Вещий Олег. Глава 41. Сколько стоит спрятать труп?

               
               


            Сегодня впервые за смену она присела, работы было невпроворот. Банный день – вечные хлопоты, шутка ли: перемыть семнадцать человек, сменить им постельное белье постричь кое-кого, кроме своих привычных обязанностей медицинской сестры. Конечно, хоспис – непросто больница в традиционном значении этого слова. Здесь пациентам, почти постояльцам предоставляется большая свобода действий, почти, как дома, в кругу семьи, где у каждого, кроме прав, имеются еще обязанности. Чтобы она делала без своего добровольного помощника по имени Игорь. Не исключено, что зовут его по-другому, это неважно. У бедняги иногда бывают проблемы с памятью, он не может ответить на элементарные вопросы: где он жил, чем ранее занимался, есть ли у него кто-нибудь из близких? Вопросы о семье самые болезненные, большинство постояльцев – люди бездомные, которым и вспоминать-то нечего. Порой разозлишься на них, за их непонимание, упрямство, а как подумаешь, что им и пожаловаться-то некому, стыдно за бедняг становится. Худо человеку одному, не потому ли, проживающие в одиночестве люди часто заводят себе животинку и подолгу разговаривают с ней, обсуждая происходящее, жалуясь на одиночество, от которого всем сердцем желали бы избавиться. Как-то, еще в первые свои смены, Ольга стала свидетельницей печальной исповеди, еле слышно звучавшей из-под одеяла. Поначалу она не обратила внимания на невнятное бормотание, если бы следом за первым, не зазвучал второй голос, в тоне которого время от времени слышались властные нотки. Беседовать с самим собой на два голоса, не это ли признак раздвоения личности? Простые житейские жалобы, вряд ли, заинтересуют постороннего человека. Но когда в бессвязных обрывках фраз вдруг становится различим вопль истосковавшейся души, обращенный к конкретному человеку, остается, как можно скорее забыть, все, чему так неожиданно стала свидетельницей. Это же надо, замахнуться на жену Президента! В речи на два голоса несколько раз раздавалось ее имя. Нет, она не ослышалась, сумасшедший действительно ее любит, обещая заплатить за взаимность несметные сокровища! Любопытно, где этот Корейко их возьмет? Бог с ним. Отвлеклась она в своих воспоминаниях. Пора отправляться на кухню, за обедом. И снова ей без Игоря не обойтись. На всякий ее призыв помощник откликается моментально. Чем она может ему отплатить за отзывчивость и исполнительность, ведь зарплата таким, как он, не положена. Чудно получается, он отработал добрую половину зимы дворником, тому никто не препятствовал, наоборот, находились те из персонала хосписа, кто требовал от него возмещения конкретной денежной суммы. Но украл-то Игорь у нее, а не у руководства. Сейчас, глядя со стороны на его сутулую, худую фигуру, изрядно напугавшую ее тогда, в первую ее смену, Ольга больше не испытывала к нему отвращения. Может, повод ненавидеть его и был, но Игорь полностью искупил вину ударной работой, оплату за которую он возвращал именно ей, как пострадавшей. Труд, как во времена неолита, сделал из него человека.  К Игорю понемногу стала возвращаться память. Это уже не был тот подозрительный субъект с перекошенной от злобы мстительной физиономией. Иногда, в минуты воодушевления, он вдруг звал по имени какого-то Олега, обещал ему взяться за ум. А в прошлое ее дежурство он попросил ее найти его семью. Оказывается, у него имеется жена, которая давно желает оформить с ним развод. Ольга, наверное, опрометчиво пообещала ему в поисках, и как это осуществить, почти ничего не ведая о его прошлом, медсестра не знала.
- Игорь, а что вы будете делать, если близкие не найдутся?
Во взгляде его выцветших глаз, обрисованных нависшими бровями с одной стороны и исчерченных сеткой морщинок с противоположной стороны, было столько решимости, что Ольга более не приставала к нему с расспросами, касающихся несбыточности его желаний.  Скорее всего, все, от его назойливой супруги до его любимого сынка – плод его богатого воображения. Катя перед собой тележку с кастрюльками, он думал не о сытном обеде из трех блюд, а о чем-то своем. Она старалась ему помочь, но Игорь весь был окружен тайной, и делиться ею с посторонними, видимо, именно таковой он считал ее, Ольгу, Игорь не желал.
- Игорь, хотите, я расскажу вам о себе?
