Что в имени тебе моём

"Я иду по городу,
Кишащему людьми.
И всё равно мне кажется,
Что я совсем один."


Пролог

Михаил Ткачёв родился в семье Сергея Ткачёва и Анны Вебер, мигрантки из Германии. Его мать страдала маниакально-депрессивным психозом, о чём знал молодой бизнесмен Сергей, но всё равно женился на ней. Сергей Ткачёв являлся владельцем одного из предприятий по добыче янтаря, а Анна - беженка - обладала хорошим наследством от своих родителей из Германии.
Их состоятельность дала возможность родиться и вырасти маленькому Михаилу в достатке. Анна Вебер решила исполнить свою мечту о становлении известной пианисткой и певицей при помощи сына, поэтому заставляла его постоянно упражняться в игре на фортепиано. Михаил уже будучи ребёнком имел скверный характер, поэтому вопил и брыкался при всяческих попытках принудить его сесть за инструмент. Его мать, в свою очередь, имея дурной нрав, избивала сына, на что его отец каждый раз закрывал глаза - жену он любил больше, чем единственного сына.
Она неоднократно свершала попытки самоубийства, и даже один раз её вынужденно поместили в психиатрическую лечебницу. К сожалению, болезнь Анны передалась Михаилу, или Михаэлю, как та его называла.


Часть 1

Андрей по привычке пошёл бродить в одиночестве по дождливому осеннему городу. Ему нравилось это величественное безмолвие питерских улиц, он любил наблюдать за безразличными прохожими, и заглядывать в их глаза-оконца в поисках ответа на свой извечный вопрос:"Почему я не сумел её спасти?" К несчастью, ответом ему было лишь равнодушное молчание. "Парень, смирись, такова судьба." - беззвучно и неподвижно шептали их губы. Но он и не думал забыть об этом, считая себя виноватым в смерти. "Я обязан был ей помочь, я её брат! Почему всё вышло именно так, почему?!"
Тишина.
Серое небо, серый город, серые лица. Мир Андрея стал бесцветным и бессмысленным. Он просто существовал в этом мире, а мир существовал для него.

Михаил сидел у окна в немецком особняке, где он жил с родителями, и наблюдал за перелётными птицами. "Они свободные, и могут лететь, куда им вздумается, а я сижу в золотой клетке, и мне, похоже, это нравится. Странная я птица!" - подобные хаотичные мысли часто вертелись у него в голове, нарастая, как снежный ком. Вот он увидел, как опадает с деревьев листва, и в тот же миг его ассоциативный ряд дошёл до того, что он вспомнил о своей рубашке лимонно-жёлтого цвета, которую забыл уложить в чемодан. Впрочем, уже поздно – скоро приедет такси и довезет его до аэропорта, откуда он совсем скоро улетит, уподобившись перелётным птицам, в Санкт-Петербург из старинного и мрачного Калининграда. А пока что есть время полюбоваться догорающим на горизонте закатом, выкуривая очередную сигарету.

Андрей Озёров относился к той категории людей, которые могли пожертвовать своей жизнью ради спасения другой. Но при этом он не то чтобы любил людей, нет. Они были для него всего лишь статистами, фоном, массовкой. Его ничто не держало в этом мире, он плыл по течению и ждал, когда его смоет в бездну отчаянья или прибьёт к берегу надежды. Но был ли в том и в этом какой-либо смысл? Андрей не хотел возвращаться в университетское общежитие, где его никто не ждал. Он и сам не понимал, почему его вечно тянет бродить по городу: может быть пытался убежать от самого себя, а может, хотел что-то или кого-то найти. Взглянув в небо, Озёров увидел пролетающий над вечерней звездой самолёт, и зачем-то скрестил пальцы, хотя даже не загадывал желания.

Летя в самолёте, Михаил Ткачёв думал о том, насколько же разные люди. Он впитывал глазами каждую их черту, эмоцию, жестикуляцию. Вот рядом с ним сидит упитанный мужчина с залысиной и седыми усами, мирно похрапывающий и пускающий слюну на собственный белоснежный воротник. А вот к нему подошла стюардесса с ангельской внешностью: белокурые локоны нежно спадали с плеч, а небесно-голубые глаза светились доброжелательностью. Она улыбнулась сияющей улыбкой и что-то спросила вежливым тоном, а Михаил автоматически покачал головой, хотя совершенно не понимал, что у него спросили, он был слишком заворожен красотой девушки. "Ах, люди! Какие вы все необычные: красивые и уродливые, добрые и злые, умные и бестолковые, и каждый индивидуален." Ткачёв восхищался людьми, нет, он обожал их! Но, увы, не всегда. Его психическое расстройство мешало ему стабильно смотреть на вещи. Вчера Михаил был готов обнять весь мир и свершать подвиги, а уже сегодня мечтает вскрыть себе вены, чтобы напитать эту черствую землю своей кровью, в надежде, что из почвы вырастут мясные деревья - хоть что-то полезное он сделает для этого мира...
Самолёт совершил посадку.

Андрей дошёл до ближайшего парка и сел на скамью. Поздним вечером в парке было не очень много людей, поэтому он мог спокойно посидеть в одиночестве. Два часа непрерывной ходьбы утомили его, и хоть Озёров не чувствовал себя живым, но некоторые факторы напоминали ему о том, что он всё ещё нуждается в пище, сне и тепле. Но в общежитии этого было недостаточно, и он решил ещё немного побыть в парке, подышать сырым воздухом с запахом озона. "Прости меня, Алиса. Лучше бы умер я, а не ты."

