След да Винчи

Даже не знаю, какая погода в тот день была за окном…Я сидела в совершенно пустом маленьком зальчике Лувра прямо на полу. Перед картиной, с которой на меня смотрело существо иного, высшего мира. Оно смотрело на меня уже второй час. А я смотрела на него.

Под картиной было написано «Иоанн Креститель».

Друзья мои, если вы сейчас нашли любую репродукцию этой картины и сморите на нее – бросьте. Вы не увидите того, что видно только в оригинале.

Оригинал – он... – живой. Но разговаривал, похоже, последнее время он только со мной.

Неужели эти полгода в Париже, которые дали мне такое томление духа, были даны мне ради этого – общения с Произведением Мастера, которое не разрекламировано так, как «Джоконда». Я уже устала искать там «воду жизни». Слово «духовный» там употреблялось в отношении экстрасенсов, целителей, медиумов. В храмах этого слова я не слышала никогда.

Весь поток посетителей Лувра шел к ней -  «Джоконде». Небольшое полотно, одиноко висящее в огромном зале, смотрело на этот бесконечный поток людей со всего мира. Фотосъемка со вспышкой в том зале была категорически запрещена. И тем не менее, туристы старались сделать шпионское фото, с моей точки зрения, совершенно ненужное.

Зато «Иоанна Крестителя» не знал никто. Я и сама обнаружила его случайно, бродя по залам. Первый день я просидела около Крестителя 4 часа.
Все, что я искала в этом городе, какую-то волну духа, а не сентиментальности и коммерческой спекуляции на «духовности», я нашла здесь, сидя у пыльного плинтуса в маленьком-маленьком зале.

Как я позже выяснила, это была последняя картина Леонардо да Винчи. Он писал ее во Франции, в городе Амбуазе, усадьбе Клу. Он начал работать над ней после встречи с русским иконописцем Прохором и очень дорожил ей.

Возможно, знакомство с русской иконой подвигло Мастера на написание такого изображения. Но, в отличие от русской иконы того времени, использующей символ и через него апеллирующей к реальности, но реальности иного, высшего слоя бытия, изображение кисти Леонардо было совершенно реалистичным и совершенно фантастичным.

Вот что пишут историки : «Местные живописцы с благоговением разглядывали работы итальянца. Но "Иоанн Креститель" вызвал их недоумение. Очень уж отличался образ, созданный Леонардо, от канонического. Вместо сурового аскета с длинной бородой на картине изображен цветущий молодой человек, с какой-то вызывающей двусмысленной улыбкой. Подобными утонченными чертами лица, такими же неясными улыбками, Леонардо наделял в своих последних работах и мужчин и женщин, словно стирая разницу между полами».

На оригинале картины в естественном свете я видела только часть руки, плечо, часть лица и прядь волос, выступающие из особой, живущей своей жизнью темноты. Видимые части тела Иоанна имели собственное таинственное свечение. То есть Креститель Иоанн был единственным источником света на фоне тьмы. Позже я поняла, что с годами изображение самого Иоанна постепенно погружается в эту тьму, растворяется в ней.

Но улыбка, смущавшая современников Леонардо, и кардинально отличающая написанный образ от православных традиций, меня совсем не смущала.

Для меня, созерцающей картину часами, улыбки не было.

Это была просто отстраненная радость духовного пребывания в мире горнем, далеком от страстей и тревог. Радость бытия с Богом, не оскверненная нашими человеческими сытыми радостями. Ну представьте себя Ангела, помнящего себя в мире блаженного общения с Создателем, родившегося от земных родителей, однако, так и не принявшего тягот греховной жизни.

Я его видела таким.

Что же за свет он нес? Свет мира иного, где «меньший из Царства Божия – больше его».

Эти слова я вспоминала, сидя под взглядом Крестителя. Множество дум, крайнее осознание своей личной убогости, нашего общего человеческого несовершенства.

Как из нас, людей, может в Царстве Небесном произойти нечто большее Того, Кто Недостоин нести обувь Спасителя?

Каков же тогда Сам Христос? Кем же может быть человек…? Часы и часы безмолвной проповеди, безмолвного покаяния, ужаса за себя, мир и надежды…

В нем не было суровости, характерной для русских икон. Он, как бы существо, лишенное пола и связанной с ним брутальности, источал силу неведомой нам возвышенной красоты…Я не историк и не искусствовед.

Поэтому просто скажу, что каждый четверг – это день бесплатного посещения Лувра в то время -  я приходила к портрету. И сидела подолгу. И это была моя одинокая «месса» в городе, где самыми часто употребляемыми словами были «Это недорого», «скидки» и «О! Это вкусно!» … Поиск воздуха в душном апокалиптическом мире, в котором уже нигде ничего духовного не осталось…а храмы и созданные прошлыми поколениями свидетельства духа стали «культурными объектами».

Да, я теперь понимаю, что наше общество в России сегодня уверенно идет по проторенному Европой пути. И мы можем тоже оказаться в таком мире, если не поймем смысл своего духовного наследия, если позволим вогнать себя в беспробудный духовный сон, удовлетворившись построением удобного толерантного мира, карьерой, бытом и Голливудом.
 
"...Среди рожденных женами нет никого больше Иоанна, но и меньший в Царстве небесном больше его",  - сказал Христос.
Вот какая степень совершенства у обитателей Царства Небесного, в которое первым вошел казненный разбойник... "Со дня Иоанна Предтечи Царство Небесное силой берется, и употребляющие усилие восхищают его..."

Возможно, грешному человеку гораздо труднее исправлять себя, чем Великому и совершенному Иоанну было совершить подвиг своей великой таинственной жизни и мученической кончины - он никогда и не отходил от светлых очей Господних…Возможно, именно благодаря своему падению, и связанному с ним подвигу возвращения…О! это нелегкий подвиг! - и открывается человеку путь, на котором он может стать величественным существом…
Тут тайна. Она проста, как жест руки Иоанна, но не будет понятна тому, кто не неволит себя на пути...

Возможно, сила нашего стремления к Богу так важна Христу...Не то, кто мы есть сейчас, но что мы сделали, чтобы стать ближе к Нему…

Собираясь в то утро в музей, я отвергла приглашение друзей на вечеринку:

-Я не могу пойти, я иду в Лувр.

-А завтра ты не можешь пойти в свой Лувр?... А в следующий четверг?...А Что ты там вообще делаешь?

-Смотрю картину Леонардо да Винчи.

- Ты дурочка? И вообще, кто этот Леонардо?

Действительно, подумала я, - кто же он, этот Леонардо да Винчи? То, что для вас, мои французские веселые  друзья, обожающие улиток, сыр и распродажи, его имя мало что говорит, это понятно. Париж живет своей жизнью.

А мне тогда было совсем непонятно, что делать дальше…

Прошли годы.

Если бы сейчас я могла снова поехать в Париж, то обязательно, первым делом, снова пошла бы в Лувр. И возможно, ничего из описанного мной выше уже бы не увидела…

Ну, а потом, не буду лукавить: устроила бы сырную вечеринку! Только тех друзей моих уже нет, не осталось ни адресов, ни телефонов. Вот только сыр во Франции по-прежнему прекрасен!.. Сыр в мышеловке духа…