глава 14

     ГЛАВА 14


                Песчаные холмы.


     В одном я был уверен: Бегущий Орёл не пошла по военной тропе, иначе она не ушла бы, не попросив одного из знахарей-шаманов, чтобы он молился о ней, пока она будет находиться в походе. Я решил, что она отправилась в одну из пещер, находящихся в скалах у реки Двух Талисманов, чтобы поститься там, приносить жертвы и молить богов, чтобы они позволили ей стать женой Белого Колчана.

     Но я ничего не сказал об этой своей догадке никому, даже своим матери и отцу. Если она действительно отправилась поститься в поисках ответа на мучающий её вопрос, я не хотел, чтобы ей кто-нибудь мешал. И особенно Белый Колчан, поскольку я боялся, что он с его постоянными признаниями в любви к моей почти- сестре и печальным лицом, сможет рано или поздно убедить Бегущего Орла нарушить данное ею богам обещание, что наверняка погубило бы её.

     Шли дни. Прошла почти целая луна, и вот уже первый снег наступающей зимы побелил землю. Братья и сёстры Бегущего Орла, я и мои отец и мама, всё больше волновались из-за её длительного отсутствия. Белый Колчан так же, не находил себе места, не без основания считая себя причиной произошедшего. Всё время думая о ней и моля богов, чтобы они дали ему возможность ещё хоть раз увидеть её снова, он не мог ни есть, ни спать и заметно похудел, растеряв за это время значительную часть своей некогда могучей плоти. Я один, храня молчание о своей догадке, сохранял и надежду на то, что моя почти- сестра находится в безопасности и что она, со временем, вернётся к нам.

     И в своих надеждах, я был прав. Однажды вечером, после того, как ещё с утра подувший с юга тёплый ветер вернул на время, казалось уже побеждённое зимними холодами лето, полог на входе в нашу палатку откинулся и внутрь вошла Бегущий Орёл. Войдя в родительскую оокова, она опустилась на колени перед моей матерью и обняла её.

     — О, боги, я благодарю вас за благополучное возвращение моей почти дочери! — сдерживая слёзы, воскликнула моя мама.
     — То, что ты наконец-то вновь с нами, делает этот вечер самым счастливым в моей жизни! — Сказал мой отец.
      — Почти- сестра, — сказал я. — Я ни на миг не сомневался, что ты в безопасности и всегда верил и знал, что ты вернёшься к нам. Я никому не говорил об этом, но я верил, что ты снова вернулась в ту пещеру под водопадом, чтобы вновь принести жертвы и вознести молитвы богам, чтобы обрести новое откровение.

     — Да, я именно туда и ходила, — ответила она нам. — Семь дней и ночей пролежала я в темноте пещеры, положив в изголовье человеческий череп. И вот на седьмую ночь, моя тень отделилась от тела и снова встретилась с Подводными Людьми; как и в первый раз, их вождь сказал мне: "Мы снова получили твои жертвы и услышали твои молитвы. И мы опять просили Солнце, чтобы оно позволило тебе совершить то, о чём ты, дочь Людей Земли, просишь. И вот ответ, который мы получили: "Скажите ей вот что, — сказало Солнце. — Она должна продолжать жить для всего своего народа, а не для одного человека и уж тем более - одного мужчины. Она должна оставаться девственной воительницей, посвящённой мне!

     — Ха! — Воскликнул мой отец.
     — Куай-йо! Почти- дочь, как мне жаль тебя! — Запричитала моя мама.
     — Может, это и странно, но я не думаю, что меня нужно жалеть. Когда я проснулась утром восьмого утра, я поняла, что прошедшая ночь открыла мне всё величие мира! Я вдруг ощутила радость и готовность подчиниться воле Солнца и продолжить свой жизненный путь, следуя его повелению!

     Она рассказала бы и больше, но в это время, одна из сестёр Бегущего Орла заглянула в нашу палатку и увидев её, закричала от радости. Хорошая новость о  возвращении быстро облетела весь лагерь. Первым, кто прибежал, чтобы встретиться с Бегущим Орлом, был конечно же Белый Колчан.
 
     Войдя в палатку, он сел возле меня и обратился к моей почти- сестре: "Как же я рад видеть тебя! Я думал, что ты уже мертва и оплакивал тебя! Где же ты была?
     — В пещере, у водопада, — ответила она.
     — У тебя было видение? Мы сможем поступить так, как желаем? — Спросил он и глаза его горели любовью и надеждой.

     Я посмотрел на почти- сестру и увидел, как в одно мгновение погас свет в её взоре, словно облако печали закрыло солнце любви в её глазах, обращённых к Белому Колчану и после мгновения молчания она ответила: "Солнце, по- прежнему считает мня предназначенной для служения ему и всему нашему народу".

