Свято место. Глава 18

По утрам все чаще белел иней. Семен все больше тосковал, наверно, так тоскует охотник, когда дела не дают вырваться на охоту и самая лучшая дичь достается другим, или улетает подгоняемая неумолимыми холодами, унося с собой последнюю надежду.
 
В прошлом году, все вроде тепло стояло, а потом сморозило и снег выпал, конечно, скоро растаяло все, так опять проселки так раскисли, что не пройдешь – не проедешь. И ночевать неуютно: сухих дров не найдешь, палатку поставить и то не просто. В позапрошлом году они с Перминовым собирались одно местонахождение проверить, и тоже все никак выехать не могли. И снега не было почти до декабря, но мороз уже в октябре разорвал землю трещинами…

– Сергей Иванович, опять нужно ехать мне, – Семен снова пришел к Комарову.
– Куда опять? Разведчик, ты, этакий, – Комаров был настроен иронично.
– Да опять в Сарайкино, – пояснил Семен.
– Что, четырех дней не хватило? Я думал, вы там весь район облазили.
– Ну, весь – не весь, а все же исследовали.
– Что в рабочий день хочется? Не могу, Семен, сам же видишь, по пять мероприятий. Вот в выходной, пожалуйста.
– Так, хотелось бы не за свой счет-то.
– Ну, понятно. Тогда давай, я тебе командировку на выходной попробую оформить. Только опять в бухгалтерии сочинять какую-нибудь хрень придется, да, что не сделаешь для науки…
– Сергей Иванович, мне бы еще справку для человека сделать.
– Какую справку? – насторожился Комаров.
– Ну, что едет в разведку по поручению, или по заданию музея…
– Кому это?
– Да, Ане, в деканат и для тетки еще.
– Чем это вы там занимаетесь? – хохотнул Комаров.
– Курсовая у нее, – Семен почувствовал, что краснеет.
– Курсовая, эх курсовая! – пропел Сергей Иванович, – ты хоть не обмани, сделай девушке курсовую… А тетка-то у нее женщина опытная. Бдительная. Что бы было без таких-то теток, а? Всех бы девок перепортили, исследователи, блин! Ладно, диктуй, что там писать, в справке этой.
– Что диктовать-то?
– Справка дана. Кому? – подсказал Комаров.
– Халиной Анне Сергеевне, студентке четвертого курса исторического факультета университета, – медленно диктовал Семен.
– Какого университета? Нашего? Государственного?
– Ну да.
– Так и говори… Дальше? – Комаров вопросительно глянул на Семена, – В чем справка, – пояснил он в ответ на его замешательство.
– В том, что она с такого-то по такое выполняла поручение музея, участвовала в экспедиции в окрестности села Сарайкино… – продолжал диктовать Семен.
– Так, Семен Александрович, я вижу, тут надолго затянется. На вот черновик, – Комаров протянул покрытый его каракулями листок, – сочини сам, потом к Ире – секретарю подойдешь. Наберёте. Она этих справок уже, наверно, тыщу штук напечатала, разных. Мне потом готовую принесешь.
– Ну, давайте так, – согласился Семен.
– Иди Семен, – Комаров уже набирал какой-то номер.
– Алё, Екатерина Александровна, здравствуйте… – слышал Семен, закрывая дверь.

Секретарь Ира, принятая на полставки, появлялась только после обеда. Девица она была нерасторопная, и несговорчивая. Даже шоколадку покупать ей не хотелось, не располагала. Семен, постояв в раздумье в комаровском «предбаннике», недослушав его громкий разговор с какой-то начальницей, ушел на свое место сочинять справку.

На сегодня экскурсий у Семена больше не было, и он хотел еще порыться в библиотеке, поискать в каких-нибудь краеведческих записках возможное упоминание о сарайкинских окрестностях, о топонимии тех мест.

Ира набирать справку, как всегда, сначала отказалась.
– Ну, пошли к Сергею Ивановичу, – предложил Семен, в ответ на ее невнятные протесты.
– Да ладно, давай твой листочек. Ой, тут, что Комаров писал?
– Да сам начал, я закончил, – подтвердил Семен.
– Так, что тут у тебя?.. А какого числа?.. Что в выходной, что ли? Нечего тебе делать, Семка, и я тут с тобой тоже ерундой занимаюсь, – ворчала, читая черновик, Ира.

Справка, в трех экземплярах, была готова, как Семен и предполагал, минут через сорок. Делать Ире, действительно, было нечего, и она развлекалась, как будто нарочно пропуская буквы, запятые, и даже слова. Окончательный вариант она сотворила, истратив на все не меньше десятка листов бумаги, об экономии которой сама же постоянно и твердила.

Со справками Семен опять отправился к Комарову.
В комаровском кабинете негромко играла музыка, какой-то седой и бородатый, незнакомый Семену, блюз. Сам Комаров сидел, глядя перед собой невидящим взором, погруженный в творческую задумчивость, перед ним на столе лежали исписанные листы серой бумаги. Сочинялся какой-то очередной план, или отчет. Семен, стараясь не издавать лишнего шума, подошел к директорскому столу. Комаров начал торопливо писать, указав жестом на стул. Семен сел.

– Ну и как тут работать, а? – поставив точку, спросил, глядя, будто сквозь Семена, Комаров.
– Вот, Сергей Иванович, справки… – неуверенный, понимает ли Комаров о чем речь, напомнил Семен.
– А, справка-то. Для тетки! – Комаров от души хохотал, дочитав – как же… для тетки, конечно…
– А ты, все проверил? – посерьезнел он, – исправлять будет некогда, на той не-деле в Москву уезжаю, да еще на курсы по этой – гражданской обороне надо, так, что в музее недели полторы не появлюсь. Если считаешь, что все в порядке, давай подпишу.
– Ирка, раз десять исправляла.
– Десять, это еще, что… Вот отчет, видишь, когда сочиняю, точно пачку бумаги изведем…
– Ну, не буду мешать, Сергей Иванович, – получив свои справки, Семен поспешил уйти.

Подходя к кабинету, где располагался его рабочий стол, Семен уже издалека услышал голос Людмилы Павловны: «…одной за всех отдуваться. Семен Александрович в какую-то разведку опять поедет. Лариса на больничном, отчет так и не сдала…» Лариса – экскурсовод, позвонила с утра. Сообщала, что заболел сын, вызвала врача, и, наверное, неделю на работу не выйдет.

Семен, постояв у двери в сомнениях, все же вошел в кабинет. Кроме раскрасневшейся от праведного гнева Людмилы Павловны, сидевшей на своем месте с телефонной трубкой возле уха, там находилось еще три немолодых музейных дамы, которых Семен почти не знал. За три года не пересекались, как-то.

– Ну, пока, работать надо, – торопливо сказала Людмила Павловна своему далекому слушателю.

Дамы, укоризненно посмотрев на вошедшего Семена, дружно поднялись со своих стульев, как вспугнутые большие птицы, и тяжело, медленно, с достоинством, удалились.