Глава 1. Письмо в бутылке

* Вторая часть повести "Под мальтийским флагом". Начало здесь - http://www.proza.ru/2016/11/14/2393

Глава 1. Письмо в бутылке.

Лен, привет! Ты, конечно, не ждала получить от меня письмо, да и это тоже не получишь. Но я всегда мечтал с тобой переписываться, сознаюсь в этом. Уверен, что ты меня и раньше насквозь видела  и знала, как я к тебе отношусь. Но признаться в этом я никогда не смел. При встрече с тобой я катастрофически глупел, терял дар речи и рассудок, говорил такие глупости, за которые до сих пор стыдно. Вот этого  ты  не знала, потому меня и не оценила. Грустная шутка.

Сегодня ровно сорок дней прошло с тех пор, как круто и волшебно  изменилась моя жизнь,  и я из забитого и нищего дежурного электрика подстанции превратился в электромеханика грузового судна под мальтийским флагом. Об этом  я тебе  не успел рассказать, времени не хватило. Да ты и не спрашивала, и  как и всегда,  не интересовалась моей жизнью.

Я хотел написать - никогда не интересовалась, да зачем исправлять? Письму этому одна дорога - в мусор. Хотя, почему в мусор?Я ведь в море сейчас. Как в старые добрые времена, я могу поместить его в бутылку, надёжно закрыть, запечатать, и отправить его странствовать. А вдруг кто-нибудь его прочтёт? Забавно будет.

НАШЕДШЕГО ЭТО ПИСЬМО ПРОШУ ПОМЕСТИТЬ ЕГО В КОНВЕРТ, И ОТПРАВИТЬ ПО АДРЕСУ: РОССИЯ, МОСКВА, ФЛОТСКАЯ УЛИЦА, 22, КВАРТИРА 75. Я БУДУ ОЧЕНЬ ВАМ ПРИЗНАТЕЛЕН.

FOR THOSE WHO FOUND THIS LETTER - PLEASE, PLACE IT TO THE ENVELOPE AND SEND IT TO RUSSIA:  APT. 75, FLOTSKAYA STR, MOSCOW, RUSSIA!  I WILL BE VERY THANKFULL.

Здорово я это придумал, и неожиданно, веришь? Вот в эту минуту и придумал, а как красиво! Эх, Ленка-Ленка, недооценивала ты меня, а какой я оказывается, фантазёр! Какой романтик! И во мне ещё много-много всяких хороших качеств, но все они - в зародыше, потому, что им нужно было внимание, теплота, забота, Любовь, а у меня такой любви никогда не было, если не считать неразделённой, безответной любви к тебе.

Нет, врать не буду, когда ты только появилась в нашем классе, я тебя не особенно и заметил. То есть, заметил, конечно, я всех красивых и симпатичных девочек замечал, но на уровне других. Я в детстве очень влюбчивым был. Что, не знала? А что ты обо мне вообще знаешь?

Мне нравилась Люба Кудряшенко, тоненькая, изящная, я восхищался её независимостью и математическими способностями, мне нравились девчонки  из моего двора, сначала одна, потом другая, нравились Женя с Малой Арнаутской, наша староста Наташа Богданова, Лена Лобова, твоя тёзка, наш бессменный председатель совета пионерского отряда.

Нравились, но не больше. Насколько я был в детстве влюбчив, настолько же был и застенчив, и робок в отношениях с девочками. Они мне казались существами из другого мира. Витька мог девчонку по попке хлопнуть, ущипнуть, за косу дёрнуть, даже выругаться при ней. Всё это для меня было невозможным, неприемлемым.

Да и интересы мои основные были далеки от девчонок. Я обожал гонять на велосипеде, причём один, по самым дальним закоулкам Одессы, я увлекался шахматами и делал большие успехи в прыжках в высоту перекидным - до тех пор, пока в шестом классе вдруг не остановился в росте. Я любил читать книги про школу и мечтал стать учителем одно время. Потом пришло время электротехники. А о тебе у меня было мнение, как о красивой девочке, ничем не выделяющейся.

И так было до того самого дня, когда я в тебя влюбился. Это произошло в Отраде, когда мы с Витькой встретили тебя на пляже. Ты была просто прекрасна, неотразима в моих глазах, но влюбился я не поэтому, и не сразу. Помнишь, как мы улеглись вместе на наши подстилки, подставив спины одесскому солнцу? Ты, нисколько не смущаясь, легла между нами, и покорила меня навсегда своей естественностью, цельностью, своим характером. Ты не была похожа на других.

И ещё ты поразила меня тем, как много ты, оказывается, знала. И о живописи, и о религии, и о музыке, и даже о нашей любимой Одессе. А как смешно ты говорила "по-одесски", специально ломая свой безукоризненный русский? В общем, я был покорён и сражён наповал. И всё лето тогда мы были неразлучны, помнишь? Подруги твои все разъехались кто куда, кто в пионерлагерь, кто к бабушке в деревню, и ты в их отсутствие, вполне удовлетворялась нашей компанией.

