Вещий Олег. Глава 39

               


Расставанье в надежде на встречу.


         Настя назначила встречу в кафе. В бесцельном блуждании по улицам Женя умудрился на нее опоздать. В ожидании брата Настя разглядывала парочку за соседним столиком. По мимолетным взглядам, в попытках лучше разглядеть нового приятеля или приятельницу ощущалась некая скованность. Настя представила себя на месте девушки, на лице которой читалось недоверие, смешанное со смущением. Лишенное всякой косметики оно выглядело вполне естественно, на свои шестнадцать -  семнадцать лет. Парень из-за излишней полноты, которая прибавляла ему возраст, вел себя слишком скованно, и больше налегал на сладкий десерт.
Односложные фразы, которыми они обменивались, лишь создавали впечатление дальнейшего знакомства, но не к чему не обязывали. В человека обычно влюбляются моментально,  если постепенно, то сказывается привычка, но она не поможет простить, закрывая глаза на чужие ошибки. Мама и отец женаты четверть века, но счастливым их брак, вряд ли, назовешь. Сколько бы мама не пыталась ее убедить в то, что ей повезло с выбором супруга, Настя лишь опускала глаза, не желая обижать близкого человека немым укором. Но даже, если мама когда-нибудь убедить кого-то из них в собственной правоте, труднее всего ей будет уверовать самой в личное счастье. Лучше быть одной, чем создавать видимость довольства семейной жизнью.
- Привет, давно ожидаешь?
Внезапное появление брата вернуло ее к проблемам, требующим немедленного разрешения.
- Не очень, но ты знаешь, что я готова ждать тебя вечно, - с грустной улыбкой ответила Настя.
- Это, если в Подушкина нет на горизонте.
После пристального взгляда старшая сестра полюбопытствовала, - Женя, скажи, ты избегаешь его?
- Зачем?
Но удивление Жени выглядело натуральным, так, словно у плохого актера. Легкое подергивание век, опущенная голова, главное, нежелание смотреть ей в глаза, убедили Настю в собственной правоте. Жене не хватает силы духа признать себя побежденным. – Хотя бы ради того, чтобы в трудную минуту не остаться без помощи, вам следовало бы помириться.
Женя с жадностью расправился с пирогами. Закусив своей порцией, он искоса посматривал на Настину тарелку, которая все еще оставалась нетронутой. Настя лишь тихо вздыхала. Что толку с ее жалости? Женя сам должен сделать первый шаг к примирению.
- Подушкину самому требуется помощь. Образование у него среднее специальное, работы стабильной нет, как, впрочем, и денег. Кроме того, о нас может вспомнить военкомат.
- Но у него есть люди, на которых он сможет опереться, а ты? Тебя не пугает безграничная самостоятельность?
- Заставляет призадуматься. Где найти такую же верную, преданную, понимающую, как ты?
Настя кивнула головой в сторону соседнего столика, где все еще сидела нерешительная парочка. – Вероятно, они познакомились по объявлению или по интернету. С твоей общительностью, Женя, ты мог бы давно найти себе подругу.
Тоска, которую Женя и не пытался скрывать, уступила место непростительной злости, - Зачем? Чтобы когда-нибудь, когда этого менее всего ожидаешь, оказаться брошенным?!
- Но не все девушки вертихвостки, - возразила Настя.
- Но та, которая нужна мне, именно такая.
Расспрашивать брата о том, кто его избранница, Настя не стала, все равно ничего не скажет, или соврет. Но попытаться убедить Женю не наживать себе новых проблем, стоило, - У тебя сейчас нелегкий период, но пойми, Женя, жизнь больше, чем любовь. Надо уметь жертвовать малым ради большого, - от внимания Насти не укрылось, как искривился рот брата при ее попытке обозначить, что такое жизнь. Ясно, что их мнения не совпадают, - Мама сильно переживает за тебя, она выплакала все слезы, готова сколько угодно упрашивать отца, чтобы он позволил тебе вернуться домой.