     И я подумал: "Бедная моя сестра! Она только увидела Белого Колчана и одного взгляда оказалось достаточно, чтобы вернулась вся её любовь к нему! Чем же всё это кончится?
     А Белый Колчан!? Радостный свет надежды погас в его глазах, он вдруг как-то сжался и даже казалось, уменьшился в росте и постарел. Не говоря ни слова, он встал и вышел из палатки. И я никогда раньше не видел столько скорби в глазах почти- сестры, как в тот момент, когда разочарованный в своих ожиданиях Белый Колчан, покидал нашу оокова.

     Мне осталось сказать только несколько слов о том, что ещё произошло в ту зиму. Гровантры остались с нами и оба наших племени продолжали кочевать вместе и луну за луной, двигались на восток с одной лагерной стоянки, на другую. Всё дальше и дальше, продвигались мы по долине Большой реки, пока в первую луну лета, луну Новой Травы, не остановились в устье Малой реки, как раз на том месте, откуда мы  прошлой осенью совершили свой поход на ассинибойнов.

 В то время, торговый пост Длинных Ножей стоял неподалёку от устья Лосиной реки  и мы собирались отправиться туда, чтобы обменять добытые нами меха и шкуры на товары белых людей. До этого мы хотели идти на север и торговать с красными куртками, но тут в наш лагерь пришли двое белых мужчин и с ними была женщина смешанной крови, наполовину белая, а на другую половину она была нашей крови – племени черноногих.

     Их послали специально, чтобы они отыскали наш лагерь и уговорили наших вождей торговать с Длинными Ножами. Для них было приятной неожиданностью то, что они так быстро нашли нас. Они предполагали, что наш лагерь должен находиться в это время где-нибудь в верховьях Большой реки.
 
     После того, как мы узнали от женщины- полукровки, что туда же прибудут для торговли племена ассинибойнов, ворон – кроу и степных кри, то есть все враждебные нам племена, многие из наших людей не хотели идти туда торговать. Поэтому, был созван большой совет, чтобы решить, как нам следует поступить. Сомневающиеся в том, что нам следует идти в такое место, где соберётся так много наших врагов, говорили, что на случай боевой стычки с враждебными племенами, у нас слишком мало пороха и пуль, а у некоторых охотников и воинов, не осталось ни одного заряда. Посланники из поста Длинных Ножей сказали нам, что они быстро отправятся к своему посту и пришлют нам оттуда несколько упаковок того и другого, по десять бобровых шкурок за каждую упаковку. Это предложение лишило сомневающихся и опасающихся повода не ходить к посту Длинных Ножей и было решено разбить наш лагерь  на этом месте и ждать возвращения посланников с обещанными порохом и свинцовыми пулями.
 
      И вот, где-то через девять-десять дней, мы получили боеприпасы и два наших племени - а я напомню, что гровантры всё ещё кочевали вместе с нашим племенем - и вот наши племена двинулись в путь. Мы направились на равнину, располагавшуюся немного выше устья Лосиной реки; в нижней части этой равнины, неподалёку от берега Большой реки, Длинные Ножи построили свой большой торговый форт, а возле него разбили свои лагеря: кроу - воронье племя, за ними, ближе к холмам, стояли палатки ассинибойнов и рядом с ассинибойнами расположилось племя кри. Подойдя к форту, мы разбили свой лагерь немного выше торгового поста и поближе к реке.      Не успели мы установить наши палатки, как управляющий фортом прислал послание нашим вождям, уважаемым воинам и шаманам, приглашая их к себе, чтобы выкурить священную трубку и отметить наше прибытие угощением. И мы, одевшись в свои лучшие военные одеяния и уборы из перьев, а так же взяв оружие, отправились к форту. Бегущий Орёл надела на голову отобранный у побеждённого ею вождя ассинибойнов пышный и красивый головной убор, длинный шлейф которого волочился по земле, когда она гордо шла в колоне вождей нашего племени. Возле стен форта, столпилось много народа из племён ворон, ассинибойнов и кри, которые довольно враждебно и в то же время с любопытством, смотрели на нас, мы отвечали им такими же взглядами. Бегущий Орёл и я шли в задней части нашей колонны и я заметил, что когда мы проходили мимо них и уже подходили к воротам форта, один из ассинибойнов, видимо узнал Бегущего Орла, по её боевому головному убору, когда-то принадлежавшему их опозоренному вождю. Он, указывая на неё, что-то зашептал стоявшим рядом с ним соплеменникам. Вероятно, говоря им: "Вот она, женщина – воин, которая посчитала ку на нашем вожде!"

     Однако, чтобы он ни сказал, слова его понеслись от одного к другому, их передавали и словами и языком знаков и ассинибойны и вороны и кри - все теперь смотрели только на неё. И взгляды этих мужчин из вражеских племён, были полны удивления, восхищения и страстного желания обладать этой красивой женщиной, подобной которой они ещё никогда не видели. Моя почти- сестра, в своём боевом одеянии была настолько изящна и в то же время возвышено- недоступна, что каждый кто смотрел на неё, понимал, что видит необычную и великую женщину. Она же, отвечала им холодным и жёстким взглядом, сопровождаемым лёгкой и немного презрительной улыбкой. И этот её взгляд, заставлял одного за другим вражеских воинов отводить свои глаза в сторону и они вновь осмеливались поднять на неё глаза, только когда она проходила мимо них, но смотрели они теперь уже только ей в след.
 
