Дуркин дом. Глава 60

               
               
 

 
    - Как ты тут? Всего хватает?  Хочешь, в следующий раз принесу тебе побольше конфет?
Он говорил, она слушала, думая о своем. Сегодня про нее не забыли, вот только на завтрак дали манную кашу, которую она терпеть не может. Мяса совсем не дают, одни котлеты на хлебном мякише и разбавленный спитой чай. Голодные колики раздирают ее изнутри, заставили позабыть о мужской ласке и урагане страстей, любовных, конечно. Размечтавшись, Лариса ощутила на себе пристальный взгляд. Так упорно на любимых не смотрят. – Ты чего-то спрашивал?
Ни один мускул не дрогнул на лице Громова, когда из длинного носа собеседницы повисла слизь зеленого цвета. На кону стоят деньги, очень большие. Ради них он готов на все, - Что тебе принести?
Лариса не раздумывала, - Принеси черной икры и торт «Птичье молоко».
Провожая взглядом незваного гостя, Корчагина обреченно покачала коротко остриженной головой. Не видный он какой-то, соблазниться не чем, то ли дело Виталик. Всегда при параде, вежливый, предупредительный, отважный. Ведь именно ради нее он карабкался с крыши, вот только этажи перепутал, вместо ее четвертого залез на верхний.
Заунывное бормотание по соседству мешало уснуть. Оторвав голову от подушки, Лариса огляделась. Все вокруг походили на спящих, так, кто же нарушает тишину? Люська-артистка, Нинка-побрякушка, кто из них молитвы читает? Новенькая зачем-то одеялом с головой накрылась.
- Эй, ты в порядке?
Бормотание  сменилось свистом. Легонько тронув фигуру в белом за плечо, Лариса повторила свой вопрос. Никакого результата. Ладно, она попробует уснуть, не обращая внимания на помеху. Свернувшись калачиком, как в детстве, она представляла, как снова выходит замуж, в седьмой раз. В пышном платье, с рюшками и оборочками, такие она видела в старых фильмах, с большим букетом роз, она будет ждать своего счастья. И по столичным улицам ее повезет шикарная «Чайка», чтобы там ни говорили, она лучше иномарок. К ней подкатит…Лариса изо всех сил зажмурила глаза. Кто же ее рыцарь?
- Чего тебе надо?
Очнувшись от фантазий, Лариса перевела взгляд на долговязую фигуру, нависшую, точно скала, над ней. – Хочу пышную свадьбу. Организуешь?
Перед тем, как ответить, незваная визитерша сделала несколько пассов руками, чем вызвала любопытство вопрошающей? Действия ответчицы были необычны, и лишь ее уверенность в собственных силах оберегала ее от излишних комментариев. Лариса словно завороженная наблюдала за манипуляциями «колдуньи», как ее мысленно окрестила Корчагина. Почему же тогда она колдует с таким мрачным лицом, недоумевала Лариса.
- Не будет у тебя никакой свадьбы.
- Почему?
- Вижу, ты мне не веришь. Сейчас я тебе скажу, что с тобой было ранее. У тебя было шесть мужей, но лишь двое любили тебя по-настоящему, остальные использовали твои чувства. Тот ухажер, что приходил недавно, желает получить твою квартиру. Ты ему не нужна.
Обидно было до слез. Неужели ее нельзя искренне полюбить? Колдунья врет. Виталику она верит, а не ей. Друг говорит, что возьмет на себя заботы о ее благополучии. Они станут жить вместе. Обменяют их две квартиры на одну общую, трехкомнатную, и еще доплату получат.
- К матери сходи. Ждет она тебя.