Михаил вышел из самолёта, и попросил таксиста довезти его до ближайшего парка. Зачем он это сделал, что его повело? Может, решил сбежать от своей болезни, от своих демонов, хотя прекрасно понимал, что от самого себя не убежишь. А может быть, Ткачёв искал спасения, чуда, которое никогда не свершится, ведь даже его психиатр был бессилен. Его мучило собственное непостоянство, выходившее за крайности, ведь он хотел жить спокойно, и не бояться этого безумия. В тишине городского парка ему однозначно станет легче. Он немного пройдется по нему, а чуть позже поедет в отель, где закажет дорогой уютный номер. Ну а завтра, если ему не станет хуже, посмотрит местные достопримечательности. Всё же Питер довольно красивый город!
По его просьбе таксист остановился у входа в парк. Сквозь синие тучи неярко мерцали звезды, а шорох листвы смешивался с городским шумом. Михаил прошёл по мокрой дороге, и увидел сидящего на скамейке крепко сложенного светловолосого юношу. Сложно сказать, что произошло, но почему-то у него резко подкосились ноги, и Ткачёв буквально рухнул на место рядом с парнем, которым оказался Андрей. Они переглянулись в один момент, и их передернуло: то ли от холода, то ли они узнали друг друга, хоть вовсе и не были знакомы. Для Озёрова это было довольно непривычной ситуацией, он никогда раньше не реагировал так на людей. В метро рядом с ним садились разные люди, в общежитии с ним живёт множество людей, но все они для него являются никем. А тут какой-то парень с довольно нетипичной внешностью (у Михаила курносый нос, раскосые глаза, острые скулы и заострённые уши, ну чем не эльф?) падает на скамейку рядом с ним. Похоже, это сигнал о том, что надо возвращаться. Андрей резко встал, и хотел было уйти, как вдруг длинные тонкие пальцы схватили его за широкое запястье.
-Ты уже уходишь? Я поговорить хотел...
Андрей на секунду замер. Его большие голубые глаза смотрели куда-то в пустоту, он не понимал, зачем этот странный парень решил заговорить с ним. Никто из прохожих ещё не пытался сделать этого, за исключением банальных фраз "не задерживайте очередь" и "подайте на пропитание". Конечно же, Озёров уступал место в очереди, если это был пожилой человек, и отдавал последнюю мелочь нищему, оставленную себе на проезд. Он не ждал, что кто-то так же поможет и ему, но в глубине души надеялся на это. Андрей мечтал о том, что найдётся человек, который станет ему другом и заглушит душевную боль, но при этом не стремился к свершению желаемого, а порой даже избегал этого. Он боялся потерять ещё одного близкого человека, и поэтому старался не заводить новые знакомства. У него были знакомые из университета и общежития, но с ними Озёров толком не общался. Да и они не трогали его, зная, что ответом на их вопрос "как дела" всегда будет "сойдёт", и ничего более он им не скажет. У него была привлекательная внешность, и девушки не обделяли его вниманием, что бесспорно, было ему приятно, но Андрей не придавал этому особого значения. Он мог влюбиться в девушку, но сам же и подавлял свои чувства: его одолевал всё тот же страх потери любимого человека. Озёров старался ни за кого не держаться, и по большей части считал себя недостойным чьей-то любви. "Я никто, бесполезное создание природы, так с какой стати обо мне должен кто-то заботиться, если однажды я сам не смог позаботиться о своей родной сестре?..." - думал он про себя.
Натура Михаила Ткачёва была такова, что у него могло измениться настроение в любую секунду. Сейчас вы видите его полным энтузиазма, а через некоторое время он уже был во власти меланхолии, поэтому часто курил и нередко употреблял спиртное. Михаил постоянно пытался отвлечь себя шумными вечеринками, но и то не помогало ему отвлечься от психического расстройства до конца. Он был марионеткой в руках собственной болезни. Ни табак, ни алкоголь не помогали ему, а личный психиатр и подавно поставил на нём крест, но продолжал лечение лишь ради сдирания денег с его родителей. Впрочем, родителям Ткачёва было всё равно, деньги у них куры не клюют, а вот сам Михаил до последнего лелеял мечту о выздоровлении. Подсознательно он желал найти себе верного друга, который, подобно Ангелу-Хранителю, убережёт его от демонов.
-О чём поговорить? - Андрей взглянул на собеседника. Тот смотрел на него то ли с надеждой, то ли с неким благоговением, но в любом случае не с агрессией, что уже его радовало, и он решил повернуться к нему. Михаил отпустил его руку.
-Честно говоря, я и сам не знаю, просто думаю, что надо. - на его лице появилась улыбка, и он опустил глаза - Можно, к примеру, для начала представиться, а уж потом как пойдёт.
Озёров немного смутился. Ни с того ни с сего знакомиться с человеком посреди улицы, зачем? К тому же ему пора было возвращаться в общежитие.
-Прости, но мне пора идти. - он отвернулся и быстро зашагал по парковой дороге. "Глупость какая! Со мной решил заговорить какой-то незнакомец, к чему это? Но я этого и не узнаю, если сейчас молча уйду." Андрей обернулся к скамейке, где сидел растерянный Ткачёв, и крикнул ему:
-Давай завтра здесь встретимся? Мне действительно сейчас нужно уходить.
   Лицо Михаила расплылось в улыбке:
-Здорово, я согласен! Буду ждать тебя. После обеда, часа в два, сможешь прийти?
Озёров немного подумал, вспомнил, что ему завтра всё равно нечего делать, так как был неучебный день, и ответил:
-Конечно. До завтра... - он пытался не показать виду, но когда отвернулся, то не смог сдержать улыбки. Неужели у него появится настоящий друг, тот, который будет слушать его, и рассказывать ему о себе, смеяться вместе с ним? "Было бы замечательно" - подумал Андрей, и уснул в своей комнате с предвкушением завтрашнего дня.
   Ткачёв в номере отеля не спал всю ночь, проигрывая в голове сцену, произошедшую этим вечером. Придёт ли тот парень? Они договорились о встрече наобум, даже не записав номера телефонов и не спросив имена. "Надеюсь, он придёт." Он выпил немного вина, выкурил пару сигарет и уснул лишь под утро.


Часть 2

Андрей проснулся рано. А иначе и не получается, так как его сосед по комнате начинает греметь ровно в 6 часов. Сначала начинает скрипеть пол (делает зарядку), потом шумит вода (принимает душ), затем стучат дверцы шкафчиков (достаёт одежду, переодевается), после звенит крышка чайника, вновь плеск воды, а через пару минут пронзительный свист. "Утро добрым не бывает..." - думает он, трёт ладонями лицо и встаёт с кровати.
-О, выспался уже что ли? Овсянку будешь? - юноша спортивного телосложения орудовал у плиты. Его каштановые волосы ещё не до конца высохли после душа, и местами стояли торчком. Слабый свет единственной лампы, едва освещавшей комнату, отражался в его серых глазах.
-Ага, выспался... - пробурчал Озёров в ответ. Русые, доходящие до подбородка волосы Андрея спутались, глаза были заспанными.
-Извини, если разбудил. Режим у меня такой. - парень застучал ложкой по небольшой кастрюльке, в которой бурлила каша.
-Да ничего, Антон, я уже привык. - он встал и посмотрел в окно – сегодня его ждёт интересный день.
   
