Люди и звери. Глава 41. Сделка с совестью

               

 

           Алла рассеянно слушала рассказы бывалого. Мысли ее были далеки от бескрайних африканских степей, о чьих обитателях Тимченко в подробностях рассказывала Нина Сергеевна Милованова, - В ближайшие годы по завершению реконструкции в зоопарке появится целая экспозиция семейства псовых, куда кроме гривистых и красных волков войдут гиеновые собаки. В зоопарке «Чапультепеке» в Мехико гиеновые собаки регулярно размножаются, но не всегда самостоятельно выкармливают детенышей, тогда заботу о них берут на себя сотрудники парка. Главное, вовремя заметить брошенного и оперативно изъять его у нерадивой мамаши. На моих глазах в момент, когда малыша забирали, доминирующая самка, вероятно, в целях защиты остальных детенышей, вцепилась в запястье служителя. Кровь фонтаном брызнула, - по ответному взгляду Милованова заметила, что слушательница внемлет ей рассеянно, а потому, не стала обременять ее подробностями, сразу перейдя к делу, - Вам придется взять на себя заботу о трехмесячном очковом медвежонке. У его молодой матери по непонятным причинам пропало молоко. Может быть, вас это заинтересует, отец медвежонка, молодой Луис был подарен зоопарку Джеральдом Дарреллом. Тебе, Алла, конечно же, известно, какой это замечательный человек, ученый-натуралист, владелец собственного зоопарка…
- Знаю, о ком вы говорите. Сотню раз слышала эту историю от Баталовой. А почему все-таки у его матери пропало молоко? – допытывалась Тимченко.
Поначалу объяснения Миловановой показались ей скучными, в отличие от самой рассказчицы, умело и к месту использующей жестикуляцию, не скупившейся на мимику, так, что у слушателей случайных или напрашивающихся в собеседники, терялось чувство времени. Нина Сергеевна поправила очки, спустив их чуть-чуть по переносице, и под испытующим взглядом вынуждена была промолвить, - Биология этого единственного вида южноамериканских медведей еще недостаточно изучена. Живут они у нас в Москве лет тридцать, а вот размножаются плохо.
- Может, посетители ведут себя у их вольеры шумно, - предположила Алла.
Старейшина зоопарка с негодованием отвергла прозвучавшее предположение, - Посетители ни причем. Привыкли во всех своих неудачах обвинять посторонних людей. Возможно, одной из причин является неправильно подобранная пара …
Тимченко перебила, не дослушав, - Причем тут неправильно подобранная пара и кормление родившихся детенышей?
- Верно, это все равно, что искать объяснение причин, по каким реконструкция зоопарка растягивается на многие годы, и тут же аргументировать большим разнообразием содержащихся в неволе видов животных, - согласилась Милованова, провожая взглядом несущегося мимо припорошенного первым снегом палисадника, где происходила их беседа, зоотехника Даля.
Наверное, во львятник торопиться, подумала Алла. Зачем он попросил меня дождаться его возвращения, об этом ей приходилось лишь гадать. Милованова, вообще, ушла, не прощаясь, скорее всего, обиделась, решила Алла. Я ей ничего предосудительного не говорила. Подумаешь, слушала невнимательно. Не беда, ситуацию легко исправить. Специально схожу к ней в отдел, за ценной информацией. Пока на это не находится времени даже у самой Веры Демиденко, а интересоваться новыми питомцами и хлопотами с ними связанными – забота и обязанности не только начальства, но и всех рабочих, имеющих к животным непосредственное отношение. 
Перейдя на работу к Демиденко, Алла рассталась с напряжением, которое испытывала при общении с невоспитанными посетителями, вдобавок она избавилась от неудобств, которые Тимченко испытывала, перемещаясь по  вольеру кенгуру в полусогнутом состоянии, а коренная жительница пятого континента Леда по своему статусу этого требовала. Оказывается, кенгуру воспринимают человека стоящего во весь рост за противника, переубедить австралийскую гостью иначе, как, приняв нужную позу, Алла не могла. Основным ее аргументом в пользу перехода в секцию искусственного выкармливания явилось желание помочь подруге. Но даже Вера не смогла смягчить боль утраты. Странно, но, только потеряв Димку Ложкина навеки, Алла почувствовала, как ей его не хватает. Казалось, совсем недавно они потягивали вместе ароматный чай, обсуждая последние зоопарковские события, строили планы на будущее. Теперь она шагает вперед, преследуемая гнетом ужасной трагедии, виновник которой, даже косвенный, так и не установлен. Придет Сашка, нужно будет расспросить его о сестрах Ложкина, решила Алла. Им, как сиротам, помощь положена.