Больше колдунья ничего не сказала, да Лариса и не желала ничего слушать. Слишком знающая ей попалась соседка. Черные точки перед глазами выстраивались в ломанную линию, следить за перемещением которой было все труднее. Зажмуривая глаза, Лариса пыталась избавиться от назойливых видений. Постепенно линия преображалась в цифры, казалось, лишенные всякого смысла, но просматривая длинный ряд снова, Лариса осознала: их расположение неслучайно. 1979, 1984, 1993, 2014 … Дальше ряд прерывался. Первая и третья дата отмечены скорбными событиями, смертью родителей, чем было примечательно ее семнадцатилетие?
Чем дольше она пыталась вспомнить, тем путанее мысли терзали ее. За неразберихой в голове ее заключила в свои тиски сильная боль, словно кто-то чередовал сдавливание железным обручем с проникновением отточенного острия. Боль завладела ею полностью, Лариса мечтала лишь избавиться от нее, как можно быстрее. В неоконченном списке имелась еще одна дата, о предназначении которой было тревожно подумать. Она не сразу осознала, что происходит, ощутив на губах соленый вкус, Лариса поняла причину его появления. На глаза ей попалось карманное зеркальце. Собственное изображение ей не понравилось. Напрасно она согласилась подстригаться, без волос она походила на ….
- Все на себя не налюбуешься? Я бы на твоем месте сходила в парикмахерскую, гриву себе нарастила, заодно маникюр сделала.
- А из больницы выпускают?
Любопытство Ларисы быстро было удовлетворено. – Выпускают по вторникам и четвергам. Сегодня, как раз подходящий день.
- А у меня из верхней одежды ничего нет, - растерянно промолвила Корчагина.
- Попроси. Нужно к заведующей обратиться. Для пациентов специально одежду новую закупили, можно выбрать на любой вкус. Лариса размечталась, она приоденется, приукрасит себя и обязательно найдет себе спутника жизни. Хотелось вырваться отсюда, ведь она – не сумасшедшая, говорят лишь много забывает, так, ведь это – дело поправимое. Как советует Виталик: «Память можно тренировать». Виталик, милый мой. Если бы ты достался только мне.
- Опять мечтаешь. Очнись, краля ненаглядная. Счастье проворонишь. 
- А вы когда собираетесь домой? – свой вопрос Лариса задавала в пустоту. Ее соседки облепили окна. Во дворе, на фоне унылого осеннего пейзажа они заметили два грузовых фургона. Внизу их уже встречали. Среди нескольких фигур в темном Лариса узнала Виталика.
- Вот и наряды наши прибыли.
Стоя позади остальных, Корчагина упустила нечто интересное, что вызывало бурную реакцию обитателей палаты. Одна из них пыталась распахнуть окно. Никто не знал, зачем она это делает.               
Белые, больничные стены действовали на Ларису неоднозначно. Ей до сих пор, после полутора месяцев пребывания в больнице казалось, что вот сейчас она скинет это давно нестиранное, ненавистное одеяние и облачится в форменную одежду медсестры. Только бы с ней считались, как с равной.
Струя холодного воздуха ворвалась в палату. Ежась от неприятных ощущений, Лариса подалась назад. Ее примеру последовали остальные, кроме зачинщицы переполоха. Пожилая женщина, не обращая внимания на холод, подалась вперед. Порывистый ветер, развивая ее седую гриву волос, трепал ночную рубашку. Морщинистые руки ухватились за подоконник, постепенно перемещаясь к его краю. Лариса заворожено наблюдала за манипуляциями отважной женщины, все-таки, четвертый этаж, голова может закружиться. Любительница приключений уже сидела на подоконнике. Еще несколько мгновений, и ее одутловатое тело плавно соскользнет вниз.
Воображая себя на ее месте, Лариса крепко ухватилась за спинку кровати, будто ее жизни угрожала опасность, но вокруг, похоже, все проявляли спокойствие, и Лариса поступила также.