Михаил проснулся около часу дня. У него слегка болела голова от выпитого ночью алкоголя, но это для него было практически нормой. Он посмотрел на часы, и тут же вскочил с кровати, ругаясь в мыслях на себя самого: "Вот я идиот, не додумался даже будильник поставить!" Ткачёв натянул чёрные брюки, застегнул рубашку персикового цвета, быстро причесал коротко стриженные тёмные волосы и выбежал из номера, второпях забыв про завтрак.
Андрей пришёл в парк чуть раньше назначенного времени, потому что ему было скучно сидеть в комнате одному, ведь его сосед ушёл куда-то по своим делам. Он нашёл ту скамейку, на которой сидел вчера, и встал возле неё, оперевшись о фонарный столб. "А вдруг тот парень забыл о встрече, или решил не приходить? Ну и к чёрту, так будет даже лучше. Зачем мне друг, которого я, возможно потеряю? Я не хочу этого. Не хочу терять близких людей..." - Озёров размышлял, опустив взгляд на асфальтированную дорогу, и даже не заметил, как к нему подкрался Михаил.
-Привет! Я думал, что ты не придёшь." - неловко улыбаясь, произнёс Ткачёв. Он пригладил руками косую чёлку, чувствуя себя виноватым, потому что опоздал буквально на полчаса.
-Как видишь, пришёл. Но я тоже не был уверен в том, что ты явишься на встречу. Ну, мало ли, вдруг ты занят, или ещё что. - он тоже немного смутился, потёр затылок, и взглянул в карие глаза Михаила, которые словно изучали внешность Андрея, перебегая от одной детали к другой.
"Прямой нос, тонкие губы. Широкие плечи, рост под два метра. Одет в неглаженные джинсы и потрёпанную серую толстовку. На ногах заношенные белые кроссовки. Вид неопрятный, но внешность приятная. И что меня в нём заинтересовало? Вчера вечером я внезапно почувствовал, что должно произойти что-то невероятное, и заговорил с ним. Может быть, я ошибся. А, впрочем, мне нечего терять. Тем более что в Питере у меня совсем нет знакомых, а теперь будут." - решил он.
-Нет, я ещё ничем не занят, приехал сюда из Калининграда только вчера. Кстати, меня зовут Миша. А тебя как зовут, суровый викинг? - он ехидно улыбнулся.
-Андрей. И не викинг я, а ничтожество... - последнюю фразу он сказал очень тихо, как будто не хотел, чтобы собеседник его услышал. Но, к сожалению, или к счастью, у Ткачёва был отличный слух.
-У-у-у, дружище, да у тебя самооценка ниже плинтуса! Не берусь судить о тебе по первому впечатлению, - сказал он из вежливости, - но не думаю, что ты настолько плох. По крайней мере, не хуже меня уж точно! - Михаил  громко рассмеялся. Он любил подшучивать над собой в те периоды, когда его состояние можно было назвать более-менее стабильным. Во время депрессии Ткачёв не любил шутить и воспринимал насмешки всерьёз.
Озёров посмотрел на него с неким неодобрением, пытаясь найти подвох в его словах, по привычке. Вдруг тот смеётся над ним?
Почувствовав напряжение со стороны своего нового друга, он решил сменить тему разговора:
-Прости, кажется у меня слишком специфичный юмор. А ты сам из Питера, или приезжий? У меня, например, немецкие корни, но есть родственники во Франции. - поделился своей историей Михаил.
Андрей сел на скамью, так как собирался рассказать, судя по всему, всю свою биографию. За ним последовал и его новый друг.
-Я родом из Карелии. Моя мать осталась там одна, сказала мне, мол: "Поезжай в столицу получать образование, а я здесь пока сама справлюсь." Я с детства мечтал стать врачом, а отец мой, карело-финн по происхождению, работал лесничим. Мать сказала, он хотел и меня сделать егерем, да умер, когда я ещё пешком под стол ходил. - тут, к несчастью, Озёров вспомнил о своей самой больной теме – об умершей несколько лет назад младшей сестре. У него на глазах выступили слёзы, и он совсем не желал, чтобы Ткачёв это заметил, а то ещё подумает, что он совсем размазня.
-Плохой из меня врач, Миш. Сестрёнку свою не уберёг от смерти, на что я вообще гожусь? - он закрыл лицо руками. Андрей часто так делал, чтобы скрыться от этого мира. Ему казалось, что если он ничего не видит вокруг, то этого и правда нет. Привычка, оставшаяся с детства от игры в прятки - в эту игру Озёров когда-то играл с Алисой. Тогда она была ещё жива, бегала, смеялась, дышала...
-Эй-эй, ты чего? - Михаил положил руку ему на плечо, совершенно растерявшись в такой неожиданной ситуации. Ему крайне редко приходилось кого-то утешать. - Прости, а что случилось с твоей сестрой, и почему ты не смог ей помочь? - не без интереса спросил он.
Андрей опустил ладони на колени, но глаза его по-прежнему смотрели вниз.
-Она заболела туберкулёзом. Я в то время учился в Петрозаводском колледже на санитара, проходил практику в диспансере, где её лечили, следил за за ней. Видимо, плохо следил. Она проболела пару лет, и скончалась прямо у меня на глазах. До сих пор не могу себе этого простить... - он замолчал, и продолжил лишь спустя несколько секунд. - В этом городе я поступил на патологоанатома. Раз уж со смертью бороться не получается, буду изучать её причину. - он посмотрел в глаза Ткачёва, пытаясь найти в них понимание - то, чего ему всегда не хватало. Тот смотрел на него внимательным взглядом.
-Андрей, я думаю, твоей вины здесь нет. Да и ничьей вины нет, в общем-то. Господь Бог так распорядился, а ему, как известно, виднее. - он нащупал свой нательный крестик, сжав его в руке. Михаил, несмотря на свой разгульный образ жизни, был глубоко верующим человеком и истинным католиком. Каждое воскресенье он со своей семьёй посещал церковь, где молился всегда только об одном – о том, чтобы демоны оставили его душу в покое.
Озёров посмотрел на него как на полоумного фанатика-сектанта. Его родители были язычниками, поэтому с детства он был приучен к вере в нескольких богов. Став старше, Андрей начал изучать скандинавскую мифологию, выбрав своё мировоззрение. Он верил в своих богов, но не поклонялся им. Андрей мог понять пантеоны многих народов, но никак не мог принять монотеизм. Его удивляли, а иногда даже раздражали верующие в одного бога, он не выносил один вид церквей. Будучи по натуре лояльным человеком, он всё же терпеть не мог разговоров о Библии, и сейчас он готов был ударить своего собеседника за то, что тот объяснил смерть Алисы как некое божественное провидение.
-С чего ты взял что этот твой так называемый "бог" вообще существует, и причём здесь смерть моей младшей сестры? - Озёров уже кипел от ярости, никто ещё не доводил его до такого состояния. Он крепко сжал кулаки, что по обыкновению делал тогда, когда кто-то угрожал ему, а в данном случае даже раздражал.
Заметив это, Ткачёв резко поднялся со скамейки с ошарашенным видом.
-Ты что, спятил? Я тебя поддержать хотел, а ты уже ударить меня готов! Вот тебе благодарность, помогай теперь людям! - он сделал обиженный вид и скрестил руки на груди.
Судя по выражению лица Андрея, у него происходила внутренняя борьба с самим собой. Он не мог решить, что же сказать этому напыщенному индюку. Или всё-таки ударить его разок? А может, просто уйти, с гордо поднятой головой? Нет, это было не в его стиле. Озёров встал напротив Михаила (второй был ниже его ростом примерно на голову), смерил гневным взглядом, и ударил ему прямо в нос. Конечно, он не сильно постарался, а иначе бы просто сломал тому переносицу, поэтому у Ткачёва всего лишь пошла кровь носом, но этого ему было достаточно, чтобы впасть в истерику. Михаил схватился двумя руками за нос, нащупывая пальцами одной руки возможный перелом, и перекрывая ноздри пальцами другой, чтобы предотвратить поток крови, который мог запачкать его чистые вещи.
-Да ты псих, я по сравнению с тобой самый нормальный человек в мире! Бьёшь людей за то, что они тебе помочь хотят, где это видано? - гнусаво кричал тот. - Чёртов язычник, да зачем я вообще с тобой связался? - теперь и Ткачёв был рассержен, но более всего унижен. Так с ним ещё никто не поступал, максимум его бывшие девушки могли дать ему пощечину за бесконечные измены, но что женская ладонь по сравнению с кулаком такого здорового детины? Желая как-либо отомстить, он попытался дать ему оплеуху той рукой, что усердно сдерживала кровопоток, что, конечно же, было большой ошибкой: Михаил не рассчитал силу удара, и всего лишь размазал по лицу Андрея свою кровь, а поток крови из носа мигом запятнал его рубашку. Проходившие мимо люди таращились на то, как два парня, измазанные в крови, стоят друг напротив друга с ошарашенными лицами. Естественно никто не вмешивался – сами разберутся, не маленькие.
Озёров, похоже, не предполагал подобного исхода событий. Он хотел что-то сказать, но слова будто вылетели из его головы. Наконец, он выдавил из себя одну фразу:
-Ты в порядке?
Михаил посмотрел на свою рубашку в медленно растекающихся алых пятнах, и сказал:
-Не очень. Мне бы переодеться и одежду постирать. Я, пожалуй, в отель вернусь.
-Нет, я виноват перед тобой. Поехали ко мне в общежитие, я дам тебе свои вещи, и твои постираю? - не подумав, выпалил Андрей. Ему очень не хотелось оставаться виноватым перед кем-то, тем более что они только познакомились.
-Хорошо, как скажешь. - Ткачёв улыбнулся и протянул окровавленную руку. - Мир?
Озёров слабо улыбнулся ему, и произнёс:
-Мир. - а затем аккуратно пожал руку в ответ.