После уборки у Аллы появилось свободное время для того, чтобы заняться контрольными, особое внимание среди которых надо было уделить профильной дисциплине – «технологии добычи зверей и птиц» и «товароведению пушно-мехового сырья». Преподаватель по технологии грозился вывезти всю группу на стенд, там придется стрелять по летающим тарелочкам в условиях, приближенных к естественным: тяжеленное спортивное ружье на хрупком плече, азарт, доводящий до исступления – вот, как раз его Алле и не хватало. В зоопарке даже о риске разговора не было, однообразные обязанности постепенно вырабатывали определенный стереотип манипуляций, когда начинаешь двигаться автоматически, а мысли вихрем уносятся вдаль от вверенной тебе живности. Между прочим, никто из зоопарковского начальства не допытывался у Аллы: а где она собирается работать после окончания института. Сама будущая выпускница была уверена: конечно же, в зоопарке. Если человек, отработав здесь не менее пяти лет, испытывает всю ту же потребность грести лопатой, вдыхая ароматы скотного двора и все это за зарплату ниже средней, значит, век ему просватанным за животным царством быть. Пять лет – срок неслучайный. Те, кто мимоходом в зоопарк забрел, как правило, не выдерживают гораздо раньше.
Стук в дверь прервал размышления. Перед тем, как отозваться Алла бросила печальный взгляд на старушку Весту, почти переставшую слышать. Наверное, это печальный итог старости, и врачи здесь не подмога. – Войдите, - отозвалась Алла. Однако удары стали более требовательными, пришлось встречать настойчивого гостя у дверей, - Здравствуй. Ко мне сегодня несколько раз посетители прорывались зайти, поэтому закрылась на замок, - пояснила хозяйка.
- Ладно, не оправдывайся, - махнул рукой Даль. Не дождавшись приглашения, он вошел без него, - У меня к тебе разговор имеется.
- Чай будешь? – согласно законам гостеприимства полюбопытствовала Тимченко.
Саша неопределенно пожал плечами. Лицо его с заостренным, будто вычерченным по угольнику носом, скулами, острым подбородком, выглядело озабоченным, но несмотря ни на что, не оставляло без внимания любую мелочь. – Слушай, у меня к тебе дело такое … комсомольское. Надо бы на Ложкина характеристику состряпать, где будут указаны его рабочие качества, в том числе, отрицательные, то есть все, без утайки.
Алла замялась, - Как-то не принято о покойниках плохо отзываться.
- Это не я придумал. Руководство решило себя обезопасить.
- А почему я характеристику сочинять должна, если он у тебя под боком работал? – взволнованно полюбопытствовала Тимченко.
-  Не кипятись, так начальство распорядилось …
Алла перебила, - А ты разве к нему не относишься?
- Необходим беспристрастный взгляд со стороны.
- Если со стороны, то нужно обратиться к человеку, который с Димкой редко пересекался, - парировала Тимченко, перехватив посторонний  взгляд, уткнувшийся в ее контрольные. - Что улыбаешься?
- У тебя тут собственная писанина. Могу подсобить, - неопределенность в ответе интриговала.
Алла буквально расценила предложение коллеги, - Саша, ты в технологии добычи разбираешься? У меня еще задание по соболиным кряжам.
На стол, поверх ее тетрадок лег сложенный вдвое лист. – Читай.
Она неторопливо развернула исписанную, без единой пометки бумагу. Набело, ни один раз переписывал, отметила Алла. «Характеристика на члена комсомольской организации Дмитрия Ложкина», - Тимченко перевела удивленный взор на Даля, - А мне зачем ты ее принес?
