-то сотне метров от терпящей бедствие лодки вверх по Колыме поднимался морской грузовой теплоход. На палубе свет, музыка. Люди веселятся. У матросов праздник – прибыли на конечный пункт назначения. Морские шторма и льды позади.  Ну а речной шторм для океанского лайнера – это даже не семечки, ерунда. Впереди разгрузка, передышка, смена обстановки и новые впечатления. Все мысли уже там, на рейде у морпорта «Зеленый Мыс».
Василий соорудил факел, подавал сигналы и видел, что на палубе его заметили. Но… никакой реакции! Увы, масштабы не те! Разные планеты! Не интересно морякам, что творится в этой «луже»!
И так стало обидно Василию. Такое зло взяло. Хоть волком вой. И люди рядом, и никто не поможет. Откуда такая черствость у людей? Как это не привычно для северян, сибиряков. Только спустя десяток лет Василий поймет, откуда эта жестокость. Когда покинет азиатский Север, пересечет Урал и окунется в европейскую действительность, так не похожую на сибирскую. Цивилизация портит людей, они становятся жестокими и циничными и это, в конце концов, погубит человечество.
Всю ночь и утро пришлось махать веслами. Руки и спина давно уже онемели от холода и напряжения. Вычерпывать воду из лодки уже не было сил. А поселок так и не приближался. И только в начале дня ветер немного стих, и нефтебаза явно стала увеличиваться в размерах.
Как доплыл? Как причалил? Как поднял тяжелый мотор на скалистый берег Колымы? Ничего не запомнил. Все, как в тумане. Только бы скорее в барак, в тепло и… спать, спать. Даже не раздеваясь.
Увы, через пару часов отец уже тряс за плечо:
- Вставай, за тобой катер пришел. На завтра уже куплены билеты на самолет из Черского через Якутск и до Алдана. Тебя приняли в техникум! Поздравляю!