   Они зашли в комнату студенческого общежития и смыли с лиц и рук кровь в неловком молчании.
   Андрей пошарил в шкафу в поисках подходящей Михаилу одежды.
   -Извини, что так вышло, я немного не сдержался. Просто у меня всё накипело, и тут ты попался под руку. - признался он.
   -Ничего, со всеми бывает. - тот обводил взглядом небольшую двухместную комнату мужского общежития: в ней пахло затхлостью, но было довольно уютно, хоть и не очень просторно. Наконец Озёров нашёл подходящую вещь - красную спортивную футболку, которая была ему мала (а Ткачёву, как оказалось, великовата).
   -Почти по размеру. Носи это, пока я не постираю твою одежду. - он взял его рубашку, которая покрылась коричневой крапинкой от запёкшейся крови. - Может, чаю выпьешь?
   -Не откажусь. - ответил Михаил, рассматривая на себе вещь Андрея.
   Озёров вскипятил чайник и поставил на стол все находящиеся в холодильнике лакомства: пачку печенья и баночку варенья, что для Ткачёва отнюдь не было роскошью, но он старался этого не выказывать.
   Пока Андрей тщательно отмывал следы кровавой битвы, Михаил сидел на стуле и размышлял о происходящем. Он приехал в Санкт-Петербург чтобы отвлечься от проблем, а в итоге сидит сейчас в чужой футболке в каком-то общежитии. Но самое главное, на что он обратил внимание, так это то, что его не посещали резкие мысли о самоубийстве, или наоборот, он не впадал во внезапную эйфорию, чему он, несомненно, был рад.
   Тем временем Озёров размышлял о том, как он изменился за день. Раньше не мог даже попытаться заговорить с незнакомым человеком, что уж говорить о появлении нового друга. Отношения с его соседом по комнате были чисто товарищескими: они были готовы помочь друг другу в чём-либо, но излить душу или доверить сокровенную тайну не могли. У Антона была своя жизнь, у Андрея своя. Их обоих это не сильно волновало, они просто принимали это как должное.
   Озёров сел за стол к Ткачёву. Тот был погружён в свои мысли, и даже ни к чему не притронулся, хотя с утра у него во рту не было и маковой росинки. Он посмотрел на Андрея.
   -Спасибо. - произнёс Михаил. - За всё.
   Тот смутился, не понимая, что именно он имеет в виду под словом "всё", но не стал его об этом спрашивать, в глубине души догадываясь, о чём идёт речь. Озёров улыбнулся собеседнику, и тут же подумал, как давно он не улыбался так искренне кому-либо.
   Ткачёв тоже не смог сдержать улыбки, потом его и вовсе захлестнула волна смеха. Он был очень рад, правда и сам не до конца осознавал, чему именно. Может быть, его рассмешила вся эта ситуация, а может он был счастлив, что обрёл друга. Или его позабавил вид парня, который, пытаясь улыбнуться, скорчил гримасу - видимо забыл, как это делается.
   Андрей рассмеялся в ответ. Теперь они оба сидели и заливались смехом, и на душе у них было тепло и светло.
   Дверь комнаты скрипнула, и в проходе появился сосед Озёрова. Он вошёл, по привычке кинул сумку со спортивной формой возле шкафа, и рухнул на свою кровать. Двое присутствующих таращились на него во все глаза, в ожидании, что он их всё-таки заметит. Он размял шею, повернув её во все стороны, и его взгляд остановился прямо на сидящем возле окна Ткачёве.
   -Привет. А ты кто? - приподняв брови спросил спортсмен.
   Андрей переводил взгляд с одного на другого, не зная, что ему следует сказать или сделать.
   -Здравствуй, меня зовут Михаил, я друг Андрея. - как обычно, с интересом рассматривая новопришедшего, сообщил тот.
   -Друг? А, ну я вижу... - с лёгкой усмешкой ответил Антон, увидев на нём футболку своего соседа.
   Ничуть не смутившись, Ткачёв спросил:
   -А тебя как зовут, качок? - у него была странная привычка давать прозвища людям, с которыми только что познакомился. Вероятно, этим он хотел показать свою наблюдательность.
   -Спасибо за комплимент. Меня зовут Антон. - он протянул руку Михаилу.
   Он пожал руку в ответ, и Озёров с лёгкостью выдохнул, потому что ему не пришлось знакомить их самому.
   -Мне уже пора уходить. - взглянув на часы сообщил Ткачёв. На самом деле он никуда не спешил, но предпочёл таким образом выйти из этой нелепой ситуации.
   Андрей округлил глаза - его вновь ввели в ступор. А что теперь нужно сделать?
   Михаил встал, поблагодарил своего друга, и уже почти вышел за дверь, как Озёров соскочил с места и пошёл за ним.
   -Я с тобой.
   Ткачёв кивнул ему, и дверь за ними закрылась. Антон ухмыльнулся и пожал плечами.