- Работу тебе облегчаю. Тебе только переписать ее останется и собрать несколько подписей рядовых комсомольцев. Завтра я буду ждать тебя вместе с ней в слоновнике.
Когда Даль ушел, Алла отложила принесенное им подальше, с глаз долой. Характеристику на Димку она вместе с ребятами напишут сами.
В реферате по профилю нужно использовать знания, приобретенные по смежным дисциплинам: «биологии промысловых зверей и птиц», «зоогеографии» и «болезням животных». Учиться в заочном институте не так уж и трудно: раз в году полтора месяца сессия, где успеваешь все, что положено – выполнить лабораторные работы, пройти практикум, сдать зачеты и экзамены. 
- Здравствуй.
Увлекшись, Алла не заметила, как пришла новая гостья. На ее приветствие Алла едва подняла глаза.
- Я хотела рассказать тебе об очковых медведях, проводить к ним, и познакомить на месте.
Это уже серьезно, по сравнению с Миловановской болтовней, предложение Баталовой требует немедленного согласия. – Хорошо, Вера. У тебя несколько минут в запасе имеется?
- Немного есть. Что-нибудь случилось? – в свою очередь полюбопытствовала Вера.
Вместо слов Алла ткнула пальцем в книжные страницы, но спустя время за Баталовой все-таки пошла. Сколько раз она проходила мимо этих крупных южноамериканских мишек. Однажды Алла, стоя по разные стороны ограждения, померялась ростом с одним из них. А она выше! Шуба у них густая, черного цвета, на шее светло-желтая. Морда нарядная, вокруг глаз у косолапых выделяются светлые кольца, создающие впечатление одетых на нос больших очков. Вблизи эта иллюзия рассеивается, но сохраняется очарование, присущее этим хищным. Судя по ведерку, Алла успела заглянуть вовнутрь, у мишек скоро обед. Все необходимое: рисовую кашу, сырые яйца, яблоки, морковь Вера принесла с собой.
- Они хорошо привыкают к людям, не злобны, но весьма осторожны, боязливы, - поясняла Вера. – Приласкать себя даже знакомым не дадут, но за лакомство могут приблизиться. Возьмут губами или лапой, а гладить себя не позволят.
- На, возьми.
Как по команде Вера и Алла обернулись. Справа стояла девушка, протягивающая угощение сквозь решетчатый частокол. Любимчик Луис, избалованный людской заботой, завидев Веру, не польстился на дефицитную хурму. Дарительница оказалась не из робкого десятка, - Вы идете кормить? Захватите и мой фрукт, - протягивая на открытой ладони ярко-оранжевый фрукт, девушка добавила, - Он мытый.
- Животных в зоопарке хорошо кормят, - тоном, нетерпящим возражений изрекла Баталова.
- Я тоже хочу его угостить, - заглядывая в ведро, где лежал обед косолапого, дарящая добавила, - Таких вкусных вещей вы ему не даете. Передайте медведю, - настаивала девушка.
Не на ту напала, подумала Алла, наблюдая за тем, чья возьмет. Она почему-то была уверена, что Баталова не потерпит указаний от посетителей, и оказалась права.
- В вашей благотворительности нет необходимости, - Вера решительно закрыла дверь вольеры, отсекая любую возможность всучить угощение ее обитателям.
Алла гадала, зачем Вера притащила ее к взрослым зверям, ведь выхаживать-то им придется месячного, перед которым бесполезно заигрывать. – Вера!
- Я скоро.
А в секции меня учеба ждет, про себя возмущалась Алла. Сторожить дверь вольеры в ожидании возвращении Веры – занятие скучное, тем более, что с повадками новорожденных медвежат благодаря этому не ознакомишься, сделала вывод Тимченко. Оказывается, она сама, того не подозревая, стала объектом наблюдения. Из зеленой гущи, с высоты четырех-пяти метров за ней присматривала пара зорких глаз. Ради того, чтобы проверить предположение, Алла сделала несколько шагов в сторону. Аналогичный маневр был отмечен сверху. В чем причина такого интереса долго голову ломать не пришлось. В руках Алла держала опустевшее ведро. Однако о том, что ничего нет, знали только двое. Наблюдавший за ними мишка, вероятно, был уверен, что яблоки, сухари, смазанные вареньем и прочие вкусности по-прежнему там.