Казалось, что она исчерпала все аргументы, взывая к его рассудку и чувству долга перед близкими людьми, но ничего не добилась. Женька опустошил и ее тарелку, но съеденного ему, видимо, было недостаточно. Его юркие глаза жадно уткнулись в чужое угощение, с него плавно перекочевали на их обладательницу. Как горделиво она держит свою очаровательную головку, живо реагируя на слова спутника, весело хохочет, ничуть не переживая о том, как ее несдержанность расценят окружающие. Эта юная грация напомнила ему Мазурову, его первую и последнюю любовь в жизни.
Все это не осталось без внимания старшей сестры, вовремя подметившей, что более всего беспокоит брата, - Женя, тебе, наверное, нужны деньги? 
- Как ты догадалась?
- Как сестра я тебя, все-таки, немного знаю.
Женя не спешил с ответом. Настя наблюдала за братом, гадая, о чем же тот думает? Ранее на это вопрос она моментально получила бы положительный ответ, и не услышать таковой она могли лишь в случае коренных изменений в намерениях Женьки.
- Пока мне деньги не нужны. Мне нужна работа… в нотариальной конторе. Как ты думаешь, отец меня примет с неоконченным III курсом?
- Конечно, возьмет, и у тебя получится восстановиться в Академии.
После Настя ругала себя за опрометчивое обещание. Как поступит отец, не мог заранее знать никто. Однако, было бы гораздо хуже,  не поддержать брата в том единственном шансе, который предоставляла ему судьба, - Жень, у тебя еще появиться возможность проверить себя на творческом поприще, - и как последний аргумент, она добавила, - Между прочим, Олег возвращается в детский сад.
- Если Подушкин пошел на жертвы, пожалуй, стоит и мне уступить.
Настя не надеялась на столь быструю победу и потому спросила, - Я тебя правильно поняла, ты вернешься домой?
- Вернусь, хотя бы потому, одинокий мужчина – это неприлично. У женского пола есть мизерный шанс для того, чтобы выжить самостоятельно. Одиноким мужчинам труднее о себе позаботиться, кроме того, теряется смысл существования.
Расставаясь, Настя пожалела, что не настояла на своем, пожелав услышать о дате возвращения брата домой. Ему нужна работа, но страх перед отцовскими упреками может сдержать самые благие намерения. Иногда казалось, что Женя боится отца. Внутренний голос нашептывал Насте: «честному человеку нечего боятся», но память пыталась убедить ее в ином.  Надо не бояться, а опасаться всех и каждого. Одна из клиенток как-то старалась убедить ее в обратном, мол, нужно больше верить людям. Если от вашего решенья зависит чужая судьба, разве можно рисковать счастьем другого человека?  Нет, она ни секунды не раздумывала над ответом. Нет исключительно правых и исключительно неправых. Лена обижает Женю недоверием, брат опасается ответственности. Пожалуй, главное в жизни, научиться терпению. Вероятно, оно не поможет обзавестись новыми друзьями, но и количество врагов не увеличится.
Вечером, Настя делилась с мамой впечатлениями от встречи с Женей, - Он собирается вернуться домой, и даже устроиться в  нотариальную контору. Папа непременно возьмет его туда, после того, как Женя восстановится в Академии.
Припоминая свой разговор с братом, Настя почувствовала сомнение, ведь ей пришлось обещать за другого человека. Будучи осведомленной о непостоянстве, скорее, непредсказуемости Жени, еще неизвестно, что тому взбредет в голову.
Приметив, каким грустным, поникшим стал взгляд дочери, Екатерина Алексеевна вздохнула. Лучше приготовиться к плохому, чем тешить себя пустыми надеждами, - В любом случае Женя должен возвратиться домой.
- Отец не даст ему спокойной жизни.
- Я встану на сторону Жени. В конце концов, если в семье не хватает денег, устроюсь на работу. 
- Мама, у него должен быть смысл в жизни, как у каждого разумного человека. Если лишить его трудностей, он так и не научится их преодолевать.