     Мы же, вошли в открытые ворота форта и управляющий торговым постом и его люди поприветствовали нас и, проводив в большую залу в главном строении форта, они предоставили нам возможность рассесться так, как нам было удобно, исходя из степени значимости и занимаемого положения в нашем племени. Глава торгового поста передал нам уже набитые табаком большие трубки, вырезанные из красного трубочного камня, и наши знахари-шаманы освятили их и после коротких молитв, раскурив их передали нам, чтобы мы, затягиваясь по очереди, передавали трубки по кругу, пока они не обойдут всех присутствующих на этой встрече.
 
     И вот, когда трубки были выкурены и совершили своё ритуальное  обращение по священному кругу, главный торговец встал и произнёс небольшую речь: "Я рад, — сказал он, — что вы сегодня пришли в наш форт, откликнувшись на наш дружеский призыв. Я хочу навсегда стать другом для вашего племени и всех племён союза черноногих индейцев, и так же племени гровантров. Я хочу, чтобы и вы все стали моими друзьями. Я призываю вас торговать отныне только с нами и не ходить торговать на север, в форты Красных Курток, потому что мы дадим вам, за ваши шкуры и меха, намного больше товаров белого человека, чем вам до этого  давали Красные Куртки Севера. Кроме того, я хочу сказать вам, чтобы вы не опасались ваших врагов, пока вы поставили свой лагерь здесь, возле нашего форта. Я предупредил их, что поверну все четыре свои пушки на их стоянки и разрушу их, если они попытаются напасть на вас, или, как либо еще беспокоить вас. Но я так же надеюсь, что и вы тоже проявите добрую волю и согласитесь заключить с ними мир, на совете всех собравшихся здесь пяти племён. Я знаю, что их вожди намерены заключить прочный мир друг с другом. Надеюсь, что и вы примкнёте к этому мирному договору».

     Женщина полукровка переводила его слова для нас. Когда он закончил говорить, Одинокий Ходок встал и теперь женщина смешанной крови уже переводила слова нашего вождя белым торговцам. А сказал он им вот что: «Мы тоже рады быть здесь в этот день и надеемся дружить с вами и выгодно торговать, с сегодняшнего дня и на многие годы. Вы просите, чтобы мы здесь у вас, заключили мир с нашими врагами. Но мы не можем даже подумать об этом, потому что в их словах о мире, нет правды. И вам не нужно беспокоиться и направлять на них ваши большие ружья со стен и башен форта. У нас достаточно пороха и свинцовых пуль, а так же - много хороших луков и острых стрел, а наши сердца сильны. И мы готовы сражаться со всеми тремя племенами в любое время, когда им вздумается напасть на нас!

     Далее, последовало много пустых разговоров и заверений в дружеских намерениях. Потом нам подали много вкусных угощений и наконец, помощники главного торговца приятно удивили нас, когда принесли множество подарков для нас; каждый из нас получил прекрасное одеяло, немного табака, мешочек красной краски и хороший стальной нож, а каждый вождь получил ещё и ружьё. И затем мы пошли в наш лагерь, договорившись, что торговать мехами и шкурами мы начнём следующим утром.

      Всё время, пока мы были в форте я заметил, что главный торговец глаз не мог оторвать от моей почти- сестры, но я ничего об этом не сказал ни ей, ни кому либо ещё из наших людей. В тот вечер женщина- полукровка со своим белым мужчиной пришла к нам в гости и до поздней ночи только и делала, что рассказывала об управляющем торговым постом. О том, какой он богатый, какой добрый и в то же время храбрый. О том, как совсем недавно, когда он со своими мужчинами охотился на бизонов, на них напал военный отряд племени Расчёсывающих Волосы на Пробор и торговец лично убил пятерых их воинов и обратил в бегство остальных. И ещё о том, что любая женщина, которая выйдет за него замуж, будет безмерно счастлива. У неё всегда будет всё, что она захочет: самая лучшая пища и одежда и любые вещи белых людей, а главное - женщине, ставшей его женой, никогда не нужно будет работать и жить она будет в большом крепком доме, а не в жалком шалаше из палок и шкур.

     Моя почти- сестра слушала все эти слова женщины- полукровки, но мало обращала на них внимания. Я по её глазам видел, что думала она о чём-то другом. Думаю, что из всех, кто был в нашей палатке, только Бегущий Орёл не понимала, или делала вид, что не понимает, зачем женщина- полукровка так расхваливает главного белого торговца. И так продолжалось день за днём; днём мы торговали в форте, а по вечерам приходила  эта женщина и вновь говорила только об управляющем торговым постом и его храбрости и добром сердце.