   Они вышли из общежития, и пошли пешком по дороге. Озёров решил начать разговор:
   -Не знаю, знакомо ли тебе одиночество, но это самое ужасное и невыносимое чувство из всех. Это когда тебе необходимо сочувствие и поддержка, но просить помощи не у кого. Ты словно один на всём белом свете, и эта пустота терзает тебя изнутри. - он обхватил себя за плечи, то ли озябнув от осеннего ветра, то ли сковываясь от внешнего мира.
   -Я прекрасно понимаю, о чём ты. Почему-то оно приходит именно тогда, когда случается что-то плохое. Может быть, это происходит для того, чтобы мы разобрались сами в себе, прислушавшись к внутренней тишине. - Михаил задумчиво глядел вдаль, устремив взгляд в бесконечные питерские улицы.
   -Странно всё это. Я никогда бы не подумал, что меня может понять другой человек. - Андрей посмотрел на собеседника - И я очень рад, что хоть кто-то сумел это сделать.
   Ткачёв посмотрел на него в ответ и улыбнулся.
   -Мне всегда было легко понять других людей. Я даже хотел стать психологом, но пациентов во врачи не берут, если ты понимаешь, о чем я. - Он невесело хмыкнул.
   Озёров посмотрел на него недоумённым взглядом.
   -Друг мой, я очень и очень болен. Сам не знаю, откуда взялась эта боль... - процитировал строки известной поэмы Михаил. - Я уже несколько лет состою под наблюдением у психиатра. Поэтому мне не чужды ни одиночество, ни депрессия, ни суицид. - он развернул запястье и показал Андрею свои уже зажившие и ныне заживающие шрамы.
   Озёров посмотрел на белые полосы, затянутые блестящей кожей, и на багровые, которые совсем недавно сочились кровью. Он перевел взгляд с этой печальной картины на сощуренные глаза своего друга, который был явно заинтересован его реакцией.
   -Зачем ты это сделал? - только и мог вымолвить от удивления Андрей.
   -Временами я считаю себя самым бесполезным и никчёмным созданием на Земле. Меня ничего не радует, всё кажется глупым и бессмысленным. А потом это проходит, и я вновь становлюсь самим собой. - он сделал многозначительную паузу, а затем продолжил. - Но шрамы не исчезают. Иногда я боюсь, что в очередной раз, когда я не смогу себя контролировать, всё закончится.
   Озёров зажмурился и стиснул зубы, будто пытался удержать в себе что-то, но не смог:
   -Я не позволю умереть и тебе!
   После этого отчаянного крика они вдвоем шли молча вдоль людных городских дорог. Ткачёв улыбался и буквально светился изнутри - он обрел своего Ангела-Хранителя.

   Они дошли до метро и доехали до станции возле отеля, в котором остановился Михаил. Всю дорогу они рассказывали друг о друге; как оказалось, обоих объединяет любовь к творчеству: Андрей играл на гитаре и сочинял песни, а Ткачёв играл на фортепиано и мечтал написать автобиографический роман. Ребята встали неподалёку от входных дверей.
   -Я так счастлив что мы встретились, мне было очень приятно с тобой пообщаться. - улыбаясь, сказал Михаил.
   Озёров что-то одобрительно промычал в ответ. В тот же миг Ткачёв кинулся к нему и крепко обнял, да так, что у того перехватило дыхание. Он был меньше в пропорциях, но сжал его так, что тот не мог двигаться. Но, возможно, Андрей не мог этого сделать потому, что был немного шокирован происходящим.
   -До скорой встречи, друг. - выпуская его из объятий произнёс Михаил.
   К Озёрову вернулся дар речи, и он, прокашлявшись, вымолвил:
   -Гм, кхм. Да, пока.
   Ткачёв радостно юркнул в здание и скрылся в нём. Андрей постоял немного, затем пришёл в себя и направился обратно в общежитие.