На лице, которое она привыкла видеть невозмутимым в любых жизненных ситуациях, Настя разглядела какой-то животный страх, вперемежку с упрямством. Все это было настолько непохоже на  маму, что Настя опешила, вот только Екатерина Алексеевна не собиралась молчать, - Из всех четверых детей Женя вызывает у меня самые большие опасения за свою судьбу. Иногда мне кажется, что он пренебрегает здравым смыслом, живет какой-то выдуманной жизнью. Его не беспокоит, что кто-то до него уже ни раз ошибался, пройдя точно такой же путь, он намеренно отвергает опыт собственных ошибок.
Мама в своих заключениях почти дошла до истины, но Жене нужна тепличная реальность, а не тепличные условия, - Мама, своей безграничной любовью ты его можешь погубить.
Екатерина Алексеевна перебила, - Когда  у тебя будут собственные дети, ты меня поймешь.
Настя возразила, - Я и  сейчас тебя понимаю, но не одобряю твоих планов. Женя должен работать хотя бы ради себя самого. Пойми, мама он будет скитаться по подъездам, пока ты не перестанешь его жалеть. Не в сочувствие он теперь нуждается, а в правде. Он должен учиться и работать, - прочитав по глазам матери ее страхи, Настя промолвила, - Ничего страшного не случиться, если Женю заберут в армию. Плохому там не научат.
- Но такому, как наш Женя, придется туго. Он слишком неординарный человек.
- Мама, одумайся! Это ты его таким видишь, в среде, где все подчинено строгому порядку, где со всех одинаковый спрос, со временем он примет предложенные условия существования, такими, каковы они есть. Не стоит пробуждать в нем бунтарский дух.
Екатерина Алексеевна укоризненно покачала головой, - Если бы ты так же сильно любила брата, так, как ты любишь Олега, то прощала бы брату его слабости.
Плотно сжатые губы, устремленные в упор глаза, смотрели непримиримо, но где-то в глубине своей души Настя давно воевала с собственной категоричностью, ведь кому и надо учиться терпению, так это ей. – Мама, я люблю Женю не меньше тебя, но моя любовь не делает из него зависимого человека. Ты боишься разлуки  с Женей, но в расставание проверяются чувства. За полчаса, что мы провели вместе…, - Настя вдруг умолкла, пожалев маму, о которой ее брат даже и не вспомнил. Ладно, за него это сделает она, - Мама, Женя столько съел, что я думала, ему станет плохо.
- А где он сейчас, он не сказал?
Выцветшие серые глаза с тревогой смотрели на нее, и Настя не посмела солгать, - Не знаю. Мама, только не надо плакать. Он собирался звонить.
В дверях кухни возникла Ксения, - Настя, звонила мама Олега и спрашивала, когда он сможет зайти вместе с паспортом. На его имя пришла посылка.
Секунду спустя она успокаивала маму, сейчас слово участия требовалось ей самой. Изменившись в лице, она едва слышно промолвила, - Ксения, ты ничего не перепутала?
Шаловливый ангелочек чистосердечно признался, - Нет. А что…что-нибудь не так? – расспросила заподозрившая неладное Ксения.
Настя с двух сторон ощущала пристальное внимание, но, если сестре было интересно из-за чего Настя испугалась, то Екатерина Алексеевна искренне недоумевала, - Ксюша, ты сказала, что я перезвоню Тамаре Николаевне?
- Нет. Я не знала.
После того, как Ксения удалилась, Екатерина Алексеевна накинулась на старшую дочь с расспросами, - Настя, разве Олег не домой, поздравить мать отправился?
Настя кивнула головой. Она гнала от себя дурные предчувствия, но это было выше ее сил. Страшный в своей неотвратимости рок преследовал ее, предрекая несчастья в ближайшем будущем, и связаны они были с уходом Олега, - Мама, это он мне сказал, что отправился домой. Может, он еще куда-нибудь пошел.
- Доченька, меня больше интересуешь ты. По-моему, ты сильно испугалась.
У нее не было желания спорить. Если согласиться, вопросы не закончатся, - Олег собирался встретиться с редактором, с ним он познакомился перед праздниками.
