Ерунда

Сильный мужчина в красивом черном костюме присел к столу. Он медленно опустил руку на классный журнал, словно  прихлопнув  его пятерней, но – медленно, нежно, без звука.
- Андрей Михайлович, сегодня на уроке вы сказали кое-что не правильное, и это не в первый раз. – Он холодно улыбнулся. – Скажу честно, мне было бы все равно, о чем вы говорите ученикам. Но, среди них – мой сын.
Ах, да. – притворно спохватился он. -  Я - Поддлевский. С гордостью блеснули глаза: «Я – Бог!»
Учитель – Андрей Михайлович – молодой человек лет двадцати пяти вежливо улыбнулся в ответ и поправил сбившийся  галстук.
- Да – да, о вас много говорят. Уважаемый человек. Но, я не совсем понимаю, что такого я мог сказать детям? Мы работаем в рамках программы, и лишнего себе стараюсь не позволять. Да, и времени не хватает.
Учитель вытянул журнал из-под руки посетителя и отодвинул его на край стола.

 - Да. – Отозвался тот. -   Но акценты, которые вы расставляете, сеют сомнения  в головах детей. Рождают отрицание существующего порядка вещей.
- Что вы имеете в виду? – Вздернул брови учитель.
-  Вашу любовь ко всему советскому. – Взгляд  мужчины стал ледяным.

 - Что же  в этом плохого? – Пожал плечами Андрей Михайлович. -  Я действительно считаю Советский Союз высшим достижением человечества. Лучшим проектом, осуществленным людьми. Вы не согласны?
- Нет! – Резко ответил Подлевский. – Я даже не стану напоминать вам о страшных репрессиях и преступлениях, творившихся в те времена. Это не обсуждается.
Речь о другом.
Вы же говорите, что буржуа –  присваивают чужой труд. Они, мол –  паразиты. Пауки, сосущие кровь с трудящихся! Так, кажется, вы изволили выражаться?
- Да, вроде, немного увлекся. – Кивнул Андрей Михайлович.
- Но, - Подлевский оголил острые  белые зубы, - Это не правда.
- Ну, как же… - Начал, было, учитель, но посетитель резко остановил его, хлопнув по столу рукой.
- Я – буржуа! И работать мне приходится по двенадцать – четырнадцать часов в сутки. А вы называете меня паразитом? – Обвинитель уставился  на оппонента, презрительно сморщив лицо. – Так?
- Нет. – Решительно  заговорил учитель. – Во-первых, это не я так вас назвал, а Маркс, Ленин и «иже с ними». Во-вторых… - Молодой человек посмотрел в презрительно скорченное лицо родителя. Осекся на секунду, вздохнул глубоко и продолжил.
- А во-вторых, я с ними  согласен. Это правда. И такие как вы – мироеды, грабители и лгуны. А состояние ваше, как я слыхал – очень не маленькое – честно, да за двадцать лет нажить – мудрено!
- Да как ты смеешь? Мальчишка! – Подлевский вскочил, и зашипел злобно – Слушай, щенок, ты больше никогда ничего подобного не скажешь моему сыну. Понял?
- А то что? – Так же поднялся Андрей Михайлович.
- Иначе, ты здесь работать не будешь. Хотя…, для тебя же это не наказание…  - Он на секунду задумался и тут же , решив что-то, сердито ухмыльнулся, – «Увидишь», - Бросил он через плечо выходя из кабинета.

***

- Ну что, страшно умирать, учитель? – Холодно спросил лысый с брюшком мужчина, выбросив Андрея из машины на землю. Он еще раз сильно пнул избитого пленника. – Страшно?
Двое его спутников – спортивные молодые  ребята -  равнодушно наблюдали за происходящим.
- Нет. Не напугал еще. – Криво улыбнулся разбитыми губами  молодой человек. – Откуда знаешь, что я учитель?
- А тебе интересно? – Отозвался тот, деловито вытирая руку о штанину. -  Так, попросили одну училку проучить. Говорят - болтает много. Людей не уважает.
- А-а -  Подлевский. – Андрею стало понятно, в чем дело. – И что, из-за такой ерунды убивать будете?
- А ты думал? Из-за меньших грехов кончали, а тут… .
Хотя, если попросишь хорошо, да пообещаешь  вести себя правильно, может  смилуюсь. Мне-то просто проучить…
- Так тебе хозяин приказал, холуй? – Андрей с трудом встал на ноги. – Жополиз буржуйский!
- Это ты зря, парень. – Лысый резким движением сбил с ног пленника. – Вдарьте козлу этому, а то не понимает куда попал. – Обратился он к своим помощникам.
Ребята не рассуждая приступили к делу.

- Через несколько минут истязатели остановились и лысый спросил: «Передумал?»
- Подонки вы.
- Продолжаем! – Скомандовал толстяк.
Еще немного погодя – снова:
- Кто тут жополиз?
- Ты.
Избиение продолжилось. И вновь:
- Ну, что одумался?
- Иди, целуй руки хозяину своему, пес. – Уже с трудом прошептал непокорный.
И снова боль. Потери сознания, пауза, холодная вода и вопросы: «Передумал? Одумался? Понял?»
«Фашисты», - Скоро уже только и мог шептать несчастный.
Минул час.
Палачи опять сделали паузу, чтобы дать прийти в себя жертве. Перекурили.
- Ну, что – очухался там он? – Нервно спросил лысый.  – Дурак какой-то! Чего так упираться из-за ерунды?
Один из парней подошел к Андрею, наклонился, потрогал шею. «Кажется, сдох!» - Вяло отозвался он.