Счастье. Глава 1. Неизгладимый след

 

Инна  вытянула ладонь и поймала большую порхающую снежинку. Точнее это был целый конгломерат снежинок. Они цеплялись друг за друга острыми узорчатыми краями, причудливо переплетаясь между собой. Она поднесла пушистую варежку поближе и стала с интересом рассматривать. Тонкие, словно из чистого горного хрусталя, изящные льдинки искрились и переливались всеми цветами радуги в лучах заходящего солнца. 
"Как красиво! Природа самый искусный мастер!" - воскликнула она с детской непосредственностью, не сдержавши своего восторга. 
Настроение резко повысилось и ей захотелось подняться в ярко-голубую высь. Душа ее пела! 
И ей было чему радоваться! Сегодня родители должны были привести дочку, по которой она так сильно соскучилась!  
Дочурке было всего 3 годика и она только-только пошла в детский садик. Но, к сожалению, как это иногда бывает, она стала болеть. 2 дня в садике - 2 недели на больничном. После третьего такого больничного на работе стали косо смотреть на нее. 
"Зачем было выходить, если собиралась вечно сидеть дома?" - возмущалась начальница в разговоре с секретаршей. 
Инна, проходя мимо, услышала это и очень расстроилась, потому что болезнь ребенка это всегда очень огорчает, а когда при этом еще страдает работа, то огорчает вдвойне!
Педиатр посоветовала им посидеть месяца три дома, чтобы укрепить иммунитет. А как это было осуществить? Увольняться? На что тогда жить? За полтора года, когда государство не платило декретных, они измучались от безденежья. 
Хорошо, что им помогали родители, то пришлют овощей и разносолов, то купят дочке зимний комбинезон, то помогут оплатить квартплату. С работой у мужа дела обстояли неважно... Образование ему не пригодилось, работу по специальности после института он так и  не нашел. "Может, все-таки плохо искал?" - подумалось в очередной раз ей. А теперь искать по специальности было уже поздно... Слишком много лет прошло после получения диплома. 
Периодически ему удавалось устроиться куда-нибудь, чаще всего нелегально, но проработать больше двух лет не удавалось нигде... 
Частные фирмочки закрывались или сокращали штат, иногда проигрывали тендер, но итог был один: он снова оставался без работы. 
Тяжелые времена были эти полтора года, но зато очень счастливые! Инна обнимала дочку, та обхватывала худенькими ручонками ее шею и звонко чмокала в щеку! 
Материнское сердце щемило от нежности, она буквально таяла от счастья! 
Каждый миг она благодарила судьбу за него, за эту огромную радость - быть мамой! 
И никакие трудности, никакие проблемы не могли уменьшить это невероятное счастье! 
Миг, когда дочку впервые подали ей в руки навсегда впечатался в ее память. Жуткая боль и вдруг, прямо посреди нее испепеляющая нежность. 
Крохотные губки, слипшиеся волосики, малюсенький носик, изящные пальчики оставили в ней неизгладимый след. 
Она шла, с улыбкой вспоминая, эти события, которые унесли ее в прошлое. 