- Чего меня не дождалась?
Ей показалось, или в голосе Веры была различима обида? Самый верный способ  узнать – спросить у нее самой. – Вера, по-твоему, я не права? 
- Я хотела показать тебя мишкам.      
Баталова проигнорировала удивленное выражение лица вопрошающей. Ответ немало позабавил ее. Не исключено, что в следующий раз ей предложат кланяться и представляться косолапым, - А зачем? – с улыбочкой полюбопытствовала Тимченко.
- Еще одна самка беременна. Было бы неплохо, если она к тебе заранее привыкла, на тот случай, если будет плохо присматривать за потомством.
Как ни пыталась, прямой связи между возможными событиями Алла не уловила, но сторонний интерес решила поддержать, - А они быстро привыкают к новому человеку?
- По-разному. Если появится время, приходи к утренней уборке. Познакомишься с ними, животные к тебе привыкнут.
Алла поймала себя на мысли, что последние два дня все свои действия соизмеряет с тем впечатлением, которое может произвести на южноамериканских мишек. Вернувшись в секцию, Алла продолжала думать о них. «Очковые медведи не злобны, не агрессивны, но осторожны, чутки и строги», охарактеризовала их Баталова. В их недоверчивости Алла убедилась лично, когда терпеливо протягивала им их любимое лакомство. С разных сторон, с самых недоступных мест сладкие бутерброды пожирали жадные глазки. О какой строгости может идти речь, если один из них был выхвачен у Аллы прямо из-под носа?
Еще более агрессивной оказалась реакция Веркиного начальства на их совместные эксперименты по приручению мишек. «Вы обе, наверное, сошли с ума. Дай вам волю, скоро их на прогулку по зоопарку станете выводить», возмущалась Голубкина. С ее слов, неоправданный риск пытаться приручить диких зверей, который даже при минимальных потерях, грозит травмами.
Настоящей новостью для Веры Демиденко станет возвращение Инны Игоревой, после почти полугодового отсутствия. Остается лишь гадать, как сама Вера отнесется к возвращению несостоявшейся учительницы истории?
- Я оформляюсь с завтрашнего дня, - поставила в известность вновь прибывшая, и тут же добавила не без одолжения,  – Завтра можешь взять выходной, - отвечая на недоуменный взгляд, Инна пояснила, - Вдвоем-то здесь делать нечего.
- Вера – начальница, и только ей решать, когда, кому работать, - парировала Тимченко.
- Главное, чтобы выходные у нас не выпали на одни и те же дни.
В логике Игоревой не откажешь, но и самовольничать не к чему, - Знаешь, что. Спросим у Веры, как она скажет, так и будет.
Желание сбежать, куда глаза глядят при появлении Игоревой, возникло у Тимченко спонтанно. То ли нападки на Гвоздикову и ей подобных, то ли естественная человеческая реакция – сделать все наоборот, тому причиной, неважно. Одновременно тяготило поручение Даля. Листок, который он с собою захватил, манил, обещая минимум усилий. Чего проще, собрать подписи, ничего выдумывать не требуется. Характеристика, сочиненная Далем, была у нее в руках, и никто не препятствовал ее прочтению.
«…за три года работы зарекомендовал себя, как исполнительный, стремящийся повысить свою квалификацию работник…». Пробегая глазами следующий абзац, Алла прочла: «.. Дмитрий Ложкин неоднократно был замечен за употреблением спиртного на рабочем месте…». Не буду я такое подписывать, решила Алла и сунула сложенный вчетверо лист под стопку учебников. Она сама напишет характеристику на Димку.
«Ложкин – ответственный, исполнительный работник», старательно выводила рука Аллы. Часть можно будет позаимствовать у Даля, но только лучшую часть.
В процессе пришла идея, к кому с характеристикой обратиться за подписью. Первой в списке стояла Гузова. Уговаривать ее не пришлось. – Марина, я написала, что Димка активный комсомолец, всегда рад помочь товарищам …
- Был, был рад, - поправила Гузова.