Часть 3

   Андрей долгое время обдумывал произошедшее. У него была такая возможность, потому что Михаил пропал куда-то на несколько дней, он просто не объявлялся: не звонил, не писал, не приходил. Но Озёров не обратил на это особого внимания, тем более что Ткачёв собирался посмотреть местные достопримечательности, возможно поэтому он и исчез. Андрей думал о том, что же случилось тогда, когда они виделись в последний раз - он его обнял. Причём это было как-то странно, не по-дружески даже, а как если бы они были близкими родственниками, которые давно не виделись. Другое сравнение в своих мыслях он сразу же откланивал, ему оно не нравилось. И это сковывающее ощущение, словно ты в кандалах и не можешь пошевелиться, но при этом внутри разливается тепло, словно выпил горячего чая после прогулки на морозе. Озёров мысленно ругал себя за сентиментальность, потому что уже который день у него на губах застыла глупая мечтательная улыбка. Андрей всполошился лишь спустя пару дней после пропажи Михаила. Он пытался придумать, как и где его найти, и решил, что прийти в отель, где тот остановился, будет самой здравой идеей из всех, потому что на звонки он не отвечал.
   Озёров подошёл к ресепшену и обратился к работникам с вопросом о постояльце по имени Михаил Ткачёв. На долю секунды, пока работница, симпатичная брюнетка с зелёными глазами, вводила имя в компьютере, он успел испугаться от мысли о том что такого человека здесь, возможно, уже и нет, что он выселился. Но девушка благосклонно улыбнулась и ответила, что тот на месте, причём не выходил из номера уже два дня. У Озёрова сразу же округлились глаза, когда он вспомнил шрамы на запястье Ткачёва, но девушка поспешила его успокоить, ответив, что он в порядке, просто "немного не в настроении", судя по его же словам. Андрей поблагодарил за информацию и взбежал по лестнице, не дожидаясь лифта, к номеру Михаила. Он постучал в дверь несколько раз. Не услышав даже скрипа, он негромко произнёс:
   -Это я, Андрей. Я подумал, что с тобой что-то случилось, тебя уже неделю не видно... Ты как, в порядке? - с надеждой в голосе спросил Озёров. Ответом вновь послужила тишина. Он постоял с минуту возле двери, а потом вновь сказал:
   -Если хочешь, я уйду. Просто мне нужно знать, что ты жив. Я ведь беспокоюсь о тебе... - он ударил кулаком в дверь, как бы отгоняя прочь мысли о возможном плохом исходе событий. В эту же минуту в номере раздались шаги, громкость которых нарастала по мере приближения. БАМ! Дверь хлопнула об стену, благо Андрей отошёл, будто бы предвидев это событие.
   -БЕСПОКОИШЬСЯ?! ЕСЛИ ТЫ ОБО МНЕ БЕСПОКОИШЬСЯ, ТО ИМЕЙ СОВЕСТЬ И ОСТАВЬ МЕНЯ В ПОКОЕ ХОТЯ БЫ НА ПАРУ ДНЕЙ!!! - Ткачёв буквально испепелял взглядом собеседника, прожигая его насквозь своими чёрными, как сама тьма, глазами. Андрей не ожидал ничего подобного и даже не знал, как отреагировать. Он продолжал молчать, надеясь на то что Михаил просто разыграл его, и сейчас он рассмеётся и им обоим станет весело. Но весёлого было мало, так как судя по всему это была отнюдь не шутка. Ноздри Ткачёва расширялись и сужались, он яростно дышал в лицо Озёрова. Не вытерпев этой тишины, он снова заорал:
   -ЧЕГО МОЛЧИШЬ? НЕЧЕГО СКАЗАТЬ, СТЫДНО СТАЛО?! ТО-ТО ЖЕ!!! ПРОВАЛИВАЙ ОТСЮДА! - он резко указал на лифт, развернулся и захлопнул дверь с адским треском, от которого содрогнулся почти весь отель, по крайней мере Андрею уж точно стало не по себе. Что произошло с тем милым дружелюбным парнем, с которым он недавно познакомился? И в чём он сам, в конце концов, виноват? Озёров сделал свой любимый жест, который он часто использовал чтобы уйти в свой внутренний мир - закрыл лицо ладонями. Андрей пытался осознать произошедшее и понять, что он сделал не так. Слова роем копошились у него в уме, и ничего путного ему не взбрело в голову. Он тихо вышел из отеля и пошёл бродить по городу, чтобы освежить мысли.
   Тем временем Михаил сидел на скомканной постели и сжимал руками свою голову. Это началось вновь: его демоны вернулись. Он не в силах их остановить, этот легион зла. Ткачёв надеялся, что ему поможет спастись его новый друг, но сам только что прогнал его. Он был обижен, что тот несколько дней не вспоминал о нём, а ведь именно в это время к нему вернулась депрессия. Михаил хотел поддержки и понимания, а в итоге остался один. Но Андрей не знал об этом, он думал, что его друг напротив хочет "отдохнуть", на месте Ткачёва он сам бы так сделал. Их рассорило банальное недопонимание, и теперь оба были не в духе. Они могли бы сейчас помочь друг другу, но были разлучены глупой ситуацией.

