Плативший по счетам

18 апреля 1972 г. 
Очередная встреча в литстудии была всеобщей: пришёл Константин Симонов. Призыв старосты поучить молодёжь уму-разуму Константин Михалыч понял буквально:
– ...Дело в том,  что поэзия тгебует постоянного гогения.  Когда я гогел, у меня получались отличные стихи.  Но вечно гогеть невозможно.  Поэтому я говохю: пишите пгозу. Пгоза не тгебует постоянного гогения – за день можно написать  десять, двадцать, тхидцать стханиц. Я увеген: если человек умеет писать стихи, то он может писать и пгозу, и кхитику, и дгаматухгию. Но уметь писать мало, нужно уметь это пходать. Не дегжите гхукописи в столе – несите их в теахт, на хгадио, на телевидение...
И так поучал нас два часа:
– ...Как вы пишете, чем? Кагандашом, автогучкой на бумаге?.. Пгохо, очень пгохо! Послушайте совет:  габотайте с диктофоном – купите магнитофон и диктуйте, диктуйте, диктуйте...
Вообще эта мысль неплохая,  но к ней хорошо бы иметь опытную машинистку,  а лучше целый штат считывальщиц с магнитофона.
Поскольку Симонов  –  это ещё и комиссия по литнаследию Булгакова, ему задали вопрос, когда же будут видны результаты. Константин Михайлович ответил,  что составляет однотомник, куда войдут «Белая гвардия», «Театральный роман» и «Мастер  и Маргарита». Ему сразу напомнили, что есть ещё и «Роковые яйца», и «Собачье  сердце»...
Ответ Симонова был прям и лукав:
«Я недавно пегечитал эти повести  и убедился: они столь слабые, что сам Михаил Афанасьевич, доведись ему  составлять своё избганное, их туда не включил  бы»...

31 августа 1979 г.
Прощание с Константином Симоновым, который был и сталинист, и конформист, и гонитель Зощенко и Пастернака, но собрал огромное число людей, пришедших  его проводить, многим запомнится ещё и тем, что в ЦДЛ наливали водку всем поминающим, и там не было пьяных – фронтовики выпивали свои боевые 100 грамм  и чинно расходились.

23 апреля 1986 г.
Прозаик Гера Караваев с другом Лёней Бежиным. Или Бежин с Караваевым, о котором с удивлением говорил Юрий Валентинович Трифонов: втемяшилось ему,  что он выдающийся писатель, и за год напахал 300 – именно так, без трёпа, – печатных листов прозы. Я из этой кучи едва прочитал треть – наскрести на одну книжку (листов в 12–15)  можно, только дальше идут повторы. Собственно,  это и написал рецензент в «Новом мире», после чего Караваев получил три письма  от умиравшего в больнице Константина Симонова. Первое – о том, что сам он рассказов Караваева не читал, но представил, каково молодому автору в начале  пути претерпеть от критиков. Второе – с предложением обратиться к нему, если понадобится какая-то помощь, хоть и денежная (очевидно же, что молодой автор всегда нуждается). А третье Симоновское письмо принёс знакомый – в пакете с деньгами –  умирающий классик прислал 500 руб. с запиской: «если не сможете вернуть мне – отдадите другому молодому писателю». Вообще я бы напечатал  эти письма в газете – хотя бы потому, что к покойному Константину Михайловичу относились по-разному, а он свою порядочность сохранил до конца (м.б., письма Караваеву были последние, написанные им перед смертью).

30 декабря 2015 г.
Симонов ограбил Гумилёва?  Да полноте!
Помню стыдобный случай, как артист Ножкин попытался присвоить себе авторство спетой им в фильме «Судьба резидента» песни Евгения Аграновича «Я в весеннем лесу пил берёзовый сок».
Не полезу в спор, Лебедев-Кумач или учитель Боде написал гениальную «Священную войну».
Но в глаза скажу, что он ничего не понимает ни в стихах, ни в офицерской чести тому, кто может поверить, будто поэт и советский офицер Константин Симонов мог украсть хоть строчку стихотворения «Жди меня» у поэта и царского офицера Николая Гумилёва.

ФОТО из Сети

-----