Лежа на постели, она медленно скользила взглядом по потолку, и открыла странную особенность. Белый цвет не однороден. Там, где он насыщеннее, можно было рассмотреть какие-то символы. Остается лишь только разгадать их смысл. Белое на белом, а как будет выглядеть черное на черном? Для того, чтобы лучше рассмотреть сгущение красок, Лариса прикрыла глаза. Темнота, в которую она погружалась, стала угнетать ее. Стало страшно. На чью защиту она может рассчитывать?
- Ах, ты, срань вшивая! Тебя, гадость, на полу, в туалете надо ложить. А ну поднимайся!
Она не сразу поняла, что обращаются к ней. Тем более неожиданнее было получить пинок по пояснице. Первое, что Лариса увидела, открыв глаза, нависшую над ней отвратительную физиономию с выпученными глазами.
- Что смотришь, зараза? Живее вставай! – орала злобная фурия в белом халате.
Ничего непонимающая Лариса с выражением недоумения на лице, медленно поднялась с кровати, окруженная опасливыми взглядами. От ужаса ей хотелось спрятаться подальше от угрожающей ей неизвестности. Как только спальное место освободилось, стали хорошо заметны желтые разводы на пододеяльнике. Лариса никак не могла понять, откуда они взялись?
- Заставить тебя, зассыху, стирать постельное белье, будешь знать, как пакостить.
Спасаясь от нападок медсестры, Лариса доковыляла до распахнутого окна. В тот же момент раздался пронзительный визг. На мокром асфальте лежало неподвижное тело ее соседки по палате. Седые волосы закрывали лицо, но Лариса не сомневалась, пожилая женщина мертва. – А ну, отвали от окна!
Резко захлопнув его, злобная тетка обвела обитателей палаты грозным взглядом, - Кто здесь вольности себе позволяет?
Присмирившие пациенты не подавали голоса. Притихнув, большинство из  них попрятались под одеяла, из укрытия наблюдая за действиями злой тетки одним глазом.
- Люся, пойди, пожалуйста, сюда.
Врач позвала ее в коридор, и угроза их благополучию, наконец, миновала. В палате еще некоторое время стояла гробовая тишина, нарушаемая лишь занудным сопением.
- Кто там соплями мучается?
Судя по голосу, спрашивала всезнающая Зойка.
Голова Ларисы нерешительно появилась из-под одеяла, - У меня насморк. Зоя, а когда можно будет одежду примерить?
- Сегодня, в одиннадцать вечера. Весь лишний, завидущий персонал разойдется, и будешь наряжаться.
Ларисе очень хотелось спросить, отчего так поздно. Одиннадцать, так одиннадцать, скорее всего, там очередь из желающих выстроиться, и ранее позднего вечера примерочная не освободиться.
- Жрать охота. Когда нам чего-нибудь принесут? – Зойка, крепкая, голосистая баба, широко потянулась.
Друг за другом из своих укрытий выбрались остальные обитатели палаты. Приободренная Лариса готова была поделиться своими планами на вечер. Может, кто-нибудь из них компанию ей составит?
- Что, все сытые? Эй, вы, солохи! – не унималась Зойка. С прирожденной сноровкой и многолетним опытом заработков на рынке, боевая баба привыкла распоряжаться теми, кто не в состоянии дать отпор. Толкнув в бок ближайшую соседку, Зойка выдала сообщение, - Макеевна, тебе передачу принесли. Знаешь?
- Где она?
- Кто? - прозвучало в ответ?
- Передача.
Зойка насмешливо бросила, - Кушать хочется? А ты сначала докажи, что передача твоя. Кто не успел, тот не съел. Знаешь об этом?
Растерянная «Макеевна» лишь непонимающе хлопала глазищами. Окруженная вниманием, она застыла, словно мумия, поднявшаяся из саркофага.
Понукаемая внезапно родившимся порывом, Лариса поспешила к самой главной, как она ее окрестила. – Зоя, а ты домой собираешься? Пойдем вместе наряды примерять.
- Пойдем, - не раздумывая, отозвалась Зоя. На ее привыкшем  к жизненным невзгодам лице сорокалетней деревенской бабы появилось насмешливое выражение. – Подруга. Поведай мне, за какие такие подвиги тебя сюда упекли?