     И вот, вечером  последнего дня нашего пребывания возле форта Длинных Ножей,  женщина- полукровка пришла с большим тюком, в котором были одеяла, отрезы красной и синей материи, множество украшений: бус, браслетов и серёжек. Разложив все эти подарки перед моей почти- сестрой, она обратилась к ней: "Бегущий Орёл, моими устами сейчас говорит с тобой мой вождь- храбрый и добрый человек и вот его слова: "Перед тобой мои подношения, недостойные твоей красоты, самая прекрасная из женщин. Стань моей женой и всё чем я владею, будет принадлежать тебе. Я люблю тебя!"

     —  Женщина со смешанной кровью, скажите вашему белому вождю вот что: Я дала клятву Солнцу и посвятила свою жизнь только ему. Я никогда не стану ничьей женой и поэтому я не могу принять и возвращаю ему его подарки. —  Ответила моя почти- сестра. А затем встала и вышла из нашей палатки, отправившись в свою оокова.

       Женщина смешанной крови, тут же начала складывать и увязывать в тюк принесённые ею и отвергнутые Бегущим Орлом подарки, наконец закинув тюк за спину, она раздражённо сказала: "Должно быть, она сумасшедшая, раз отказывается от предложения великого белого вождя, величайшего из всех вождей на равнинах и белых, и красных. Она поклялась солнцу! Ха! Что такое солнце! Всего лишь огненный шар в небе и больше ничего! Никакой это ни бог вообще! Я знаю это, потому что великий белый вождь так сказал мне!"
     — Женщина, немедленно покинь мою оокова! Я не позволю тебе возводить хулу на Великое Солнце, в моей палатке! Позор тебе! Ты не просто отказываешься от веры, которой учила тебя твоя мать; и теперь, ты веришь всему, что тебе говорят белые и ругаешь нашего Бога! Прочь с глаз моих! — Закричала моя мать и женщина- полукровка, не говоря больше ни слова, ушла.

    На следующее утро мы собрали наш лагерь и отправились в путь, к предгорьям великих гор, которые мы называем Становым Хребтом Мира. Путь туда был неблизким и двигались мы не спеша, разбивая по пути временные лагеря, в которых проводили несколько дней и поэтому, в долину Двух Талисманов мы пришли только в луну Спелых Ягод. Во время нашей неспешной перекочёвки, мы постоянно охотились на бизонов и делали запас вяленых бизоньих языков, предназначенных для подношения Солнцу, во время священной церемонии. И вот, когда мы прибыли в долину Двух Талисманов, то  установили большую священную палатку – Великую Оокова Солнца, в которой мы возносили молитвы и приносили жертвы Солнцу. Так же, в священной палатке наши воины рассказывали соплеменникам о совершённых ими за прошедшее солнце, или, как вы белые говорите – год, героических поступках и вели подсчёт военных подвигов и деяний доблести или ударов – ку. И вот, в последний день священных церемоний, наступила очередь Бегущему Орлу рассказать о том, как она сражалась в поединке с вождём ассинибойнов и нанесла ему обесславившие его удары, тем самым посчитав на нём ку. Когда она закончила свой рассказ, все наши соплеменники стали бурно её приветствовать и восхвалять её имя и её героические деяния и казалось, этому не будет конца. Как мы все гордились ею! А вслед за рассказом Бегущего Орла, последовало его представление в лицах, которое разыграли члены военного общества Храбрецов, все мы с таким интересом наблюдали за тем, как они изображали бой с воинами кроу, а вслед за ними и с ассинибойнами, что не заметили, как на наш праздник прибыли незваные гости. И вот, когда в конце Храбрецы начали изображать поединок Бегущего Орла с вождём ассинибойнов, раздались крики одной старухи: "Ах! Смотрите, смотрите, чужие люди!"

      Я обернулся на крик старухи и увидел позади себя, почти что за спиной, управляющего торговым постом Длинных Ножей, женщину- полукровку с её белым мужем и других белых служащих с торгового поста, в устье Лосиной реки. Старый вождь Одинокий Ходок поспешил им навстречу, а вслед за ним последовали вожди кланов и другие предводители, поменьше рангом. Белых гостей проводили в палатку Одинокого Ходока устроили в их честь пир и вождь сказал им, что его палатка - их дом, на всё время, пока они будут оставаться в нашем лагере. Белые оставили своих верховых и тяжело нагруженных вьючных лошадей в дальнем конце лагеря, но затем их перевели к входу в большую священную палатку и разгрузили. Вечером того же дня, на закате, священные обряды в ритуальной палатке были завершены и по их окончании, мы собрались в нашей палатке: мои родители, я и Бегущий Орёл со своими братьями и сёстрами, пришёл и Белый Колчан.

