Белый дракон-27

Мрачный вид Стикса, неразговорчивый гребец, методично работающий веслом, - всё это быстро поубавило веселья у путников. Однако неугомонный дед Пихто, посчитав, что молчание затянулось, решил его нарушить.
- Годи, - подал он голос, нарушая мёртвую (во всех смыслах) тишину. – Как та дудка называлась? На которой девка рослая гудела?
Магичка мельком подумала, что «рослая» в применении к великанше – явное преуменьшение, однако поправлять не стала и честно припомнила:
- Гугу как-то… Ага, гугузелла!

_ Гу-гу-зелла! Во как! – со вкусом повторил дедок и зашёлся хохотом. Это было настолько неожиданно, что следом невольно улыбнулась Лея, потом – ворон, правда, тут же замаскировав смех под карканье. И – о чудо! – Лея готова была прозакладывать рыжую голову, что из-под капюшона донёсся короткий смешок. Мятежные души, услыхав такое кощунство, и где – посредине Стикса! – принялись гримасничать, поджимая губы и делая круглые глаза, а особо ретивые даже потянули призрачные руки к бортам лодки в явном намерении указать нарушителям спокойствия, насколько они неправы. Однако одного взгляда Харона оказалось достаточно, чтобы ревнители традиций разлетелись в стороны. От резкого движения из-под капюшона на один миг показалось лицо гребца… Лея моргнула, на всякий случай протёрла глаза – но нет, такого просто не могло быть! Или могло?

Магичка уже открыла рот, чтобы обратиться с вопросом, но Харон отрицательно качнул головой, и слова так и остались непроизнесёнными. К тому же из пелены тумана уже вырос берег, пустынный и унылый, как само отчаянье.
- Спа… - начала Лея – и не закончила. Вряд ли привычная формула благодарности, даже в укороченном варианте, прозвучит здесь уместно. Капюшон наклонился, и магичка быстро прошмыгнула мимо гребца. И снова почудилось, на этот раз она буквально почувствовала, как холодные пальцы коснулись её, скользнув по ткани лёгкой ветровки. Одним прыжком она оказалась на берегу. Дед Пихто тоже проявил несвойственную возрасту резвость, скакнув следом. Ворон привычно умостился на плече у Леи, каркнув в самое ухо:
- Чего стоим, кого ждём?

Лея отвлеклась на одну лишь секунду, а когда снова глянула на речную гладь, ни лодки, ни гребца уже не было.
- Ладно, пошли уже, - всё ещё сомневаясь, видела ли она знакомое лицо, произнесла магичка.
- Я первым пойду! – заявил дед и, расправив плечи, двинулся вперёд, почти сразу скрывшись в густом тумане. Лея вспомнила о мультяшном ёжике, даже не подозревая, что то же самое сравнение совсем недавно пришло в голову её дочери. Ворон покрутил клювом, чихнул, встопорщил перья и гаркнул Лее в самое ухо:
- Ну уж нет, проводник здесь я! За мной держитесь! – и, стартовав с плеча, растаял в туманной дымке. Лея решила положиться на интуицию, махнула рукой и побрела куда-то, осторожно ступая на рассыпающийся под ногами мох. По крайней мере, она надеялась, что это именно мох…
Однако уйти ей удалось недалеко. Впереди раздался вопль, следом – перепуганное карканье, а затем – перекрывший все звуки вой, достойный любимца семейства Баскервилей.

- Те же. И Цербер! – вслух подумала Лея и, махнув рукой на осторожность, ринулась на выручку попутчикам, явно попавшим в затруднительное положение.
- Стой! Не тронь! Калинихта! – вспомнила она волшебное слово, подсказанное живым валуном.
Ветки невидимых растений цеплялись за подол, запутывались в волосах, будто чьи-то руки старались задержать её. Не тут-то было! Растрёпанная и запыхавшаяся магичка вырвалась из тумана и увидела, что называется, картинку маслом.
Посреди полянки в окружении чахлых деревьев развалился громадный пёс чудовищной наружности: о трёх головах, с чешуйчатым хвостом и прочими мутациями, упомянутыми в мифологии. Цербер беззастенчиво дрых, из ноздрей вырывался пар, из полураскрытых пастей капала слюна. А в передних лапах, словно любимую игрушку, адский пёсик нежно сжимал злющего деда Пихто.
- Ты что, подождать не могла, когда он меня отпустит?! – полушёпотом высказал он претензии ошеломлённой магичке. – Как теперь выбираться, а? Ещё и рубаху всю обслюнявил, новую!

- Если б она подождала, и выбир-р-раться некому было бы! – каркнул ворон, опускаясь на траву перед магичкой. – Так что не ворчи, а вылезай потихоньку!
Дед Пихто сделал попытку высвободиться, однако это привело к тому, что левая голова приоткрыла один глаз, и дедок снова замер.
Лея попыталась сплести заклинание – тщетно, магия здесь точно не действовала. И тогда она не нашла ничего лучшего, как напеть знакомое с детства:
- Баю-баюшки-баю,
Не ложися на краю!
Придёт серенький волчок
И ухватит за бочок…
Реакция превзошла все ожидания. Горизонт закрыла туча. По крайней мере, им так показалось. Над ними нависала голова громадного волка.
- Ты звала меня, валькирия? – громыхнуло сверху.