Лариса насупилась, - Никто меня не упекал.
- Сама сюда напросилась?
- Меня участковая врачиха подлечиться определила. Скоро меня выпишут.
- Чтобы прописать в очередную психушку.
Лариса отрицательно покачала головой, - Зачем ты меня об этом спрашиваешь?
- Хочу выяснить: ты нормальная или дура набитая?
- Я – не дура, - обиженно ответила Лариса.
- Прикидываешься только. Ясно.
Наступившая в разговоре пауза тяготила обеих. Зойка уже успела выдумать себе, бог весть, что, делая вид, что лучше нее никто не разбирается в жизненных перипетиях,  Лариса жалела, что сболтнула лишнее. Кем бы она не была, обзывать себя не позволит. – Я от недоброжелателей в больнице укрываюсь. Мне так посоветовали.
- Участковая врачиха? Знающая тетка попалась. Мы с тобой подруги по несчастью. Я в больнице от судебных приставов скрываюсь, последние слова Зоя прошептала Ларисе на ухо, приложив указательный палец ей к губам.
- Надо бежать отсюда.
- Куда? Пойми, от судьбы не сбежишь. Нас поймают, тебя вернут обратно, а меня – в места не столь отдаленные. Ты этого хочешь? Можешь не отвечать. Сама догадалась.
- Надо с ведуньей посоветоваться, - предложила Лариса, - Как и когда уйти.
- С той, что ли? – Зойкин двойной подбородок указал на кровать в  соседнем ряду, - Она такая же ведунья, как я – сумасшедшая.
- Она иногда говорит правду, которая известна немногим. Я ей верю.
Они болтали о всяких пустяках, пока из коридора не раздались знакомые звуки. Гремя посудой, медсестры развозили обед, распространяя в окружающем пространстве давно надоевшие ароматы дешевой кухни. Сегодня это были суп из мойвы и картофельные биточки с гречкой.
- Радуйтесь, бабы. Персональные обеды, почти, как в ресторане…. Лишь официантки подкачали.
На комментарий Зойки мало, кто обратил внимание, если бы не появление на пороге палаты ненавистной Люськи. Гремя алюминиевыми мисками, она спешила поскорее избавиться от посуды и того, что в них находилось.
Семеро пациенток остались при своем. Привередничать не стали, лишь монотонное позвякивание дешевых ложек о дно мисок сопровождало нехитрую манипуляцию. Наконец насыщение свершилось.
- Еще бы коньячку и танцы до упаду.
Кто бы мог подумать, что об этом мечтала самая забитая и неприметная больная.
- Тихоня заговорила. Что ж такие скромные желания? Сразу «Чайку» персональную заказывай и личную охрану. Чего замолчала?
- Не могу есть эту бурду. Мне кажется, свиньям стыдно такое предлагать, не то, что …
- Договаривай. Что, негоже нас людьми назвать? Я так считаю, бабы. Мы – особенные, просто, не такие, как все. Дело даже не в нас, поймите, виновато общество, в котором людей привыкли равнять под одну гребенку, те, кто выбивается из колеи, служат предметом насмешек. Знаете, что, девицы, давайте дружно все откажемся есть эту бурду. Объявим голодовку.
Никто не поддержал Зойку. Молчание, длившееся несколько минут, начинало угнетать. Лариса не выдержала, - Прости, Зоя, но я уже съела второе.
- Эх, вы, обжоры. Если бы не ваша безалаберность, могли бы устроить настоящую революцию. Я вот, несмотря на то, что умираю с голода, объявляю голодовку.
Молодец, Зойка. Какая подруга у нее боевая. С такой и бежать не боязно. А, если она сбежит, как же станет видеться с Виталиком? Внезапное озарение обескуражило Ларису. Как же быть?