Он промолчал, и Ольга расценила это, как согласие. Пусть послушает ее печальную историю, не исключено, что она поможет ему избежать собственных ошибок, - В жизни у меня ничего особенного не было. Простая домашняя девочка из интеллигентной семьи, закончила восьмилетку, затем медицинское училище. Устроилась работать в больницу недалеко от дома. Больные наши нетяжелые, кто с бронхиальной астмой, кто с воспалением легких, кто с гриппом лежал. Родственники ко всем приходили регулярно в отведенные для посещений дни. На работе я познакомилась со своим  будущим супругом, он лечился у нас от воспаления легких. Вообщем, жизнь моя текла ровно и спокойно. Недавно мужа, он у меня милиционер, командируют, прельщая выгодными условиями во Владимир. Я, естественно, еду с ним. Нашла работу по специальности только здесь, в хосписе. Предлагали еше продавщицей в овощной магазин, но …. какая из меня работница прилавка?  - горькая усмешка исказила красиво очерченные губы, зрительно отображая невероятность сделанного предположения.  На миг оторвавшись от грустных мыслей, Ольга перевела взгляд на собеседника. За то время, что она его знала, Игорь изменился. Одутловатое лицо его погрязшего в алкоголизме пьяницы заметно постарело, приняв соответствующий его возрасту и образу жизни вид. Более не обращали на себя внимание отекшие веки и мешки под глазами, усеянными красной сеткой сосудов. Насморк более не мучил Игоря, а пробивающаяся сквозь сухую кожу подбородка щетина придавала ему солидности. Только потухший взгляд его глаз обращал на себя внимание неравнодушных людей какой-то непоправимой обреченностью.
Ольга отвела взгляд от лица напротив. Она почти все рассказала Игорю о себе. Может, и он с ней будет откровенным? Прошла пара минут, на протяжении которых, каждый из них думал о собственных невзгодах. Вспомнив о неоконченной работе, Ольга предупредила, - Я сейчас займусь журналами, а вы … вы, если желаете, напишите о себе что-нибудь.
На лице его возник немой вопрос. Ольга добавила к сказанному, - Напишите, что вспомните, если  не о себе, так о близких людях.
Снабженный письменными принадлежностями и бумагой, Игорь был предоставлен сам себе, пока Марычева заполняла журналы, в том числе, истории болезней. Вообще-то, за эту документацию отвечает лечащий врач, но таковой, если и появлялся, то на весьма короткий срок, и все внимание специалиста было отдано практике. Честно говоря, никто в отделении не скучал без этого «корифея» от медицины. А вот, если бы исчез Игорь … За два месяца работы она так привыкла к этому молчаливому помощнику, что просто не представляла себе, как будет обходиться без него, когда он отыщет своих близких.
В процедурный заглянула Рита, ее новая напарница, которая присматривала за Нинкиными пациентами, - Привет, требуется мужская сила, - проронила вновь появившаяся, - Очень кстати, что у тебя есть свои санитары. 
Намек не остался без внимания. Ольга попросила Игоря помочь медсестре. Призыв был воспринят без возражений. Когда Ольга осталась одна в кабинете, стала беспокойно оглядываться. Присутствие Игоря рядом, во время ее дежурства, так прочно вошло в ее сознание, что царившая вокруг тишина стала ее угнетать. Она отвлекалась, путала графы, фамилии пациентов, а после того, как некогда привычная запись «1;5 млх300 тыс. ед. в\м» повергла ее в растерянность. Ольга поняла, ей нужно отвлечься. Кроме того, нехорошие предчувствия звали ее присоединиться к ушедшим. Надо было, в конце концов, выяснить, что же произошло?
Послеобеденное время – самый спокойный период, это новый персонал уяснил быстро. Важно не упустить  последовательность больничного режима. Что случилось у напарницы, Ольга скоро выяснила, и была раздосадована допущенным попустительством. Вместо того, чтобы дождаться, пока каждый пациент съест положенную порцию и забрать грязную посуду, Рита пустила все на самотек. В итоге, вместе с посудой пропал один из ее подопечных. Поиски его по всему отделению были безрезультатными. Выход из отделения закрывался на ключ, который у каждой медсестры был свой.
- Я уже посмотрела за занавесками, под кроватями и в туалете. Нигде его нет, и посуды тоже. Может быть, он у твоих спрятался?
- Зачем ты позвала Игоря? – допытывалась Ольга.
- У меня имеется парочка агрессивных мужиков. Одной мне с ними не справится.