А потом было это трудное решение - отправить дочку  пожить у мамы. Вдалеке от городской суеты, среди бескрайних лесов затерялось село, где проживали родители. 
Сюда Инна приезжала со своей любимицей на лето, и давно заметила, что здесь она совсем не болеет. Ребенок отлично чувствовал себя на свежем воздухе, напоенном деревенскими ароматами: свежескошенной луговой травой с примесями запаха цветов, смолистой сосной, высушенным сеном, ботвой, собранной с огорода, теплым теленком и парным молоком. Инна вспомнила трехлитровую банку, которую в авоське она привозила на велосипеде с другого конца деревни. Довозила она ее не всегда, пару -тройку раз она разбивала ее во время поездки. 
Как же было вкусно пить это теплое, только что из-под коровы, молоко с куском черного, отломленного от круглой буханки,  хлеба! 
Аринушка тоже выросла на этом молоке. В те дни, когда денег на смесь катастрофически не хватало, оно было спасением для них!  
Инна отдала дочку в надежные руки, туда, где ей будет комфортно, но душа ее разрывалась на куски, а сердце обливалось слезами! 
"Не для того я ее рожала, чтобы отдать на воспитание кому-то, даже если этот кто-то самый близкий человек на Земле!" - отчаянно она Муж тоже очень болезненно относился к  расставанию с любимой доченькой. 
Но делать было нечего, и как только температура,  в очередное ОРВИ, спала, пока не начались очередные осложнения, Инна повезла ее на свою малую родину. 
Всю дорогу слезы градом лились по ее щекам, а предстоящая разлука страшила больше любого кошмара. 
Андрей нервничал и кричал, чтобы она перестала выть и травить ему сердце, орал, что она мешает ему вести машину. 
Она клялась, что сейчас возьмет себя в руки, но слезы пеленой застилали ее глаза. 
Проснувшаяся от резкого вскрика дочка, увидев маму с мокрыми глазами немедленно истошно и заревела, как умеют это делать только дети, сводя всех, а особенно родителей, с ума. 
Через 10 минут муж не выдержал и съехал на обочину, он зачем-то голосовал, останавливая  редко проезжающие машины. 
Пятая из них остановилась и Инна увидела блеснувший на мгновение, огонек  и облако дыма, которое Андрей выпускал в воздух.
"Опять закурил!" - расстроилась она, надеявшаяся на то, что на этот раз ему удалось окончательно расстаться с этой пагубной привычкой. 
Арина орала. Дочка вся покрылась испариной и она совершенно не знала, что с этим теперь делать? 
С опаской она засунула руку за шиворот и с ужасом поняла, что ее худшие опасения оправдались. Маечка была мокрая настолько, что ее можно было выжимать! 
"Не плачь доченька, не плачь! Солнышко мое, я молю тебя, успокойся!" - причитала она, чувствуя что паника ледяными руками хватает ее за горло и она сама покрывается липкой испариной. 
Посреди почти зимнего, заснеженного ноябрьского леса, с погодой в минус двадцать два градуса, их серая машина одиноко стояла посреди обочины, ссутулившись под тяжестью 
навалившихся в пути проблем. 
В остывающем ее чреве мать с кричащей, дочкой на руках ревела в три ручья. 
Андрей резко открыл дверцу: - "Дай мне ее сюда!", - и протянул в салон руки. 
"Какие холодные!" - взвизгнула от прикосновения Инна. 
"Не дам!" - кричала она, и тянула бьющуюся в истерике дочку,  к себе. 
"Дай мне, дура!" - крикнул он на весь лес. 
От неожиданности она на мгновение ослабила хватку и муж выхватил ребенка.
"Сумасшедший! Она сейчас нахватается холодного воздуха!" - вопила жена. 
Но как ни странно, оказавшись у отца на морозном воздухе девочка мгновенно замолчала. 
Он чуточку покачал ее, крепко прижал к груди, поцеловал в щечку и успокоенную отдал матери. 
Дочка, умаявшись от длительного плача, незамедлительно уснула. 
"Ее нужно переодеть! Майка хоть выжимай!" - волновалась девушка.
"Только попробуй разбуди!" - угрожающе зашипел муж. 
"Но майка..." - лепетала она.
"Я сказал, только попробуй!" - поставил точку на разговоре Андрей.
Он смог завести машину только с четвертой попытки. 
Инну снова охватил ужас. 
"Что мы будем делать! Мы замерзнем в лесу!"- мелькали у нее мысли, опережая одна другую и слышанные ранее страшные истории всплывали в ее воспаленном мозгу  
"Что с нами будет!" - бормотала Инна.
"По хорошему прошу- замолчи!" - тихо сказал он, машина в этот момент довольно заурчала,  и она смолкла до конца поездки. 
"Вот и машина даже на его стороне!" - думала она. 
Ужас не отступал. Когда исчезла угроза замерзания, ее сменил страх пневмонии. 
Она ерзала, не зная, как получше укрыть дочку. Теперь ей стало казаться, что от стекла веет холодом. Она стала водить рукой ища щель, через которую дует. 
Девушка проклинала это решение - увезти свое сокровище  маме. 
"Это мне наказание, за то, что оставляю ребенка!" 
Она ехала и ругала себя на чем свет стоит. "Безалаберная мамаша! Что я творю!" - поедом ела себя. 
Почти у самых маминых ворот стрельнуло колесо и машину закружило  по заледеневшей сельской дороге. 
"Да что ж это такое!" - закричал Андрей, справившись, наконец с управлением. Он резко ударил по рулю и разорвавший вечернюю тишину истошный сигнал разбудил кроху.
Арина снова залилась, а из ворот уже выбегала мама в одном халате и тапочках на босу ногу, едва прикрывшись теплой шалью. 
Она подбежала к машине и взяла внучку, спрятав ее под пух платка, тесно прижимая к груди. 
Инна потихонечку выбралась из автомобиля. Ноги ее тряслись, всю колотило. 
Андрей и лишь накинувший телогрейку отец наклонились над передним колесом. 
"Что случилось?" - озабоченно спросила она. 
"Сгинь отсюда!" - шикнул муж, и ей ничего не оставалось делать, как проскользнуть в открытую настежь калитку.
Мама уже раздела Аришку  и надевала на нее платье. 
"Мама! Что ты делаешь? Там мокрая майка!"- всплеснула руками она. 
"Где мокрая? Совершенно сухая!" - ответила она. 
"Ты сменила уже?" - удивилась она.