После еды, хоть и несытной, Ларису потянуло в сон. Интересно, что делает Зоя? Ковыряя в зубах единственным уцелевшим ногтем, вроде зубочистки, Корчагина подглядывала за подругой. Накрывшись одеялом, та отвернулась к стене. Кажется, тоже спит. Ладно, главное, не проспать примерку. Ворочаясь с боку на бок, Лариса старалась принять неудобную позу. Вот так, уткнувшись лицом в подушку, тяжело дышать. Еще труднее уснуть, стоя на четвереньках. Шепотом считая, Лариса не услышала обращенного к ней вопроса, пока ее не толкнули в бок.
- Ты в порядке?
- Я боюсь заснуть, Зоя.
- Охранником заделалась? За это много не заплатят. Лучше приходи к нам на рынок работать. Пристрою в палатку по соседству.
Лариса перебралась на Зойкину постель. – Я одиннадцать часов караулю.
Наступила очередь удивляться Зое, - Зачем?
- Как зачем? Наряды примерять.
Палата огласилась Зойкиным лошадиным ржанием. Хохот  внезапно оборвался с появлением медсестры. 
- Здравствуйте. С вами все в порядке?
В дверном проеме обозначилась худенькая медсестра. На лице молоденькой девушки возникла робкая улыбка. Непонятно: кого она желала приободрить: пациентов или себя?
- Нормально. Мы анекдоты друг другу рассказываем. Хочешь, присоединяйся.
Небесное создание пожало плечами, - Мне некогда, извините, - напоследок она пообещала, - Я позже зайду.
- Скромная, вежливая. Если бы, все такими были.
- Размечталась. Тогда бы здесь не психушка, а санаторий был.
Большинство с Зойкой согласилось. С обходительным отношением в стенах «Дуркиного дома» давно не встречались, посему успели отвыкнуть от доброты и предупредительности.
- Даю голову на отсечение. Макеевна себя клиенткой санатория вообразила.
- Меня зовут Маша. А улыбаюсь я потому, что о подруге вспомнила, она и эта медсестра очень похожи.
Лариса решила включиться в разговор, - Маша, а как ты здесь очутилась?
- Мне по ночам стали слышаться голоса, но не во сне, а когда я пыталась уснуть. По совету старшей сестры я обратилась к невропатологу. Пропила курс таблеток, которые она выписала. После она определила меня для полного излечения в больницу.
- А что тебе голоса говорили?
- Всякое, я уже не помню.
- Типа: «Пойди, заплати за квартиру» или «Выучи таблицу Менделеева».
В ответ на комментарии Зойки послышались жидкие смешки. Маша смеялась со всеми, - Последнее время, перед больницей мне настойчиво твердили: «Выпей яду». Голос не требовал, а заунывно повторял, из раза в раз, и даже, когда я затыкала уши, он не унимался. Дошло до того, что я стала бояться пить любые напитки. Это было похоже на сумасшествие.
- Это и есть настоящее сумасшествие. От такого любой свихнется.
Возникшее молчание длилось недолго.
- Судя по вашим кислым физиономиям, ждете продолжения банкета.
- Зоя, а ты спать собираешься?
Не успел прозвучать ответ, как вошедшая медсестра объявила, - Корчагина, тебя к заведующей вызывают.
У кабинета Розы Георгиевны, куда ее привела медсестра, Лариса остановилась. – А зачем?
 - Не знаю. Там скажут. В кабинете Никитиной ее поджидал Виталий. – Здравствуй. Как самочувствие? Я тебе сегодня ничего не принес, но случайно узнал, что у тебя был Громов.
- Приходил, проведать.
Изучающий взгляд медленно перемещался по собеседнице. Лариса терпеливо ожидала, что Виталий спросит далее.
- Он что-нибудь выспрашивал у тебя?
- Когда выпишут.
Тихий вздох предвосхитил прозвучавшее после. – На подобный вопрос в состоянии ответить лишь твой лечащий врач. Лариса, после выписки ты можешь переехать ко мне, но для этого необходимо оформить опекунство.