Объяснение Риты выглядело вполне правдоподобно, но что-то у Ольги подсознательно вызывало подозрения. Игорь ушел вместе с Ритой, а Ольга, немного выждав, отправилась следом. Как она предполагала, Рита увела Игоря не в палаты. Ольга направилась за ними в места общего пользования. Прислушиваясь, Марычева выжидала. Что плохого может замыслить Рита? Само собой, медсестра она малоопытная, так ведь на все нужна практика.
- Осторожнее, чтобы не порвать конверт от матраса, - командовала Рита.
Второго голоса не было слышно, но кроме Игоря, ей было некому помогать. Прислонив ухо к двери туалета, Ольга пыталась уловить звуки, чтобы догадаться о происходящем. Продолжалось это мало увлекательное занятие недолго.   Почувствовав, что за ней кто-то наблюдает, Марычева обернулась. Позади, в больничной пижаме, стоял пациент. «Не из моих», тут же мелькнуло в голове Ольги. Отведя его в сторону, она тихо спросила, - Что вам?
Приоткрыв рот, мужичок «без возраста» беззвучно задвигал челюстями. Ольга видела, что он пытается что-то сказать, но безрезультатно. По трясущимся, бесцельно двигающимся по собственным бокам ладоням, беспокойно рыскающим глазам, Ольга поняла, что пациент из «бывших». Так же было заметно, что он чего-то сильно боится.
- Вы хотите нас позвать за собой?
Вместо ответа пациент взял ее за руку и повел в палату. Чуткий нос Ольги, лишь только приоткрылась дверь, различил едкий аромат. Кто-то явно не добрался до туалета. Ее проводник подвел Ольгу ко второй кровати от окна. Вдруг у ее провожатого прорезался голос. Глухое мычание, раздавшееся следом за указанием на кроватные выпуклости, мало походили на различие звуки. Ольга откинула одеяло. Мимо нее, в потолок неподвижно взирали ничего не выражающие глаза. У Ольги похолодело все внутри. Перед ней труп. Заставив себя взять лежавшего за запястье, она попыталась прощупать пульс. Ожидание показалось вечностью, но не все потеряно. Пульс был очень слабым, но нельзя лишать человека последней  надежды. Ольга побежала за своим чемоданчиком «первой помощи». Когда она выходила из процедурного, мельком увидела удаляющихся Риту и Игоря. Шли они не с пустыми руками, обхватив каждый, что было мочи, матрас. Все это показалось Марычевой весьма странным. Зачем надрываться, если можно было сказать новому завхозу, он распорядился бы о выносе матраса. Однако, рассуждать было некогда, ее ждал умирающий.
Только открыв дверь, она вынуждена была тут же захлопнуть ее, мимолетный взгляд продемонстрировал, что в палате происходит нечто невероятное. Ее обитатели кидались всем, что ни попадет под руку. Если бы она вовремя не захлопнула дверь палаты, оценила меткость пациентов применимо к себе. Вот, когда пригодилась бы поддержка Игоря. Посетовав, что помощника нет, Ольга кинулась на административный этаж. Главврача Юрия Алексеевича не оказалось на месте. «Он на обходе», безразлично ответила секретарь Светочка. Посвящать ее в подробности Ольга не стала, никакого толку с того не будет. Ее интуитивно тянуло наверх. У дверей палаты с побоищем она столкнулась с Ритой, - Я же просила тебя присмотреть. На пять минут отошла, и вот на тебе, труп, - возмущение под маской высокомерия звучало в каждом ее слове. Несмотря на свою занятость, ведь ее подопечный так и не объявился, Рита похоже не спешила. Смерив напарницу неприязненным взглядом, та продолжала, - Почему они кидаться начали, тебе известно?
- Чтобы у тебя больше не было ко мне претензий, справляйся со всем сама.
Марычева не ожидала от себя такой принципиальности. Ранее, на работе в городской больнице, она не умела отстаивать собственные интересы, и при разбирательствах находилась в тени. То ли безысходность ее вынудила четко обозначить собственную позицию, то ли наглость напарницы, сваливающей свою вину за происшедшее на нее, так или иначе, Ольга ни о чем не жалела. 
С ненужным уже чемоданчиком она вернулась в процедурный кабинет, и застала там Игоря. При внимательном взгляде на него, Ольга отметила, что невозмутимостью он хотя бы на время, но распростился. Он сидел, будто на иголках, ерзая на стуле, явно не для того, чтобы усесться поудобнее. Пришибленность в его взгляде настораживала.