     Не успели мы съесть нашу вечернюю трапезу, как входной занавес откинулся и в оокова вошёл главный белый торговец, женщина со смешанной кровью и четверо его служащих, которые принесли тяжёлые тюки. Мой отец поприветствовал гостей, а затем набил трубку и раскурив её, пустил по кругу и мы выкурили её с белыми пришельцами. После того, как трубка была выкурена, началась беседа и женщина- полукровка стала переводить слова моего отца и белого торговца, которыми они обменивались, обсуждая всякие малозначимые вопросы. А говорили они о погоде и охоте, о том, где и какими тропами кочуют разные племена, где они выбирают места для стоянок и тому подобных вещах. Наконец, после того, как была выкурена ещё одна трубка, белый вождь заговорил о чём-то с  женщиной -полукровкой и она начала, один за другим, распаковывать тюки с подарками. Из них она начала вынимать и раскладывать перед Бегущим Орлом красивые одеяла, бусы, рулоны синей и красной материи, серьги и браслеты, мешочки с краской и большую связку горностаевых шкурок.

     Когда она закончила раскладывать всё это богатство, перед нами лежала гора товаров стоимостью где-то в сотню хороших лошадей. Белый вождь посмотрел на Бегущего Орла и, помолчав немного, сказал ей: "Подумай женщина, как сильно я люблю тебя! Когда ты со своим народом покинула  наш форт в устье Лосиной реки, ты оставила позади себя моё разбитое сердце. Думая всё время о тебе, я не мог ни спать, ни есть, ни заниматься делами. Все мои мысли с утра и до вечера были только о тебе! И вот теперь, я проделал этот долгий путь, чтобы просить тебя ещё раз сжалиться надо мной. Я прошу тебя стать моей женщиной и сделать меня счастливым, а я сделаю счастливой тебя. Вся эта куча вещей, которую ты видишь перед собой, принадлежит тебе, но она ничто по сравнению с тем, что ты будешь иметь, когда согласишься стать моей женщиной".

     Пока женщина- полукровка переводила его слова, Белый Колчан становился всё злее и злее и наконец, не в силах сдерживаться, он вспыхнул: "Белый человек, ты не можешь..." - но Бегущий Орёл укоризненным взглядом и успокаивающим взмахом руки, заставила его замолчать и сама обратилась к вождю белых торговцев: "Вождь белых людей, я верю твоим словам, верю, что ты чувствуешь всё то, о чём ты сейчас говорил и мне очень жаль тебя. Я прошу прощения у тебя, поскольку не смотря на всю твою заботу обо мне, мы можем быть друг другу не больше, чем брат и сестра, пусть даже из-за этого наши сердца упадут на землю. Вождь, боги запретили мне выходить замуж. Я уходила в такие далёкие и страшные места, о которых я даже рассказать не могу, молилась богам и приносила им жертвы, чтобы они разрешили мне стать женой и матерью, иметь собственного мужа и родить детей. Но боги мне ответили: "Нет! Ты, не должна становиться женой ни кого из мужчин!" — Вождь белых мужей, мне очень жаль, что ты и твои спутники проделали такой длинный путь напрасно!
 
     — Когда идёшь с надеждой, путь не так труден, далёк и долог. Но теперь обратный путь будет действительно очень долгим. — Ответил белый торговец. — Но я рад, что проделал этот путь и пришёл сюда. Я должен был увидеть тебя и лично, сам попросить тебя стать моей женщиной. Я попросил и теперь ухожу. На сердце у меня тяжело. Но я хочу, чтобы ты была счастлива. Я надеюсь, что когда-нибудь, ваши боги разрешат тебе то, о чём ты их просишь".

     И с этими словами он встал и вышел, женщина- полукровка и его люди, так же вышли вслед за ним.
    — Подождите! Вы забыли ваши вещи! Вернитесь и заберите их! — Воскликнула моя почти- сестра вслед им.
    Мы слышали, как женщина смешанной крови перевела белому торговцу слова Бегущего Орла, он что-то ответил и полукровка перевела его слова: "Бегущий Орёл, белый вождь говорит, что все эти вещи твои. Можешь делать с ними всё, что тебе угодно. Он не может взять эти вещи обратно".
      Моя почти сестра посмотрела на всю эту большую кучу подарков и слёзы навернулись на её глаза.
     — Я тоже не могу оставить себе ни одной вещи из всего этого, - сказала она нашей матери, — потому что каждая вещь из этих подарков будет напоминать мне, что этот человек несчастен из-за меня, его несчастье - это и моё несчастье! — Однако, помолчав немного она сказала, причём скорее самой себе, чем кому либо. — Нет, я не буду несчастна! Я буду счастлива, потому, что я буду жить и идти по жизненной тропе так, как мне указали боги!
 