- А как это делают?
 - Обо всем побеспокоюсь я. От тебя только требуется удостоверить документы у нотариуса.
- Виталик, а ты меня любишь?
Он вторил эхом, с небольшим дополнением, - Люблю, как друга.
На лице Ларисы отобразилось недовольство. – Я рассчитывала, что мы с тобой поженимся.
- Хочешь, чтобы тебе говорили правду?
Лариса кивнула.
- Мы будем жить вместе. Я буду помогать тебе, а ты …
- А я тебе. А когда мы будем вместе?
- После твоей выписки и оформления необходимых документов.
Когда-нибудь Виталий полюбит ее, она станет наряжаться и понравится ему.
Незаметно подкатил вечер. Предаваясь мечтам, Лариса задремала. Состояние, в котором она пребывало, озадачило ее. Видения не были похожи на сон. Она представляла себя настолько реально, что не поняла, что уже проснулась.
- Сама с собой разговариваешь?
- Мне сон снился. Сколько сейчас времени?
- Почти девять. Ты ужин проспала. Но не жалей. Он был отвратительным.
- Зоя, а ты меня разбудишь?
- Когда?
- В одиннадцать. Можно будет примерять наряды.
- Ты что, поверила? Я пошутила.
Обидевшись, Лариса отвернулась, и не услышала, как улизнула Зоя. Позади кто-то храпел, но и кроме храпа нечто мешало уснуть. Лежа с закрытыми глазами, Лариса воспользовалась старым, проверенным способом, но сегодня счет ей не помогал. Еще раз изменив положение тела, Лариса предприняла вторую попытку, но опять безрезультатно. Раз так, пойдет она прогуляется, в нужном направлении.
В коридоре она оказалась в одиночестве. Пока за ней никто не шпионит, не заглянуть ли ей к Виталику? Поворачивая ручку, она ждала, вот-вот дверь распахнется, и она очутится на свободе. Сражаясь с дверью, она спиной ощущала чей-то неотступный взгляд. За ней следят. Стоило ей лишь обернутся назад, как гнет неизвестности оставил ее. – Кто там? – тихо спросила Лариса. Ответа не последовало. Растолкав приятельницу, желающая прогуляться, поделилась с ней своими планами.
- Очень надо?
- Очень. Помоги.
У места выхода на свободу они были уже ни одни. Дежурная медсестра поинтересовалась, - Куда направляетесь?
Наступив на ступню Ларисе, ответила Зоя, - Нас администратор с главного входа позвала.
- Сейчас я проверю это.   
Лишь только дверь с этажа отворилась, упущением медсестры воспользовались. Однако, вместо того, чтобы ринуться вниз, боевая парочка поспешила наверх. – Она за нами следит, а мы медицинскую гидру перехитрим.
На верхнем этаже они столкнулись с той же преградой, что и на четвертом. Дверь была закрыта изнутри.
- Давай постучим, - предложила Лариса.
- Ага, тебе по башке. Прежде, чем что-то сделать, хорошенько подумай, а то, как бы потом не пришлось горько пожалеть.
- Какая ты умная, - восхищенно промолвила Лариса. – Ты, наверное, хорошо училась.
- Только не в школе. Речь не обо мне. Я и без подсказок проживу, а тебе нужен направляющий.
С направляющим или без, но сквозь преграду проникнуть они не могли. – Лучше пойдем, а то наши попытки услышат те, кому о них знать не надобно.
Надо было такому случиться: навстречу двоим неприкаянным вышла Латушкина. Увидев Корчагину, она ощутила неловкость, но быстро придумала выход из затруднительного положения. Повернувшись задом, Лариса  взялась рьяно натирать пол. Зря она опасалась. Столь  незначительная фигура, вряд ли, вызовет у кого смущение. Краем глаза Латушкина все-таки посматривала но не за находчивой парочкой, и не напрасно. Те намусорили и, даже не заметили, как. Лариса смолчала. Пару раз можно наступить на собственную гордость, зато остаться неузнанной.
