Царь - рыба

               
     Странствующий в ночи Виктор Янукович вышел на берег океана и обнаружил сидящего на верхушке дюны, пологой ребристостью ниспадающей наглой оконечностью к скрою сутяски, Лу Суаня, с напряженным вниманием рассматривавшего скромный побег войлочного папоротника, высунувшего серую поверхность колюче - усатой ветви к галечной насыпи, скрывавшей опасных бурундуков, залегших в осенней засаде да так и не вышедших из сложнейшей ситуации, когда эшелоны.
     - Ты зачем ? - Скрипнул Виктор Янукович, раздосадованно мотая гривой спутанных волос настоящего коня и пидараса. - Сбежал ?
     - Нет, - жестом ответил великий китаёза, отряхивая пиджак от ворсинок ковровых дорожек, впитавших запах вонючих ног Миллы Йовович, с волосатой мандой и тонной глупости, каблучков Тины Тёрнер, негритянской воительницы в иерархии мадам Гершензон, наконец - то дозанувшейся пятью весами мета и отошедшей в мир бывалошных ранее, Литвиновой, Арбениной, Потупчик и всякой такой х...ты и гадства, лаковых ботинок Пореченкова, гражданина Крыма почетной направленности на хер, в роль спасателя ирландских пони среди жесточайшей резни руандийских событий, потрясших полторы редакции и пару мильёнов недочеловеков. - Живу тут.
     - Не ври, - взмолился Виктор Янукович, доставая из - за пазухи контрабас, щелкнул крышкой, выпуская из бархатом оббитого ручного гроба мощного музыканта Ролдугина, орденоносца и гниду. - А то этот, - он кивнул хоботом на вставшего в боевую диспозицию лихого музыканта, - наведет тут порядок.
     - Пусть, - моргнул коленом Лу Суань, съёживаясь в комок протоплазмы, посвистывая он растекся протоплазмой по отрогу конечной дюны, начавшей движение к океану, буркотеющему скрытыми ресурсами нарождающейся возле Сахалина бури.
     - Какой странный разговор получается, - миролюбиво гмыкнул Виктор Янукович, присаживаясь упругим задом возле зеркально блестевшей лужицы на боку торопливо сползающей дюны, - ни ты вовсе, ни я не как - то, эдак - то может сложиться впечатление, а я.
     - Ты с ним не говори, - захрипел музыкант Ролдугин, склоняя рога к строгим ногам Виктора Януковича, - а то он тебя заколдует.
     Музыкант уцепился рогом за подол сарафана, тщательно подогнанной талией обвивашего квадратистую фигуру президента всегда, пал от напряжения на одно закостеневшее от головокружения и успехов колено и, скривив циничное лицо любителя шкварок злобствующей улыбкой присутствующего изначально, заговорил, торопливо проглатывая слова и отжевывая концы предложений :
     - Колдовство - оно разное. Оно конечно, иногда так, но бывает и не так, чтоб совсем -то, но, опять же, с какой стороны ни зайди, то видишь те же рожи, а они не внушают, они грозят стародавним, ввергая во искушение протопопицу ...
     - Какую, на хрен, протопопицу ? - Закричал ошельмованно Виктор Янукович, вздымая сарафан на протекшего в глыбь дюны китаёзу.
     - Обыкновенную, - заперхал овечьим голосом музыкант, углаживая свою чешую великолепным хвостом, - самую натуральную. Душевную, сдобную, настоящую.
     Виктор Янукович, по всей видимости впав в величайшее сомнение абцужного ракурса, лишь молчаливо подтвердил своё присутствующее отсутствие в парадигме, заполошно кашлянув и отринув рукавастый сарафан на потребу, вальяжно увалившись токающим скрытым нервом торсом на окончательно впавшего в жидкостное положение китаёзу, полуприлег, пригожисто рассупонив сапог. Он слушал и качал литым на харьковщине бицепсом, слепя заигравший тусклыми красками осенней рощи рыбий глаз музыканта, чуфыкающего о жутком.
     - И колдуны, стал быть, тоже разны. Один - он как енот, мохнат, шепеляв и в брюках дудочками. Глянешь : пидарас. Ан нет, не таковско было - то, но всяко так же. Второй - баба стремная, гнидная и чурка, водит рылом, скучает титькой. Так и хочется ей меж глаз въехать топориком. Третий - мудожуй и эти всё сказано.
     - Чево сказано - то ? - Лениво прояснился интересом Виктор Янукович, сгребая бочиной песок.
     - Много чего, - кашляя кашлем высказался основательно и неколебимо музыкант, свивая жилистое тело в контрабасистый футляр. - И о прорывах сквозь коррупционные санкции, и о поползновениях разнообразных выползней порой и в ночь, и о грядущем расцвете внешторговских Торгсинов, и о японских бабах, костистых глазу, но наощупь - очень даже, и о праве молчания, и о леве голоса, и об организациях неподцензурных, и о грибочках малосольных, и о гробах. Мы же мертвые все, поэтому по хер, всё одно, в гробы уткнёшься.
     Живой Виктор Янукович сказал : " Да ", закрывая футляр и скатываясь по дюне в океан. На той стороне пролива виднелась курящаяся серными испарениями Япония, ждущая своего Акунина, который, на самом деле, грузин.