Листая рабочие документы, которые просил ее перепроверить отец, Настя никак не могла сосредоточиться. Мысли о том, что Олег не был с нею честен, мешали работе. Олег что-то скрыл от нее, но в воображении  тут же всплыло простодушное лицо супруга, с ямочками на гладко выбритых щеках, открытым взглядом доверчивых, окруженных частоколом ресниц глаз. Уходя, он был искренен с ней. Вероятно, тайный умысел появился у Олега после разговора с матерью.
- Настя, в документах Дроздовских требуется внести  дополнения. Ты помнишь?
Эти документы она пролистала ни один раз, но была далеко от проблем бездетной семьи. – Папа, я все сделаю, но позже.
Ее провожал угрюмый взгляд отца, тревога в глазах матери надолго запала ей в душу. Как хорошо было в детстве, когда она не держала задних мыслей, всеми своими радостями и печалями делилась с  близкими людьми. С мамой она обсуждала школьные события, рассказывала о планах на будущее, и ей не было нужды думать о
том, что можно сказать,  а о чем лучше промолчать.
Она заявилась домой к свекрови без всяких подарков, совсем не рассчитывая на благосклонный прием. Однако, на этот раз Настя ошибалась. 
- Настенька, а я уж не надеялась в  ближайшее время тебя увидеть. Олег вот тоже забежал поздравить и ушел.
- Его у вас нет?
- Нет. Он торопился … на встречу.
Что-то в словах свекрови подсказывало Насте, что та лжет, причем упорно, не пуская Настю на порог. Почему? – Может, все-таки, вы позволите мне войти? – Настя решила не отступать и выяснить все окончательно. Вешая пальто на вешалку, Настя присматривалась, но на соседних крючках была развешана одежда свекрови. Дверь в комнату Олега была прикрыта, но есть ли там кто, приходилось лишь гадать.
Настя с Тамарой Николаевной очутились в знакомой кухне, где все указывало на недавнее присутствие второго человека: вторая чашка на столе с недопитым чаем, недоеденный пирог. Проследив за взглядом невестки, Тамара Николаевна с какой-то вороватой поспешностью схватила томик Бальзака, и тут же из уст ее полилось нелепое оправдание, - Вот перечитать захотела, «Утраченные иллюзии» называется, - прочла свекровь на обложке. Действия Тамары Николаевны сопровождались глупо-боязливой улыбкой, из-за чего взрослая женщина стала напоминать нашкодившую школьницу.
Все это не укрылось от Насти, чьи подозрения стали переходить в уверенность. Свекровь скрывает от нее чье-то присутствие, скорее всего …- Тамара Николаевна, вы любите Бальзака? – проследив за машинальным кивком, Настя добавила, - Я тоже, но вот это произведение не читала. О чем оно?
Секундная растерянность на разукрашенном косметикой личике сменилась торжеством находчивости, - Об утраченных иллюзиях, - осознав несостоятельность собственного ответа, Тамара Николаевна промолвила, - Это когда чего-то очень сильно жаждешь, а оно проходит мимо тебя стороной.
Докучливая гостья не отводила от нее пронзительных глаз, будто пыталась  еще что-то выведать. На этот  раз Тамаре Николаевна пришлось снова оправдываться, - Чай будешь пить? Ко мне вот брат родной из Подмосковья буквально на четверть часа заскочил. Мы с ним редко видимся, живем-то далеко друг от друга, - голос Подушкиной внезапно оборвался, когда она увидела оброненную под столом запонку в виде двойной латинской буквы «Р», явно подарок невестки любимому муженьку. Поспешив накрыть ее ногой, Тамара Николаевна продолжала, - Тебе, Олег, наверное, цветочки подарил?
Темные глаза Насти еще больше почернели от злости и расширились. – Нет. Он мне подарил дорогое ювелирное украшение.
- Какое? – тут же полюбопытствовала Тамара Николаевна.
- Бриллиантовый браслет. Я даже побоялась его одеть, чтобы продемонстрировать вам, без охраны, все-таки.
Некоторое время две женщины буравили друг друга ненавидящими взглядами, выжидая, кто из них первой сдастся. Противостояние стало тяготить обоих. Первой не выдержала хозяйка дома, - Зачем ты мне лжешь?
- Беру пример с вас.
- Нахалка с высшим образованием.