- Зачем указывать в прошедшем времени?
Марина пожала плечами, - Так точнее.
- Хочешь что-нибудь от себя прибавить?
- Нет, я подпишу.
За Гузовой характеристику на Ложкина подписали секретарь Наталья, переводчица Инна Лубич, Миша Воробьев и девчонки с круга катания.
- И ты считаешь, что помогла мне? – спросил Даль, как только взглянул на принесенное.
Равнодушным голосом Алла бросила, - Я сделала, как ты просил.
Окрик Даля задержал ее в дверях слоновника, - Меня устроит только та характеристика, которую я передал тебе, - слово «только» Саша подчеркнул особо.
- Я немного добавила от себя, а люди подписались, - оправдывалась Алла.
- Что тут за совет в Филях?
Тимченко посторонилась, пропуская вперед Голидзе.
- Вот, Андрей, Ложкина желают возвести на пьедестал, мол, он у нас без изъянов, а напиваться его я учил …
- Саша, я из твоей характеристики убрала абзац о злоупотреблении алкоголем. Очень не хочется трепать его имя посмертно, - и вновь ее слова звучали, как оправданье.
Неприязнь обрела человеческие очертания в лице напротив, - Жалко, значит, труп, жалко, а на живого человека наплевать.
- Саша, не драматизируй …
Даль перебил, - Валентинович, приходится все называть буквальными именами.
- Ты на кухню звонил? – невозмутимо поинтересовался Голидзе.
- Давно. Надеюсь, тебе не безразлично, что в характеристике на Ложкина будет стоять?
Но вопрос и утверждение повисли в воздухе, Даль убежал на зов Самарцева. Чувствуя себя лишней, Тимченко, наверное, ушла по-английски, не прощаясь, но на выходе из слоновника столкнулась с Голиковым. – Привет, Даль тебя нашел?
- Да, Евгений Дмитриевич. У нас ним разногласие вышло, - Тимченко одарила начальника выразительным взглядом зеленых глаз.
Но этим Голикова смутить не удалось. – Ты не стреляй в меня, я уже стрелянный. Давай, только по-быстрому выкладывай, что у вас за разногласие?   
После того, как Тимченко пояснила причину размолвок, а затем вызвалась прочесть собственноручно написанную на Димку характеристику, Голиков пожелал узнать правду до конца. Единственное, он не прокомментировал, до какой именно истины он хочет докопаться? В руках заведующего секцией оказался калькулятор. Тимченко даже не пыталась скрыть удивление. Ее дело -  ввести его в курс происходящего. – Я собирала подписи комсомольцев под характеристикой, написанной мною, а Саше не понравились внесенные исправления, - Алла замолчала, ожидая, что скажет старший товарищ.
Щелканье кнопок по клавиатуре раздавалось с настойчивым постоянством, минута показалась Алле вечностью, однако и после ее окончания ничего не изменилось. Пусть, что хотят, то и делают, а про Димку плохо она говорить не позволит. Человек войну прошел, столько всего испытал, а теперь память о нем треплют, доброе имя его подвергают сомнению. Алла возвращалась в секцию, рассуждая о том, как порой несправедлива жизнь, и что для своих экспериментов она выбирает самых беззащитных.
За хлопотами незаметно пролетел первый день зимы, холодной зимы, которую никто не ждал, кроме разве, что белых медведей и северных оленей. Завтра должен решиться вопрос о выкармливании очкового медвежонка. Обидно, если он так и не будет вверен их заботам, а ведь Алла уже настроилась.
Отвлекшись от грустных мыслей, она вздрогнула. Кажется, стучали. Может, Инка Игорева чего-нибудь новенькое выдумала и спешит поставить ее в известность. Видеться лишний раз с этой моралисткой, примечающей только чужие ошибки, у Аллы не было ни то, что охоты, терпения не хватало. Стоило вспомнить, с каким осуждением Игорева отзывалась о Люське Смеховой. «В ее положении стыдно мозолить людям глаза. Незамужняя, а беременная», бесцветное лицо Инны стыдливо поморщилось. Неужели, эта ханжа не понимает, что вызывает за спиной не меньшие перешептывания, чем несовершеннолетняя Смехова в ее интересном положении?