     — Пятнистый Плащ , мой младший брат,  мой рассказ о Бегущем Орле и о прошедших днях моего народа уже близок к завершению. Ты говоришь, что можешь изложить его на бумаге, чтобы эту историю смогли узнать те люди, которые придут после нас. Надеюсь, что ты так и сделаешь. Не так уж далеко то время, когда дети наших детей уже не будут говорить на языке своих предков, а со смертью языка, умрут и все рассказы о старой жизни великого народа черноногих. Младший брат, ты жил с нами этой жизнью и я хочу, чтобы ты написал об этом. Напиши о том времени, когда мы владели всей этой великой страной, бескрайние равнины которой были покрыты неисчислимыми стадами бизонов. Напиши о жизни, которой мы жили, каждый день которой был наполнен простым человеческим, пусть иногда и нелёгким, счастьем. Напиши о храбрости наших мужчин, красоте и совершенстве наших женщин и прежде всего, напиши о наших богах. Напиши так, чтобы наши потомки и их дети, читая твои книги знали, во что верили их предки и сами могли вернуться к истинной вере их отцов. Обещай, что ты сделаешь это, мой младший брат Апикуни!

      —  Старший брат, я обещаю сделать это! —  Ответил я старому вождю.

Старик, глубоко и протяжно, но удовлетворённо вздохнул и продолжил свой рассказ: "Проходили, сменяя друг друга зимы и лета и мы кочевали по нашей большой стране, удачно охотились, добывая обильную добычу. Мы торговали с белыми людьми, иногда с Красными Куртками, иногда с Длинными Ножами и у нас всегда было в достатке пороха и свинцовых пуль, табака и одеял и всех красивых и полезных вещей, которые делают белые люди. Наши табуны увеличились настолько, что уже было трудно сосчитать всех наших лошадей. Мы продолжали воевать с нашими врагами, военные отряды разных племён продолжали угонять у нас небольшие табуны наших коней, враги нападали на наших охотников и даже убивали некоторых из наших людей, но мы всегда заставляли их так же пострадать от нашего неизбежного возмездия и всегда возвращали врагам то зло, которое они причиняли нам.
 
     Лето за летом, Бегущий Орёл водила большие военные отряды наших воинов против разных племён, которые причиняли разный вред нашим людям, эти отряды всегда возвращались к родным оокова, распевая победные песни, неся на ивовых обручах вражеские скальпы и гоня перед собой отбитые у врагов табуны лошадей. Белый Колчан продолжал жить с нами; и он, и я, за редким исключением, всегда присоединялись к отрядам, которые собирала и водила в военные походы моя почти- сестра. Он больше не говорил ей о своей любви, которая всё ещё была в его сердце, но он всегда жил надеждой, что боги когда-нибудь сжалятся над ним и моей почти- сестрой и позволят им однажды поставить их семейную палатку. Но, пока боги не оказывали им своей милости, его отношение к Бегущему Орлу было отношением любящего, заботливого и щедрого брата.

     И хотя моя почти- сестра никогда не говорила об этом, знаю, что она тоже никогда не оставляла надежды на то, что однажды она сможет сказать Белому Колчану: "Теперь я свободна! Возьми меня!"

     Каждый раз, когда  мы разбивали наш лагерь в долине Двух Талисманов, она снова и снова удалялась в пещеру под водопадом, чтобы приносить обильные жертвы богам, поститься и молить их, чтобы они разрешили ей то, чего она хотела больше всего - свободу жить с тем, кто любил её и кого любила она. Каждый раз, она возвращалась тихой и спокойной и по её печальной улыбке мы понимали, что боги всё ещё не отпускают её и хотя она больше ничего не рассказывала нам о своих снах и видениях, которые посещали её в страшной пещере, всё было ясно и без слов.

      Однажды летом, когда мы снова стояли лагерем в долине Двух Талисманов возле Нижнего озера, военный отряд плоскоголовых напал на группу из десяти наших охотников, которые охотились в холмах. Плоскоголовые  убили всех наших мужчин и увели с собой четырёх женщин и трёх девушек, которые пошли с охотниками, чтобы помочь им в разделке туш убитых животных и заготовке мяса. Нападение произошло в сумерках, ещё один из наших охотников, который тоже охотился в холмах и уже возвращался домой, услышал крики и звуки выстрелов; увидев вспышки ружейной пальбы и поторопившись вернуться домой, он поднял тревогу в нашем лагере. Мы бросились туда и нашли оскальпированные тела наших охотников и одного убитого плоскоголового. Погребя тела наших мужчин на деревьях, растущих неподалёку, мы вернулись в лагерь и собрали совет, на котором было решено дать плоскоголовым такой урок, который они не забудут никогда. Мы выждали пятнадцать дней, а затем отряд из четырёхсот пятидесяти наших воинов,  идя по вражескому следу, отправился в горы. Вела наш отряд Бегущий Орёл.