Два стула были отставлены одновременно. Смерив свекровь холодным презрением, невестка усмехнулась, - Причем тут образование? Для того, чтобы так бесстыдно врать, глядя в глаза, не нужно быть семи пядей во лбу. Вы считаете, что помогаете сыну, пряча его от меня? В вас говорит не любовь, а эгоизм. Я еще могу смириться с тем, что из ревности вы ненавидите меня, но вы же подвергаете нелегкому выбору собственного сына. Вы уверены, что он останется вашим союзником?
Загримированная физиономия Тамары Николаевны покрылась красными пятнами. Эта сопливая девчонка читает мне нравоучения?! – Не зарывайся, никто от тебя Олега не прячет. И знаешь, что … Давай проваливай. Надоела ты мне.
- Вероятно, не более, чем Люсьен Шардон и закулисная жизнь ассов французской журналистики, - перед решительным словом Настя замолчала, словно щекоча терпение оппонентки, а той ничего не оставалось, как вторично указать на дверь, - Конечно, я сейчас уйду, Тамара Николаевна. Пройдет недолгий срок, и ко мне прибежите вы, будете валяться у меня в ногах, умолять простить. Я добрая… пожалуй, прощу.
Когда за Настей захлопнулась входная дверь, Тамара Николаевна заскрежетала зубами вслед ненавистной невестке. Как она смеет угрожать ей? Никогда эта дрянь больше не увидит Олега.
Из своего рабочего «кабинета» вышел Подушкин, - Зря ты ее выгнала.
- Олег, она тебя недостойна.
- Она меня любит, и все делает для того, чтобы  я достиг своей цели.
- Она ненавидит меня, твою родную мать.
- Она просто отвечает тебе взаимностью. Мам, вам надо как-то помириться.
- И не подумаю. Она оскорбляет меня, а я за это должна испытывать к ней теплые чувства?! – казалось, в Тамаре Николаевне клокотало справедливое негодование.
- Мам, ты же сама предложила мне ее в жены.
- Я не хочу более говорить о ней. Для решения вопроса о разводе тебе не надо с ней видеться. Разрыв ваших отношений оформим в ЗАГСе, в моем присутствии, - немного погодя добавила Тамара Николаевна.
Олег молчал, хотя и был не согласен с матерью. К ней, даже, если она была неправа, он мог найти подход, но терпеть упреки старшего Зарубина… - Мама, а как мне оформить развод без Насти?
- Я отнесу твое письменное заявление в ЗАГС, и через две недели вас разведут.
Давно он не чувствовал себя так гадко, ему опять пришлось предать Настю. Разве отказ от службы в армии того стоит? Из книжной полки, с фотографии на него укоризненно смотрела бабушка Ира. В каждой черточке дорогого лица: выцветших со временем, но не потерявших форму бровей, в глубоких складках уголков губ читалось осуждение, а взгляд ее глаз кричал от негодования. Над самым его ухом прозвучали слова: «Нет жертв, которые могли бы послужить оправданием подлости. Припомни, Олежек, как когда-то бесчестно поступали с тобой, заставляя ходить в детский сад, где содержались умственно отсталые дети. На каторгу тебя вели всякий раз окольными путями, выдумывая то про представление в кукольном театре, то про знакомство с новыми детишками. Ты верил, потому, что любил родителей, но любят ли тебя сегодня, ставя перед выбором?»
- Олег, ты не спишь, - позвала Тамара Николаевна, - не дождавшись ответа, она вторглась в литературный чертог, - Ты почему не отвечаешь?
Она застала сына, склонившегося над тетрадью, в каком-то оторванном от окружающей действительности состоянии. Задумался, верно, о написанном, либо никак не может выбрать подходящий вариант. Нелегко приходиться людям, которые много знают. – Олежек, отвлекись от важного дела и удели мне минутку.
Ей пришлось повторять свое обращение дважды, прежде, чем оно было услышано. Потерянный вид сына ничуть не испугал Подушкину. Такой уж он мечтатель, но выдумывает все без злого умысла. И кому-то нравиться, стало быть, нужным делом занимается. Подыскав сыну оправдание, Тамара Николаевна заметно повеселела, - Олег, вот заявление для ЗАГСа, которое тебе надо подписать.