"Ничего не меняла!" - проворчала мать. 
Девушка потрогала майку. 
"Чудеса какие-то!" - изумилась Инна и потрогала ее еще раз. 
И вдруг озноб снова прошиб ее. Она поняла причину чуда. 
"Арина вся горит! У нее температура!" - засуетилась она.
"Уймись, ради Бога! Какая температура! Со сна ребенок только что. Четыре часа ехала в шубе! Дай хоть чуть охлынуть дитяте!" - ласково ворковала бабушка. 
И действительно через 5 минут от горячки не осталось и следа. 
Инна на всякий случай смерила температуру, но она была даже чуточку сниженной - 36.2.
"Она не заболеет?" - спросила дочь.
"Типун тебе на язык! Не наговаривай беды!" - махнула на нее мать. 
Аринка быстро освоилась и бегала по избе из комнаты в комнату радостно постукивая бабушкиными тапками, которые она заставила ее снять. 
А через полчаса все собрались за столом. 
Старомодный, но все-таки электрический самовар, довольно располагавшийся в самой середине стола, уютно ворчал. 
Теща суетилась накладывая всем самодельные пельмени, от которых исходил такой божественный аромат, что у замерзшего  Андрея и, утомившейся от переживаний, Инны закружились головы. 
В памяти всплыли долгие зимние вечера, когда они всей семьей, вместе с братом и сестрой лепили эти самые пельмени. 
Коля, как ни странно, любил катать сочни, а они с Анютой ловко подхватывали их прямо из-под скалки. Возьмешь теплый кругляшек, зачерпнешь сочного фарша половинку чайной ложечки и положишь в серединку, завернешь краешек, чтоб получился пузатый полукруг  и защиплешь, кончики прижмешь друг к другу, чтобы получилась шапочка- готовый пельмешек. 
У  сестры они были лохматые, разного размера, у а нее как на подбор - ровные, одинаковые. 
Инна аккуратно укладывала их в рядочек на досочку, посыпанную мукой, а когда она заполнялась вся, выносила ее в сенки, застывать. 

Как бы не было хорошо у родной мамочки, но им нужно было ехать обратно. У Андрея стояла смена, да и ей срочно нужно было на работу, пока у начальства окончательно не закончилось терпение.
После ужина Аринка заклевала носом и бабушка убаюкала ее, уложив на кровать. 
Она собрала им в дорогу горячих пирожков и наполнила обжигающим крепким чаем с мятой и чабрецом, собственноручного сбора.
Андрей просил кофе, но его в доме отродясь, сколько она себя помнила, не было. 
На обратной  дороге Инну измучили сомнения о правильности решения  и мысли о том, что хоть бы ее дочка не заболела, периодически она засыпала, но просыпалась от кошмарного сновидения, а однажды почти проваливаясь в тяжелый сон проснулась от всхрапа. 
Андрей дремал прямо за рулем едущей машины. 
"Андрюша! Андрюша! Ты заснул!" - закричала она толкая его в бок. 
Он встрепенулся и свернул на обочину. 
Стоя на морозе они по очереди пили обжигающий чай из крышки от термоса. Погода настывала. Мороз усиливался. 
Андрей достал сигареты, которыми его снабдил тесть и смачно затянулся, выпуская дым. 
Сделать замечание она не рискнула. Ехали они теперь без запаски и говорить и даже думать  что-либо об этом Инна боялась. 
Впрочем дальнейшая обратная дорога прошла без приключений. 
В 4 утра они добрались домой, упали на кровать, тут же провалившись в глубокий сон.