     После того, как мы перевалили через вершину горного хребта, мы остановились на отдых, провели военный совет и выслали вперёд разведчиков. Дальше мы с осторожностью продвигались по вражеской земле. День за днём мы спускались по заросшему непроходимым лесом западному склону горного хребта. Во второй половине четвёртого после военного совета дня, мы пришли в лежавшую между крутых горных уступов горную долину, в середине которой в предзакатном свете, блестело своими водами озеро Флэтхед. Ещё до наступления темноты вернулись наши разведчики и принесли хорошую весть: лагерь плоскоголовых из приблизительно ста палаток, находился почти напротив нас! Мы остановились на том же месте, поели сушёного мяса, а потом наши знахари-шаманы вынули из своих священных укладок трубки и все члены нашего отряда принесли жертвы богам и молились, прося у них победы в предстоящем сражении. Когда священные ритуалы были окончены и трубки выкурены, мы стали облачаться в боевые одеяния, закончив тем, что надели военные головные уборы из орлиных перьев, а затем собрались вокруг Бегущего Орла, чтобы наша предводительница дала нам свои последние перед битвой указания.

     Она сказала нам: "Мои младшие и старшие братья, то, что нам предстоит совершить, не должно стать простым ночным набегом на вражеские табуны. Это будет настоящее жестокое сражение! Мы пришли сюда, чтобы сурово наказать племя плоскоголовых. Наказать так жестоко, чтобы они после этой битвы ещё долго-долго не смели даже подумать о том, чтобы снова решиться появиться на наших равнинах! Но об одном помните, я не хочу, чтобы вы убивали женщин и детей, даже случайно! Сейчас мы пойдём к их лагерю и затаившись поблизости от него, дождёмся утра, а когда Солнце взойдёт, то при его священном свете мы нападём на них. А теперь, вы можете высказать своё мнение о моём плане. Всё ли вас в нём устраивает?"

     Возражений ни у кого не было и мы отправились в путь. Шли мы при ярком лунном свете и вскоре увидели вражеский лагерь. Он стоял на берегу горной речки, которая протекала через большой горный луг, а с другой стороны лагерные палатки плоскоголовых стояли почти вплотную к сосновому лесу, который окружал всю эту небольшую горную прерию. Мы обошли вокруг вражеского лагеря и остановились на опушке леса не более, чем в ста шагах от ближайшей палатки.  Сотни отличных лошадей паслись прямо посреди лагеря. Эти замечательные кони вскоре могли стать нашими, так говорили мы друг другу.
 
     Для меня это была самая длинная ночь в моей жизни. Я никак не мог заснуть. Сердце моё упало так, как никогда ранее. В нём был какой-то страх, причины которого я не мог понять. Наш отряд был велик и силён и я ни на миг не сомневался, что в предстоящей битве мы одержим победу. Возможной смерти в бою я тоже не боялся; если завтра должно придти моё время уйти в песчаные холмы – страну мёртвых, почему бы нет? Погибнуть в бою молодым и сильным, сражаясь за своих соплеменников, было лучше, чем умереть в постели после долгой и мучительной болезни. Но почему страх наполнял моё сердце? Что это было за тяжкое предчувствие, чего-то страшного, что должно было случиться с наступлением нового дня? Я шёпотом рассказал Белому Колчану о том, что гнетёт моё сердце и он сказал, что чувствует то же самое. Мы с моей почти сестрой, завернувшись в одеяла, сидели спина к спине и она спала урывками, часто просыпаясь, а когда засыпала, то жалобно стонала и вскрикивала во сне, что говорило о том, что ей снятся тяжёлые сны. И это ещё больше угнетало меня.

     Наконец стало светать, и вот когда небо на востоке покраснело, из ближней к нам палатки вышла старуха, осмотрелась вокруг, а потом взяла охапку хвороста из кучи, что лежала за палаткой и снова вошла в внутрь, чтобы разжечь огонь. За нею и другие женщины стали выходить из своих палаток, одни, чтобы также набрать дров и хвороста для своих домашних очагов, а другие потянулись к речке за водой. Затем, когда костры в палатках разгорелись, а женщины занялись приготовлением утренней трапезы, из палаток стали выходить мужчины и начали отвязывать коней, привязанных на ночь у палаток и отводить их на луг, или просто отпускать, чтобы они сами отправлялись на пастбище. Именно этого мы и ждали, чтобы атаковать врага, когда лагерь будет освобождён от множества лошадей, которые помешали бы нашей быстрой атаке. Некоторые молодые воины из нашего отряда были отправлены в обход, чтобы они окружили табун плоскоголовых и захватили коней для нас к тому моменту, когда сражение закончится и нам нужно будет уходить.

    Мы рассредоточились вдоль опушки, вытянувшись в длинную линию, в центре которой находилась наша предводительница Бегущий Орёл. Внезапно она выкрикнула: "Вперёд!" – И, громко выкрикивая военный клич нашего племени, мы бросились в атаку на вражеский лагерь.