- Игорь, в палате этой, - Ольга кивнула в сторону отсутствующей напарницы, - Умер пациент. Я хотела ему помочь, но мне помешали выяснения отношений между обитателями палаты. Я направилась за вами, но не успела. Может, вы мне расскажите, чем занимались в это время?
Доверительный тон, уважительное обращение склоняли к ответу. Вопрошаемый еще больше сжался и замер. От него чего-то хотели. Не все ли равно, что говорить. Широко глотнув воздуха, как если бы ему его не хватало, Игорь плотно сжал губы.
Ольга не торопила его, понимая, как нелегко решится на откровенность, и в тоже время, если позволить ему сейчас уйти от ответа, второй попытки настроить его на неприятные воспоминания, может уже не быть, - Игорь, напарница обвиняет меня в смерти человека, а это грозит мне увольнением. Вы хотите, чтобы я ушла … навсегда?
Где-то в душе она надеялась, что подберет к нему ключик. Не может человек, с которым они стали необходимыми друг другу, оказаться неблагодарным. Прикипел он к ней, привык, искренне радовался, когда она заступала на дежурство, забывал о страхах, когда приходилось усмирять не в меру буйных. После минуты ожидания, Ольга тяжело вздохнула. Не получается у них диалога. Выходя из процедурного, Ольга натолкнулась на Риту, именно в это предвечернее время, решившая забрать грязную посуду. Печальный итог дежурства ее ожидает. Из шестнадцати вверенных ей пациентов один скончался, другой сбежал. Подробности происшедшего придется изложить в рапорте руководству хосписа, а уж оно распорядится провести расследование. Ольга отправилась проведать своих, но вот незадача, тележка, груженная грязной посудой имела неосторожность опрокинутся, как раз у дверей ее палаты. Рита тут же кинулась собирать миски, ложки, тарелки, что-то ворча себе под нос. Ольга прислушалась, но ничего из ряда вон выходящего за дверью вверенной ей палаты не расслышала. Глядя на то, как напарница, согнувшись в три погибели, приводит пол в надлежащий вид, Ольга вовсе не испытывала злорадства. Подумаешь, оказия вышла, с каждым может случиться. Но вот, чего не хотелось Ольге, глядя на поверженную напарницу, так это ринуться ей на помощь. Случись с ней подобное, Рита вовремя исчезнет. Наконец, путь к ее палате расчищен. Все ее архаровцы, а здесь, волею судьбы были собраны люди преклонного возраста, мирно дремали. Кто-то делал это с домашней безмятежностью, были и такие, кто прятался с головой под одеялом, словно впадая в детство, из опасения быть обнаруженными. Пытливый взгляд медсестры переходил с одной кровати на соседнюю, пока все девять не были осмотрены. И занавески, и подоконники – ничто не осталось без внимания придирчивого взгляда.
Каково же было удивление Ольги, когда приоткрыв дверь палаты, чтобы направиться в следующую, медсестра натолкнулась на Игоря. Чуть в стороне она увидела все ту же тележку, груженную грязной посудой, только Риты нигде не было видно.
- Пойдем, - вполне внятно произнес Игорь.
Ольга доверчиво откликнулась на его пожелание. Очутившись в процедурном, Игорь уселся поудобнее, жестом указывая ей на место напротив себя, вообщем, вел себя, как хозяин. Воодушевленная его вполне разумным поведением Ольга приготовилась слушать.
- Я не хочу, чтобы ты уходила…
Дальнейшее молчание отобразилось на лице Ольги в виде вопроса. Возможно, собеседнику ее нелегко говорить, но и время ожидания небезгранично, - Игорь, скажите все откровенно.
- Я закрыл эту в туалете, иначе помешает.      
- Что … что еще случилось? – в голосе Ольги звучали тревожные нотки.
- Я выносил с ней вместе труп.
- Когда же вы успели? Во время драки он скончался, а потом Рита собирала грязную посуду у дверей палаты, где он лежал.
-  А … тот? Он все еще лежит. А выносили мы другого, про которого она сказала, что «он сбежал».
Оглушенная известием, Ольга не проронила ни слова в ответ. Два трупа за одно дежурство, не многовато ли? Выходит, что Рита лгала намеренно. Почему умерли двое мужчин? Вряд ли, от болезни, этот факт обязательно нашел бы отражение в журнале учета, если Рита послужила косвенной причиной их гибели? Могла сделать инъекции с превышением дозы препарата или перепутать на раздаче таблетки, - Игорь, куда вы отнесли труп?