   Спустя ещё два дня Михаил решил сам позвонить своему другу:
   -Приезжай, поговорить надо.
   Пауза.
   -Ты же меня вроде бы видеть не хочешь? - задумчиво ответил Озёров.
   -Я тебе при встрече всё объясню. - и положил трубку.
   Андрей за время их разлуки уже успел подумать, что Ткачёв больше не объявится. Он привык, что люди уходят из его жизни ни с того, ни с сего. Ему было больно, но при этом он ожидал что так случится, и всё же Михаил решил вернуться. Или попрощаться...
   Через полчаса Андрей уже стоял на пороге его номера. Дверь была не заперта, и он вошёл. На полу Озёров увидел сидящего в позе лотоса Ткачёва - тот был неподвижен. Андрей ради приличия постучался в уже открытую дверь; Михаил сонно приоткрыл глаза.
   -Привет, я ждал тебя. - он улыбнулся.
   -Ты медитируешь? - с удивлением спросил Озёров. Это было для него неожиданно, потому что он считал Ткачёва заядлым католиком, а те, как известно, чурались восточных религий.
   -Да, нашёл новый способ усмирения своих демонов, от алкоголя они ещё больше звереют. - он повернул голову в сторону стола, и Андрей увидел несколько пустых стеклянных бутылок из-под спиртного.
   -И как, помогает?
   Михаил кивнул с прикрытыми глазами.
   -А я думал что церковь запрещает смешение религий... - он потупил взгляд, испугавшись, что сказал что-то не так.
   Ткачёв внимательно посмотрел на собеседника.
   -Я не хочу ограничивать себя в мировоззрениях. Тем более та религия мне не сильно помогала против моей болезни.
   "Что верно, то верно." - подумал Озёров. Он нащупал под своей толстовкой скандинавский амулет - крест волка. "У каждого свои боги, и если они тебя не оберегают, значит они от тебя отреклись." Андрей вовсе не собирался пропагандировать Михаилу свою религию, ведь, в конце концов, у каждого свой путь. Если ему нравится медитировать, то пусть так и делает.
   Внезапно Ткачёв вскочил с пола и побежал к шкафу.
   -Чуть не забыл! - копошась среди вещей воскликнул он, и достал среди прочей одежды красную спортивную футболку Андрея. Михаил подошёл к владельцу футболки и протянул её, в очередной раз поблагодарив. Озёров взглянул на свою вещь и сказал:
   -Можешь оставить себе на память обо мне, когда уедешь. Тем более я твою постиранную рубашку дома забыл.
   -Тогда ты мою рубашку тоже оставь себе. - с улыбкой ответил Ткачёв. Она тебе, конечно, не полезет, но чисто из ностальгических соображений можешь её сохранить.
   Они оба рассмеялись и продолжили разговаривать. Им снова было уютно вдвоём, без всяких ссор.
   -Что у тебя нового произошло в моё отсутствие? - спросил Михаил. Он сидел, по-турецки скрестив ноги на кровати, Андрей расположился рядом, обхватив колени руками.
   -Да так, с девушкой познакомился... - он мельком взглянул на Ткачёва чтобы увидеть его реакцию. Ничего не заметив, он продолжил-Она из моего университета, сказала, что давно за мной наблюдала, но никак не могла решиться со мной заговорить. А недавно я сел к ней на совмещённой паре по анатомии, так и познакомились. Теперь встречаемся. - Он рассказывал обо всём этом с романтичным выражением лица, что было ему несвойственно. Всё же это была его первая девушка за двадцать два года. - Она не такая, как все, её не интересуют банальные вещи как других девушек. Она много читает, обожает медицину, а ещё она очень красивая: миниатюрная, с длинными каштановыми волосами и зелёными глазами, зовут Лиза.
   Михаил с интересом слушал эти новости. С интересом и удивлением. "Почему он нашёл себе кого-то? Ему что, не хватает меня?" - по-собственнически рассуждал Ткачёв. Ему не больно хотелось делить с кем-то своего друга. Возможно такова была его природа, а возможно дело было именно в Андрее. Решив поддержать тему разговора, а заодно и проверить, будут ли те же эмоции у Озёрова, он решил рассказать и о своих романах:
   -Очень рад за тебя. У меня тоже в Калининграде девушка осталась, Линда: стройная, с волнистыми рыжими волосами и синими глазами - мечта! - хвастливо заявил он. - Без ума от меня, и особенно от моих денег, ха-ха! Глуповата, но это в ней не главное.
   -Ты её любишь?-спросил Озёров.
   -Нет конечно, что за чушь! Я никогда никого не любил. Все мои девушки... - он запнулся. У Михаила в качестве партнёров были не только девушки, но и парни. Обычно он этого не скрывал, но Андрею говорить не хотел - ...я был с ними только из-за их внешности. Больше трёх месяцев я ни с кем не встречался.
   Озёров был удивлён. "Как это - не любил? А зачем тогда встречаться с человеком, к которому ничего не чувствуешь?" - он не решался озвучить свои мысли, поэтому промолчал. Ткачёв расценил молчание как признак ревности, чем был весьма доволен. Определённо он относился к Озёрову не просто как к другу, но сам Андрей вряд ли бы принял эту правду, тем более когда у него появилась девушка. Михаил не был с ней знаком, но уже люто ненавидел. "Какое право она имеет вставать между нами? Она лишняя! А моя девушка тут вообще не при чём, по приезду я её сразу же брошу, она мне не нужна." - Ткачёв думал о людях как об игрушках, именно поэтому у него никогда не было настоящих друзей и настоящей любви. Зато теперь у него есть Андрей, который заменил ему всех, и Михаил не собирался делить его ни с кем. К счастью или нет, но Озёров об этом даже не догадывался. У него есть девушка, у него есть друг, он счастлив. В конце концов одиночество надоест любому, даже самому заядлому отшельнику.
   Андрей решил сменить тему разговора:
   -Сейчас ты в порядке? То есть я имею в виду, что теперь-то ты рад меня видеть? - в полушутку, полувсерьёз спросил он.
   -Конечно рад! Я всегда рад тебя видеть, просто иногда я себя не контролирую, ты же понимаешь. - Ткачёв заломил руки, нервничая.
   -Я понимаю, прости что не помог тебе вовремя. Вечно я так... - он крепко сцепил руки вокруг коленей.
   -Ничего, я тебя не виню. Но в следующий раз будь со мной рядом, ладно? Не знаю, что я могу натворить в одиночестве.
   -Хорошо, я буду рядом, когда тебе это необходимо. - Озёров протянул другу мизинец - жест примирения, родом из детства. Тот схватил мизинец своим мизинцем, и они тепло улыбнулись друг-другу.
   Андрей предложил Михаилу немного пройтись пешком.
   Ребята болтали обо всём и ни о чём, блуждая по улицам столицы. Но всё время пока они шли, Ткачёв очень хотел рассказать Озёрову о том, что чувствует к нему. Он понимал, что ничего хорошего из этой затеи не выйдет, особенно после появления у того девушки, но его очень сильно терзала мысль о признании. В конце концов он не выдержал:
   -Андрей, ты только сразу не злись и меня в нос кулаком не бей, ладно? Я тебе должен кое-что сказать.
   Озёров смутился. Между этими двоими за время общения появилась какая-то телепатическая связь, которая позволяла им понимать друг-друга без слов, даже до того, как один из них озвучит идею. Поэтому он съёжился, заранее предчувствуя нехорошее.
   -Я знаю, что ты вряд ли одобришь, но я не могу держать это в себе. Мне кажется, что наша с тобой встреча произошла неспроста, в этом есть какой-то фатум. Понимаешь, что я имею в виду?
   Он понимал, но не хотел это принимать.
   -Честно говоря я не верю в судьбу, и считаю, что мы должны творить свою жизнь сами.
   Михаил задумался.
   -Нет, я не об этом. Вернее я пытаюсь сказать тебе, что я... Я в тебя влюбился. Прости за правду, но я это ещё там понял, когда увидел тебя в парке на скамье. Глупо, да? Со мной никогда такого не было. Ну, парни у меня были, но только чтобы провести ночь, ни о какой любви речи быть не могло. А к тебе меня тянет, я чувствую, что между нами есть какая-то связь. Может и ты её чувствуешь, но не можешь с ней смириться, ты ведь нормальный. - выпалил он и умолк.
   Щёки Андрея покраснели, ярко выделяясь на белом лице. Он сглотнул, абсолютно не зная, что ответить. Да и было ли это нужно? Он догадывался об этом, но пока тот не переступал черту они оставались друзьями. А что же теперь, как сейчас к нему относиться? Нарвался на свою голову!
   -Ну, что скажешь? Что ты теперь обо мне думаешь?-заинтересованно спросил Ткачёв. Он посмотрел на Озёрова, а тот, казалось, стал совсем мраморным, когда пожар на его щеках прекратился.
   -Скажи... - но Михаил не успел договорить, потому что Андрей резко развернулся к нему, гневно сверкая глазами:
   -Заткнись, я ненавижу тебя за это! Почему ты не мог промолчать, зачем тебе это надо? Ты думаешь я отвечу тебе взаимностью? Да никогда в жизни, я люблю свою девушку, и не брошу её ради какого-то сумасшедшего! - он по обыкновению сжал кулаки, пытаясь сдержать гнев, иначе это грозило очередной разборкой.
   Ткачёв смотрел вниз и не смел шелохнуться. Он не понимал, что с ним: то ли он был растерян, то ли обижен. Очевидная реакция Озёрова на его признание, но всё равно очень страшно. У обоих крутился в голове один вопрос: а что теперь?
   Ничего.
   -Прости меня, Андрей. Я не хотел всё портить, я лишь хотел высказать то, что было у меня на душе.
   -И что, легче стало?
   -Да, но заместо старого груза появился новый. Я не думал, что всё так выйдет.
   -А о чём ты вообще думал, Миш? Думал, что я к тебе в объятия брошусь от счастья? Ну уж нет, друг. Вернее, ты мне уже не друг, и сам это прекрасно понимаешь. Сожалею, но это было большой ошибкой с твоей стороны. Нашей дружбе конец, осознаёшь? - он вздохнул, затем продолжил:
   -Прощай. Очень жаль, что ничего уже не изменить. Ты был хорошим другом для меня. Единственным другом. - и Озёров ушёл в одному богу известном направлении. Вероятно, пошёл, как обычно, искать ответы на свои бесконечные вопросы среди серых улиц.
   Ткачёв проводил его взглядом, не успев сказать ни слова. С глаз его текли слёзы, и он даже не пытался этого скрыть. Ему было больно, он был опустошён настолько, что даже ничего не понимал. Сейчас ему хотелось лишь одного - исчезнуть, пропасть из памяти всех людей, которых он знал, и больше всего из памяти Андрея. "Зачем я всё испортил? Зачем я вообще решил с ним познакомиться? Думал, что нашёл своё спасение, а оказалось совсем наоборот. Глупый, глупый Миша."
   С такими мыслями он еле дошёл до отеля, шатаясь, словно пьяный.
   Он сидел на кровати в своём номере. По оконному стеклу ползли капли дождя. Ткачёв смотрел в пустоту и никак не мог прийти в себя, чувствуя, как в его душе возрождается что-то тёмное, что вселяет в его голову дурные мысли. "Демоны возвращаются. А моего Ангела-Хранителя нет рядом. Я обречён."
  После этого он пошёл в ванную, лег в неё, и, устроившись поудобнее, взял бритву. "Не в первый раз, и надеюсь, что в последний. Мне надоело воскресать раз за разом, пусть же всему этому безумию придёт конец. Я не убью своих демонов, пока не умру сам."
   И он полоснул себе по запястью. Почувствовав лёгкую боль, он повторил своё действие. Из обеих ран полилась ярко-алая кровь. Увидев её, Ткачёв тяжело задышал, затем зарыдал, а потом начал кричать в истерическом припадке:
   -Конец, конец, конец! Вот и умер бесполезный урод, ошибка природы! Как давно все этого ждали, как долго старались довести меня до смерти... Что, дождались? Так возрадуйтесь! Я мёртв, мёртв, мёртв! - он с усилием сделал порезы ещё в нескольких местах, и, окончательно впав в сумасшествие, начал биться о стенки ванной, забрызгивая всё вокруг своей кровью.
   -МЁРТВ!!! - крикнул он в последний раз, после чего силы покинули его. Он лежал в ванне, измазанный собственной кровью, и едва дышал. Никто не пришёл к нему на помощь.