Стук повторился. Не открою, решила Алла. Инка специально для разговора выбрала время, когда люди домой собираются. И вот ведь, какая противная, наверняка, караулит под дверью. Настораживала реакция Весты. Старая овчарка, поведя ушами, зарычала. Через несколько секунд она уже стояла у входной двери.
- Тише, Веста, - прошептала Алла.
Обычно агрессивная реакция у сторожевой собаки бывает на незнакомого человека, а Игореву Веста хорошо знает. Так, кто же стоит за дверью?
- Тимченко!!!
За криком на дверь обрушился шквал ударов, за которыми невозможно было разобрать слов. Повернув ключ в замке, Алла не спешила открывать. Неясные предчувствия кольнули в сердце. Ах, как не хочется встречаться с комсомольским вожаком, прямо, хоть в окно прыгай.
- Алла, если ты сейчас не откроешь, я позову охрану.
Предупреждение подействовало. – Я не сразу отыскала ключ, Саша.
Странно, но в ложное объяснение поверил не только Даль, но и сама Тимченко.
- Я за характеристикой.
Алла отдала ему переписанный ею листок.
Не разворачивая его, Даль спросил, - Где мой, тот, что я дал тебе?
Алла нерешительно промямлила, - Не помню, куда его положила.
- Понятно … ты просто не собиралась его подписывать. Не поленилась сделать по-своему.
Он расстроен, и не скрывает этого, но позже, когда все уляжется, Саша осознает, что предложенное им – подлость. – Что ты делаешь?
Клочки бумаги, разорванные недрогнувшей рукой, разлетелись, подхваченные ветром. – Спасибо тебе, Алла, а я считал тебя почти моим другом.
Зубы заговаривает, задобрить желает. Не выйдет, решила Алла. - А Димка тоже был моим другом, а ты предлагаешь мне предать его.
Выражение лица Даля походило на маску отчаяния, Алле даже показалось … нет, не может такой мужчина расплакаться.
- Саша, что ты теперь будешь делать? – глупее вопроса сложнее было придумать. Алла поторопилась исправиться. – Я очень тебя подвела?
- При сложившихся обстоятельствах мне остается только уволиться.
- Подожди, - Алла ухватила выходящего за рукав куртки. – Неужели все так безнадежно?
- Мне поставили условие, если не соберу доказательства своей невиновности, будет устроено разбирательство на высшем уровне. На меня могут подать в суд, - пояснил Даль.
- Но тебя не было на работе в тот день, - возразила Алла. – И потом, Димка расписывался в журнале по технике безопасности.
- Расписывался, - эхом повторил Даль, - Но никого это не волнует.
Он все-таки в душе надеется на меня. А если … он уйдет, то, как же слоны будут обходиться без него? Памир, Прима, Пипетта, они к нему привыкли. Он с ними с самого их появления в зоопарке, с 1985 года занимается. А Сашка с ними … Губы Аллы беззвучно шевелились. Даль в слоновнике лет семь уже работает, целая жизнь. Нет, не сможет он без слонов. – Саша, я помогу тебе. Скажи, а если подписанную характеристику ты отдашь послезавтра, еще не поздно будет?
Серо-голубые глаза в ответ вспыхнули благодарностью. – Крайний срок – завтра.
Завтра работает Игорева. Ладно, в свой выходной приду, чтобы собрать подписи. – Ты поможешь мне написать ее, такой, как ты мне приносил?
Помог. Даль диктовал, Алла записывала. Она выполнит то, о чем он ее просил, даже, если ей придется пойти против истины. Она известна только двоим: Памиру и тому, кого более нет. Ему, к счастью, ничто не способно навредить, а вот, если не будет оправдательной бумаги, может пострадать еще один человек.
Она поступила, как предательница. Но когда Алла обещала принести Далю переписанную характеристику, она мысленно просила прощения у Димы. Он простит, непременно простит, потому, что Ложкин – настоящий друг.