- В кладовку. Он упакован в матрас.
- Ясно. Риту придется выпустить, причем, чтобы она не подумала на вас, будто вы, Игорь – предатель, освобождая ее, вам нужно прикинуться сумасшедшим. Знаете, как?
Откуда ему знать, если он вполне нормальный человек, в больничной ведомости определен, как невменяемый? Сидящий напротив вдруг начал строить рожи, делать ей какие-то знаки.
- Только не перестарайтесь, Игорь. Наша цель – вывести преступницу на «чистую воду». Пользуясь отсутствием надежных
свидетелей, она попытается вину свалить на других, не исключено, что на вас. До окончания моего дежурства нам с вами не стоит лишний раз встречаться, чтобы не дать ей повод заподозрить, что мне все известно. А вы, Игорь, по возможности продолжайте следить за ней, но не попадайтесь ей на глаза. Ночью она попытается закопать труп. Запомните, где. Я утром подам сво й рапорт, в котором расскажу о ее «подвигах».
Заговорщики разошлись претворять задуманный план в жизнь. В свою вторую вверенную ей палату Ольга входила неуверенно, будто в первое дежурство. Если так рассудить, то чего ей бояться? Все здесь для нее привычно, вверенные восемь человек, без Игоря – семь, вполне благополучны, агрессивностью не отличаются, и все-таки, на душе у Ольги  было неспокойно.
Здесь, у окна лежит списанный на покой милиционер, которого бывшая жена Ирина  пристроила на время, «пока с квартирой не разберемся». Устремленный в потолок взгляд его был полон горечи, такого не бывает у невменяемого человека. Все он понимает, только лечащий врач не желает принимать того во внимание. Согласно назначению, пациенту Звягинцеву Павлу надлежит употреблять сильные транквилизаторы. Эта группа лекарственных препаратов подавляет в человеке процессы возбуждения, постепенно превращая его в  растение. Предположительно, что жена не безвозмездно подсуетилась, а лечащий врач, со своей стороны, не пожалел сильно действующих препаратов. Если бы распорядитель чужих судеб видел утопающие в боли глаза… Нет,  Ольга отвергла сие условие. Там, где замешаны немалые деньги, чувства отступают на второй план. А ведь когда-то милиционер Звягинцев был на страже благополучия простых граждан, как знать, может быть, берег покой, таких, как этот «врач», за плату лишающий пациентов разума. Но Ольга не желала содействовать подлости, и в свое дежурство, вместо транквилизаторов снабжала Павла витаминами. Она разговаривала с ним, присев на краешек кровати. Рассказывала о ненастье за окном, скором приближении лета, знакомила с больничными новостями, ей казалось, что … она делает это не напрасно, он все понимает, и даже может ответить, но неприязнь к бывшей супруге переросла в обиду на все человечество. Наверное, он имеет на то право, и ей не за что осуждать беднягу. 
С соседней кровати на нее затравленными глазами смотрел совсем молодой парень, почти ее ровесник. Его привели в хоспис одиночество и незащищенность. Жизнь в современном социуме заключена в определенные рамки, кто в них не вписывается, становится жертвой жестоких обстоятельств. Рамки – золотая середина, исключающая все крайности, нельзя быть слишком правильным и негодяем до мозга костей. Алеша, не исключено, что зовут его по-другому, походил на слишком правильного. Его доставили ранней зимой, голодного, оборванного и, кажется,
боящегося собственной тени. Когда к нему приближались, чтобы дать лекарство или приносили завтрак, обед или ужин, Алеша  прятался под одеялом. Для того, чтобы подобрать к нему ключик, Ольга пыталась выяснить, чем интересуется пациент, приносила ему книги, газеты, журналы. Как-то случайно она вошла в палату в палату с журналом учета, из которого выскользнула шариковая ручка. Алексей поднял ее с пола и, испросив разрешения, оставил себе. На следующее утро, перед окончанием ее смены, он подарил Ольге мастерски выполненный ее портрет. Глядя на него, Ольга сразу же узнала себя и, в благодарность сделала подарок новоявленному художнику – альбом, кисточку для рисования и акварельные краски.
Бесшумно отворилась дверь палаты, - А вот ты где? Я хотела с тобой поговорить … о твоем помощнике.
Появление Риты вовсе не обрадовало Ольгу, но, отталкиваясь от общих целей, к обращению напарницы стоит отнестись с вниманием.
