Почти новогодняя фантазия

   Поезд медленно покидал перрон вокзала...Я смотрела в окно на проплывающие
мимо очертания каких-то предметов, людей, вернее сквозь них... Только раз мой взгляд задержался на одиноко стоявшей женщине с букетиком ландышей.
   
   Почему-то зацепила её хрупкая фигурка и очень грустный взгляд карих глаз. Мне показался он даже знакомым...и в голове нарисовался образ уезжающего от неё навсегда мужчины, оставляющего в памяти невероятный аромат майских ландышей, невольно ставших свидетелями и сообщниками (вестниками) их разлуки...
   
   Я ехала к тебе. Не знаю, как я смогла решиться на этот безумный, почти невероятный для меня шаг. Тем более, что я даже не сообщила тебе о  том. За окошком бежали навстречу мне небольшие домишки с вовсю уже цветущими садами. Они все были в нарядах невест и создавали какой-то волшебный праздник чистоты и радости на душе.
   
   Такие чувства может рождать только весна и, иногда, ненадолго, первый выпавший снег...Вспомнила про снег и задумалась...
 
 -   Какие же мы с тобой...
   
   Я, кроме, пожалуй, чистоты снега и запаха вымерзшего на морозе белья, ничего в зиме не люблю...и даже не припомню никаких детских впечатлений, чтобы она мне нравилась.
   
   Помню огромные снежные крепости, какие строили соседские мальчишки, игру в снежки, катание на санках...Но  ни одно из этих воспоминаний не "греет" душу, а морозят все, даже холоднЫ воспоминания о зимних днях...
   
   Нет, совсем забыла Новый год... и... ёлки,- вечные его спутницы-красавицы...И Окуджаву, с его Прощанием с Новогодней ёлкой, такой нежной одой то ли Женщине-ели, то ли Ели-женщине, не знаю...Теперь уже навечным его печальным и проникновенным посланием-напоминанием мужчины всем женщинам, как скоротечен праздник их жизни...
   
   И чуть не забыла главную ассоциацию с зимой и новым годом,- мгновенно отправляющий в детство, запах мандарин....
   
   Он, словно калейдоскоп разбрасывает перед глазами сотни разноцветных картинок, от которых на душе становится так сладко, что вернуть её обратно становится почти невозможно...
   
   А лазание по сугробам до поздней ночи? Когда приходила домой в состоянии:
   - раздень меня, разуй меня, уложи меня...я сама усну...
   
   Так всегда приговаривала мне мама, когда стаскивала с меня после таких прогулок  заиндевевшую на морозе одёжку, всю в ледяных катышках. За ночь её надо было просушить, чтобы завтра снова можно было отправляться на такую "оздоровительную" прогулку...
   
   

   Мама...
   

   Как успевала она, уложив усталую до изнеможения меня, накормить папу, сестёр, перемыть в тазике всю посуду, обсудить с папой все его проблемы на работе,  лечь позже других... А утром, встав раньше всех, истопить печь, приготовить завтрак, разбудить...накормить, и  отстиранных и отутюженных отправить кого в школу, кого на работу... А потом, красивой, как картинка, отправиться на службу самой...Где черпала она эту неиссякаемую любовь, которой, как мне сейчас кажется, могла объять целый мир.
   
   Как поздно ты меня родила и как рано ушла из моей жизни...
   
   
   А по окну неожиданно забарабанил дождь. О чём он хотел сказать мне, от чего предостеречь?
   
   Неожиданно раздался писк...Я не сразу разобралась откуда. Оказалось, что из маленькой красной сумочки с бантиком, которая была в руках у сидящей на нижней полке напротив меня девчушки. Это подал свой недовольный голос крохотный, чёрный, как смоль, котёнок.  Он высунул свою усатую мордашку и, с интересом, уставился на меня своими огромными, круглыми глазёнками.
   
   На душе потеплело и, будто и не было дождя, заиграло солнышко. Девочка, была такая же, как её маленький подопечный, -  черноволосая, зеленоглазая, да ещё и  в милых смешных веснушках, которые только подчёркивали ее красоту и делали ещё привлекательней. Она захотела взять своё чудо на ручки, но сидящая рядышком мама прикрикнула  и забрала к себе и сумку, резко запихав очаровательного черныша поглубже.
   
   И сразу окружающее словно померкло.  Наполнились слезами глазёнки маленькой принцессы,  ещё жалобнее запищало умильное чудо...и исчезло осветившее купе солнышко , а главное, - опять стали слышны грустные звуки незваного дождя.
   

   А ко мне вернулись мои сомнения... Куда...зачем?
   
   Лишь поезд всё быстрее летел вперёд, сокращая расстояние, будто боялся, что я опомнюсь и передумаю.
   
   Под перестуки дождя и колёс я задремала, а, когда открыла глаза, ни девочки с её драгоценной сумкой, ни мамы, в купе уже не было. Видно они вышли на маленькой станции, где поезд стоял всего две минуты.
   
   Дверь купе приоткрылась и в неё заглянула проводница, которая затем ввела седеющего мужчину, навскидку, лет пятидесяти.
   
   Он улыбнулся мне и тихо поздоровался. Не знаю, что меня подкупило в нём с первого же взгляда, но почему-то очень захотелось, чтобы так улыбнулся мне ты. Знаешь, я даже не могу представить, как ты улыбаешься.
   
   
   Послушай, а ведь я про тебя ничего и не знаю...
   
   Какой ты? После наших  виртуальных бесед мне казалось, что ты для меня словно на ладошке.
   
   А сейчас только поняла, что это не так.
   
   Будто впервые это осознав, я стремительно засобиралась и, распахнув купе, даже не сказав ничего на прощанье незнакомцу, поспешила на выход.
   

   Поезд приближался к последнему перед пунктом моего назначения полустанку и стоял всего лишь две минуты...