     По сей день, я вижу женщин и детей лагеря плоскоголовых, которые с плачем и криками метались между палатками, не зная где им скрыться. Они бросались бежать то к реке, но она только преграждала им путь к спасению, то к лесу, пытаясь там укрыться, но оттуда с жутким военным кличем выбегали всё новые наши воины, а из лагерных палаток выбегали с оружием в руках мужчины флэтхедов, их отцы и мужья, чтобы спасти и защитить своих близких. Мы же, мчались всё вперёд и вперёд, стремясь как можно быстрее ворваться в их лагерь, из которого навстречу нам уже раздались первые выстрелы тех воинов плоскоголовых, которые быстрее других смогли сориентироваться в обстановке и количество готовых противостоять нам всё увеличивалось. После первых выстрелов из ружей и луков, которыми мы обменялись, многие воины упали, как с нашей стороны, так и с вражеской. Но вот, мы сошлись с воинами плоскоголовых лицом к лицу и смешались в рукопашной схватке один на один, глаза в глаза и тут пошли в ход боевые дубинки, топоры и ножи. Мужчины плоскоголовых были достаточно храбры и теперь, когда они должны были защищать своих жён и детей, их храбрость тем более возросла. А мы вспоминали десятерых убитых и изуродованных наших охотников и конечно же уведённых неизвестно куда наших женщин и девочек, которых враги забрали у нас и вспоминая об этом, мы сражались, как настоящие медведи гризли! Всё вперёд и вперёд продвигались мы, тесня вражеских воинов и покрывали землю их поверженными телами. Внезапно оставшиеся в живых мужчины плоскоголовых, а их было несколько сотен, оторвались от нас и отбежав к дальнему концу своего лагеря, собрались там в группу во главе с высоким и мощно сложённым мужчиной, который собрал своих, растерявшихся было соплеменников в сплочённый отряд и они бросились на нас с решительным намерением отстоять своё селение.  Бой закипел с новой силой и стал ещё более яростным и отчаянным, каким не был даже в самом начале. В неразберихе рукопашной схватки, у меня не было ни малейшей возможности хотя бы увидеть, что делают другие члены нашего отряда и где моя почти- сестра, потому что я оказался лицом к лицу сразу с несколькими вражескими воинами. Я прилагал все усилия, чтобы убить их одного за другим и не дать им убить меня. На меня сыпались удары и толчки, на левой руке у меня был щит и он не раз спасал мою жизнь в том бою, когда я прикрывался им, чтобы перехватить очередной удар вражеской боевой дубинки, который, несомненно, убил бы меня, если бы не отскочил от прочной бизоньей шкуры, покрывавшей его. Своё ружьё я отбросил после первых выстрелов, теперь в жёсткой рукопашной схватке не было времени его перезаряжать и я взял в руки мою палицу. О, какое замечательное это было оружие! Бэнг! Бэнг! Раздавались его звонкие удары по щитам и головам вражеских воинов. Бах-ба-бах – приклад вражеского ружья или боевая дубинка бьют в мой щит, быстрый взгляд искоса и прежде, чем враг успевает нанести новый удар, моя палица, тенью мелькнув в воздухе, ответным ударом забирает его жизнь!

     В конце концов, немногие из оставшихся в живых мужчин плоскоголовых бежали от нас на другой берег речки, чтобы присоединиться к своим женщинам и детям. Мы же, остались стоять среди наваленных кучами мёртвых тел. Оглядываясь по сторонам, мы смотрели на них и друг на друга, потом раздались голоса, задающие один и тот же вопрос: "Где Бегущий Орёл?"
     —  Там, в той куче убитых, —  ответил нам голос молодого воина. —  Она сразила того высокого здоровяка который вёл плоскоголовых в атаку, когда они сошлись в схватке. Бегущий Орёл ударом своей дубинки свалила его, но другой вражеский воин в тот же миг ударил её сзади палицей в затылок и она упала и умерла сразу и без мук. Я убил того плоскоголового, который ударил её.
 
     Мы все бросились к тому месту, на которое он указал. Всё было так, как он сказал! Там лежала моя почти сестра, перед нею лежал огромный мёртвый вождь плоскоголовых, а тот, кто забрал жизнь Большого Орла, так же мёртвым лежал позади неё! Я отказывался верить своим глазам! Белый Колчан упал на колени перед её телом и, осторожно взяв в свои ладони её голову, посмотрел в уже тускнеющие глаза, а затем, выпрямившись, закричал: "Бегущий Орёл, ты не должна одна идти по тропе, ведущей в страну печали – Песчаные Холмы!" —  С этими словами, он вонзил нож в своё сердце и упав рядом с ней, не издав больше ни звука, умер со счастливой улыбкой на лице, крепко сжимая её холодную ладонь в своей руке.

     Младший брат, что я могу ещё сказать? Зачем рассказывать о том, как наша великая победа над врагом в один миг превратилась в глубокий и долгий траур!

     На этом я закончу свой рассказ, потому что горе до сих пор не прошло и сейчас сжимает моё сердце и перехватывает горло, когда я вспоминаю о конце моей почти- сестры. Больше я не могу говорить.


                Конец.               

               
                Перевод Виктора Агафонова.
                Таганрог 2015г.



   *********************************************