- Выйдем в коридор, - попросила Рита, хотя тон ее просьбы более напоминал распоряжение.
Прислонившись к подоконнику, на виду у медсестер оставался весь коридор и двери, ведущие в палаты, Рита поначалу воззрилась на Ольгу. Под давлением ее взгляда Марычева отвернулась и тут же промолвила, - Я уже начинаю жалеть, что вняла твоей просьбе. Чем тебя не устраивает Игорь?
- Откуда тебе неизвестно, что он меня не устраивает? – парировала Рита.
Ольга, глядя в глаза напарнице, усмехнулась, Но не ради объявления благодарности Игорю ты меня вызвала?
- Что он за человек? Можно ли ему доверять?
- Если ты хочешь ему доверить ключи от своего дома, не советую. Познакомились мы с ним близко после того, как он стащил у меня тысячу рублей.
Сказанного было достаточно, чтобы сделать выводы в пользу лица, на которого пал интерес вопрошаемой. Но, видимо, ей того показалось мало. – Значит, он деньги любит? А с памятью у него как?
Понятно, к чему ведут твои расспросы, голубушка. Только ничего у тебя не выйдет. Пошла на преступление, придется за него ответить перед людьми. Вслух Ольга промолвила, - С памятью у Игоря неважно. Поручишь собрать ему посуду, чего-нибудь непременно не досчитаешься. Но иногда у него случаются проблески сознания, начинает рассказывать гадости о своих близких. Его бывшая …
Ей почудилось, или Рита наигранно скривила рот? Пусть не воображает себя домашней барышней, питающим отвращение ко всякого рода злокозненным интригам. Однако, предположение Марычевой было не совсем верно.
Рита вдруг спросила, - И что же его бывшая?
- Она таскала у него деньги из кошелька, пока он зарабатывал, перекладывала собственные деньги, жалуясь на их пропажу, и одновременно пугала мужика грядущим заявлением в милицию.
- А как он очутился здесь, тебе известно?
Ольга более внимательно взглянула на случайную собеседницу. Она не остановится, пока не услышит желаемого. Но даже это не вынудит меня лгать, ибо, вводя в заблуждение другого, мы обманываем, в первую очередь, себя, - Не при мне это было. Нина, бывшая напарница, говорила, что на дороге его подобрали, бродяжничал он.
- Ясно, - подытожила Рита, и отправилась восвояси.
Ничего тебе не ясно. Мое мнение, что таким, как ты, лишенным терпения, здесь не место. Себя Ольга поймала на мысли, что понемногу стала привыкать к суматошной работе, которая теперь не представлялась ей чем-то из ряда вон выходящим. Непонятным долго казалось, зачем проводить одиноким, лежащим трупами старичкам занятия с логопедом? Даже, если бы у них восстановилась речь, беседовать им не с кем. Еще более бестолковым занятием Ольга считала утреннюю зарядку для лежащих больных, остальные могли самостоятельно решить: участвовать ли в ней, а вот прикованных к постели и вовсе не спрашивали. Раз надо, так надо. За нее, как дежурную медсестру, и за прикованных к постели старичков выбор делал лечащий врач. Ежели старикашка, одними глазами показывая, что он не в силах даже руки поднять, за него, опять, это выполняла дежурная медсестра. У Ольги было трое таких обездвиженных, конечностями которых она попеременно манипулировала. Но следовала ли врачебным рекомендациям своенравная Рита? Если бы ни ее малодушие, и ни моя житейская трусость, думала Марычева, я бы пошла к главврачу и поведала о систематическом нарушении должностных инструкций медсестрой Скрябцевой Ритой. Если бы она одна была такой … К сожалению, в медицину идут случайные люди, и лучше для всех: пациентов, как текущих, так и потенциальных, а также и для коллег этих ошибкой забредших в медицину людей, если он  бросают ее. Но Скрябцевой удобно работать в хосписе. Как она сама говорила, причем, удобство самих пациентов для нее не шло в расчет. Где-то, в глубине души, Ольга все-таки надеялась, что Рита изменится, пока не произошла эта дикая, ничем не оправданная гибель людей. Рите – не место в хосписе.
Смахнув со лба упавшие пряди волос, Ольга окинула приветливым взглядом всех семерых молодцов. Что-то давно ей не попадался на глаза Игорь. А сейчас ее ждут – не дождутся не менее важные обязанности, такие, как заполнение журналов, обременительные порой, но никуда от них не деться.