Конечно же,  из-за Витьки. Ты тоже в него влюбилась сразу, и не говори, что это не так. Правильно говорят старики: "Любовь зла, полюбишь и козла". Что, тебя шокирует, что я так о своём друге? Так я тогда о нём был другого мнения. Это ты, умница и интеллектуалка, должна была в нём разглядеть козла, но все влюблённые слепы. А мне, даже и догадываясь о не слишком высоких моральных качествах Витьки, раскрывать их тебе было бы неэтично. Ты бы приняла это за желание унизить своего друга. Так ведь?

Не понимаю, хоть убей, почему самые лучшие девчонки влюбляются вот в таких скотов, а потом всю жизнь на других отыгрываются и утверждают: "Все мужчины - козлы". Да нет, не все. Вас просто тянет к этим козлам, как магнитом. И что в них такого особенного? Флюиды, что ли какие? Флюиды любви? Не знаю, наверное.

Ладно, хватит о детстве, оно давно прошло. Я знаю, как тяжело тебе пришлось этот месяц, что тебе пришлось пережить, через что пройти.  Поверь, я очень тебе сочувствую, и не бросил бы тебя одну, будь обстоятельства нашей встречи другими. Но я рад, что хотя бы побывал у вас дома и теперь знаю ваш адрес.

Какой-то остряк сказал: "Если хочешь поссориться с женщиной, скажи ей правду о её собственном ребёнке". Я рискну всё же. Машка у тебя - замечательная. Она так трогательно о тебе заботится, так тебя любит. Она так же непосредственна и полна жизни, как ты в её годы. Мечтал бы о такой дочке, о такой подруге для моего Костика. Но, думаю, наш юный попутчик, Тимка, уже застолбил место в её сердце. Шучу, конечно. Они ещё слишком юны для этого. Или нет?

А теперь, хочешь ты, или не хочешь, я всё же расскажу тебе о себе. Хотя бы вкратце.

И начну опять же с детства, вернее, уже с юности. Время вашего с Витькой романа я застал. Ревновал ужасно, поэтому рад был тому, что подошло время окончания техникума и меня надолго послали в Харьков на практику. А вернувшись, я не застал на месте ни тебя, ни Витьки, ни Юры Танеева. А уличные наши пацаны, да и одноклассники, которых я встречал, ничего толком не знали. Витькина мать сказала, что он уехал по распределению в Новороссийск, и больше ничего.

Техникум я закончил на отлично, и получил свободный диплом, то есть, мог поступать в вуз, но институт меня не привлекал. Семья у нас была большая, деньги тратились на еду, и на двух "невест" - моих сестёр, им прилично выглядеть было важнее. Поэтому я решил надеяться на свои силы. С красным дипломом об окончании электромеханического техникума получить "корочки" судового электрика не составила труда. И в пароходство меня взяли тоже без всякого блата.

И как было бы хорошо, если бы мне не пришлось жениться на девчонке, с которой-то и провёл всего несколько дней. Но литературы на темы секса тогда не было, а вот секс  к сожалению, был. Зато была в изобилии литература о джентльменах и о рыцарях, которую я, видимо, чересчур усердно читал. Я решил, стерпится - слюбится, а у ребёнка должен быть отец.

О том, что у него мог быть и другой отец, как меня убеждали мать и сёстры, я не думал, доверился Лариске, как её звали. История с ней подошла к концу только теперь, когда в Панамском канале я получил от неё письмо с просьбой согласиться на развод.

Сам-то я не решался разрушить семью, хоть и жили мы в последнее время, как кошка с собакой. Дело в том, что почти три года назад Лариса настояла на том, чтобы я сошёл на берег. Купили участок земли в Крыжановке, начали строить дом, а жили вместе с тёщей во времянке. Почему я согласился, это другой вопрос.

Хотел попытаться наладить семейную жизнь. Хотел сблизиться с сыном. И хотел получить, наконец, морское образование, чтобы стать офицером, электромехаником. Это как раз получилось. И с сыном - тоже. А с Ларисой только хуже стало. И себя со стройкой дома я едва в гроб не загнал. Переоценил свои силы. И финансы тоже.

И едва только Михаил Сергеевич открыл нам семафор на границе, стали моряки наниматься на работу под иностранным флагом, решил и я попытать счастья. Так вот и нашёл я, сначала бюро по найму моряков, напротив твоего дома, кстати, на Гимназической, а потом и моё нынешнее судно - "Барсу", о которой расскажу тебе в другой раз.

Писать буду мелким почерком. Помнишь старую песню: "А ты пиши мне письма мелким почерком, поскольку места мало в рюкзаке"? Ну вот, а в бутылке - его ешё меньше. Машеньке - привет от меня, если дойдёт это письмо когда-нибудь. Валерий. 22/09-1992. Порт Кальяо, Перу.

P.S. Извини за бесчисленные исправления. Я всегда был помешан на русском языке и старался выражаться правильно, но с первого раза не получается. И за почерк, пишу, как участковый врач.

  * Продолжение следует - http://www.proza.ru/2016/12/16/1608