Маячивший перед ним сложенный вдвое листок, Олег подписал, не глядя. Что на него нашло? Не удосужился бросить даже беглый взгляд на написанное, перед тем, как засвидетельствовать свое согласие. Может, переживание за судьбу главных героев повести, может, исчезновение Шумова, получившего от него весьма опрометчивое разрешение использовать откровенные кадры по-своему усмотрению. Сколько раз он ставил Юлиана и расчетливую Лену (в прошлом Катю) перед трудностями, и пока что, с успехом выходить из тяжелой жизненной ситуации без потерь, получалось только у Юлиана. По совету любимой он сменил мебельное производство на торговлю книгами. Немалые финансовые потери, которые ему пришлось пережить, поколебали его веру в собственные силы, вовремя подоспела помощь любимого человека. С такой же самоотверженностью его самого поддерживал Настя, и чем он отплатил ей?
Разыскивая злополучную бумажку, Олег обошел всю квартиру. Ни на кухне, ни у матери в спальне ее не было видно. Словно потерянный Олег бродил по комнатам, ругая себя за неосмотрительность и одновременно отыскивая для себя оправдание. Да, он поступил непорядочно, но, скорее, это – случайность, расплачиваться за которую придется другим. А не пойти ли ему завтра в ЗАГС и не забрать ли заявление? Если матери дома нет,  вероятно, она прямо сейчас отправилась туда.
Сгущающиеся сумерки указывали на вечер и, возможно, скорое закрытие ЗАГСа. Решено, он подождет до завтра, а пока… пока он сходит помирится с Настей. К многоподъездному двенадцатиэтажному дому, где на шестом этаже проживала Настя Зарубина, Олег подходил с опаской. Если бы ему поговорить с Настей, один на один, и в то же время, вероятная встреча с Константином Петровичем сводила его энтузиазм на нет. Наверное, друзья назвали бы это элементарной трусостью, но есть ли у него друзья? Был единственный друг, и тот сбежал. Бродит сейчас где-нибудь по дворам, представляя себя уличным бродяжкой. А он и вспомнил о Женьке только тогда, когда у него возник повод обратиться к тому за помощью. Женька, ведь он хороший … а соблазн взять чужое… Он может возникнуть у каждого, даже самого честного человека. Денег и ювелирных украшений могло вовсе и не быть. Потирая затуманенный взор, Олег оглянулся. Редкие прохожие торопились, убегая от весеннего ненастья. Им не было друг до друга никакого дела, совсем, как … статистам в театре, стать которым Женька ни за что не согласился бы. Каждый в жизни ищет лучшую для себя роль, а вот находит ли, зависит от многих обстоятельств.
Наверное, если он объявил Насте о разводе сам, не было бы у него на душе так гадко. Отворилась дверь нужного подъезда, и на пороге возникла его мать. Кутаясь в воротник демисезонного пальто, она поспешила обратной дорогой. Она наговорила Насте бог весть что, породив в ее непорочной душе сомнение, разрешить которое поможет его визит. Олег уверенно шагнул по ступеням, еще шесть этажей на лифте, и он у цели. Но отчего у него так трясутся поджилки, и пересохло в  горле? Дверь хорошо знакомой квартиры встретила его ледяным молчанием. Олег прислушался. Тишина по другую сторону двери настораживала, для вечера перед началом новой рабочей недели, это было необычно. Озорную, шумную Ксению трудно заставить молчать. Маленький бесенок постоянно что-нибудь выдумывает, иногда на пару с Женькой.
- Что вы здесь делаете?
Олег не заметил, как приоткрылась дверь квартиры напротив, и оттуда высунулась аккуратно прилизанная старушечья голова. Пришлось извиняться и ретироваться  не с чем. Сегодня ему не повезло. Завтра он проснется пораньше, и будет караулить Настю у подъезда, когда она пойдет на работу. Его не страшила встреча, скорее, пугал предстоящий разговор. Пожелает ли Настя принять развод, как должное, и, вопреки неизбежному расставанию, поверит ли в его любовь?