- Тебя как кличут?
Латушкина не сразу поняла, что обращаются к ней. Отжимая тряпку, она прикидывала в уме, когда же ей удастся освободиться? Памятуя об их совместных с Аносовым планах, можно не торопиться. Чего Латушкина никак не ожидала, увидеть рядом с собой впечатляющий еврейский шнобель. Прячась, она усиленно изображала потерю чего-то ценного для себя.
- Ты кто? – переспросила Корчагина.
- Уборщица.
- А у нас раньше тоже была уборщица, - произнесла Корчагина с особой гордостью.
- Пойдем, - звала ее за собой Зойка. Но подругу ее прельщали совсем другие горизонты. За дверной преградой ее драгоценный Виталик.
- Ты куда? – встала на пути Корчагиной ее школьная подруга.
- У меня там жених.
Латушкина промолчала, хотя соблазн был велик, вставить комментарий, а затем дружно посмеяться.
- Пропустите хотя бы меня одну, - вторично попросила Корчагина.
- Нет, - однозначно возразила Латушкина.
- Я быстро, туда и обратно, - продолжала уговаривать Корчагина.
- Зачем? – не унималась Латушкина, открыто смотрящая в лицо собеседнице, не опасаясь быть узнанной.
- К жениху, - и тут Лариса допустила ошибку, добавив следующее, - Он заведующий.
Первое подозрение закралось в душу Латушкиной, но она не собиралась вводить человека в заблуждение, даже такого. – Не положено. Отойдите с порога.
Где же Зойка? Недоумение застигло Корчагину врасплох. Нужно оттолкнуть бабку и вперед, навстречу любви. Мокрый пол сыграл ей на руку. Грохот от падения уборщицы и ее рабочего инструмента был таким оглушительным, что Корчагина в первые секунды растерялась. На громкие звуки сбежались все, кто были поблизости. Что происходило после, Лариса почти не помнила. Ее кто- то схватил за халат и потянул за собой. Неведомая сила тащила ее, Ларисе оставалось лишь покориться. Вскоре она очутилась в малознаком месте, полутемном, маленьком помещении, где ее усадили прямо на пол.
- Ты кого привел?
- Женщину. Как заказывал.
- Если это – женщина, то я …. Фидель Кастро. Берешься удружить, делай это хорошо. Но такое, - говорящий развел руками.
- Да….Что-то я напортачил.
- Глядя на эту Квазимоду, я чувствую себя импотентом, геем, кастратом, кем угодно, но неполноценным мужчиной.
Лариса медленно соображала. Двое мужиков, кажется, говорили о ней, а она, вроде, как лишняя.
- Давай, веди ее обратно. Лучше воздержание, чем такое.
Вновь ее куда-то ведут, как корову. Не хватает лишь колокольчика на шею, для большего сходства повесить.
- А мне куда дальше?
Напрасно она вопрошала. Ответить ей было некому. Ее бросили на лестнице и ушли. Горько стало на душе. Некому-то она не нужна. Оказывается, есть кое-что пострашнее сумасшествия. Ей нельзя одной. А вокруг – одни стены и лестница. Сначала она отправилась наверх, но когда лестница завершилась закрытой на замок дверью, Лариса пошла обратно. Сколько она этажей миновала, не считала. Приложившись ухом к стене, прислушалась. За кричащей тишиной был различим шум прибоя. Ласковые волны о чем-то напевали ей, а впереди … впереди были они … самые дорогие и близкие ей люди. Они никогда ее не бросят. Они будут любить друг друга, ведь это очень важно, чтобы тебя хоть кто-нибудь любил. А еще важнее, любить самой. У нее для этого имеется Виталик. Вот только, где он? Почему не торопится ее спасать?