   На следующий день Михаила Ткачёва нашли мёртвым. Новость о самоубийстве двадцатичетырёхлетнего парня из Калининграда сразу разлетелась по местным СМИ. Об этом знали все, кроме Андрея.
   Но Озёров знал, что его друг уже не здесь, и в каком-то смысле он хотел этого. Правда, если бы он был более разборчив в своих желаниях, этого бы не случилось. Впрочем, уже поздно рассуждать о том, чего не вернёшь.
   Однако всё кончилось отнюдь не так печально, как кажется. Эти двое помогли друг-другу прийти к тому, к чему их изначально вела судьба: Андрей избавился от замкнутости и перестал бояться потерять близких людей, в конце концов, они не могут быть с нами вечно. С ним была любимая девушка, на которой он потом женился, и, отучившись в медицинском университете, вернулся с ней в Карелию, чтобы помогать матери.
   А у Михаила просто не было иного пути. Его никто и ничто не могло спасти от демонов, от неизлечимой болезни души. Только смерть могла избавить его от страданий, как когда-то Алису, сестру Озёрова. Но Ткачёв успел многое взять от жизни, ведь он любил жизнь, и любил людей. А больше всего он любил своего друга, который хоть на миг, но подарил ему веру в спасение, а так же счастливые моменты дружбы.


Эпилог

Андрей и Елизавета Озёровы жили вместе с матерью Андрея в частном доме в черте города. Петрозаводск хоть и небольшой городок, но Озёров смог найти там работу по специальности, устроившись на должность прозектора с хорошей оплатой. Его жена Лиза через некоторое время родила ему сына, которого Андрей решил назвать Михаилом - по доброй памяти о друге.
Красавица жена, мать со слезами счастья на глазах и подрастающий сынишка - что ещё нужно в этом мире для счастья?
И Озёров был действительно счастлив. Он знал, что и его друг становится счастливым, когда смотрит на него глазами сына.